21 сентября войска Центрального фронта освободили Чернигов, а соединения 3-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта вышли к Днепру южнее Киева. На следующий день к Днепру вышли и войска 13-й армии Центрального фронта. Они при поддержке авиации и артиллерии с ходу форсировали реку и овладели плацдармами в междуречье Днепра и Припяти. Одновременно передовой отряд 6-го танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта захватил плацдарм в районе Великого Букрина.
На содействие войскам Воронежского фронта в форсировании Днепра была направлена Днепровская воздушно-десантная операция. Планом операции предусматривалось в течение двух ночей выбросить воздушный десант в Букринской излучине Днепра для захвата и удержания плацдарма на рубеже Липовый Рог, Македоны, Шандра, Степанцы, Костянец, Канев до выхода в этот район войск фронта. В состав десанта привлекались 1, 3 и 5-я гвардейские воздушно-десантные бригады (10 тыс. человек, 24 орудия, 180 минометов), объединенные в воздушно-десантный корпус под командованием генерал-майора И. И. Затевахина. Для десантирования выделялось 180 самолетов Ли-2, 10 самолетов буксировщиков По-2 и 35 планеров.
Спешка к добру не приводит. К моменту начала операции разведывательные данные о противнике не перепроверили, а они оказались устаревшими. Выброска первого эшелона 3 и 5-й воздушно-десантных бригад осуществлялась в ночь на 25 сентября. Противник к этому времени сумел скрытно перебросить в район Букринской излучины Днепра две пехотные дивизии. Поэтому десантирование проводилось зачастую над боевыми порядками врага, под сильным зенитным огнем его ПВО. Многие экипажи самолетов потеряли ориентировку, произвели выброску с больших высот и в обширном районе площадью 30 на 90 км. В результате часть десантных подразделений оказалась в расположении вражеских войск и понесла большие потери. Связь штаба фронта с бригадами была потеряна, и дальнейшее десантирование пришлось прекратить.
Десантники, после неудачного десантирования, в течение нескольких суток вели бои отдельными группами. Сталин, узнав о неудачном применении десанта, подписал 3 октября директиву: "Констатирую, что первый воздушный десант, проведенный Воронежским фронтом 24 сентября, провалился, вызвав массовые ненужные жертвы. Произошло это не только по вине тов. Скрипко (заместитель командующего авиацией дальнего действия. – Авт. ), но и по вине тов. Юрьева (псевдоним Жукова. – Авт. ) и тов. Ватутина, которые должны были контролировать подготовку и организацию выброски десанта. Выброска массового десанта в ночное время свидетельствует о неграмотности организаторов этого дела, ибо, как показывает опыт, выброска массового ночного десанта даже на своей территории сопряжена с большими опасностями"{479}.
Правда, никаких оргвыводов Сталин не сделал. Он только приказал изъять из состава Воронежского фронта оставшиеся полторы воздушно-десантные бригады и направить их в резерв Ставки ВГК.
Несмотря на то что советские войска стремились не допустить отхода противника за Днепр, ему все-таки удалось это сделать. Манштейн вспоминал: "Противнику не удалось сорвать сосредоточения войск у немногих переправ через реку или отрезать их от этих переправ. Несмотря на его численное превосходство, он не сумел использовать благоприятной обстановки, которую создавало для него стягивание наших войск к переправам, для того, чтобы форсировать Днепр крупными силами в стороне от этих переправ и тем самым не допустить создания намеченной оборонительной линии по ту сторону реки. То, что он захватил на нескольких участках плацдармы на противоположном берегу реки, при нехватке сил с нашей стороны нельзя было предотвратить"{480}.
К концу сентября положение войск группы армий "Юг" в центре и на левом крыле было следующим. 8-я армия по всей полосе от Кременчуга до Киева ушла за Днепр. 4-я танковая армия еще располагалась по обе стороны от столицы Украины, но потеряла всякую связь с 2-й армией группы армий "Центр".
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн счел своим долгом поблагодарить войска, которые отошли за Днепр. В приказе от 29 сентября он отмечал:
"СОЛДАТЫ ГРУППЫ АРМИЙ "ЮГ"!
После многонедельных тяжелых наступательных и оборонительных боев армии группы армий отведены за Днепр, чтобы здесь на выгодной позиции снова остановить противника.
Противник, которого вы постоянно громили на голову в обороне и контрударах, не смог воспрепятствовать этому движению. Он смог лишь выиграть территорию ценой потерь, во много раз превышающих наши.
В том, что этот отход удался, через немногие переправы были вывезены огромные припасы, а все необходимые для противника военные объекты разрушены, заслуга всех войск, которые, даже в критической обстановке храбро исполняя приказы своих командиров, отражали благодаря боевому умению численно намного превосходящего противника.
