"Тут мне, как во сне, как бы в тумане, показалось, будто спешит сойти с тротуара на мостовую навстречуГосударю какой-то молодой человек, небольшого роста, и как будто я видел у него меховой воротник на пальто; затем, что если не от молодого человека, то, во всяком случае, от решетки канала что-то промелькнуло к самой ступне левой ноги Государя, - все это произошло в одно мгновение, после которого раздался оглушительный взрыв. Как только раздался треск, Государь, окружавшие его офицеры, казаки, молодой человек, который мне показался, и народ поблизости - все сразу упали, точно что всех сразу подкосило. За выстрелом на высоте выше человеческого роста образовался большой шар беловатого дыма, который, кружась, стал расходиться и распластываться книзу так, что у земли я его видел только после этого, даитов малом количестве, почему было видно, что происходило передо мною. Я видел, как Государь упал наперед, склонясь на правый бок, а за ним и правее Его, точно в таком же положении, упал офицер с белыми погонами. Этот офицер спешил встать, но, еще чуть приподнявшись, потянулся через спину Государя и стал засматривать в лицо Ему. У этого офицера был сильно порван зад шинели, а шинель на Государе в верхней части сползла на землю, а низ ее казался как бы закинутым вверх к воротнику, и тут, на снегу, виднелась кровь. Когда офицер с белыми погонами старался заглянуть в лицо Государя, то Государь сам как бы желал взглянуть назад и, поворачивая лицо, чуть-чуть приподнял от земли голову, но тотчас же склонил ее на снег, как мне казалось, правою щекою".
В результате взрыва было ранено и убито около двадцати человек. К Александру бросились со всех сторон сопровождающие его люди, те, кто был в состоянии. Император находился в бессознательном состоянии. Но, услышав слова брата
Михаила Николаевича, обращенные к нему: "Ради Бога, Саша, что с тобою?", пришел в себя и произнес: "Как можно скорее домой!" Его погрузили в сани и повезли в Зимний дворец. Взрывом Александру оторвало левую ногу и раздробило правую. Также он был ранен в живот и в голову. Тем не менее во дворец императора привезли еще в сознании. Некоторые даже утверждали, что если бы Александру еще на месте покушения перевязали раны и он не потерял бы слишком много крови, то были бы шансы спасти жизнь императора. Это, однако, кажется маловероятным, учитывая тяжесть ранений, полученных при взрыве. По некоторым сведениям, император также успел сказать своим сыновьям, Александру и Владимиру: "Я не скрываю, что мы идем по пути конституции". В 15 часов 30 минут император Александр II скончался.
Молодым человеком, бросившим последнюю бомбу, оказался двадцатипятилетний студент Игнатий Гринивецкий. Перед убийством он написал:
"Александр II должен умереть. Дни его сочтены.
Мне или другому кому придется нанести страшный последний удар, который гулко раздастся по всей России и эхом откликнется в отдаленнейших уголках ее, - это покажет недалекое будущее.
Он умрет, а вместе с ним умрем и мы, его враги, его убийцы.
Это необходимо для дела свободы, так как тем самым значительно пошатнется то, что хитрые люди зовут правлением - монархическим, неограниченным, а мы - деспотизмом…
Что будет дальше?
Много ли еще жертв потребует наша несчастная, но дорогая родина от своих сынов для своего освобождения? Я боюсь. меня, обреченного, стоящего одной ногой в могиле, пугает мысль, что впереди много еще дорогих жертв унесет борьба, а еще больше последняя смертельная схватка с деспотизмом, которая, я убежден в том, не особенно далека и которая зальет кровью поля и нивы нашей родины, так как - увы! - история показывает, что роскошное дерево свободы требует человеческих жертв.
Мне не придется участвовать в последней борьбе. Судьба обрекла меня на раннюю гибель, ияне увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю все, что должен был сделать, и большего от меня никто, никто на свете требовать не может.
Дело революционной партии - зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в порох и затем принять все меры к тому, чтобы возникшее движение кончилось победой, а не повальным избиением лучших людей страны".
Что касается смерти врагов Александра II, в этом молодой революционер оказался прав. Сам он погиб от ранений, полученных при взрыве, лишь на несколько часов пережив свою жертву. Рысаков во время следствия дал предательские показания о своих сообщниках и был казнен. Практически весь исполнительный комитет "Народной воли" принимал участие в подготовке покушения на императора.
