Достаточно много повидавший Квинт Фабий понимал это как никто другой, а потому выбрал единственно верную стратегию войны с победоносным Ганнибалом.
Как диктатор, Фабий потребовал крайних мер, в том числе применить стратегию выжженной земли. Куда бы ни пошла армия Ганнибала, урожаи должны были быть сожжены, скот угнан, а люди уйти. Но, как оказалось, коварный пуниец успел опередить римского диктатора. Армия карфагенян сама все выжигала на своем пути, забирала с собой пленных, а мужское население, способное пополнить ряды римской армии, убивала.
Правда, так Ганнибал себя повел только в тех районах, где местное население сохранило верность Риму.
Глава 7. "Нашла коса на камень", или Как Фабий Кунктатор с Одноглазым Пунийцем в "кошки-мышки" играли…
Примечательно, что как только легионы Фабия в первый раз оказались в пределах видимости (в полутора километрах) войск Ганнибала (это случилось возле города Арпина), тот тут же вывел свои войска из лагеря и искусно выстроил их для боя на выгодной для себя позиции! Но он еще не знал, что на этот раз ему противостоит одна из самых оригинальных (сколь упорных, столь и осторожных – это его главные качества!) личностей во всей многовековой истории Рима! Просто так вызвать Фабия на битву не удалось! Он приказал своим легионерам не обращать внимания на все "уловки и ухищрения" коварного Одноглазого Пунийца и ни в коем случае не покидать лагеря без его – Фабия (!) – на то команды! Простояв некоторое время в бесполезном ожидании, карфагенский полководец был вынужден увести своих солдат "несолоно хлебавши".
Очень может быть, что первая же неудачная попытка вызвать на бой нового римского главнокомандующего вызвала у предводителя карфагенян не только раздражение, но и заставила его задуматься, а "не нашла ли коса на камень"?! Не исключено, что особым чутьем (интуицией гения?) он ощутил неладное: похоже, теперь ему придется иметь дело не со сколь агрессивными, столь и самонадеянными "фламиниями" либо "семпрониями", а с ратоборцем, чье полководческое дарование и воинское мастерство могут в корне изменить ход так удачно складывавшейся для него войны?! Так или иначе, но своим наемникам Ганнибалу пришлось сказать, что подобное поведение римлян говорит о том, что они боятся их.
…Кстати, "военная наука" той поры рекомендовала полководцам прежде, чем решиться на открытый бой, постараться обязательно получить как можно больше преимуществ, пусть даже самых незначительных. Только когда шансы на успех будут очень весомы, можно было ввязываться в генеральное сражение. Безусловно, Квинт Фабий Максим не был гением военного искусства, но зато психологом, несомненно, являлся прекрасным: он понимал, что после стольких фиаско еще одного допускать нельзя ни в коем случае. Выход из тупика, в который римляне после Ломелло-Треббии-Тразимена-Ассизи загнали себя сами, был один: терпеть и изматывать врага…
Задачей Ганнибала стало любыми способами вызвать Фабия на большое сражение. Одноглазый Пуниец по-прежнему (наивно?) думал, что еще одна победа сломит сопротивление Рима и сделает его хозяином всей Италии. Все дальнейшие события покажут, насколько иллюзорными были его расчеты, но, естественно, не ведая этого, карфагенский полководец энергично добивался решительного столкновения. Ганнибал то стремительно скрывался из виду, то вдруг появлялся словно из-под земли; он всячески подставлял своих солдат под удары превосходящих сил римлян, чтобы постепенно внушить противнику уверенность в победе.
Однако все эти ухищрения, безотказно действовавшие на "семпрониев" и "фламиниев", не приносили теперь никаких результатов.
И действительно, прекрасно понимая, что время работает на римлян и, ведя войну на уничтожение, долго Ганнибалу в Италии не продержаться, Фабий избрал необычный, но, как оказалось, единственно верный способ ведения войны против такого блестящего тактика, каким, безусловно, был пунийский полководец. Уклоняясь от сражения в открытом поле, где вражеская конница имела бы большое превосходство, он шел по возвышенным местам следом за Ганнибалом, мешая грабить окрестные земли. Более того, он прекрасно понимал, насколько опасен его соперник и, не переоценивая свои собственные полководческие возможности, а также боевые качества недавно мобилизованных новобранцев, избрал войну на истощение. Учитывая свои почти неисчерпаемые ресурсы, Фабий мог себе это позволить.
