7. У войск уже промокают валенки. Нужна кожаная обувь"{321}.
Но что может ответить командующий Западным фронтом генералу Ефремову? В связи с возобновлением наступления 25–26 марта войсками левого крыла Западного фронта Жуков требует от окруженных под Вязьмой войск активизировать действия на тыловых коммуникациях противника. Однако очередное наступление вновь оказалось безуспешным.
27 марта Жуков направил Сталину доклад с изложением причин невыполнения приказа Ставки ВГК по воссоединению войск Западного и Калининского фронтов с группами войск в тылу противника:
"Ваш приказ о соединении с группой Ефремова 43, 49 и 50-й армиями Западного фронта и 30-й армии с 39-й армией Калининского фронта не выполнен армиями по причинам:
Армии встретили упорное сопротивление организованной обороны противника, сильно насыщенной огневыми средствами, особенно минометами.
К началу операции войска армий не были достаточно обеспечены снарядами в связи с опозданием подачи транспортов по жел. дороге. Наиболее необходимые для наступления гаубичные снаряды и 82-мм мины прибыли в очень ограниченном количестве от 0,3 до 1 боекомплекта. Дальнейшее поступление указанных снарядов и мин идет очень медленно.
Для армии Болдина (50-я армия. – Авт. ) не прибыли назначенные на усиление танковые бригады и пять стрелковых дивизий. Прибыли с опозданием на 2 дня две танковые бригады, и совсем не прибыли шесть стрелковых бригад на усиление армии т. Лелюшенко (30-я армия. – Авт. ).
Пополнение для укомплектования дивизий, назначенное по мартовскому плану, начало прибывать в армии только в двадцатых числах марта, к тому же слабо обученное, и дивизии не сумели его освоить до начала операции и вынуждены вводить его в строй в ходе боя.
Прошу продлить срок выполнения Вашего приказа до 3 апреля"{322}.
31 марта Жуков принимает решение сосредоточить усилия 49 и 43-й армий на деблокаду окруженной группы войск генералов Ефремова и Белова:
"Ввиду полной безрезультативности атак в центре армии атаку прекратить. 2, 217, 238-ю стрелковые дивизии и 34-ю стрелковую бригаду перегруппировать на участок Павлово, Русиново и силами трех стрелковых дивизий, одной стрелковой бригады уничтожить противника в районе Русиново, Павлово, Стененки, после чего этой ударной группой развивать наступление в направлении Слободка, Добрая, взаимодействуя с 43-й армией, которая своей левофланговой ударной группировкой наносит удар в направлении Шумихина"{323}.
Однако и эти попытки также не обеспечили выход из окружения соединений 33-й армии и группы генерала Белова с десантниками.
О положении группы войск генералов Ефремова и Белова командующий Западным фронтом так информировал Сталина 11 апреля:
"…2. 33-я армия. Части группы Ефремова, организовав оборону в районе Кузнецовка, Высокое (по вост. берегу р. Угра), лес вост. Жолобово, Федотково, вели тяжелый бой с наступающей пехотой и танками противника. В ночь на 12.4 частям группы сбрасываются боеприпасы и продовольствие. Положение частей восточной группировки без изменений…
7. Положение частей группы генерала Белова, 20 и 10-й армий без изменений. Противник на этих участках фронта активности не проявлял"{324}.
Одновременно Жуков отдает последнюю директиву по обеспечению выхода из окружения группы войск Ефремова:
"…В целях недопущения разгрома группы Ефремова приказываю:
а) командарму 43 т. Голубеву в течение 12 и в ночь на 13.4 выйти главными силами на рубеж Мал. Виселово, Жары и, закрепившись на этом рубеже, в течение 14.4 захватить Бол. Виселово, Нов. Михайловку;
б) командарму 49 т. Захаркину в течение 12 и в ночь на 13.4 захватить высоту 180,5, Стененки и, закрепившись на этом рубеже, 14.4 захватить Мосеенки, Дегтянка, Тибейкина;
в) командарму 33 т. Ефремову в ночь с 12 на 13.4 скрыто прорваться через завесу противника, нанести удар в направлении Родня, Мал. Бославка, Нов. Михайловка, Мосеенки, где и соединиться с частями 43 и 49-й армий. В авангард и боковые отряды выделить лучшие части, усилив их артиллерией, орудиями ПТО и саперными частями. При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности. Движение совершать главным образом ночами. Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать, для чего заранее выбросить отборные команды. При отходе местный конский состав, обоз и мужчин от 16 до 55 лет забирать с собой…
д) командующему 43-й армией с наступлением темноты в ночь на 13.4 огнем дальнобойной артиллерии дать отсечный огонь по району Пескова, Козлы, Нов. Лука. В течение 13–14.4 дать отсечный огонь по заявке Ефремова. Командарму 49 в то же время дать отсечный огонь по району Слободка, Якимцево. Днем 13 и 14 вести огонь по тем же районам…"{325}
На обеспечение действий группы генерала Ефремова требовалось привлечь почти всю авиацию.