После осуществления террористического акта многие из лидеров движения были арестованы. Софья Перовская, главный организатор цареубийства, после событий 1 марта осталась в Петербурге в надежде найти способ освободить арестованных товарищей. Но ей самой не удалось избежать ареста и смерти на виселице. При этом Перовская стала первой женщиной в России, казненной за политические преступления. Таким образом, "Народная воля" осталась без самых активных своих членов.
Но настоящая трагедия народников состояла не в этом. "Зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в порох." не удалось. Наоборот, цареубийство подействовало на либеральные круги того времени не как искра, а, скорее, как ведро холодной воды. Ни просвещенные люди, ни народ не могли признать справедливым убийство разумного, просвещенного и либерального монарха, прозванного в народе Освободителем. Потеряв основную массу своих лидеров и не имея возможности пополнить ряды, движение народовольцев постепенно прекратило свое существование.
ПЛЕВЕ ВЯЧЕСЛАВ КОНСТАНТИНОВИЧ (1846-1904)
Российский государственный деятель. С 1902 г. министр внутренних дел и шеф отдельного корпуса жандармов. Проводил политику разложения революционного движения изнутри, используя деятельность провокаторов. Организовывал жесткие меры, направленные на подавление стачек и крестьянских восстаний. Убит эсером Е. С. Созоновым.
После того как "Народная воля" фактически прекратила свое существование, революционно-террористическое движение в России несколько лет тлело, не давая ярких вспышек. Существовало несколько относительно независимых группировок, практически не согласовывавших свои действия друг с другом. Но в самом начале двадцатого века на смену народовольцам пришла недавно сформированная организация эсеров. Слово "эсеры" произошло от аббревиатуры полного названия их партии - партии "социалистов-революционеров". В организацию входили представители самых различных слоев общества: интеллигенция, рабочие, крестьяне. В основе программ социалистов-революционеров лежали такие требования, как ликвидация самодержавия, восьмичасовой рабочий день, установление демократической республики, обеспечение прав и свобод и т. д.
Как и их предшественники, эсеры очень скоро выбрали основным способом борьбы с самодержавием терроризм. При партии была создана отдельная "Боевая организация эсеров", главной задачей которой стала подготовка и реализация покушений на людей, которые, по мнению социалистов-революционеров, мешали реализации их программы. Лидером боевой организации становится Григорий Андреевич Гершуни. Под его руководством эсеры осуществляют целый ряд террористических актов. Так, они организовывают покушения на министра внутренних дел Сипягина, харьковского губернатора Оболенского и уфимского губернатора Богдановича. В 1903 году, по вполне обоснованному подозрению в убийстве Богдановича, Гершуни был арестован. Его приговорили к смертной казни, замененной каторжными работами.
На смену Гершуни пришел некто Евно Фишелевич Азеф - личность крайне интересная и примечательная, поэтому мы расскажем о нем подробней. Еще с 1893 года он, как выяснилось гораздо позднее, был секретным сотрудником департамента полиции. Во второй половине 90-х годов Азеф вошел в состав "Союза русских социалистов-революционеров" - одной из заграничных революционных группировок. В 1899 году он прибыл в Москву и по рекомендации организации вступил в "Северный союз социалистов-революционеров". Эта организация занималась подпольным выпуском газеты "Революционная Россия". Два первых номера были отпечатаны в подпольной типографии в Томске. Типография, не без участия Азефа, как это опять-таки стало известно позже, была арестована. Руководители "Северного союза" передаютАзефу, как новому, якобы еще не "засветившемуся" в правоохранительных структурах члену партии, все связи и полномочия для продолжения работы. В том числе Азеф должен был закончить переговоры об объединении с южными обществами эсеров.
Вместе с Гершуни и другими активными участниками движения Азеф принимает активное участие в слиянии различных групп социалистов-революционеров и создании на этой базе единой партии. Кроме того, он занимается планированием террористической деятельности эсеров. Таким образом, секретный сотрудник Департамента полиции становится членом центрального комитета партии социалистов-революционеров, вторым (после Гершуни) лицом в боевой организации эсеров и одним из активнейших "организаторов" террористических актов, посвященным в самые сокровенные секреты конспиративной организации. Сразу же после того как Гершуни стал во главе боевой организации, об этом, почти наверняка не без участия его главного помощника, стало известно в Департаменте полиции.
