Хенляйн дважды выезжал в Лондон – в 1935 году и октябре 1937 года. Во время своего второго визита он имел беседы с Робертом Ванзитартом, Уинстоном Черчиллем и другими политическими лидерами. В результате этих бесед британское правительство стало запрашивать сведения о судетских немцах непосредственно с мест – для сравнения данных, поступавших официально от пражского правительства.
Контакты Хенляйна с Христи приобрели политическое значение и стали оказывать решающее влияние на развитие Судетской области. Однако их планы, которые были выработаны в ходе переговоров, своего применения так и не нашли. А на них возлагались большие надежды: Хенляйн с оптимизмом ожидал, что ему с помощью Христи удастся подготовить почву для англо-немецких переговоров на высшем уровне, в результате которых можно было бы устранить все имеющиеся разногласия и достичь взаимопонимания между этими державами, что обеспечило бы мир на долгие годы. Он продолжал придерживаться "британской линии" в своей политике даже тогда, когда образовалась возможность установления тесных взаимоотношений с Италией. Получив приглашение Муссолини приехать в Рим, он тут же проконсультировался с англичанами и по их совету отклонил это приглашение.
За успехами судетско-немецких политиков во взаимоотношениях с Великобританией со все большим неудовольствием наблюдали в Берлине. Концепция Хенляйна на мирное урегулирование спорных вопросов с чехами противоречила намерениям Гитлера возбудить у судетских немцев чувство негодования. Брандт, подобно Руте и Себековскому, был известен в Берлине как явный оппонент национал-социализму и вызывал к себе недоверие Гитлера, как и чехословацкие аристократы немецкого происхождения, предоставлявшие свои услуги переговорщикам. Отрицательное отношение Гитлера к аристократии в целом и старой австрийской аристократии в частности хорошо известно. Поэтому неудивительно, что он оказывал все возраставшее внимание обвинениям Гиммлера и Гейдриха в адрес судетских немцев, "предававших" интересы рейха. К их нашептываниям прибавились высказывания Риббентропа, бывшего в то время немецким послом в Лондоне, о деятельности судетской немецкой партии в Великобритании. Наряду с желанием сообщать своему властелину то, что тот хотел слышать, Риббентроп испытывал муки уязвленного тщеславия и самолюбия: Брандт тщательно избегал любых контактов с немецким посольством в Лондоне, а этого Риббентроп простить не мог.
Негативная информация по Хенляйну поступала в Берлин не только из Лондона, но и из национал-социалистского крыла в самой судетской немецкой партии, члены которого все более укрепляли свои связи с рейхом, в особенности с начала 1937 года. Часть информации из этого источника была сознательно направлена на стимулирование антихенляйнских настроений в Берлине. В конце 1937 года Гейдрих решил, что настала пора нанести удар по Хенляйну. В своей докладной записке Гитлеру он предложил сместить Хенляйна и его друзей путем организации антихенляйнского выступления внутри самой судетской немецкой партии и заменить их более подходящими для национал-социализма и немецкого правительства людьми. В качестве возможных кандидатов в новые лидеры он предложил так называемую диссидентскую группу, бывшую на самом деле национал-социалистским крылом партии и издававшую газету "Ауфбрух".
По всей видимости, Хенляйн получил предупреждение об этой затее. Он чувствовал себя достаточно уверенным и немедленно исключил из партии почти всех членов этой группы, включая и Рудольфа Каспера, который уже исключался из партии, но был восстановлен. Одновременно он предупредил оставшихся, что любое отклонение от официальной линии партии будет строго наказываться в дисциплинарном порядке.
Вторжение немецких войск в Австрию значительно изменило ситуацию и побудило судетскую немецкую партию пойти на сотрудничество с Берлином, последняя фаза которого завершилась Мюнхенским соглашением. После присоединения Германией Австрии Чехословакия оказалась в полном немецком окружении. Годом ранее Гитлер был готов признать автономию Судетской области в качестве решения проблемы судетских немцев. Теперь же такой компромисс ему был не нужен, а относительная сила правительства Бенеша его не смущала. До конца 1937 года Гитлер еще никак не мог решиться, с кем надо было разобраться в первую очередь – с Чехословакией или Австрией. В конце концов он решился ввести войска в Австрию. Когда же "присоединение" было завершено гладко и без серьезной оппозиции со стороны западных держав, у него окрепло убеждение, что и с Чехословакией можно спокойно поступить таким же образом. Ключевым моментом его плана было включение Богемии и Моравии в состав рейха. Абсорбция трех миллионов судетских немцев в число населения Германии имела для него второстепенное значение. Его завораживало преимущество огромного промышленного потенциала этих двух провинций и их жизненно важное стратегическое положение. Они играли существенную роль в его планах установления своего доминирующего положения в Европе с помощью силы.