Проведение этой особо сложной операции является блестящим свидетельством военного искусства командиров и особенно работы штабов.
Выношу благодарность командованию и войскам за выдающиеся подвиги во время гигантского оборонительного сражения, проведенного этим летом.
То, что врагу, несмотря на его силы, не удалось нам помешать сделать то, что мы хотели, исходя из общей обстановки, является для нас залогом того, что мы выполним и новые задачи" {481}.
После захвата плацдармов на правом берегу Днепра (23 плацдарма) появилась реальная возможность для быстрейшего овладения Киевом. В первом часу ночи 28 сентября Жукову и командующему Воронежским фронтом генералу Ватутину была направлена директива Ставки ВГК, которая требовала: "…Прочно закрепив за собой плацдармы на правом берегу р. Днепр, нанести удар в общем направлении на Кагарлык, Фастов, Брусилов и во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта разгромить киевскую группировку противника и овладеть городом Киев. Не позднее 7 октября выйти на фронт Ставище, Брусилов, Фастов, Белая Церковь. К 10 октября, не прекращая дальнейшего хода операции, принять от Центрального фронта 13 и 60-ю армии и установить с ними к этому времени надежную связь"{482}.
Командующему Центральным фронтом была поставлена задача: "…Силами левого крыла фронта нанести удар в общем направлении на Чернобыль, Иванков, Радомышль и во взаимодействии с войсками Воронежского фронта разгромить киевскую группировку противника, овладеть городом Киев и не позднее 7 октября выйти на фронт Каганович, Малин, Радомышль. По выходе на указанный рубеж, не прекращая дальнейшего хода операции, к 10 октября передать 13 и 60-ю армии в состав войск Воронежского фронта"{483}. Одновременно Сталин потребовал от представителей Ставки ВГК Жукова и Василевского, командующих войсками Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов, ликвидировать в ближайшее время все плацдармы, находившиеся еще в руках противника на левом берегу р. Днепр.
Для успешного решения всех этих задач необходимы были дополнительные силы. Однако неожиданно Г. К. Жуков получил от заместителя начальника Генштаба генерал-полковника А. И. Антонова уведомление, что 69-я армия генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина отправляется в резерв Ставки ВГК, а 8-я гвардейская армия генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова остается в составе Юго-Западного фронта генерала армии Р. Я. Малиновского. Кроме того, стало известно, что 5-я гвардейская танковая армия выйдет в район Днепра не ранее 15 октября. Это вызвало беспокойство у Георгия Константиновича, так как командующий Степным фронтом генерал армии И. С. Конев был лишен возможности создать на своем правом крыле сильную ударную группировку для обхода Киева. Жуков в этой связи сообщил Сталину:
"…1. Если мы не создадим на правом крыле Конева крупную группировку с включением в эту группировку 69 А, одной армии от Малиновского, не передадим Коневу двух танковых корпусов Юго-Западного фронта, одобренный Вами план осуществить будет невозможно. Прошу 69 А передать Коневу и произвести перегруппировку сил от Юго-Западного фронта к Коневу для флангового удара согласно плану.
2. Чистякова (командующий 6-й гвардейской армией. – Авт. ) прошу оставить у Ватутина, т. к. на его левом фланге очень жидкая группировка и большего удара она провести не сможет.
Армии Пухова (командующий 13-й армией. – Авт. ) и Черняховского (командующий 60-й армией. – Авт. ) прошу передать не позднее 1.10.1943 г. с тем, чтобы захват Киева и киевского плацдарма осуществлял один командующий, а не два. Привлекать для разгрома киевской группировки Белова (командующий 61-й армией. – Авт. ) нецелесообразно, т. к. это только ослабит удар против центральной группировки противника, а против киевской группировки противника с севера хватит армий Пухова, Черняховского и Чибисова. Кроме того, если Белов будет сейчас с центрального направления уведен под Киев, то вытягивание его вновь на бобруйское направление потребует много времени и затянет выполнение намеченного плана"{484}.
Но Сталин думал иначе. Около полуночи 28 сентября он сообщил Жукову:
"Чистяков и Крюченкин останутся в резерве Ставки, причем Чистяков будет направлен в район Торопца, а Крюченкин должен остаться в районе Харькова. Я считаю, что Воронежский и Степной фронты могут обойтись без них, а Ставка не может обойтись без минимума резервов.
До ликвидации запорожского плацдарма с Юго-Западного фронта нецелесообразно брать силы для усиления Степного фронта. Если к 3–5.10 запорожский плацдарм будет ликвидирован, Степной фронт может рассчитывать на получение от Юго-Западного фронта одного или двух танковых корпусов и кое-каких стрелковых соединений, о чем будет специально сообщено. Передача Черняховского и Пухова в состав Воронежского фронта будет произведена не позднее 10 октября. Что же касается увязки действий левого крыла Центрального фронта и правого крыла Воронежского фронта по овладению Киевом, это дело Ставка поручает Вам"{485}.
