Раскол между Мегре и Ле Пеном назревал исподволь, но в какой-то момент стал неизбежным. Ситуация усугублялась еще и тем, что президент Национального Фронта, опасаясь чрезмерного усиления Мегре, старался продвигать на ключевые посты преданного ему университетского преподавателя Бруно Гольниша. В 1994 г. Гольниш стал вице-президентом партии, а в 1996 получил из рук Ле Пена так прельщавший Мегре пост генерального секретаря НФ (Карл Ланг сложил с себя полномочия, сосредоточившись на обязанностях депутата, но вновь занял этот пост в 1999 г.). При всем том, Мегре был гораздо влиятельнее Гольниша: на съезде НФ 1997 г. в Страсбурге он - с большим отрывом от конкурентов - был переизбран генеральным делегатом партии, в то время, как Гольниш занял лишь третье место. Съезд в Страсбурге стал своего рода "демонстрацией силы" Мегре. Генеральный делегат, евродепутат, советник региона Прованс-Альпы-Лазурный берег, самый популярный член ЦК партии, "полководец" армии выпускников Института Национального Образования - он готов был бросить вызов стареющему президенту НФ. Прошло совсем немного времени - и он это сделал.
Несколько раз Мегре с триумфом избирался мэром города Витроль в департаменте Буш-дю-Рон. Когда в 1997 г. суд запретил ему участвовать в муниципальных выборах из-за нарушений финансирования избирательной кампании, Мегре объявил, что заменяет свою кандидатуру кандидатурой своей жены, - и этого оказалось достаточно, чтобы за Катрин Расковски-Мегре проголосовало 52 % избирателей.
Гром грянул в декабре 1998 г., когда в подобную ситуацию попал уже сам Жан-Мари Ле Пен (против него был подан иск за оскорбление одного из кандидатов-социалистов). Опасаясь, что из-за судебного разбирательства его не допустят к выборам в Европарламент, президент НФ объявил о намерении сделать лидером списка кандидатов от НФ свою жену Жани. Кому-кому, а Мегре, проделавшему тот же трюк, только в масштабах провинциального города, можно было понять мотивы своего шефа, но "второй человек в партии", уже примерявший на себя костюм президента НФ, закусил удила. Мегре выступил в прессе с резкими заявлениями в адрес Ле Пена, потребовав официального обсуждения вопроса о списке кандидатов в Европарламент на партийном съезде. Очевидно, он рассчитывал, что его авторитет среди молодых членов движения поможет ему скинуть "престарелого" (на самом деле, семидесятилетнего) Ле Пена с поста лидера партии. Увы, он жестоко просчитался.
Жан-Мари Ле Пен провозгласил лозунг TSM - Tout sauf Mégret ("Всё, что угодно, только не Мегре!") В авангарде этой кампании выступили такие ветераны движения, как Роже Олендр, Бруно Гольниш и Жан-Клод Мартинес. Примкнула к ним и Марин, у которой с Мегре были старые счеты - как помнит читатель, в 1997 г. именно сторонники Мегре, подстрекаемые свояком Марин, Филиппом Оливье, "прокатили" ее на выборах в ЦК партии на съезде в Страсбурге. Тогда скандала удалось избежать: результаты голосования не были опубликованы сразу, официально было сообщено о сбое в программе обработки голосов. Но потом Жан-Мари Ле Пен заявил, что его дочь пала жертвой внутрипартийного заговора - и самолично внес ее имя в списки членов ЦК (устав партии позволял ему добавить 20 своих кандидатов вне зависимости от результатов выборов).
Как считает историк Валери Игуне, никакого заговора в действительности не было: "Марин просто не имела реальных оснований фигурировать в списке кандидатов. Ветераны движения не питали к ней никакой симпатии. В НФ она не выполняла никаких задач, и начало ее партийной карьеры было довольно скромным. На парламентских выборах в 1993 г. в XVII округе Парижа она получила 11 % голосов… Назначение Марин (в ЦК партии. - К. Б.) усугубило напряженность между сторонниками Ле Пена и соратниками Мегре…"
Как бы то ни было, за год, прошедший со съезда в Страсбурге, многое изменилось. Марин Ле Пен уже не была просто "младшей дочкой вождя", она набрала аппаратный вес.