Над ним смеялись и обзывали его "Ганнибаловым… дядькой"! Рассказывали, что более других усердствовал его злейший враг… начальник римской конницы Марк Минуций Руф: он в присутствии всех и каждого поносил Фабия последними словами, всячески возбуждал презрение к диктатору, обвинял его не только в невежестве в ратном деле, но и в трусости. Причем от раза к разу его аудитория все увеличивалась и увеличивалась! "Зерна" недовольства падали на благодатную почву: ведь от ганнибаловых головорезов, в первую очередь, страдали простые земледельцы, т. е. рядовые легионеры. Но "премудрый" (так его величали апологетически настроенные античные авторы) Фабий стоически не обращал на это внимания и делал, как считал нужным, а своим друзьям спокойно отвечал, что бояться насмешек и поношений еще постыднее, чем бояться врага. Тщательная подготовка к длительному походу римской армии, запасы продовольствия и хорошие вьючные животные обеспечивали высокую мобильность солдат Фабия. Ему не нужно было часто менять местоположение для пополнения запасов. Его воины нападали на отряды вражеских фуражиров, уничтожали продовольственные запасы, затрудняя всеми способами снабжение карфагенской армии. Свои же небольшие группы фуражиров Фабий всегда прикрывал сильными конно-пехотными отрядами, и почти во всех стычках римляне брали вверх.
Так потихоньку им возвращалась былая уверенность – так копились силы для будущего решительного противостояния пунам в открытом поле.
Побудить Фабия к большому сражению Ганнибалу не удавалось, атаковать занятые врагом выгодные позиции он тоже не стремился. К тому же ни один италийский город на его сторону все еще не перешел (и это несмотря на все его победы над Римом!), карфагенский полководец принял смелое решение: двигаться еще дальше на юг благодатного Апеннинского полуострова. И новые италийские провинции, еще не испытавшие всех тягот войны, стали объектами для грабежа и насилия: сначала очень богатый Самний, а затем и столь же привлекательная Кампания! Оставаться все время на одном месте тоже было нельзя: без побед и успехов, без грабежа новых земель воинство Ганнибала могло утратить свои боевые качества. В отсутствие союзников (рассчитывать на местное население пока явно не приходилось!) одиночество пунийской армии ощущалось весьма заметно – и с каждым днем все острее.
…Кстати, в ходе взаимных маневров Ганнибал пересек небольшую речку Ауфид (современная река Офанто) вблизи небольшого городка Канны (ныне Монте ди Канне), служившего римлянам продовольственным складом во всей богатейшей провинции Апулия. Все подмечавший, наблюдательный карфагенянин не только принял во внимание донесение своей разведки о роли этого городка в снабжении римской армии, но и внимательно изучил местность; ничто не ускользнуло от внимательного взора его единственного, но всевидящего ока. (Любопытно, но научно доказано, что когда человек лишается одного из двух глаз, то другой нередко начинает работать за двоих!) Место ему понравилось, и он явно что-то задумал. (Правда, своими мыслями осторожный пуниец, как водится, ни с кем не поделился!) Но придет время, и звучное слово "Канны" навсегда войдет в историю военного искусства как непревзойденный образец полководческого искусства всех времен и народов. Но все это будет потом, а пока…
А пока для соблюдения между собой и Ганнибалом безопасной дистанции Фабию приходилось проявлять недюжинное хладнокровие, так как провокации со стороны коварного Одноглазого Пунийца не прекращались. Особо трудно стало ему сдерживать своих солдат, когда, оказавшись в плодороднейшей Кампании, он стал ежедневно лицезреть дым от пожаров горящих повсюду деревень и целых плантаций виноградной лозы, дававшей знаменитое фалернское вино. В римских легионах служило множество земледельцев, им было больно осознавать, что они не могут помешать врагу мародерствовать на полях их родственников и друзей. Конечно, земледельцы могли спасти свои жизни, стремглав бежав в окрестные более или менее укрепленные города, но все свое "горбом нажитое" хозяйство они, естественно, теряли навсегда. В такой ситуации время работало против Фабия – росло недовольство и напряжение в обществе – очень скоро достаточно было какого-то мало-мальски значимого просчета и над головой диктатора мог "повиснуть дамоклов меч". Тем более, что врагов у него было достаточно, и один из них постоянно был под боком, спал и видел, как бы ему подсидеть Кунктатора. Римскому диктатору приходилось проявлять большую выдержку, чтобы не позволить своему начальнику конницы азартному Минуцию, нарушив игру в "догонялки", попасть под удар Ганнибала.
