Э. ШКЛОВСКИЙ:
– В последние годы мы тесно сотрудничали с учетом членства Бубукина в совете по спорту "СИБУРа". Причем, работал не формально, а активно (болезнь не позволила войти в подобный совет в "Газпромнефти"). В компании к нему уважительно относились.
Перед тем, как Валя попал в госпиталь, мы собрались поехать в "СИБУР". Договорились о встрече в 10.00 у метро. Я пришел в 9.50, а его машина уже стояла в условленном месте (там трудно парковаться). Так было всегда. У нас оставалась в силе испытанная "школа" взаимоотношений – не подвести друга. А Бубукин – абсолютно обязательный человек!
Б. ЧАПЛИН:
– Бубукин в своей книге рассказал о проблемных отношениях с его армейским начальником в Ханое. Почему в их конфликтах вы защищали Валентина Борисовича?
– А как иначе? Он входил в число друзей нашего посольства, и мы никому не позволяли его обижать.
С. ГОНЧАРОВ:
– Когда у меня возникали жизненные проблемы, обращался к нему, а в ответ слышал: "Федорыч, пойдем, поговорим!" После обсуждения я уходил со словами: "Борисыч, спасибо за ваше мнение, но считаю, что сам принял тяжелое, но правильное решение". – "Принял"? Ну, не хлопай себя ушами".
В свою очередь, Бубукин нередко обращался ко мне: "Федорыч, надо этому ветерану помочь…" Причем, кого-то хорошо знал, кого-то не очень. Но за всех переживал всей душой. Если его просили выручить, то мог расшибиться и сделать все возможное.
И. НАЗАРОВА:
– Я дружила со всей командой "Росич". Но с Валентином Борисовичем установились теплые отношения. Мы много беседовали, говорили о спортсменах, часто обделенных вниманием общества. Он рассказывал про того или иного ветерана, чьи проблемы пытался разрешить. Я предлагала содействие, сообщая, что в нашей больнице № 57 обследовались и лечились многие именитые атлеты. Бубукин – замечательный Человек и Друг!
А. СИТНОВ:
– Когда у Садырина, возглавлявшего ЦСКА, резко ухудшилось здоровье, Бубукин обратился за помощью, и мы пытались спасти Павла Федоровича при содействии специалистов центрального ведомственного госпиталя. К сожалению, ничего хорошего не получилось.
На протяжении многолетнего нашего знакомства Валентин Борисович упорно пробивался на прием к армейским руководителям, включая министра обороны, председателя спорткомитета ведомства и президента футбольного ЦСКА, через них решая вопросы поддержки малоимущих ветеранов. Ведь они вместе прошли "звездный" маршрут и не разбежались. Как вошли в "обойму", так и продолжали поддерживать друг друга до конца дней своих. Их объединителем оставался Бубукин.
С. ВОРОБЬЕВ:
– Валентин Борисович, действительно, бережно, трепетно и заботливо относился к ветеранам. Он обращался ко мне за помощью не для себя, а для друзей. Например, для Понедельника, Царева, Исаева… Для тех, с кем вкусил победу на Кубке Европы–1960. Причем, просьбы оказывались значительные/незначительные. Например, подготовить и вручить фирменные подарки.
…Мы регулярно проводим футбольный турнир среди любителей в Турции, куда однажды пригласили Бубукина. Кроме него, туда в начале 2000-х позвали Исаева. С их участием провели интереснейшую встречу с многочисленными болельщиками…
О. ШАРОНОВА:
– Вне тренировок и матчей "Росича" общались с Бубукиным?
– Он нас с мужем приглашал на свои дни рождения. Кстати, я появилась на свет в один день с ним, поэтому мы первым делом поздравляли друг друга. Будучи человеком верующим, Валентин Борисович считал, что наша семья благословлена на небесах.
Конечно, он – человек редкой мудрости. Даже если у него внутри болело, всё и всех тонко чувствовал, мог любой разговор на трудную тему не просто перевести в шутку, но и найти мягкие, ободряющие и в конечном счете дорого стоящие слова.