В январе 1998 г. Жан-Мари Ле Пен создал в рамках партии юридический департамент. Сделано это было по совету Марин, которая и возглавила новую структуру. Став во главе юридической службы партии, Марин ушла из парижской коллегии адвокатов; несколькими месяцами позже она была избрана в региональный совет Нор-Па-де-Кале от департамента Нор.
Было бы преувеличением сказать, что Марин взяла на себя роль тореадора в борьбе с Мегре, но возглавляемая ей юридическая служба воткнула в шкуру этого "быка" немало острых бандерилий. Главной задачей Марин в этот момент было выявление скрытых и потенциальных сторонников Мегре в эшелонах партии - и их нейтрализация. Одним из тех, кого она заподозрила в тайных симпатиях к мятежникам, был Бернар Курсель, шеф службы безопасности Национального Фронта (DPS). Эта "частная армия" НФ насчитывала около 1700 бойцов, многие из которых были бывшими полицейскими, а некоторые - профессиональными наемниками. Кроме того, DPS выполняла функции партийной контрразведки. Служба безопасности всегда была силой, абсолютно преданной Жан-Мари Ле Пену, - однако личность ее руководителя внушала Марин некоторые сомнения. К этому моменту конфликт между сторонниками Ле Пена и Мегре достиг апогея: Жан-Мари был готов даже к вооруженному нападению "мегретистов" на штаб-квартиру НФ ("Пакетбот"). Как рассказал Курсель журналистам, пятерых сотрудников DPS, которые "годами доказывали свою преданность", подвергли жесткому тестированию, с целью проверить их готовность защищать вождя. В частности, их спрашивали, готовы ли они стрелять из имеющегося у них оружия в сторонников Мегре в случае, если последние попытаются прорваться в здание штабквартиры. Когда охранники ответили отрицательно, их немедленно уволили "за политическую неблагонадежность". Приказ об их увольнении отдал Карл Ланг, назначенный новым генеральным делегатом НФ. А самого Курселя с поста начальника службы безопасности "ушла" Марин, посчитав его не вполне лояльным. Таким образом, спустя всего несколько месяцев после образования юридического департамента НФ у Марин уже были полномочия увольнять человека, возглавлявшего службу безопасности партии на протяжении пяти лет. "Марин круто пошла вверх", - вспоминал позже Курсель.
На внеочередном съезде партии Мегре и его сторонники были объявлены предателями и исключены из партии. Личным ударом для Ле Пена стало то, что следом за Мегре ряды НФ покинула его старшая дочь Мари-Каролин с мужем. Однако раскол хотя и ослабил, но все же оздоровил партию. С 1998 г. никто больше не пытался бросить вызов единоличной власти президента Национального Фронта. Что до Мегре, то он сразу же после исключения из партии основал свое движение, которое назвал первоначально "Национальный фронт национального движения", однако после судебного иска (в подготовке которого также принимала непосредственное участие глава юридического департамента НФ) сменил имя на Национальное республиканское движение (Le Mouvement national républicain). Очень скоро стало ясно, что без массового движения со спаянной железной дисциплиной все организаторские таланты Мегре стоят немногого: на выборах в Европарламент его НРД получило лишь 3,28 % голосов (тогда как для прохождения в главный законодательный орган Европы требовалось преодолеть 5 % барьер). Бывший босс и соперник Мегре, Жан-Мари Ле Пен, эту планку перешагнул, набрав почти 6 % голосов - и получил 5 депутатских кресел в Европарламенте. С позиции дня сегодняшнего, когда НФ довольно легко получает 25 % голосов избирателей и 24 кресла в Европарламенте, эти результаты кажутся скромными, но тогда для партии это был триумфальный рывок вперед. И если у Ле Пена впереди были новые победы и достижения, то звездный час Бруно Мегре остался в прошлом. На президентских выборах 2002 г. он получил немногим более 2 % голосов, и во втором туре отдал свои голоса бывшему боссу и сопернику, которого так и не сумел свергнуть с трона президента Национального Фронта.
