Кундт выступил с обращением от имени судетской немецкой партии соблюдать хладнокровие и дождаться результатов переговоров Чемберлена с Гитлером. Однако после Годесберга многие лидеры партии высказывали опасение, что такая политика может привести к катастрофе. Берлин же, наоборот, опасался урегулирования. Прежние попытки Хенляйна и его коллег добиться урегулирования проблемы вызывали раздражение нацистов. Назначение его в последующем гауляйтером Судет было своеобразным выражением признания изменения его политики в пользу рейха, все же остальные его сподвижники были убраны, а некоторые, в том числе и Брандт, направлены в концентрационные лагеря. Герман Франк, рабски следовавший указаниям Гитлера и выступавший как оппонент Хенляйна, получил назначение на высокую должность: после ликвидации чехословацкого государства он был назначен министром протектората и стал важной персоной наряду с имперским протектором.
Многие современные обозреватели расценивают Мюнхенское соглашение как крупнейший триумф Германии со времен Бисмарка в международных делах. Гитлер же рассматривал эти соглашения не более как компромисс, поскольку в сентябре 1938 года решил "разрешить" чешскую проблему путем оккупации всей Чехословацкой Республики. Как раз в то время группа немецких офицеров, убежденная в том, что немецкий народ не желает войны, планировала воспрепятствовать саботажу Гитлера по мирному решению судетской проблемы путем организации путча для его свержения, но их намерение было сорвано в последнюю минуту из-за решения англичан пойти на переговоры и посылки Чемберлена в Мюнхен. Что касается Черчилля, то, судя по его мемуарам, он серьезно верил в успех таких действий.
Считаю необходимым дать оценку немецкому движению Сопротивления, так как сведений о его деятельности и намерениях опубликовано недостаточно. В то же время можно сказать, что офицерский заговор в сентябре 1938 года не следует рассматривать слишком серьезно. Первое упоминание о нем сделал Гизевиус в своей книге "До горького конца". Книга эта вызвала повышенное внимание за рубежом, подчас неоправданное. У меня были беседы с видными личностями, принимавшими определенное участие в самом заговоре или же знавшими о нем. И я сделал вывод, что заговора с серьезными шансами на успех не было. Действительности соответствует лишь то обстоятельство, что генерал Людвиг Бек и некоторые старшие офицеры были возмущены бесцеремонным поведением Гитлера, которое было характерно для всей его политической деятельности, что не соответствовало их понятиям о стиле ответственного государственного руководителя. Но Бек ушел в отставку за месяц до того, а его преемник генерал Франц Гальдер не был тем человеком, который стал бы вести заговорщическую деятельность против Гитлера, и особенно в то время. Так что представить его себе в качестве главы заговора нереально. Браухич, да и другие генералы старшего поколения никогда серьезно не помышляли об устранении Гитлера путем военного путча. Могу категорически утверждать, что в период судетского кризиса никакого серьезного заговора против Гитлера не было ни в вермахте, ни где-либо еще. Старшие офицеры не одобряли политику Гитлера и в своем кругу высказывали это неодобрение, но не более. Можно согласиться и с тем, что многие воспринимали Гитлера как фатальную угрозу миру. Однако в то время идея об устранении его силой практически не возникала. Выяснить реальный характер деятельности оппозиции того периода времени является поэтому задачей историков.
В октябре 1938 года мир вздохнул с надеждой, что Мюнхенское соглашение обеспечит мирное развитие на долгие годы. Ведь и Гитлер дал слово, что у него нет более претензий к чехословацкому государству. В действительности же Гитлер и не намеревался отступать от своих планов захвата Богемии и Моравии. Нет никакого сомнения в том, что оккупация Праги, образование независимой Словакии и передачи Карпатской Украины Венгрии не были одномоментной импровизацией, а плодом плана, разработанного намного раньше.