Однако это распоряжение, как и все прочие, было явно нереальным, и никто из командующих армиями его не выполнил. С вечера 13 апреля связь с генералом Ефремовым прекратилась. А чуть раньше, 9 апреля, с территории, занятой окруженными частями и дивизиями 33-й армии, улетел на Большую землю последний самолет. По свидетельству начальника штаба 33-й армии полковника С. И. Киносяна, генерал армии Жуков потребовал от генерала Ефремова на этом самолете перелететь линию фронта: "Командарм М. Г. Ефремов при всех вскрыл пакет и вслух прочитал доставленную летчиком записку. Посмотрев на осунувшиеся лица бойцов, он громко сказал: "Я с солдатами пришел и с ними вернусь назад!" Вместо себя Ефремов отправил этим самолетом Киносяна.
Не выполнила свою задачу и левофланговая 50-я армия Западного фронта, которая должна была не позднее 27 марта соединиться с группой войск генерала Белова и 4-м воздушно-десантным корпусом. 15 апреля Жуков вызвал к прямому проводу командующего 50-й армией генерала И. В. Болдина и потребовал доложить, "почему получилась заминка". Болдин пытался объяснить, что противник ведет сильный артиллерийский и минометный огонь, непрерывно контратакует танками, подтягивает резервы, а войска армии испытывают недостаток в боеприпасах, горючем, продовольствии. Это было правдой, но командующего фронтом такие объяснения не устраивали:
"Из 15 соединений, которые Вы имеете, у вас на сегодняшний день и вчерашний день активно дрались только три дивизии, а 10 действовали пассивно, оборонялись. Из 13 стрелковых дерутся только пять, остальные стоят на месте. Танковые бригады сегодня бездействовали, что же это за тактика, не понимаю.
Противник Вас гонит с 7 танками, Вы имеете 100 танков, то есть в 14 раз больше, что же это за тактика такая. Вы, видимо, читали доклад командира 10-й мотодивизии, как он одним полком все время отбивал наступление Ваших семи дивизий, такое поведение только дискредитирует Красную Армию. Как же Вы можете мириться с подобными фактами, дискредитирующими Красную Армию? Вы все время жаловались на отсутствие танков, сейчас у Вас в десятки раз их больше, чем у противника, но результаты все те же. Дискредитация Красной Армии непонятна, почему Вы узнаете об отходах тогда, когда это уже совершилось? Значит, Вы не руководите боем, не организовано у Вас управление, нет у Вас своих глаз на передовых позициях, а это значит, армия действует без руля и ветрил… Противник имеет четыре дивизии и ими маневрирует против Ваших 15 соединений так, как ему хочется. Он играет с Вами как кошка с мышкой. Почему вы не учитесь и не учите командиров искусству тактики у врага? Имейте в виду, что это не зазорно, наши предки всегда учились у врагов, а затем били их, своих учителей… Короче говоря, Вы должны строго помнить наш последний уговор, я о нем докладывал, считаю, что я мягковато поступил, но я уверил, что если еще случится, то будет выдано в квадрате. Сейчас же передайте мои требования всем, кому следует, и организовывайте исполнение указаний…"{326}
Какие же задачи ставил перед собой противник? Гитлер, учитывая предложения штаба группы армий "Центр", принял 15 апреля следующее решение:
"Передача сил на отдых и пополнение и для переброски на Запад должна осуществляться в указанные ОКХ сроки, так как только в этом случае можно будет гарантировать выполнение задач кампании 1942 г. Этот факт должен стать основополагающим для всех последующих решений. Поэтому крупная операция, планировавшаяся штабом группы армий, пока откладывается. Задачами армий является: как можно скорее очистить свои тылы от партизан, укрепить фронт, привести в порядок соединения и путем расширения участков фронта отвести отдельные дивизии в тыл в качестве резерва"{327}.