Рождение новой звезды
5 мая 2002 г. на избирательных участках Франции начали подсчитывать результаты второго тура президентских выборов. Первый тур, состоявшийся 21 апреля, закончился с сенсационным результатом: на втором месте, уступив фавориту гонки Жаку Шираку всего 3 % голосов, оказался Жан-Мари Ле Пен с 16,86 % голосов. Это был настоящий шок, причем не только для левых, но и для самих крайне правых, не ожидавших такого успеха (учитывая, что еще 2,3 % получил "раскольник" Бруно Мегре, кандидаты от НФ и ОПР вообще шли ноздря в ноздрю). "Я плакала от радости весь вечер, как девчонка", - вспоминала Марин Ле Пен. Однако радость оказалась преждевременной. Сработал психологический механизм: французские СМИ не зря двадцать лет выставляли Жан-Мари Ле Пена чудовищем, которым пугают детей. Все политические силы страны сплотились, чтобы не дать "фашисту" и "антисемиту" триумфально войти в Елисейский дворец. И во втором туре лидер Национального Фронта потерпел сокрушительное поражение: несмотря на то, что он улучшил свой результат по сравнению с первым туром (теперь за него проголосовали 17,79 %), разрыв между ним и Шираком составил 64 %.
Вечером этого дня на телеэкранах Франции появилась Марин Ле Пен - впервые. Судя по всему, это была инициатива Алена Визье, директора НФ по связям с общественностью. Он должен был организовать выступление партийных активистов на различных телеканалах - и случилось так, что партиец, который должен был появиться в эфире канала France3, в последний момент отказался от выступления. В панике Визье обратился к Марин.
Марин в это время занимала довольно важный, но далеко не самый высокий пост в партийной иерархии: она возглавляла движение Générations Le Pen - молодежное крыло партии, которое в 1998 г. создал Самуэль Марешаль (муж Янн Ле Пен и отец Марион Марешаль Ле Пен). За пределами НФ ее мало кто знал - или, точнее, не знал почти никто. Однако после 5 мая все изменилось. Марин оказалась очень телегеничной и прекрасно держалась перед камерами; ее дружелюбная и ироничная позиция выгодно контрастировала с брутальной и зачастую хамоватой манерой общения ее отца.
"Франция превратилась в лагерь психологического перевоспитания, - не скрывая сарказма, комментировала Марин итоги выборов. - Французы испугались, потому что их напугали. Им сказали, что если Жан-Мари Ле Пена изберут, реки потекут вспять, солнце не взойдет и начнется новый ледниковый период".
Это выступление имело успех. Ее стали приглашать различные телеканалы; она никогда не отказывалась, а Ален Визье прикладывал значительные усилия, чтобы ее звали на телевидение как можно чаще. Да и сам Ле Пен-старший советовал дочери "ходить на все передачи". Буквально за несколько месяцев из неизвестного функционера молодежной организации НФ и "одной из дочерей Ле Пена" Марин стала медийной персоной, которую стали узнавать на улицах. "Это СМИ сделали Марин той, кто она есть сейчас. Она - как скаковая лошадь. Любители и профессионалы скачек считают, что у нее есть все необходимые качества, и способствуют ее продвижению", - заявил Жан-Мари Ле Пен в 2004 г., когда его дочь уже стала вторым человеком в партии.