О ликвидации чехословацкого государства написано достаточно много, так что мне говорить об этом нет смысла. Приведу, однако, один инцидент, произошедший непосредственно перед вступлением немецких войск в Богемию и Моравию, поскольку о нем известно мало, да и сам он по себе знаменателен. Новое чехословацкое правительство, возглавляемое премьер-министром Рудольфом Бераном, было извещено в начале февраля своей разведывательной службой о намерении Гитлера совершить марш на Прагу. Министр иностранных дел Хвалковски, бывший до того послом в Берлине и хорошо знавший выходки и повадки Гитлера, предложил премьеру попытаться сделать последнюю попытку, чтобы расстроить намерения немцев. Они пришли к мнению, что неофициально направленный в Берлин человек, имеющий там друзей, сможет добиться большего успеха, нежели высокопоставленный полномочный представитель. И их выбор пал на заместителя министра иностранных дел Хуберта Мазарика (не путать с Яном Мазариком, сыном президента). По прошлой своей деятельности тот знал советника чехословацкой секции министерства иностранных дел Германии и поддерживал с ним дружеские отношения. В конце февраля, известив по телефону о своем приезде, он навестил приятеля на Вильгельмштрассе и прямо спросил его о намерениях Германии в отношении Чехословакии. Но тот сказал, что ответ на этот вопрос не входит в его компетенцию да он и не знает ничего по существу. Мазарик заверил его, что понимает возможное возмущение Германии в отношении Чехословакии, сказав затем, что его шеф, министр иностранных дел, готов покончить с прошлым и достичь полного взаимопонимания на самой широкой основе для установления тесных отношений с рейхом. Хвалковски предлагает прежде всего переориентировать чехословацкую внешнюю политику на согласование ее с Берлином, на заключение таможенного союза и официальное признание немецкой военной миссии в качестве гарантии от агрессии.
Немецкий дипломат, подчеркнув, что дискуссия по этим вопросам выходит за рамки его полномочий, предложил доложить о них своему министру иностранных дел, а то и самому Гитлеру, пообещав устроить все по возможности быстрее. Мазарик ответил, что имеет полномочия на ведение переговоров с Риббентропом или Гитлером по всем этим вопросам.
Советник переговорил с помощником статс-секретаря Вайцзеккером, который не мешкая представил подробный доклад по чехословацкой проблеме министру иностранных дел с предложением, чтобы тот сам принял Мазарика и продолжил с ним переговоры в необходимом русле. Риббентроп же ответил:
– Пусть советник будет столь любезен вышвырнуть Мазарика за дверь.
Но советник так не поступил. Связавшись с другими сотрудниками министерства, он подготовил свой доклад, в котором описал подробно все преимущества предложений чехословаков, и направил его с одобрения помощника статс-секретаря министру. Риббентропа охватил приступ гнева, как обычно бывало в случаях невыполнения его приказов. Однако, несколько успокоившись и хорошо подумав, видимо к тому же опасаясь, что об этом деле будет по другим каналам доложено Гитлеру, он направил обе докладные записки фюреру.
Гитлер ознакомился с ними в начале марта 1939 года. Через неделю после оккупации Богемии и Моравии они были возвращены представителю министерства иностранных дел в имперской канцелярии Вальтеру Хевелю с пометкой: "Фюрер в этом не заинтересован".
Фюрер, естественно, не был заинтересован в том, чтобы "окончательное решение" судетского вопроса (который после Мюнхена уже не являлся вопросом) было испорчено каким-то глупым и позорным мирным решением. Так что рука, протянутая для примирения, была грубо оттолкнута.
Следует отметить, что Гитлер оправдал свои действия против Праги в марте 1939 года, заявив, что, поскольку Словакия объявила о своей независимости, чехословацкое государство прекратило свое существование. Что означала эта декларация, провозгласившая насильственный конец Чехословацкой Республики?
Мы уже говорили о том, что претензии судетских немцев дали толчок подобным же требованиям других национальных меньшинств. Особенно ярко это проявилось у словаков, которые, начиная с 1938 года, стали проявлять повышенную активность и горячо возмущаться распространением чешских идей и обычаев на словацкой территории. Большим преимуществом в их борьбе являлось то, что весь народ, за исключением небольшой группы людей – не католиков, был объединен в одной-единственной партии – словацкой народной партии, возглавлявшейся католическим священником Андреем Глинкой и пользовавшейся широкой поддержкой католической церкви. Среди лидеров народной партии было много священников-католиков. Исключение составил, пожалуй, только Тисо, ставший позднее президентом. Клерикальный уклон в политическом руководстве только усиливал антагонизм между католическим большинством словацкого народа и чехами с их гуситскими традициями и антиклерикальными, свободно думающими слоями общества.