Во исполнение этого решения армиям ставились следующие задачи. Войска 2-й танковой армии должны были удерживать занимаемый рубеж путем строительства укреплений, в первую очередь противотанковых заграждений, укрепляя одновременно линию фронта в районе Кирова с юга и запада. В тыловом районе армии требовалось восстановить положение севернее и северо-восточнее Брянска, а позднее во взаимодействии с выделенной штабом 2-й армии венгерской 102-й легкой пехотной дивизией – и южнее Брянска. В результате планировалось вывести из строя участок железной дороги Орша – Жлобин. 4-й армии предстояло "укрепить фронт окружения Кирова с запада и севера, главным образом для отражения танкового удара". После этого намечалось укрепить линию фронта у автострады и путем локальных атак улучшить ее таким образом, чтобы прекратить непосредственное воздействие противника на автостраду. На своем левом фланге армии следовало оттеснить прорвавшиеся советские части через р. Угра и очистить тыловой район, по крайней мере, до железной дороги Вязьма – Киров. На 4-ю танковую армию (с 27 апреля – 3-я танковая армия. – Авт. ) возлагалась задача удерживать занимаемые позиции и завершить уничтожение 33-й армии. Командующему 9-й армией предписывалось как можно скорее осуществить операцию по очистке района южнее железной дороги до рубежа р. Осуга и наступлению на Нелидово.
В приказе командующего группой армий "Центр", отданном 15 апреля во исполнение указаний Гитлера, отмечалось: "Наступление на противника южнее р. Волга перед 46 ак предпринять лишь в том случае, если он будет вынужден отойти за Волгу. Цель такого наступления ограничится обеспечением линии фронта южнее Волги таким образом, чтобы обеспечить дорогу с твердым покрытием, ведущую от Ржева на запад. В остальном все силы, которые можно снять с фронта, следует бросить на сужение кольца окружения вокруг 29 и 39-й русских армий и их последующее уничтожение. Есть намерение передать 9-й армии часть 4-й армии (3 батальона), действующую северо-западнее Вязьмы, а также два батальона "Лендесшютцен", вновь прибывающие в район северо-восточнее Ярцево. После их прибытия и перенесения разгранлинии непосредственно севернее автострады в задачу 9-й армии войдет также наступление на окруженного противника с юга". 3-я танковая армия (с 25 апреля – 59-й армейский корпус) должна была выполнить прежнюю задачу по обеспечению северо-западного фланга группы армий "Центр" и немедленно овладеть линией заграждения по обеим сторонам Невеля.
Противник, стремясь "очистить" район Вязьмы, приступил к ликвидации опасной "занозы" – окруженных здесь частей 33-й армии и группы войск генерала Белова. На предложение сдаться враг получил отказ, а в ночь на 14 апреля генерал Ефремов начал прорыв на соединение с войсками Западного фронта. Прорыв осуществлялся в условиях полного превосходства противника в танках, артиллерии и авиации. Ефремов лично возглавил двигавшуюся колонну, на которую противник с рассвета обрушил мощный огонь из всех видов оружия. Избиение советских воинов продолжалось несколько дней, что вынудило их рассредоточиться на отдельные группы, которые пробивались самостоятельно. Сам Ефремов был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, 19 апреля застрелился. Мало кому удалось вырваться из смертельного кольца.
Противник же утверждал иное: "В операциях по блокировке и уничтожению 33-й советской армии особенно отличилась одна баварская дивизия… Войска баварской дивизии захватили в плен 135 советских командиров, большинство из которых командиры полков. В плен взят командующий 33-й советской армией генерал Ефремов". Это выдержка из перехвата радиовещания за 25 апреля, который был направлен Жукову.
Командующий Западным фронтом, еще не ведая о том. что произошло с 33-й армией, докладывал 18 апреля Сталину:
"…33-я армия. Положение частей восточной группировки без изменений. В полосе 43-й армии вышли две группы численностью 77 человек бойцов и командиров из состава 113 и 160 сд. По докладу нач. артснабжения 160 сд майора Третьякова, отряд в составе 2000 человек, возглавляемый генералом Ефремовым, 16.4 двигался с боями из района Пескова в направлении Мал. Виселово. По докладу командиров, вышедших на участке фронта 43-й армии, и данным авиаразведки, главные силы группы Ефремова в ночь на 18.4 предположительно находились в лесах северо-восточнее и восточнее Мал. Бославка. Данные проверяются воздушной разведкой.