Это решение Гитлера стало поворотным пунктом в судьбе не только чехов, но и судетских немцев. А с Хенляйном произошла самая настоящая метаморфоза. Ему необходимо было принять решение, имевшее большое значение как для него лично, так и для истории. До этого момента он не желал принять концепцию национал-социализма и подталкивать судетских немцев в загон рейха. Он сам и его коллеги питали неприязнь к национал-социализму гитлеровского толка. Основой политики Хенляйна было стремление добиться равенства положения с чехами в рамках чехословацкого государства. Он был уверен, что в результате давления Великобритании и Германии чешское правительство будет вынуждено искать выход из положения, и Судетская область обретет не только территориальную, но и культурную автономию. И вдруг, как ему казалось, в преддверии успеха, он понял, что его планы и вся работа оказались разбитыми вдребезги. Что ему оставалось делать? Следовало ли ему уйти с политической арены или же уехать за границу, чтобы окончательно публично стать в оппозицию намерениям Гитлера? Или же остаться на своем посту и принять участие в неизбежном? После длительной внутренней борьбы он принял решение отказаться от своих старых принципов и принял концепцию Гитлера, гласившую, что вопрос об автономии Судетской области устарел и что теперь все усилия должны быть направлены на присоединение ее к рейху. В результате независимая политика самого Хенляйна и судетской немецкой партии потерпела крах.
29 марта 1938 года в Берлине состоялось совещание, на котором присутствовали Риббентроп, заместитель статс-секретаря фон Маккензен, барон фон Вайцзеккер, немецкий посол в Праге Эрнст Айзенлор, несколько дипломатов, начальник управления связи с немецкими национальными меньшинствами за рубежом полковник СС Лоренц, профессор геополитики Хаусхофер, а также Хенляйн, Франк и другие лидеры судетской немецкой партии. Инструкции, данные Гитлером перед совещанием Хенляйну, были оглашены перед всеми. Именно слово "инструкция" и прозвучало на этом совещании. Гитлер впервые давал указания лидерам судетских немцев. Риббентроп же заявил, что судетская немецкая партия должна подготовить перечень своих предложений чехословацкому правительству с ультимативным требованием предоставления абсолютной независимости судетским немцам. Она не должна была принимать никаких благих обещаний правительства, поскольку это могло создать за рубежом впечатление решения проблемы, тогда как на деле будет удовлетворена лишь часть требований судетских немцев. В своих переговорах с правительством партия должна повышать свои требования шаг за шагом, выдвигая их абстрактно. Гитлер вместе с тем наказал Хенляйну поддерживать тесную связь с ним и немецким послом в Праге.
Подробности этого совещания взяты из документов, обнаруженных русскими в министерстве иностранных дел рейха и опубликованных ими.
Когда Хенляйн возвратился домой после совещания, он рассказал своим ближайшим товарищам о сложившейся ситуации. Будущее направление действий судетской немецкой партии было определено. Программа, составленная на основе требований Гитлера, была готова в апреле 1938 года. Детали ее были оглашены в выступлении Хенляйна в Карлсбаде. "Карлсбадская программа" стала затем основой в переговорах с чехословацким правительством. Принятие этих требований означало бы предоставление полной автономии судетским немцам и вызвало бы необходимость радикальных изменений в государственной структуре Чехословакии.
Выступление Хенляйна в Карлсбаде, основанное на полном принятии им инструкций Гитлера, не удовлетворило, однако, его противников в гитлеровском окружении. Гейдрих в очередной докладной записке Гитлеру указывал на то, что приверженность Хенляйна нацистской Германии проявилась только после присоединения Австрии и получения инструкций от Гитлера и что Хенляйн станет поддерживать политику Германии только под давлением, а не из убеждений, а также что Франк, человек иного характера и взглядов, произвел в Берлине более благоприятное впечатление, нежели Хенляйн.