Например, возникла ситуация, когда мой муж, как я посчитала, должен был прекратить играть после серьезной травмы позвоночника. Однако ему было трудно разорвать с любимым футболом, и я обратилась к Валентину Борисовичу за помощью. И он пошел навстречу. Причем, это сделал в моем присутствии, найдя простые, правильные слова, хотя сам, думаю, не был уверен, что Андрею следует уходить из футбола: "Всегда наступает возраст, когда нужно найти в себе силы и попрощаться со спортом". Поскольку Бубукина в "Росиче" все уважали, Андрей, смирившись в душе, к нему прислушался. Причем, Валентин Борисович ни на кого не сослался, то есть, меня не "сдал". Это, считаю, стало колоссальной поддержкой.
Муж тяжело переживал – он до сих пор видит во сне, как играет. Все-таки, мне кажется, это разумное, но болезненное решение позволило ему сохранить здоровье. Андрей в каком-то смысле уступил амбициям, ибо очень хорошо выглядел на месте центрального нападающего, в "Росиче" его считали игроком, мобилизующим всю команду. Из-за столь неожиданного решения и Валентину Борисовичу было тяжко. В тот период, как заметила, он даже потерял интерес к работе. Потому что они с Андреем были единомышленниками.
– Не боюсь признаться, что к спортсменам отношусь как к одноклеточным. Крайне редко встречал примеры, опровергающие это негласное правило.
– Раньше я не знала атлетов. Бубукин, признаюсь, похож на моего папу. Даже внешне. Валентин Борисович – необыкновенно человечный, любил людей, обладал удивительной силой духа. Этими качествами притягивал к себе, как магнитом. Вокруг всегда замечала его соратников. Чаще тех, с кем он раньше играл. Мы понимали друг друга, особенно по отношению к жизни.
С. ЗАЙЦЕВА:
– Чем, на ваш взгляд, Валентин Борисович отличался от "звезд", с которыми вы сотрудничали?
– Его автобиографическая книга точно названа – "Вечнозеленое поле жизни". Он имел соответствующий кодекс поведения: не унывать, жить с улыбкой и радостью… Недаром его любимой песней считалась та, которую замечательно пела Людмила Марковна Гурченко. Наверняка, помните:
И улыбка, без сомнения,
Вдруг коснется ваших глаз.
И хорошее настроение
Не покинет больше вас!
…К 70-летию Бубукина мы подготовили "прикол", о котором Валентин Борисович сразу не догадался. Я организовала якобы телеинтервью с ним. Надев парадный костюм, он прикрепил орденские планки. Мы позвали в его квартиру оператора и как бы журналиста, готовивших некую передачу. Ребята задавали каверзные вопросы, а потом друзья из театральной группы "Квартет И", уважая Валентина Борисовича, смонтировали трехминутный ролик. Его показали на юбилее. Когда он говорил о футболистах, на экране виднелось поле, о котором Бубукин всерьез вспоминал: "Тут моя жизнь прошла", а следом встык звучала его фраза из того интервью: "Теперь здесь мы высаживаем петрушечку…"
– Как он себя вел на торжествах в честь друзей-коллег?
– Если роли ведущих брали на себя Бубукин и Иванова, мы и все участники считали: праздник состоялся на "5+". Оба известны не только спортивными достижениями, но и даром красноречия. Они умели "держать" нерв мероприятий с участием 20–25 человек, хорошо чувствовали друг друга, вовремя передавая партнеру микрофон, импровизируя, а его анекдоты становились уместным дополнением. Валентин Борисович знал, как и что сделать, чтобы не увести вечер в сторону, не дай Бог, балагана. В подобных случаях переключался на шутку, где-то байку рассказывал, где-то Иванова подхватывала эстафету…
Поэтому у нас не возникала необходимость приглашений профессионалов. Ветераны сами себя организовывали. Мы звали только баяниста, а они без подсказок и пели, и танцевали, получая максимум удовольствия от общения.
