Внизу я совсем успокоилась, хотя не очень хорошо чувствовала себя перед людьми - струсила .и дальше не пошла! Но зато внизу было так спокойно при мысли, что я никуда не упаду, и голова у меня перестала кружиться. Это рассмешило меня: ведь я даже не видела глазами, на какой высоте мы находились, а лишь мысленно помнила пройденное нами расстояние, представляла его и, поддавшись тому, что М. Н. плохо себя почувствовала, тоже испугалась, - считаю, что это весьма интересный психологический материал…
Уже на улице я, шутя, сказала своим спутникам: "Будем всем говорить, что поднялись до конца лестницы и побывали на вышке…"
Мы много гуляли по городу. Были на набережной Невы, где я не удержалась и опустила руку в воду, "здороваясь с Новой", гуляли в Летнем саду и проходили через Марсово поле. Огромное удовольствие доставила мне поездка в Ленинград. Вспоминаю о ней часто, как о красивой, хорошо написанной сказке!..
Как я представляю окружающий мир
Представления о некоторых предметах на основе осязательных и обонятельных ощущений
Представляю ли я цвета
Многих зрячих чрезвычайно интересует вопрос: могу ли я представлять тот или иной цвет? Некоторые даже спрашивали: нельзя ли помощью осязания различать цвета? На оба эти вопроса я отвечаю: "Конечно, нет". Но поскольку я пользуюсь языком зрячих, то о различных цветах и их оттенках говорю теми же словами, какими принято о них говорить.
Представлять цвета мне очень хочется, и когда я была помоложе, то часто приставала к своим близким, чтобы они объяснили мне различные цвета. Например, однажды мне сшили хорошее шерстяное платье и сказали, что оно цвета кофе с молоком. По фасону платье мне очень нравилось, поэтому особенно хотелось знать: какой же это кофейный цвет? Мне ответили: - Совершенно такой, как кофе с молоком. Представляешь?
Конечно, я представила чашку горячего кофе с молоком, представила даже запах и вкус кофе, но только не цвет, - вместо цвета представлялось мое платье, которое я очень тщательно ощупывала, хотя знала, что с помощью пальцев я не в состоянии увидеть кофейный цвет.
Другой раз я спросила, какого цвета мой шарф, и узнала, что песочного цвета. - Какой же это песочный цвет? - спросила я. - Такой, как песок. Представляешь? Мне очень ясно представился песок в нашем саду, который ребятишки рассыпали лопатками и ведерками. Затем мне представился берег реки, много влажного и холодного песка. Наконец, представился знакомый пляж на берегу моря с сухим горячим песком, в который я зарываю ноги, но с представлением о песочном цвете также ничего не получилось. Пытались мне еще объяснить зеленый цвет, сравнивая его с травой или листьями на деревьях; и я припоминала траву или листья, но не более того.
Подобная же история повторилась при объяснении абрикосового цвета: в моем воображении возникли нагретые солнцем душистые абрикосы, которые я срываю с веток и тут же съедаю, но это отнюдь не помогло мне в смысле представления цвета абрикосов.
С абрикосовым цветом однажды произошел даже маленький курьез. Одна не очень грамотная женщина ходила со мной по магазинам - я искала материал на летнее платье. Наконец, нам попался шифон. Я никогда не куплю ни готового платья, ни ткани, не узнав предварительно их цвета. Так и в данном случае я спросила у моей спутницы, какого цвета шифон. - Абиркосовый, - уверенно отвечала она. Раньше я никогда не слышала о таком цвете, поэтому некоторое время я стояла в недоумении, стараясь припомнить, что это за цвет. Я вспомнила слова "аберрация", "абстракция", но ни одно из этих слов не объяснило мне "абиркосового" цвета. Я не решилась брать шифон и попросила пойти со мной в другой магазин. На улице я усиленно размышляла об этом новом названии цвета, наконец, не выдержала и обратилась к моей спутнице: - Повторите: какого цвета шифон? - Абиркосового, - последовал ответ. - Быть может, вы хотите сказать "абрикосового" от слова "абрикос"? - Да, да! Я же вам все время говорю, что шифон абиркосовый… Вспомнив, что многим зрячим женщинам нравится абрикосовый цвет, я вернулась в магазин и купила отрез шифона.