Таким образом, Франк все более и более становился оппонентом Хенляйну, и не в результате собственных интриг, а только потому, что был рекомендован Гитлеру как человек, который сможет реально поддержать политику Германии. Более того, Гейдрих предложил после решения проблемы потеснить Хенляйна с авансцены путем какого-либо почетного назначения, а всю реальную власть в судетской немецкой партии передать Франку.
Весной 1938 года ситуация в Чехословакии стала критической. Казалось, что шансов для умиротворения уже не было. Союз сельскохозяйственных производителей и немецкая христианско-социальная народная партия объединились с судетской немецкой партией, и только социал-демократы стояли в стороне. Различные национальные меньшинства в государстве также стали поднимать голос с требованиями автономии и для себя. В результате прямых переговоров было достигнуто соглашение о сотрудничестве судетских немцев со словаками. Готовность венгерского и польского нацменьшинств к сотрудничеству требовала лишь согласования с Будапештом и Варшавой. Инициативу в этом деле взяла на себя судетская немецкая партия и, в частности, Рута, который вынашивал амбициозные планы создания новой национальной федерации в Центральной Европе, которая не ограничилась бы разделом чехословацкого государства. Его поддерживали Эрнст Кундт и Франк. В результате посредничества друзей в Вене им удалось установить связь с графом Иштваном Бетленом и Кальманом Каниа, министром иностранных дел в Будапеште. А через Яна Гавронского, польского посла в Вене, они сконтактировались и с Варшавой.
Хенляйн лично встречался с венгерскими и польскими представителями в поместье графа Куэна неподалеку от Цнаима. Встреча эта прошла успешно: венгры и поляки, жившие в Чехословакии, были согласны принять участие в совместных консультациях и действиях. Тем самым было достигнуто единение всех нацменьшинств.
Видимо, Хенляйн все же не совсем отказался от проведения самостоятельных действий. Он снова выехал в Лондон для восстановления контактов с британскими государственными деятелями. По возвращении же был подвергнут тщательному допросу людьми Гейдриха для выяснения, не достигнута ли им там какая-либо договоренность. Недоверие Гиммлера и Гейдриха к Хенляйну так и осталось. Вновь и вновь они предупреждали Гитлера о возможности того, что он даже и теперь может отколоться и с помощью англичан добиться соглашения с чехословацким правительством, которое будет противоречить интересам рейха. Под воздействием их неоднократных предупреждений Гитлер решил летом 1938 года провести неофициальные переговоры с англичанами, чтобы прервать настырную деятельность Хенляйна.
Организатором этих встреч была женщина. Она носила имя одного из старейших и наиболее уважаемых в Европе аристократического рода – Хоэнлоэ. Когда принцесса Стефания Хоэнлоэ впервые встретилась с Гитлером, ей было немногим более сорока лет, она была интеллигентна и полна амбиций. Представил ей Гитлера капитан Видеман, бывший в Первую мировую войну офицером штаба полка, в котором тот служил. Стефания была настроена играть ведущую роль в высшей политике и, вне всякого сомнения, оказывала в течение какого-то времени определенное воздействие на взгляды Гитлера по международным проблемам. У нее были хорошие связи с аристократическими семьями Европы и прежде всего Великобритании. Поэтому она была в состоянии установить контакты Гитлера и его приближенных с нужными людьми. Она стала даже советником Гитлера, когда ей удалось убедить лорда Ротермера навестить того.
В то время Гитлер испытывал к ней глубокое уважение. В качестве резиденции ей был выделен замок Леопольдскроне, владельцем которого до того являлся Макс Райнхард, неподалеку от Зальцбурга, в котором она жила на широкую ногу. В течение некоторого времени замок являлся своего рода элегантным вестибюлем гитлеровского Бергхофа, и в нем были проведены многие важнейшие встречи. Однажды она дерзко выгнала из замка местного гауляйтера. Вопреки ожиданиям многих, в этом ее поддержал Гитлер.
Гейдрих следил за ростом влияния и неуемной активности принцессы Хоэнлоэ с неудовольствием и не без зависти. И ему не потребовалось много времени, чтобы собрать против нее "материалы". Но в течение всего лета 1938 года она еще оказывала большое влияние на фюрера. Она убедила его, что лучшим методом для прокладывания дорожки к нужным для него переговорам с Великобританией является посылка туда в качестве личного представителя главы немецкого государства кого-либо, кто не связан с дипломатическим миром. По ее мнению, наиболее подходящим для этой цели человеком являлся Видеман.