Еще в начале 1903 года Азеф был заподозрен некоторыми членами партии в провокаторской деятельности. Но данные им объяснения и "беспорочная" репутация вывели его из-под подозрения. Двойной агент продолжает свою работу и в центральном комитете партии, и в боевой организации социалистов-революционеров. После ареста Гершуни он на некоторое время покидает Россию. За рубежом он организует транспорт революционной литературы в Россию, и занимается вопросом об использовании взрывчатки в террористической борьбе. Вернувшись в Россию, Азеф возглавляет боевую организацию, основывает тайную динамитную мастерскую и участвует в подготовке террористического акта против шефа отдельного корпуса жандармов Плеве. Мы оставим на время описания деятельности двойного агента Азефа, с этим в высшей степени примечательным человеком мы встретимся еще не раз. Теперь познакомимся поближе с жертвой будущего убийства.
Вячеслав Константинович Плеве родился в 1846 году. Образование он получил в Санкт-Петербургском университете, окончив его со степенью кандидата права. До 1881 года Плеве сменил несколько должностей: товарища прокурора во Владимирском и Тульском областных судах, в судебной палате в Варшаве, прокурора судебной палаты в Петербурге. В 1881 году он получил назначение на должность директора Департамента государственной полиции министерства внутренних дел. Кроме того, занимая эту должность, Плеве руководил целым рядом правительственных комиссий по различным государственным вопросам.
В 1899 году Вячеслав Константинович становится министром, статс-секретарем великого княжества Финляндского. Здесь он проявил себя как ярый сторонник объединения Финляндии с Россией и русификации великого княжества. Он руководил созданием нового устава о воинской повинности на территории Финляндии, издал манифест о переходе на русскоязычное делопроизводство.
После убийства министра внутренних дел России Дмитрия Сергеевича Сипягина Плеве было поручено занять освободившуюся вакансию. Решение эсеров убить Сипягина было связанно с тем, что последний проводил резкую карательную политику против рабочего, крестьянского и студенческого освободительного движения. Став министром внутренних дел, Плеве с еще большей энергией продолжил политическую линию его предшественника. В мае 1902 года были жестоко подавлены крестьянские волнения в Полтавской и Харьковской губерниях. В этом же месяце Плеве подал императору доклад, в результате которого были сильно ограничены полномочия земств. В ноябре 1902 года министр внутренних дел распорядился закрыть Воронежский уездный комитет, так как его члены не проявляли должной лояльности к вышестоящим властям и позволяли себе высказывать резкие суждения. По отношению к некоторым бывшим членам этого комитета были применены административные репрессии.
Плеве проводил курс централизации власти. Для этого он добивался ослабления полномочий земств и увеличения веса губернаторской власти. В 1903 году под его руководством были проведены ревизии земских учреждений в Московской, Тверской, Вятской и Курской губерниях. В январе 1904 года, по результатам ревизии, император предоставил министру внутренних дел и тверскому губернатору чрезвычайные полномочия.
Добиваясь усиления губернаторской власти, Плеве готовил проект реформы местного самоуправления, согласно которому губернаторам подчинялись бы все органы местного управления и общественные учреждения. Также по инициативе Плеве с 1903 года губернаторам подчинялась фабричная инспекция в регионах. Естественно, что реформы Плеве коснулись и силовых структур. В мае 1903 года сельская полиция была заменена уездной.
Репрессивные меры против революционного движения Плеве вполне обоснованно считал недостаточными. Он активно пользовался еще одним, гораздо более эффективным средством. Стараясь подорвать основы революционных организаций изнутри, он всячески поощрял внедрение в ряды революционеров различного рода агентов-провокаторов. Кроме того, министр был сторонником отвлечения широких народных масс от революционных идей. Из его действий в этом направлении следует назвать негласное поощрение еврейских погромов. "Народ" в очередной раз "увидел" в евреях виновников всех своих бедствий. Евреи же в очередной раз выступили в роли "козла отпущения" и вынуждены были принять на себя накопившуюся агрессию народных масс. Особенно больших масштабов достигли еврейские погромы в Кишиневе.
Негласно санкционированное Плеве бездействие властей во время погромов стало, пожалуй, самым постыдным из его деяний на посту министра внутренних дел. Видя, что в стране, несмотря на принимаемые меры, назревает революционная ситуация, и желая отвлечь внимание общества от внутренних проблем, Плеве стал одним из самых активных сторонников вступления России в войну с Японией.