…Между прочим, Ганнибал на этом не остановился и, задавшись целью вывести диктатора из себя, придумал очень сложное испытание для него. Узнав от перебежчиков, что именно в Кампании находятся земли, принадлежащие Фабию, он приказал своим солдатам вытоптать и выжечь все окружающие поля, сохранив в неприкосновенности владения римского диктатора. Одновременно он велел распустить слух, что такая странная разборчивость объяснялась тайным сговором Фабия с карфагенским полководцем…
Рассказывали, что, пытаясь вызвать Фабия на открытое сражение, Ганнибал писал ему: "Если Фабий такой великий полководец, как он себя считает, то должен спуститься в долину и дать сражение". Римский полководец, якобы без тени смущения, отвечал: "Если Ганнибал такой великий полководец, как о себе думает, то пусть принудит меня дать это сражение" – и продолжал следовать за ним, не спускаясь с окрестных холмов для боя в долину.
…Поглядывая на холмы, занятые легионами Фабия, пунийский военачальник говорил: "Когда-нибудь эта туча, обложившая вершины, прольется дождем и градом!" Одна такая "гроза", грянувшая близ города Казилина, едва не погубила карфагенскую армию. Местность, где противники занимались хитроумным маневрированием, представляла собой естественный лабиринт узких долин и коварных ущелий. Римской армии, которая двигалась поверху, было легче ориентироваться на местности, чем карфагенянам, шедшим по долинам. К тому же пунам пришлось столкнуться с языковой проблемой, поскольку обитавшие здесь люди не понимали ни латинского языка, ни греческого. Стремясь перекрыть римлянам дорогу в богатую Кампанию, для этого надо было захватить город Касин, контролировавший горный перевал, через который из Лация проходила Латинская дорога, Ганнибал едва не попал в ловушку! Проводник, не поняв(или не захотев понять?!)его пунийского произношения, повел его не к Касину (Казину), как он приказал, а к Казилину, расположенному в самой сердцевине лабиринта окрестных горных долин с обилием узких ущелий с крутыми стенами.
Ждавшая своего часа, разведка Фабия сработала "на пять с плюсом", и вскоре римские легионы закрыли все ходы и выходы! Отягощенная огромным обозом с трофейными грузами пунийская армия оказалась в западне. За это разъяренный Ганнибал приказал сначала высечь проводника солеными розгами, а потом для острастки другим "патриотам" распять живым на кресте, по пунийской традиции – вниз головой!
Приближалась зима: для полководца пунов стало наиважнейшей задачей обязательно найти обширную провинцию, где его армия могла переждать неблагоприятное для военных действий время без особых проблем с продовольствием. Богатая на виноградники Фалернская область – куда завел Ганнибала "италийский Сусанин" – для этого никак не подходила: переизбыток вина во все времена губил лучшие армии мира! А вот в богатой на пропитание Апулии можно было бы спокойно дождаться весны!
Ободренный неудачей Ганнибала, Фабий решился провести разведку боем, дабы узнать, куда именно кинется на прорыв Одноглазый Пуниец со всем своим воинством! Но четыреста союзных кавалеристов Луция Гостилия Манцина превысили свою задачу: они попытались было уничтожить повстречавшихся им нумидийских всадников, которые играючи заманили их под удар своих главных сил. На усталых лошадях Манцину не удалось уйти, и он почти со всеми своими "горе-кавалеристами" полег смертью храбрых! После этого "конфуза" Кунктатор категорически отказывался атаковать запертого в узком месте врага, уповая на то, что неприятель "согласится" перезимовать в исключительно неподходящих для этого местах, тем самым обрекая свою армию на истощение.
Ганнибал не был бы "коварным пунийцем", если бы не попытался перехитрить Фабия и выбраться из западни с целым и невредимым войском. Владея богатейшим опытом горной войны в Испании, он пошел на применяемую в тех местах военную хитрость. Ночью его наемники под началом Гасдрубала зажгли хворост, привязанный к рогам двух тысяч самых сильных быков, захваченных в окрестных деревнях, и погнали огромное стадо на врага. Обезумевшие от боли и страха животные, ломясь сквозь заросли кустарника, разбежались по всей округе. От факелов стали загораться кустарники. Ошеломленные увиденным, римляне не решились спуститься в долину. А напуганный неудачей Манцина, Фабий понял, что гораздый на военные хитрости Одноглазый Пуниец выкинул-таки свой очередной коварный трюк, но не рискнул сражаться в ночном переполохе. Ночной бой больших армий во все времена был редкостью, поскольку командирам было очень трудно руководить действиями больших масс воинов. Фабий прекрасно отдавал себе отчет, что его легионеры в условиях неразберихи и паники окажутся в невыгодном положении с более опытными и лучше подготовленными пунийскими наемниками и отдал категорический приказ: "В бой не вступать!!!"