О бананах
Когда я еще не была знакома с бананами, мне, привыкшей к нашим фруктам, представлялось, что они должны быть круглыми или немного продолговатыми, наподобие груш, с тонкой кожицей, которую можно не снимать, а просто помыть. Велико было мое удивление, когда я впервые "увидела" бананы. Я никак не ожидала, что внутренняя нежная часть плодов заключена в такую толстую кожуру, которая несколько напоминала мне толстые стручки каких-то странных бобов. Запах и вкус бананов представлялся мне - тоже по привычке к нашим фруктам - почти таким же, как и всех знакомых мне плодов..
Мне казалось, что бананы должны быть сочными и приятно кисло-сладкими, освежающими.
Когда же я съела банан, то, признаюсь, он мне не особенно понравился. Некоторые утверждают, что по вкусу и запаху бананы похожи на дыни, но, на мой взгляд, - а я большая любительница дынь хорошая дыня несравненно душистее, сочнее и вкуснее.
"Тыква"
Мария Николаевна подвела меня к той клумбе, на которой школьники устроили огород. Я начала осматривать то, что уже взошло. Рука наткнулась на небольшой кустик. На ощупь листья показались мне похожими на листья тыквы. В моем представлении в ту же минуту возникла тыква и ее стелющийся по земле стебель. Но то растение, что я смотрела, тянулось прямо вверх: это смутило меня, все же я неуверенно сказала:
- Тыква?
- Нет, маленький подсолнух.
- Я о подсолнухе не подумала, вернее, не успела подумать, эму что мне сразу представилась тыква, и я мысленно удивилась почему тыква растет прямо, а не стелется по земле.
Магнолия и розы
Слово "магнолия" почти всегда воскрешает в моей памяти одну картину.
Мне представляется летнее утро, в моей комнате раскрыто окно, в которое вместе с солнечными лучами вливается чистый утренний воздух. Я убираю комнату. Сейчас я отчетливо вспоминаю каждый предмет, находившийся в этой комнате. Если войти с площадки лестницы, то направо стоит кровать, над нею на стене большой барельеф Пушкина, стенные часы для слепых, рамки со снимками Крыма и Кавказа. Я представляю только рамки, а содержание снимков - лишь по словам зрячих. Была, впрочем, репродукция "Скалы" Айвазовского, которую я представляю так, будто ощущаю под рукой твердую и шероховатую неровную поверхность скалы. Я на ней сижу. Скала довольно высокая с той стороны, которая вдаётся прямо в море. О скалу беспрерывно разбиваются волны, обдавая меня брызгами. Я вспоминаю скалу на берегу моря в Одессе. Особенно я любила сидеть на ней, когда начинался шторм волны почти достигали вершины скалы. Я опускала вниз руки, лёжа на скале, и принимала "в свои объятия" бушующее море. Когда я об этом пишу сейчас, то с поразительной ясностью воскрешаю в памяти эту скалу, море, его запахи… И как же сильно я вновь хочу пережить все это!.. Но продолжаю описание моей комнаты.
За кроватью стоит шифоньерка, а потом начинается наружная стена, и вот раскрытое окно. Перед ним небольшой столик с комнатными цветами, на окнах тоже цветы. Между столиком и большим письменным столом стоит высокая подставка с бюстом Пушкина. У письменного стола два кресла, а на столе машинка, бумаги, книги и большой бюст Горького. За стойлом налево - дверь в библиотеку, а дальше диван с высокой спинкой.