29 сентября Жуков и командующий Воронежским фронтом получили директиву Ставки ВГК № 30203 на развитие наступления в направлении Винницы. В соответствии с директивой фронт должен был к 24 часам 2 октября передать в состав войск Степного фронта 4-ю гвардейскую и 52-ю армии, приняв к 10 октября от Центрального фронта 13 и 60-ю армии. "Задача войск Воронежского фронта: после выхода на фронт Ставище, Фастов, Белая Церковь продолжать наступление главными силами в общем направлении Бердичев, Жмеринка, Могилев-Подольский, – говорилось в директиве, – прочно обеспечивая себя со стороны Ровно, а часть сил использовать для ликвидации киевской группировки противника во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта. На сарненское направление выделить отдельную группу войск. Ближайшая задача войск фронта овладеть рубежом Овруч, Коростень, Житомир, Бердичев, Казатин и в дальнейшем выйти на фронт р. Случь, Славута, Проскуров, Могилев-Подольский"{486}.
Войскам Центрального фронта предстояло наступать в общем направлении Жлобин, Минск и частью сил на Калинковичи, Житковичи. Командующему Степным фронтом было приказано передать к 24 часам 2 октября в состав Юго-Западного фронта 46-ю армию и принять от Воронежского фронта 4-ю гвардейскую и 52-ю армии. Фронту предстояло, нанося главный удар в общем направлении Черкассы, Ново-Украинка, Вознесенск, разгромить кировоградскую группировку противника и отрезать ей пути отхода на запад. Одновременно левым крылом фронта наступать в направлении Пятихатка, Кривой Рог и выйти на тылы днепропетровской группировки противника. Ближайшая задача Степного фронта состояла в овладении рубежом Христиновка, Ново-Украинка, Долинская, Кривой Рог, а дальнейшая – в выходе на рубеж р. Днестр, Рыбница, Ананьев.
Противник всеми силами и средствами стремился не допустить захвата Киева советскими войсками. Десант, выброшенный для оказания содействия войскам Воронежского фронта, также не мог оказать им действенной помощи. Лишь 5 октября командиру 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады подполковнику П. М. Сидорчуку удалось объединить в Каневском лесу несколько отрядов и групп, а затем установить связь со штабом Воронежского фронта.
Напряженность и сложность сложившейся ситуации на Днепре чувствуются в строках писем Жукова жене. 5 октября он пишет:
"Здравствуй, Шурик.
Шлю тебе привет и крепко тебя целую. Обними и крепко поцелуй Эрочку и Эллочку… Посылаю семечек. Делать вам все равно нечего, хоть будете их грызть. Посылаю обратно теплую кофточку, она очень кусачая, и ее носить совершенно невозможно, она колет, как колючая проволока. Пусть лучше получат мягкий свитер. Дела у нас по-прежнему неплохие. Сидим на Днепре. Немцы хотят во что бы то ни стало удержаться на Днепре. Но, видимо, это им не удастся. Я по-прежнему езжу по армиям, в вагоне не могу – характер, видимо, такой, больше тянет в поле, к войскам, там я как рыба в воде. Здоровье неплохое. Плохо слышу. Надо бы опять полечить ухо, да вот пока не могу организовать. Иногда немного побаливает голова и нога. Ну вот пока все, что хотел тебе написать. Желаю тебе и ребятам здоровья. Крепко, крепко всех вас целую".
Войска Воронежского фронта с 12 по 15 октября предпринимали отчаянные попытки прорвать вражескую оборону. При этом главные удары наносились с южного, букринского плацдарма, а вспомогательные – с северного, лютежского (район севернее Киева). Однако противник сумел сосредоточить против букринского плацдарма крупные силы и создать здесь прочную оборону.
Жуков прилагал все усилия для того, чтобы в кратчайший срок овладеть Киевом. Об этом говорится в его письме, отправленном 23 октября Александре Диевне:
"Здравствуй, мой милый Шурик!
Шлю тебе свой привет и крепко целую. Шлю привет Эрочке и Эллочке, поцелуй их за меня. Письмо твое я получил, за которое шлю тебе дополнительно пару горячих поцелуев. Получил посылку с бельем. До упаду я смеялся на ночную рубаху. В этой рубахе я похож на Матрену или Акулину. Дела у нас на фронте сейчас идут хорошо. Правда, на некоторых участках происходит заминка, но это, пожалуй, неизбежно после такого продвижения. Хотелось скорее покончить с Киевом и тогда бы приехать в Москву, но вот пока досадная задержка. Здоровье по-прежнему то хорошее, то хуже. Сейчас что-то опять ноет нога. Хочу приехать в Москву подлечиться. Слышимость уха по-прежнему – шумы пока еще не прошли, – видимо, к старости все лезет наружу. Если дела пойдут, думаю, дней через 8 быть в Москве, если разрешит Хозяин (Сталин. – Авт. ). Ну вот, кажется, все. А ты говоришь, я не пишу. Видишь, сколько нацарапал. Еще раз крепко тебя и ребяток целую. Желаю всем вам всего хорошего".