Теперь мы перейдем к описанию подготовки покушения и непосредственно самого убийства Плеве. Здесь неоценимым источником для историков являются "Воспоминания террориста", написанные эсером Борисом Савинковым. Савинков был одним из самых активных членов боевой организации и непосредственным участником подготовки и осуществления многих террористических актов. Кроме того, Борис Савинков оставил о себе память как писатель и публицист. Помимо документальных "Воспоминаний террориста" его перу принадлежат повесть "Конь бледный" и роман "То, чего не было".
План подготовки покушения на Плеве был составлен в Женеве, под руководством Азефа. Было принято решение осуществить убийство на улице. Для того чтобы точно установить стандартный маршрут движения Плеве и оценить его охрану, за министром было установлено наблюдение. Наблюдение, под видом извозчика и торговца в разнос табачными изделиями, осуществляли два революционера. За сбор сведений отвечал Савинков. В начале ноября 1903 года он прибыл в Петербург, встретился с наблюдателями и стал получать от них сведения. Азеф, непосредственный руководитель покушения, не появлялся. Через некоторое время Борис обнаружил слежку и был вынужден уехать в Киев, а позже отправился в Женеву, чтобы выяснить причины отсутствия Азефа. За границей Савинков выяснил, что Азеф уже отправился в Россию. Тогда, в сопровождении Каляева, своего товарища, ранее отвергнутого Азефом, Борис отправился в Россию.
В Москве он встретился с Азефом, который выказал крайнее недовольство отъездом Савинкова из Петербурга. Вскоре был собран отряд для будущего покушения. Только трое из его членов отправились в Петербург и продолжили наблюдение за Плеве. Эту троицу составили Савинков, эсеры Созонов и Мацеевский. Им удалось установить, что Плеве ежедневно к 12 часам ездит на доклад к императору, в Зимний дворец. В начале 1904 года в столицу приехал Азеф. Савинков, Созонов и Мацеевский предлагали немедленно приступить к организации самого покушения. Азеф настаивал на том, чтобы повременить, мотивируя это недостаточностью собранных сведений. Но остальные террористы настояли на своем. Подготовка финальной части операции началась. Вскоре в Петербург были переправлены снаряды и прибыли остальные члены отряда. Покушение должно было состояться 18 марта. Метатели уже заняли свои места, но один из них, Боришанский, обнаружил слежку и бежал. Первая попытка окончилась неудачей, но все террористы по-прежнему оставались на свободе.
Члены боевой организации временно покинули столицу. Один из них, Покотилов, отправился в Двинск, где должен был встретиться с Азефом. Встреча не состоялась. Позже Азеф говорил, что уходил от слежки. Потеряв начальника, террористы разделились на две группы. Каляев и Савинков считали, что столь малыми силами осуществить убийство министра внутренних дел им будет не под силу. Поэтому они решили убить киевского генерал-губернатора Клейгельса. Боришанский, Покотилов, Созонов и Мацеевский отправились в Петербург, с тем чтобы закончить начатое.
Второе покушение на Плеве не состоялось: в день предполагаемого убийства эсеры министра не встретили. Покотилов на несколько дней покинул Петербург. Возвращаясь, в поезде, он, якобы случайно, встретил Азефа. Тот отговаривал Покотилова от попытки малыми силами совершить покушение, но не добился успеха. Тогда Азеф отправился в Киев и вышел на связь с Савинковым. Он потребовал отказаться от покушения на Клейгельса и продолжить дело Плеве. Незадолго до этого Покотилов погиб при случайном взрыве, готовя снаряды для очередного покушения.
Третье покушение было подготовлено гораздо тщательней двух предыдущих. Вот как описывает его подготовку Савинков:
"Наученные опытом 18 марта, мы склонны были преувеличивать трудности убийства Плеве. Мы решили принять все меры, чтобы он, попав однажды в наше кольцо, не мог из него выйти. Всех метальщиков было четверо. Первый, встретив министра, должен был пропустить его мимо себя, заградив ему дорогу обратно на дачу [Плеве тогда жил на даче на Аптекарском острове]. Второй должен был сыграть наиболее видную роль: ему принадлежала честь первого нападения. Третий должен был бросить свою бомбу только в случае неудачи второго, - если бы Плеве был ранен или бомба второго не разорвалась. Четвертый, резервный, метальщик должен был действовать в крайнем случае: если бы Плеве, прорвавшись через бомбы второго и третьего, все-таки проехал вперед, по направлению к вокзалу".