…43-я армия. На фронте Городец, Красный Октябрь продолжается упорный бой. Противник продолжает оказывать сильное сопротивление. С целью завершения прорыва обороны противника и соединения с частями группы Ефремова, двигающимися в направлении Мал. Виселово, войска армии в 21.00 18.4 перешли в наступление…
…В положении частей группы генерала Белова за 18.4 существенных изменений не произошло.
Части 4 вдк к утру 18.4 овладели Будой (6 км северо-восточнее Милятино). В ночь на 19.4 части корпуса атакуют Аскерово…"{328}
Спустя много лет Жуков оценивал события, происходившие в районе Вязьмы, следующим образом: "В начале апреля обстановка в районе Вязьмы серьезно осложнилась… По просьбе генералов П. А. Белова и М. Г. Ефремова командование фронта разрешило им выводить войска на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьмы через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника, так как там она была слабее.
Кавалерийский корпус генерала П. А. Белова и воздушно-десантные части в точности выполнили приказ и, совершив большой подковообразный путь, вышли на участок 10-й армии 18 июля 1942 г… Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, считая, что путь на Киров слишком длинен для его утомленной группы, обратился по радио непосредственно в Генштаб с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути – через реку Угру. Мне тут же позвонил И. В. Сталин и спросил, согласен ли я с предложением Ефремова. Я ответил категорическим отказом. Но Верховный сказал, что Ефремов опытный командарм и что надо согласиться с ним. И. В. Сталин приказал организовать встречный удар силами фронта. Такой удар был подготовлен и осуществлен 43-й армией, однако действий со стороны группы генерала М. Г. Ефремова не последовало. Как выяснилось позже, немцы обнаружили отряд при движении к реке Угре и разбили его… Критически оценивая сейчас эти события 1942 г., считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника. "Орешек" там оказался более крепким, чем мы предполагали…"{329}
В 1988 г. в журнале "Коммунист" (№ 14) была опубликована состоявшаяся ранее беседа Жукова с членами редколлегии "Военно-исторического журнала" и некоторыми военными историками о Московской битве. На реплику с места "Расскажите о затухающих операциях Ефремова и Белова" Жуков якобы ответил так: "Войска Ефремова и Белова фактически никакой специальной операции не проводили. Они прорвались через имевшиеся промежутки в обороне противника и затем действовали вместе с партизанами в его тылу. Попытки их наступать на Вязьму успеха не имели, потому что у них не было тяжелых артиллерийских средств и ощущался острый недостаток боеприпасов. Поэтому войска фронта, действовавшие в районе Вязьмы, перешли на положение партизанских отрядов… Так что о "затухании" операции здесь не может быть и речи, они просто не имели возможности вести такую операцию.
Полоса действий войск фронта зимой 1942 г. простиралась на 600 километров, и, конечно, очень трудно было уследить за действиями тактического порядка… Ефремов с частью сил армии прошел в свободную "дырку". Сзади у него остались главные силы армии. Я не мог уследить, что он для обеспечения флангов на Угре оставил, а он, к вашему сведению, оставил отряд в составе 90 человек – без танков, без пушек, с легкими средствами. Разделяю ли я ответственность за Ефремова? Ну, конечно, я за все войска отвечаю, но не за такие действия, которые я не организую. Что должен был сделать Ефремов? Он должен был за счет главных сил армии, которые задержались у Шанского Завода, пару дивизий поставить, как распорки, для того чтобы у него тыл был бы обеспечен. Он этого не сделал. Ну шапки были набекрень у всех тогда, – и я недооценил состояние вяземской группировки противника…"
К. К. Рокоссовский в 1962 г. в беседе с преподавателями и слушателями Военной академии им. М. В. Фрунзе оценивал итоги наступления советских войск весьма критически: "20 декабря после освобождения Волоколамска стало ясно, что противник оправился, организовал оборону и что наличными силами продолжать наступление нельзя. Надо было серьезно готовиться к летней кампании. Но, к великому сожалению, Ставкой было приказано продолжать наступление и изматывать противника. Это была грубейшая ошибка. Мы изматывали себя. Неоднократные доклады о потерях Жуков не принимал во внимание. При наличных силах добиться решительных результатов было нельзя. Мы просто выталкивали противника. Не хватало орудий, танков, особенно боеприпасов. Пехота наступала по снегу под сильным огнем при слабой артиллерийской поддержке. Наступало пять фронтов, и, естественно, сил не хватало. Противник перешел к стратегической обороне, и нам надо было сделать то же самое. А мы наступали. В этом была грубейшая ошибка Сталина. Жуков и Конев не смогли его переубедить".