Мне кажется, что я поочередно подхожу то к одному, то к другому предмету; они мне так знакомы, что я лишь слегка к ним прикасаюсь и отхожу. Представляется мне даже пол, покрытый линолеумом, на котором был рельефный узор в виде маленьких бугорков или квадратиков.
Я хочу представить, что ко мне кто-то, стучится в дверь. (Сейчас за стеной действительно кто-то стучит, этот стук я ощущаю через пол, и это еще больше усиливает иллюзию.) Я открываю дверь. Егоровна подает мне большой букет, но не цветов, а веток с листьями, несколько похожими на листья фикуса. Я осматриваю букет и обнаруживаю на нем большие, продолговатой формы бутоны. Я в недоумении: что же это такое? Приходит Лидия Ивановна и говорит:
- Ночью приехала из Туапсе Александра Ильинична. Она привезла тебе ветки магнолии с бутонами.
- Неужели у магнолии такие большие листья? Я думала, что они мелкие и какой-нибудь особенной формы. А бутоны продолговатые, значит, цветы будут в форме бокалов, приблизительно как у лилии.
Я несколько удивлена. Мне рассказывали, что у магнолии большие цветы, очень сильно пахнут, но я представляла и листья и цветы не такими. Листья представлялись мне почти круглыми и нежными, а цветы в форме больших нарциссов; мне чудился даже запах, тоже немного напоминающий нарциссы, только гораздо более сильный и приятный. Через несколько дней бутоны раскрылись - я была очарована настоящим видом цветов магнолии и ее чудесным ароматом. С тех пор у меня правильное представление о магнолии и ее запахе. Спустя много лет я отдыхала в санатории в Туапсе. Когда мне впервые показали ветку с цветком, я сразу узнала, что это магнолия, узнала даже прежде, чем прикоснулась к ветке, ибо ощутила ее запах…
* * *
С розами у меня связано очень много воспоминаний; если бы я вздумала все это описать, то, наверное, получилась бы целая книжечка… Вчера на улице мы проходили мимо продавщицы цветов, и Мария Николаевна показала мне розы. В ту же минуту в моей памяти возник один эпизод и словно превратился в картину, на которую я весь этот день смотрела внутренним взором.
Я читала в своей комнате (дело было летним вечером), ко мне постучали, и, когда я открыла дверь, в комнату вошел один мой знакомый и преподнес мне букет чудесных роз - впервые в Москве я видела такие роскошные цветы. Мне и сейчас очень ясно представляется граненый кувшин с розами. Один раз знакомый поднёс розы к моему лицу, но неловким движением я отстранила кувшин и пролила немного воды на платье.
Но ярче всего мне вспоминается вот что: я должна была проводить знакомого до крыльца, чтобы запереть входную дверь. Я помню что в этот вечер повесила ключ на штепсель над столиком. Когда знакомый отошел к столу, чтобы взять свой портфель (он зрячий), я остановилась среди комнаты, представила себе стену, то место над столиком, где помещался штепсель, даже провод и штепсель, на котором висел ключ. Затем, не делая ни одного лишнего шага, ни одного лишнего движения рукой, я с уверенностью подошла к столику, но не прикасалась к нему, зная, что он стоит именно здесь. Я протянула руку к штепселю и быстро сняла ключ. Знакомый видел мое движение и был очень удивлен тем, что я с такой уверенностью и точностью сняла ключ. А между тем в этом нет ничего удивительного. В хорошо знакомой мне обстановке мое движение рассчитано на определенный предмет, даже определенную точку, которую я мысленно всегда вижу перед собой в любой момент представляю и, находясь на любом расстоянии представляю всю комнату в целом и каждый предмет в отдельности.
О мимозе
О том, что существует растение мимоза, я, конечно, "слышала" давно, раньше, чем увидела веточки мимозы. Сначала я даже не знала, что это такое - кусты или деревья, тем не менее представляла растение в виде раскидистого куста, с листьями примерно такой формы, как у смородины, а цветы мимозы представлялись форме очень маленьких розочек, таких маленьких, какими бывают самые маленькие пуговицы.