– Вы заметили уровень отношений Валентина Борисовича и его товарищей?
– На мой взгляд, его все любили! Например, он и Симонян отлично ладили меж собой, хотя мало играли вместе. Их свела дальнейшая жизнь – образовалась своя дружеская тусовка. Они друг за друга горой стояли.
…На печальные события не приглашают, но в день похорон вокруг могилы Бубукина на Ваганьковском нельзя было шагнуть в сторону. До этого в спорткомплекс ЦСКА, где прощались с Бубукиным, пришли толпы простых и именитых людей. В моей памяти он остался как Человек с большой буквы. Отдельно отмечу его великолепные оргспособности. Нередко Валентин Борисович звонил подопечным по "Росичу", чтобы те оказали поддержку его друзьям, знаменитым футболистам: "Ворошилов плохо себя чувствует, Исаев болеет – надо помочь в приобретении дорогостоящих лекарств, нужна помощь специалистов…" И с легкой руки Бубукина "звездных" стариков выручали, спасали. Не найди он нужные слова, представляете, как было бы нашим легендам плохо.
С. ШМИТЬКО (из переписки с соавтором/ редактором/составителем):
– Вы не раз и не два писали о Бубукине. Как он реагировал на публикации?
– По-товарищески, благодарил. На обороте одной из совместных фотографий написал: "Оставайся всегда Серегой!" Случалось, мы жили вместе в гостиничных номерах. Однажды он показал письма Зои Васильевны, заметив, что без нее ничего бы не добился в футболе, а еще разрешил опубликовать отрывки из этих посланий, трогательных, закапанных слезами от долгой разлуки.
Н. НАСЫРОВ:
– Он до последних дней встречался с друзьями, с теми, с кем играл – Исаевым, Понедельником, Ворошиловым… Они привыкли жить одной командой, помогая друг другу, уважая друг друга. То же самое у них происходило с патриотичным видением футбола. Когда Бубукин смотрел матчи, редко рассуждал с точки зрения узкого специалиста: кто и как отдал пас или недодал мяч вперед… Он вспоминал о качествах, позволивших им в 1956-м и 1960-м добиться великих побед. Речь шла, прежде всего, о трудолюбии и мужестве, которые для нас звучат, как абстрактные понятия.
– Несмотря на солидную разницу в возрасте, вы дружили?
– Да. Наверное, скажу громко, но понимание жизни оказалось почти одинаковым. Точнее, я не приверженец духовных ценностей, которые появились после перехода нашего общества на рыночные рельсы. Мне ближе то, что раньше называли моральным кодексом советского человека.
– Может, что-то хотели подчеркнуть?
– Валентин Борисович тяжело болел, но помнил о друзьях. Это дорогого стоит в наше тяжкое время. Речь шла о ровесниках, которым за 70 лет: "Надо поздравить того-то, встретиться с тем-то…" Я присутствовал на его юбилеях, когда собирались участники команд, за которые играл Бубукин. Ветераны прекрасно относились друг к другу.
СЫН ЗА ОТЦА ОТВЕЧАЕТ
А. БУБУКИН:
– Ваш отец, руководивший клубом ветеранов армейского футбола, не уставал от бесконечных забот и просьб?
– Уставал! Поэтому просил "Росич" проводить вместо трех две тренировки в неделю. Даже заболев, папа терпел, но ездил с ветеранами ЦСКА по стране.
– Кого среди футболистов-сверстников отец больше всех уважал?
– Виктора Григорьевича Царева. На всех отцовских мероприятиях, юбилеях и разных датах, дядя Витя становился семейным тамадой. Они были, как братья. Назову также Виктора Владимировича Понедельника, Валентина Козьмича Иванова, Владимира Петровича Кесарева… Словом, все "сборники", которые оставались живы…
Сюжет шестнадцатый
"Бубука умел держать любой удар!"