Грубоватый, в духе Жан-Мари Ле Пена, комплимент показывает, что, по-видимому, именно с этого момента Жан-Мари стал всерьез задумываться о том, чтобы сделать из младшей дочери наследницу своего "королевства". После печальной истории с Янн ПьяЛе Пен, по-видимому, на какое-то время отказался от мысли сделать своим преемником человека из клана (Пья, хоть и не родня по крови, все же была его крестницей). Правда, Фуре и Веннер считают, что с 1997 г. за кулисами официальной политики Национального Фронта шла тайная "война зятьев" Жан-Мари Ле Пена. Якобы Филипп Оливье (второй муж Мари-Каролин) и Самуэль Марешаль (второй муж Янн) соперничали друг с другом в стремлении продвинуть каждый свою жену на место преемницы патриарха партии, которого к этому времени стали полу-уважительно, полу-иронически называть Le Menhir. Но эта версия, по большому счету, критики не выдерживает: "хипушка" Янн никогда не обладала лидерскими качествами, довольствуясь скромным постом помощника депутата Европарламента, а Мари-Каролин во всем следовала за своим мужем, что, с точки зрения ее отца, было безусловным недостатком. Таким образом, даже если Самуэль и Филипп действительно лелеяли далеко идущие планы относительно политической карьеры своих жен, сам лидер Национального Фронта в конце 1990-х - начале 2000-х годов считал наиболее вероятным преемником Бруно Гольниша - своего близкого друга и соратника, возглавлявшего избирательную кампанию Ле Пена в 2002 г..
Стремительно восходящая на политическом небосклоне звезда Марин заставила старого лидера Национального Фронта пересмотреть свою позицию.
Но, судя по всему, решение о том, что его наследницей будет именно Марин, патриарх Национального Фронта принял не сразу. И причина тут была именно в политике "де-демонизации", которую Марин активно стала проводить в жизнь, едва укрепившись на посту лидера молодежного крыла партии.
Де-демонизация
Говоря о де-демонизации (dédiabolisation) Национального Фронта, как правило, имеют в виду комплекс усилий по изменению образа партии в массмедиа, инициированный Марин Ле Пен еще в начале 2000-х годов и достигший - в основном - своих целей после 2011 г. Однако попытки сделать партию более респектабельной, чем представляли ее журналисты, оттереть с одежд Национального Фронта засохшую кровь и грязь семидесятых годов, изгнать старых демонов, поселившихся в "Пакетботе" еще со времен битв между национал-революционерами Робера и Дюпра и солидаристами Стирбуа, - предпринимались, по крайней мере, с 1985 г.
Происходило это по одной простой причине: чем более респектабельной и менее "экстремистской" выглядела партия, тем больше у нее появлялось шансов составить конкуренцию левым и центристам на местных и парламентских выборах. Не случайно же еще в начале 80-х Ле Пен настойчиво протестовал против того, чтобы НФ называли "крайне правой" партией. Именно в рамках первой "де-демонизации" (тогда она еще так не называлась) в ряды НФ были приглашены политики и интеллектуалы, разительно отличавшиеся от классического образа мятежниканационалиста с ОАСовским прошлым: Бруно Мегре (технократ с опытом работы в центристской партии), Бруно Гольниш (профессор-японист), Валлеран де Сен-Жюст - преуспевающий и глубоко интегрированный в парижскую элиту адвокат. Результаты этой первой "де-демонизации" привели к устойчивому росту популярности НФ в 1990-е годы - и были почти сведены на нет расколом Мегре.
Дело в том, что именно Бруно Мегре в какой-то момент стал лицом нового, более респектабельного Национального Фронта. Отчасти это произошло потому, что он долгое время был самым сильным партийным идеологом. Пока Жан-Мари Ле Пен надрывался на митингах, Мегре, спокойный, корректный, всегда точный в аргументации, появлялся в эфире телеканалов, вел интеллигентные дискуссии с противниками Национального Фронта и, как правило, выходил победителем. К тому же, Ле Пен-старший, хоть и понимал, что партию необходимо сделать как можно более приемлемой для широких масс избирателей, ничего не мог поделать ни со своими симпатиями, ни со своим языком.
В 1987 г. высказывания Жан-Мари Ле Пена о "газовых камерах" ("это всего лишь деталь Второй мировой войны") стоили ему не только штрафов, к которым его приговорил суд, но и поддержки Оливье д’Ормессона - авторитетного политика, возглавлявшего парламентскую делегацию НФ в Европарламенте. В 1989 г. после печально знаменитого "каламбура" Ле Пена "Дюрафур - крематорий"из партии - за публичное осуждение действий вождя - были исключены такие перспективные активисты, как Франсуа Башло, Паскаль Арриги и даже "крестница" самого Менгира - Янн Пья. Кроме того, из партии вышли сотни рядовых членов.