Войска 1-го Украинского фронта (бывший Воронежский фронт) 21 октября снова попытались прорвать вражескую оборону. Однако после трехдневных ожесточенных боев отказались от затеи. 24 октября Жуков и командующий фронтом Ватутин докладывали Сталину причины неудач на букринском плацдарме:
"1. По плацдарму южнее Переяслав-Хмельницкого. Итоги боев на этом плацдарме показали следующее:
а) местность здесь весьма пересеченная, облегчает организацию и ведение оборонительного боя и затрудняет ведение наступательного боя, особенно применение танков в наступлении, так как им приходится двигаться только по дорогам, которые легко закрываются ПТО (противотанковая оборона. – Авт. ) и минами противника.
Резко пересеченный характер местности продолжается до рубежа Ржищев, Пик, Мижиричь. После этого рубежа начинается более удобная местность, позволяющая беспрепятственное движение и маневр крупных танковых соединений. До этого рубежа осталось пробиться еще 6–8 км;
б) противник, учитывая исключительную важность этого направления, создал группировку с плотностью 5 км на одну дивизию и подготовил глубокую, хорошо развитую оборону, состоящую из нескольких подготовленных рубежей.
На этих рубежах, как правило, сплошные траншеи, окопы полного профиля и блиндажи.
Противник стремится не допустить нашего прорыва и в глубине обороны для контрударов имеет до трехсот танков;
в) для прорыва такой обороны противника необходимо, прежде всего, требуемое количество боеприпасов. Прорыв обороны противника нашими войсками проводился дважды, и оба раза первая линия обороны противника была прорвана с продвижением каждый раз на 6–8 км вперед. Однако оба раза развить прорыв не удалось из-за недостатка боеприпасов, которые полностью расходовались на прорыв первой линии обороны.
Между тем в глубине обороны оба раза наши войска встречали вторую линию обороны и контратаки танков противника, для разгрома которых не оставалось боеприпасов. Особенно острый недостаток имеется по 120-мм минам, 122-мм гаубичным снарядам и 152-мм – 37 г., которые необходимы в условиях пересеченной местности и без которых прорвать оборону невозможно;
г) сейчас возникает вопрос: продолжать ли прорыв на плацдарме южнее Переяслав-Хмельницкого или же прекратить здесь наступление и перегруппировать войска на другой, более выгодный плацдарм?
Для перегруппировки войск на другой плацдарм потребуется большое количество времени. На это можно было бы пойти, если бы на других плацдармах прорыв был уже произведен, чего пока достичь не удалось.
Учитывая, что на глубине 5–6 км обороны противника мы выйдем на более доступную равнинную местность и получим возможность развития успеха и маневра, считаем целесообразным сейчас не отказываться от производства прорыва на этом направлении, а, наоборот, подготовить этот прорыв более тщательно, накопить требуемое количество боеприпасов, перегруппировать силы и заново произвести прорыв…
2. По плацдармам севернее г. Киев: имеется полная возможность получить здесь успех, но сил для этого мало, для этой цели необходимо фронту дать одну общевойсковую армию и одну танковую армию…"{487}
Объяснения Сталина не удовлетворили:
"Ставка Верховного Главнокомандования указывает, что неудача наступления на букринском плацдарме произошла потому, что не были своевременно учтены условия местности, затрудняющие здесь наступательные действия войск, особенно танковой армии.
Ссылка на недостаток боеприпасов не основательна, так как Степин (псевдоним И. С. Конева. – Авт. ), имея не больше боеприпасов, чем Николаев (псевдоним Н. Ф. Ватутина. – Авт. ), но правильно используя свои войска и действуя на несколько более благоприятной местности, успешно выполняет свою задачу"{488}.
Сталин распорядился произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта и усилить правое крыло фронта, прежде всего, в районе лютежского плацдарма. Для этого на участок севернее Киева необходимо было перебросить 3-ю гвардейскую танковую армию генерала Рыбалко, артиллерийский корпус, 3–4 стрелковые дивизии и другие соединения. Переброску войск следовало провести скрытно, чтобы оставить противника в неведении относительно изменений в направлении главного удара.
Одновременно правое крыло 1-го Украинского фронта усиливалось двумя дивизиями из 30-й армии резерва Ставки ВГК и двумя дивизиями, передаваемыми из 61-й армии Белорусского фронта (бывший Центральный. – Авт. ).