Вместо эпиграфа цитата из архива:
"…Бубукин был веселым человеком. Самым, пожалуй, веселым в нашем с вами футболе. Доведись ему писать сценарий собственных похорон – тоску вычеркнул бы. Как лишнее…"
Журнал "Московский спорт", 31.05.2009.
ОТ СОАВТОРА/РЕДАКТОРА/СОСТАВИТЕЛЯ. "ТЕ, С КЕМ Я…":
…Футбольный сезон–1971 знаменателен тем, что Москва, СССР, да и вся планета увидела заключительный матч Льва Яшина, завершавшим карьеру лучшего голкипера всех времен и народов. 27 мая в 19.30 трансляцию товарищеской встречи сборных "звезд" мирового футбола и "Динамо" начали Центральное телевидение и Интервидение. Репортаж я смотрел сквозь слезы.
Еще в тбилисской школе появилась мечта стать дипломатом, проучившись в МГИМО. Чтобы сдать только документы в приемную комиссию, в те годы необходимо было, в частности, москвичам получить рекомендацию столичного райкома ВЛКСМ и КПСС, а иногородним, соответственно, ЦК комсомола союзной республики, утвержденную в ЦК местной компартии. Будучи комсоргом школы, я наивно считал, что сам, без блата, заработаю допуск в вуз. Но все обернулось драматически.
Комсомольский вожак Грузии Патиашвили (спустя 18 лет, став "хозяином" республики, за день превратился в политический "труп", став виновником трагических последствий силового разгона демонстрантов 9 апреля 1989-го у Дома правительства в Тбилиси) и его соратники, несмотря на успешное собеседование, глядя мне в глаза, заявили: "Хочется, чтобы в МГИМО учились будущие национальные кадры". Эта ксенофобская фраза не оставляла меня на протяжении исторического матча. Кстати, организованного моим будущим старшим коллегой-известинцем Борисом Федосовым, руководителем Федерации футбола СССР.
Спустя 13 лет, в осенние дни 1984-го в "Неделе" мой начальник Церковер, страстный футбольный болельщик, отправил меня домой к Яшину, вернувшему из больницы после ампутации правой ноги. Мы узнали, что он закончил (при содействии спортивного журналиста) автобиографическую книгу "Счастье трудных побед".
Я приехал в Чапаевский переулок, чтобы от имени редакции морально поддержать живую легенду, а также выбрать для публикации одну из глав рукописи ("Неделя", № 49 за 1984).
Лев Иванович открыл дверь, предельно подтянутый, тщательно выбритый, но – на костылях. На влажных губах оставался запах коньяка, хотя ему категорически нельзя было пить алкоголь. Впрочем, как и курить.
Поздоровавшись, Яшин перехватил мой взгляд на закатанную правую брючину: "Держусь! А что делать? Врачи настоятельно рекомендовали больше ходить. То, что движение – жизнь, теперь понимаю буквально. Надо привыкать. Подождите, мы еще побежим!"
Недолго потом пожил Лев Иванович. К прочим бедам у него обнаружили онкологию. За неделю до кончины прямо дома Яшину вручили золотую звезду Героя Социалистического Труда. Родные и друзья ожидали приезда президента СССР Михаила Горбачева. Вместо него появился Рафик Нишанов, председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР.
В 2010-м я вновь переступил порог квартиры Яшиных, чтобы взять интервью для этой книги у Валентины Тимофеевны. Она, не забыв профессию радиожурналиста, передала мне снимок и несколько страничек воспоминаний. Их пришлось, по сути, переписать после того, как вдова Яшина, не дождавшись выхода в свет нынешнего издания, отдала текст для публикации в одну из спортивных многотиражек.
…Единственный вопрос, который из деликатности я не задал никому из собеседников: "Заметили, как Бубукин стал стариком?" Могу навскидку перечислить пару десятков его коллег и друзей, которые сразу возмутились бы: "Да он до конца жизни оставался могучим мужиком!" Однако я с первой страницы обещал не фальшивить. Тем более, самому себе. В конце концов, остались документальные свидетельства – фотоснимки. В том числе, вошедшие в нашу книгу.