Если бы Гитлер действительно был заинтересован в переговорах с англичанами, даже неопытный в этих вопросах человек – мелкая сошка – мог бы подготовить для них почву. Но идея-то страдала большой слабостью: такого реального намерения у Гитлера не было, а возникло оно под влиянием Стефании Хоэнлоэ. Поэтому провал миссии Видемана был отнесен на счет его неопытности. И все же его визит в сочетании с деятельностью судетской немецкой партии понудил англичан сделать шаг вперед по чехословацкому вопросу: в Чехословакию был послан лорд Рансимен.
Это воодушевило Хенляйна и все умеренное крыло его партии, но вызвало недовольство Гитлера. Свет на отношение Германии к тогдашним событиям пролило донесение польского посла Липски Беку о его разговоре по данному вопросу с Герингом, которое было опубликовано впоследствии русскими. В этой беседе, как сказано в донесении, Геринг выразил мысль, что он и немецкое правительство считают: миссия Рансимена не принесет никакого успеха, а поэтому судетский вопрос может быть решен только силой. В донесении далее описывается разговор с американским послом в Берлине, который только что возвратился со встречи с Бенешем. Бенеш сказал ему доверительно, как докладывал Липски, что он не считает необходимым предоставлять судетским немцам никакой автономии, предпочитая дать им статус "государственного народа" (немецкое выражение). И это происходило всего за несколько недель до Мюнхена! Эти высказывания являются свидетельством гротескной и лишенной целенаправленности и взаимопонимания с немцами политики Бенеша. По различным причинам и Гитлер и Бе-неш, видимо, выступали против мирного решения проблемы.
Британское правительство было полностью в курсе дела, благодаря отличной работе своей разведки, о различном подходе к миссии Рансимена со стороны судетской немецкой партии и Берлина, но не было уверено, какой линии станет придерживаться Хенляйн. Полковник Христи получил задание выяснить, какие же у того были реальные взгляды и намерения. Хенляйн согласился на встречу, но переносил ее несколько раз. В конце марта он решил продемонстрировать свою преданность Гитлеру и запросил его инструкций перед встречей с Христи. В конце июля 1938 года такая возможность ему представилась во время посещения спортивного фестиваля в Бреслау, где у него состоялась длительная и непринужденная беседа со своим новым властелином.
Результаты этой беседы были ясно видны на встрече Хенляйна с Христи, которая в конце концов состоялась в Цюрихе в начале августа. Вальтер Брандт, заместитель Хенляйна, рассказал мне потом, как прошла эта встреча. Оппортунистические настроения Хенляйна окончились, и он заявил, что судетская немецкая партия не будет ждать, пока чехи проявят уступчивость и что долготерпение Гитлера лопнуло, так что он не станет раздумывать о применении в случае необходимости силы для быстрого и окончательного решения проблемы. Таким образом бывший когда-то независимым лидер судетской немецкой партии превратился в глашатая Гитлера.
Христи был наверняка ошеломлен, видя перед собой совершенно другого Хенляйна, и в своем докладе Ванзитарту заявил, что у Великобритании мало, а может быть, уже и вовсе нет времени для достижения мирного урегулирования судетского вопроса.
15 сентября в Берхтесгаден вылетел Чемберлен, и события стали развиваться с калейдоскопической быстротой.
Хенляйн расценил визит премьер-министра Великобритании как признак того, что на Альбионе готовы открыть дорогу требованиям Германии – в чем не ошибся. Он сразу же понял свою задачу и буквально в тот же день в своем выступлении перед судетскими немцами выдвинул лозунг: "Войдем в состав рейха!" Чехословацкое правительство отреагировало на это немедленно: судетская немецкая партия была объявлена вне закона, а на арест Хенляйна выдан ордер. Сразу же после этого была объявлена мобилизация чехословацкой армии и призыв ряда категорий резервистов. Вместе с тем началось формирование добровольческого корпуса из судетских немцев. Лидеры судетской немецкой партии прилагали все усилия, чтобы не допустить столкновений с правительственным войсками, что неминуемо привело бы к началу войны. Весьма сомнительно, чтобы такая их сдержанность вызывала одобрение Гитлера.