Но если Глинка и другие лидеры народной партии ставили своей целью получение широкой автономии в рамках чехословацкого государства, то некоторые радикальные элементы во главе с профессором Войтехом Тукой стремились к созданию независимого суверенного словацкого государства. Тука, получивший в свое время за эти взгляды десять лет тюремного заключения, стал после своего освобождения заклятым врагом Чехословацкой Республики.
В начале 1938 года началось тесное сотрудничество между словацкой народной партией, венгерским и польским национальными меньшинствами и судетской немецкой партией. Карлсбадская программа была составлена с учетом мнения этих нацменьшинств и идей, ими вынашиваемых. В совместном коммюнике была отражена задача подготовки к осени 1938 года статуса всех национальностей государства, основанного на их самоуправлении и автономии, что должно было стать примером и моделью для всех нацменьшинств Европы. Деятельность эта была, однако, перечеркнута Мюнхенским соглашением.
После Мюнхенского соглашения Прага была вынуждена предоставить автономию Словакии. Тяжелое кризисное положение, в котором оказалось вновь сформированное словацкое государство, явилось сигналом в вопросах ревизии границ для Венгрии.
Венгрия предъявила претензию на территорию с миллионом населения, составлявшую половину Словакии. Правительство Тисо в Братиславе заявило о своей готовности уступить Венгрии большой насыпной остров на Дунае, большинство стотысячного населения которого составляли мадьяры. Венгров это не устраивало, и переговоры затянулись. Германия в связи с этим оказалась в щекотливом положении. Берлин симпатизировал как словакам, так и венграм. Венгры проявляли настойчивость, и их опытным дипломатам удалось без большого труда привлечь на свою сторону Италию и Польшу. А поскольку обе эти страны в то время оказывали значительное влияние на внешнюю политику Германии, та согласилась на арбитражное решение вопроса. Постановление, принятое 2 ноября 1938 года и известное как первое венское решение, удовлетворило почти все венгерские требования.
Словацкое государство перенесло этот кризис, и прогерманские настроения в стране не были серьезно поколеблены даже венской досадой. Однако в начале 1939 года кризис вновь обострился. Тука и Сано Мах, бывший тогда министром пропаганды, выступили с настойчивыми требованиями о полном выходе Словакии от Чехословацкой Республики.
Правительство словацкой автономии вначале не высказывало никакого официального мнения по данному вопросу, но дало нам понять, что заинтересовано в поддержании тесных отношений с Германией. Поскольку у него не было дипломатического представительства в Берлине, братиславское правительство установило контакты с немецкой секретной службой и нацистским партийным центром в Вене.
Словацкое движение, лидерами которого были Тука и Мах, являлось полностью независимым и играло определенную роль в планах Гитлера в отношении остатков чехословацкого государства. Таким образом, полный сепаратизм Словакии в отношении чехов и стремление к образованию государственного протектората вызвали необходимость марша на Прагу. Независимость Словакии была необходима Гитлеру, так как у него имелись собственные соображения в ее отношении, и он предпринял секретные шаги, чтобы побудить словаков перейти к решительным действиям.
Секретность и неожиданность всегда были основой успеха его планов, поэтому и на этот раз Гитлер решил ничего не говорить своему министру иностранных дел. Он проинструктировал сотрудников секретной службы, статс-секретаря Кепплера (связь которого с министерством иностранных дел была чисто номинальной и на которого можно было положиться), а также его помощника Веезенмайера по вопросу разработки в деталях необходимого ему плана. В конце января 1939 года сотрудники секретной службы были вызваны к Гитлеру, который потребовал ускорения темпов нашей работы, так как в конце марта, по всей вероятности, будет создано независимое словацкое государство. На этом совещании он подчеркнул, что все остается в строжайшей тайне и ни одно министерство, ни одна организация и даже вермахт не должны быть об этом проинформированы.
Сразу же после совещания, в начале февраля, мы провели встречу неподалеку от Братиславы с теми словацкими лидерами, которые уже сотрудничали с нашей секретной службой. На встрече было выяснено, что умеренное крыло словацкого правительства, за небольшим исключением, считало своей целью полное отделение Словакии от чехословацкого государства. Такой настрой нашел свое отражение в отказе премьера Тисо и всех его министров от участия в конференции в Праге, назначенной на 8 марта.