Ганнибалу только это и нужно было. Построив свои войска в боевую колонну: за огненным бычьим "тараном" шли копейщики, зачищавшие высоты от ошеломленных римских дозорных постов, за ними – тяжеловооруженные ливийцы, потом – вся конница с обозом и последними – иберы с галлами и не встретив сопротивления – обезумевшие быки и копейщики "крепко знали свою задачу", разметав все и всех, – он вывел войска из окружения под самым носом у объегоренного диктатора и был таков. Когда военная хитрость пунийского полководца оказалась разгаданной, Фабий подвергся очередной жесткой обструкции со стороны соплеменников. Ганнибал прорвался в Самний, оттуда сделал ложный маневр в сторону… Рима (!), окончательно сбил с толку прошляпившего его Кунктатора и скрылся в желанной для него Апулии…
…Между прочим, есть и другая (возможно, менее эффектная, но более правдивая?!) версия случившегося с Ганнибалом казуса, когда он чуть-чуть не попал в "лапы" так долго подкарауливавшего его ошибку Фабия. На дворе стояла осень 217 г. до н. э. Противники уже собирались на зимние квартиры, поскольку воевать зимой никто из них явно не собирался. От одного из своих лазутчиков римский диктатор получил донесение, что пунийский полководец готовится перебраться на зимовку из разоренной им Кампании в теплые и не тронутые войной Пулы вместе со всей награбленной им за лето богатой добычей. Тогда Фабий частью пехоты тут же занял город Казилин, перекрыв тем самым один из проходов в Пулы. По его приказу всадники Минуция стремительным кавалерийским броском "перерезали" Аппиеву дорогу, по которой тоже можно было пройти в Пулы. Ганнибалу, чтобы выбраться из Кампании, оставалось пробираться лишь очень узкой долиной реки Калликулы, на что он и пошел явно "скрепя сердце". Как только разведка Фабия принесла ему эту радостную новость, он тут же перекрыл вход и выход из долины всеми оставшимися у него войсками. Казалось, все продумано, и пунийской армии грозит та же участь, что она устроила римлянам на берегу Тразименского озера. Квинт Фабий, безусловно, был толковым полководцем, но ему противостоял гений: Ганнибал с поразительной легкостью выбрался из устроенной ему ловушки! Нумидийцы Махарбала и легковооруженная пехота постоянными наскоками на римские аванпосты искусно создавали у Фабия впечатление, что вот-вот вся армия Одноглазого Пунийца пойдет на прорыв в наиболее удобном направлении – в сторону Аппиевой дороги. Тем временем пунийские воины собрали как можно больше хвороста, наделали вязанки, которые прикрепили к… хвостам и рогам всех имевшихся в обозе быков, чья численность доходила до 2000 голов. (Ходили слухи, что по приказу Одноглазого Пунийца в пунийском лагере были перебиты все военнопленные, чтобы никто не мог бежать к римлянам и раскрыть секрет готовящейся операции, от которой теперь зависела судьба всего пунийского войска, но так ли это – сегодня доподлинно неизвестно.) Ночью карфагеняне погнали "экипированных" в древесину быков перед тихо шедшей за ними всей пунийской армией к горам, где засели римские солдаты. У самого подножья импровизированные "факелы" разом зажгли и разъяренные от страшной боли животные сами кинулись вверх по склонам. От факелов стали загораться кустарники. При виде огромного количества светящихся в ночи огней легионеры Фабия решили, что их окружают, бросили свои выгодные позиции, которые тут же заняли карфагенские легковооруженные воины. Путь был свободен, поскольку среди шума и переполоха противники не решились дать сражение. Да и Ганнибалу теперь оно было не нужно. Его армия поспешно вышла из не сработавшей фабиевой "мышеловки". Сегодня трудно сказать, в каком из рассказов больше правды, поскольку и в том и в другом немало ярких красок. Дело – в другом: Фабию так и не удалось "расплатиться" с Ганнибалом за разгром римских легионов на берегах Тразименского озера "столь же звонкой монетой"…
Зиму 217/216 гг. до н. э. Ганнибал решил перезимовать в небольшом городке Гереонии, что в благодатной Апулии. Даже после казилинского "конфуза" Фабий не рисковал навязать "везунчику" Ганнибалу решительное сражение: он по-прежнему предпочитал следовать параллельно вражеской армии, как бы прикрывая Рим, но при этом придерживаясь возвышенностей. Не помешал он захвату врагом богатой хлебом Гереонии – удобнейшей базы для сытной зимовки целой армии. Череда "неудачных" событий подорвала репутацию Квинта Фабия, как Спасителя Отечества! Мало кто в римском обществе отдавал себе отчет, что римские легионы еще не созрели для генерального сражения в открытом поле с таким гениальным тактиком, каким, безусловно, был Ганнибал.
Очень многие – от рядового легионера до сената в Риме – хотели избавиться от кошмарного врага-опустошителя как можно быстрее или, как говорится, "еще вчера"!