Когда же мне впервые преподнесли ветку цветущей мимозы (к тому времени я уже знала запах духов "Мимоза"), я просто не поверила, что это мимоза, подумала, что надо мной подшучивают. "Увидела" я мелкие листья и совсем маленькие цветочки. Так скромна была эта веточка по сравнению с теми пышными и нарядными ветками, которые представлялись мне! Но эта одинокая веточка вдруг показалась мне почему-то знакомой… Вот очень туманно, неопределенно обрисовывался какой-то неясный образ - сначала в виде паутины, в виде тончайшей кисеи, потом как сетка, потом как палочки. Далее воображение нарисовало отдельные ветки, и, наконец, целое дерево возникло в моем представлении. И вот мне стало припоминаться, что еще в раннем детстве, где-то на юге, я взобралась на забор палисадника, потому что ощущала очень приятный запах чего-то. Чего именно? Не знаю. Было ли это весной или летом, не могу сказать, я в то время была очень мала для того, чтобы сознавать разницу между теплой южной весной и летом. Помню, что было тепло, вот и все.
И сейчас я представляю себе тот момент, когда я, совсем маленькая, с большими усилиями и, наверное, разрывая платье, карабкалась на забор и прикасалась руками к нижним веткам какого-то дерева с мелкими листьями и с еще более мелкими цветочками, которые так приятно пахли. Я очень полюбила это дерево и хранила о нем воспоминания, как о чем-то близком и дорогом моему сердцу. Да, наверное, это была мимоза, потому что подаренная мне веточка очень была похожа на те ветки, что я осматривала на дереве.
До сих пор я не в состоянии вспомнить, где я тогда находилась, когда видела это дерево, сколько мне было лет и т.д., но я всегда вспоминаю об этом дереве, когда думаю о юге.
Как-то в Москве в конце марта, когда еще бушевала метель, ко мне зашла одна приятельница, с которой я в то время была очень дружна и, кстати, представляла ее очень хорошенькой и столь же доброй и чуткой; она преподнесла мне целый букет мимозы. Я лежала больная и поэтому была особенно тронута ее вниманием. Но этот букет пробудил в моей памяти целый рой воспоминаний и представлений. Вновь и вновь представлялось мне мое любимое дерево, а также мои поездки на юг, когда я уже была сознательной и понимала окружающее. В благодарность за букет мимозы я написала приятельнице несколько строк своих стихов, которые начинались так:
Вы пришли ко мне с букетом
Нежно пахнущей мимозы,
С теплым, дружеским приветом,
Как весной приходят грезы…
Кончались же стихи так:
Ваш букет, моя подруга,
Пробудил во мне желанье
Видеть жизнь родного юга,
Вспомнить юные мечтанья.
О пиалах
Не раз мне приходилось читать или слышать о том, что чай пьют из пиал. Пиалы представлялись мне в виде больших чаш с двумя ручками по бокам для того, чтобы их можно было брать обеими руками. Ручки эти охватывали чашу от краев до донышка и представлялись мне в виде переплетенных линий, наподобие не совсем правильных решёточек.
Когда же мне довелось у одних знакомых увидеть настоящие пиалы, я их не узнала - они оказались совсем без ручек и настолько велики, что мне трудно было держать одной рукой пиалу с чаем. Всё же по величине они уступали тем пиалам, которые представлялись мне раньше.
Кого мне напоминала прическа Р. М.
Однажды Р. М., сидя перед зеркалом, придумывала всевозможные виды причесок. Я как раз к ней подошла в это время, и она дала мне осмотреть какое-то сооружение из волос. Я давно читала романы А. Дюма (да и не только Дюма), в которых описывались причёски и туалеты придворных дам. Осмотрев новую прическу Р. М., я живо представила себе парик (настоящих париков я никогда не видела) и прически, давно вышедшие из моды.