Чехословацкое правительство, не имея другой альтернативы, стало действовать, чтобы сохранить единство оставшейся части государства. Оно отстранило Тисо и большинство его коллег от занимаемых должностей и назначило премьер-министром Словакии Иосифа Зивака, члена парламента. В Пресбурге и еще двух городах было введено военное положение, а все стратегически важные пункты заняты чехословацкой армией. Гвардия Глинки и волонтеры карпато-немецкой партии были разоружены, а Тука, Мах и некоторые словацкие лидеры арестованы.
Ситуация стала напряженной, достигнув своего пика в период между 9 и 13 марта. В Словакии образовались два правительства, каждое из которых считало себя легитимным. Хотя большинство населения было на стороне Тисо, ничего не предпринималось в его поддержку. Такая пассивность народа оказалась помехой планам Гитлера. По предложению Гейдриха в Словакию были нелегально направлены несколько эсэсовских команд, чтобы вывести словаков из состояния летаргии путем проведения серии актов террора. Ситуация еще более осложнилась в результате того, что энергичные действия пражского правительства быстро ослабли. О дальнейших мероприятиях никаких указаний не было. Стало ясно, что не только судьба Словакии, но и вопрос единства чехословацкого народа поставлены на карту.
Немцы решили использовать Тисо в качестве партнера. 9 марта он покинул свое укрытие, где скрывался от ареста чешскими властями. В ночь с 12 на 13 марта я с еще одним сотрудником секретной службы навестили Тисо и предложили ему войти в контакт с другими словацкими лидерами в Пресбурге, сформировать новое правительство, которое он же должен был возглавить, и объявить о суверенности и независимости Словакии под протекцией Германии. Тисо согласился с нашим предложением и уже утром 13 марта переговорил с другими словацкими лидерами.
В это же время президент Хаха и министр иностранных дел Хвалковски попросили Гитлера принять их в Берлине. Для него это означало, что откладывать принятие намеченного им решения по проблеме было уже нельзя: время поджимало. До появления Хахи и Хвалковски в имперской канцелярии независимость Словакии должна была стать свершившимся фактом. Если этого не произойдет, важное звено запланированных им событий будет отсутствовать. Поэтому вопрос этот должен был быть решен в течение буквально нескольких часов. Утром 13 марта Тисо получил приглашение Гитлера нанести ему визит. Вместе с Дуркански он сразу же вылетел в Берлин на специальном самолете. Перед отлетом Тисо согласовал дальнейшие действия с другими лидерами. В семь часов утра – это было время, назначенное для встречи с Гитлером, – на массовом митинге в Братиславе должна быть объявлена независимость Словакии.
В связи с этим произошел гротескный инцидент. Еще 8 марта проведение публичных митингов в Словакии было запрещено. Поэтому братиславская полиция решила сорвать митинг. Послушные словаки подчинились. Объявление независимости оказалось под срывом. Немецкие эсэсовские команды были в готовности, но они не получили никаких распоряжений о характере своих действий.
Вследствие этого по требованию Тисо и с санкции президента Хахи, а также при согласии министра иностранных дел словацкий парламент провел формальную сессию 14 марта, на которой словацкое государство получило независимость. Тисо был избран президентом и одновременно премьер-министром.
Таким образом, независимое словацкое государство было использовано как предлог для марша немцев на Прагу. До 14 марта Хаха и Хвалковски Гитлером приняты не были, а 15 марта ими был заключен договор, по которому чешский народ также подпадал под протекцию рейха. Оккупация Богемии и Моравии немецкими войсками прошла без инцидентов, а через несколько дней Чехословацкая Республика прекратила свое существование.
Глава 8
РАЗДЕЛ ЮГОСЛАВИИ
Югославия возникла на развалинах австро-венгерской монархии. Из трех населявших эти земли наций – сербов, хорватов и словенцев – руководящую роль взяли на себя сербы. Сербский королевский двор попытался объединить их на основе федерации. Между двумя войнами сербы и хорваты жили в постоянной междоусобице, кульминацией которой явилось убийство сербским фанатиком (неким Степаном Радичем) 20 июля 1928 года лидера хорватской крестьянской партии во время сессии югославского парламента в Белграде.