Мне кажется, последние годы Валентин Борисович всего себя – и физически, и психологически – посвятил схватке с болезнью. Разумеется, все, кто мог, всячески оттягивал тот печальный предпоследний октябрьский день, отмеченный в памяти каждого из нас с 2008-го. Узнав о диагнозе, Бубукин и сам сражался с хворью. И чем-то стал похож на тонущего: любой судорожно барахтается, постепенно теряя силы. Болезнь предательски засасывала Валентина Борисовича, а он по-бойцовски не хотел сдаваться. Поэтому, как ни парадоксально, Бубукин потерпел страшное поражение. Хворь, как нередко происходит, в случае бескомпромиссного сопротивления пленных не берет. В итоге она обрекла его на пребывание в госпитале, где лечили вахтовым методом. К великому сожалению, безуспешно.
…5 марта 2011-го интернет-"Газета. Ru", сославшись на пресс-службу московского "Локомотива", сообщила о кончине бывшего игрока и тренера "железнодорожников В. Ворошилова. В качестве иллюстрации юные коллеги выставили на всеобщее обозрение фото… Бубукина. Словно, они знали, что рекордсмен мира (8 голов в ворота Яшина), дав мне последнее интервью, посвятил его Валентину Борисовичу, другу и товарищу по родной команде.
А. СИТНОВ:
– Сначала Бубукину сделали нечто вроде операции, потом он долго восстанавливался, и тогда из института имени Бурденко его перевели в Химки, в 6-й центральный военно-клинический госпиталь. И там мы его навещали. То есть, после медицинского вмешательства он прожил 5 лет. После чего к нему вернулась злополучная лейкемия. Один из его друзей-футболистов предлагал выехать на лечение в Израиль. Но Валентин Борисович, посоветовавшись со специалистами института имени Бурденко, остался в Москве. Чтобы окончательно разрешить сомнения, приехал ко мне: "Что делать?" – "Мне кажется, вам надо переговорить с родными".
…До сих пор вызывает восхищение то, что Бубукин до последних минут оставался адекватным, мужественно держался. Сужу не из чужих уст: навещал его в госпитале за неделю-полторы до кончины.
С. ОЛЬШАНСКИЙ:
– За несколько месяцев до кончины Борисыч с женой поздравили меня с 60-летием. Как и прежде, веселился, танцевал, рассказывал анекдоты. Может, не знал, что хворь вцепилась в него. В организации и обеспечении лечения Бубукину сильно помогали ребята из "Росича". А мы продолжали общаться, пусть и по телефону. Однако осенью 2008-го бах и его не стало. Но он стойко держался до конца.
В. РЕЙНГОЛЬД:
– Когда проходит турнир "Кому за 50", мы, ветераны, на стадион приходим с утра – в картишки поиграть, поболтать, вспоминая минувшие годы и матчи… Валентин Борисович частенько к нам присоединялся, сидел с нами, рассказывал анекдоты… Безусловно, я заметил, что он приболел, затем вместе со всеми понял: у него возникли проблемы со здоровьем. Уход Бубукина стал не потерей бойца, а трагедией…
А. КОРОБОЧКА:
– Когда он резко ослаб, на лице появились пятна, случались перепады самочувствия… Надо отдать ему должное – до последнего держался достойно. Когда Бубукин умер, я оказался в Эдинбурге (Шотландия), где тренировал футболистов "Хартс".
А. ШАРОНОВ:
– Он болел, наверное, более 2 лет. Довелось видеть "волны" нестабильного здоровья – то ему было нелегко, то чуть легче, и к нему возвращался боевой дух. Потом ситуация ухудшалась. Словом, Борисыч без устали боролся, но не давал повода жалеть его. Потому что вел себя по-мужски. Последний раз его видел незадолго до госпитализации в больницу, откуда он не вышел. К сожалению, в то время не смог поговорить с ним.