- Вы похожи на придворную даму Людовика XIV, - сказала я.
Р. М. засмеялась:
- Почему вы так думаете? Разве вы были знакомы хотя бы с одной дамой двора Людовика XIV?
- Нет, я там не была, но знаю, что с такой прической вас непременно бы допустили ко двору короля.
О чем меня спрашивают
Очень многие зрячие, не будучи знакомы со слепыми, задают мне целый ряд таких вопросов: "Кто вам выбирает одежду по цвету и фасону? Кто советует вам купить именно это, а не другое платье? Кто подбирает обстановку и прочее убранство для вашей комнаты? Кто расставляет в комнате мебель? Почему предметы стоят именно так, а не иначе?" и т.д.
Если я отвечаю, что почти все выбираю сама, на меня смотрят (как мне передают об этом) с большим недоумением, а зачастую просто с недоверием. Однако же это так.
Если я покупаю в магазине, например, готовое платье, я ведь могу осмотреть его и сказать, нравится ли мне фасон и как оно на мне сидит. Все это я отлично воспринимаю руками и моментально представляю, подходит ли мне платье. О цвете же мне говорят, конечно, зрячие. Со слов своих близких я уже давно знаю, какие цвета мне к лицу, и стараюсь придерживаться мнения тех друзей, которые уже пригляделись ко мне и цвету. Иногда лица, сопровождающие меня в магазин, говорят, что цвет такого-то платья или костюма очень мне к лицу, что платье сидит неплохо, и т.д. Но если мне лично кажется, что платье на мне не так хорошо, как кажется зрячим, - узко или широко, коротко или длинно - я этой вещи не куплю.
Тоже самое происходит при покупке всех других предметов. Я выбираю качество, фасон, форму, размер и пр., а о сочетании цветов мне говорят зрячие. К сожалению, у каждого зрячего свой вкус и, если бы я стала выслушивать всех зрячих, то, наверное, ни когда бы ничего не купила. В этих случаях я выбираю двух-трех человек и узнаю, нравятся ли их вкусы другим зрячим; и если большинство разделяет их вкус, то с мнением этой двойки или тройки я считаюсь больше, чем с мнением других людей.
В отношении расстановки мебели в комнате я чаще всего поступаю по собственному усмотрению, исходя из того, что для меня удобно или неудобно. Прежде чем расставить вещи, я должна тщательно изучить комнату. Только после этого я чувствую себя совершенно свободно в своей комнате. Если же у меня бывают зрячие гости и, забывая о том, что я не вижу, производят в комнате беспорядок - бросят стул среди комнаты, поставят посуду не там, где обычно ставлю я, - меня это раздражает, и я отказываюсь понимать, почему зрячим так нравится беспорядок. Однажды подруга пила воду и оставила чашку на краю стола. Я же была уверена, что чашка стоит на своей обычном месте. Я хотела стереть со стола крошки, размахнувшись рукой, свалила чашку на пол, она разбилась.
Я рассердилась на подругу:
- Ты не хочешь понять, что я не могла узнать, что чашка стоит на краю стола… Ведь для меня она всегда на своем привычном месте, и я протягиваю руку совсем не в ту сторону, где ты оставила чашку.
Подруга весьма легкомысленно отвечала:
- А ты привыкай к тому, что я могу оставить чашку там, где вздумается.
- Ты говоришь очень странно, забываешь, что имеешь дело с незрячим человеком. Для тебя как для зрячей не составит большого труда одним взглядом окинуть комнату и увидеть нужную вещь. А мы, слепые, если вещь переставлена без предупреждений, не представляем того места, на котором она стоит, мы представляем ее на старом месте и, если не находим там ее, должны потратить иногда немало усилий, чтобы найти то, что нам нужно…