Спектакль готовился в темпе: 11 и 12 декабря состоялась читка с участием автора, а 13 декабря прошла первая репетиция. Любимов задумал это представление как спектакль-репетицию, применяя известный прием "открытой режиссуры". Постановщик сидит во время спектакля на своем обычном месте - в десятом ряду, за столиком с лампой. Когда ему что-то не нравится, он включает лампу и начинает говорить, объяснять, спорить, иногда идет к сцене и там продолжает разговор с актерами... Перенимая методы В.Мейерхольда, Любимов задумал в этом спектакле показать "кухню" "Таганки": "Мне казалось, зрителям интересно увидеть театральную кухню. С актерами я договорился об этом условии: пусть публика знает, что это открытая репетиция, и кому она не нравится, тот может сдать билет и деньги получить обратно в кассе. И публике объявляли это, и она шла именно на открытую репетицию". Таким образом Любимов ввел в представление собственное лицедейство в роли Режиссера, напоминая публике о том, что театральное искусство - это прежде всего игра.
Художник спектакля Энар Стенберг натянул на фоне голубого задника пять металлических тросов, разлиновав небо, как нотную бумагу. Актеры на пяти этих тросах на ярком фоне в черных костюмах восседали всемером, точно ноты на нотном стане.
Высоцкий участвовал как "соавтор" Вознесенского и как "сокомпозитор" Б.Хмельницкого. "Я изучил все ноты от и до" - эта песня звучала в первой части спектакля. А во второй части, в сцене, где речь шла об убийстве Кеннеди, на фоне кроваво-красного задника Высоцкий пел "Охоту на волков". И была у него сквозная через весь спектакль роль Поэта.
Весь декабрь и январь 70-го года Высоцкий активно репетирует.
28 января состоялся прогон спектакля для художественного совета театра, а 4 февраля сдача "Лиц" Главному управлению культуры.
Кульминацией спектакля стала песня "Охота на волков". Шел 70-й год, когда реакция все сильнее и сильнее наступала на демократические свободы, и поэтому эту песню-приговор зрители слушали в мертвой тишине. Ошеломленный зал не мог поднять руки для аплодисментов и повторял про себя: "Идет охота на волков! Идет охота!"
Театр (да и не только театр), его свобода уже давно были обложены красными флажками. А Высоцкий пел: "Обложили меня, обложили - Но остались ни с чем егеря!" Зал уже чуть не взметнулся аплодисментами, поверив в такой исход, только выстрел оборвал песню. И подкошенный Высоцкий тяжело упал на сцену, вывернув руку... Он так долго лежал, что зал оцепенело начал привставать со своих мест, с ужасом вглядываясь в его тело. Высоцкий поднялся, взял гитару...
Шквал аплодисментов долго не отпускал его со сцены. Стоял топот, рев, крик и просьбы повторить на бис. Ю.Любимов разрешил Высоцкому исполнить "Охоту..." еще раз...
А.Вознесенский: "Четыре часа длился этот удивительный спектакль. Высоцкий повязывал платок и превращался в тетю Мотю и объявлял, что "время на ремонте". И сквозь смех и шутку просвечивало предстоящее десятилетие гнилого застойного болота; он читал стихи из "китайского цикла", но это было о настоящем и будущем нашей страны. Он хохмил, уводил из серьезного в смешное, возвращал обратно, выворачивал, усмехался... Он был рядом. В луче прожектора, один на сцене, он читал "Монолог актера" и, срывая голос, страстно молил о провале.
В конце спектакля актеры вытащили на сцену два огромных зеркала к рампе. Зал отразился в зеркалах. Каждый увидел себя. Кто-то не выдержал, отвернулся. Опустив глаза. Кто-то пристально вглядывался вдаль, пытаясь увидеть завтра..."
Завтра спектакль запретят... Он прошел всего три раза - утром 7 февраля и утром и вечером 10 февраля, после чего был закрыт для доработки и исполнения массы замечаний и указаний. Несмотря на то что в "Лицах" звучали только опубликованные стихи Вознесенского, на подмостках они обретали столь мощный протестующий голос, что казались по тем временам совершенной крамолой. Вознесенский обнадежил труппу: "У меня в ЦК комсомола есть кореш, он посмотрит, все замечания к чертям отменит!" Пришел "кореш из ЦК комсомола" и запретил спектакль вообще, как клеймо поставил - "обжалованию не подлежит!" Вообще-то, несколько пунктов можно было бы уладить, кроме одного из них - убрать "Охоту на волков". А.Вознесенский, чтобы не "продать", чтобы не предать, решил отказаться от спектакля совсем. На репертуарном холсте жирной черной чертой было вычеркнуто название - "Берегите ваши лица". Позже Высоцкий напишет:
От наших лиц остался профиль детский,
Но первенец не сбит, как птица влет,
Привет тебе, Андрей Андреич Вознесенский,
И пусть второго Бог тебе пошлет...
Судьба спектакля "Берегите ваши лица" оказалась самой трагичной из всех детищ Любимова. Все спектакли, отвергнутые инстанциями до этого и после, вернулись на сцену "Таганки", но этот спектакль не увидел больше никто. В общем, так или иначе, спектакль умер, став легендой. Лишь некоторые его фрагменты вошли в последующие "Антимиры"...
После всех неприятностей и гонений на театр Ю.Любимов решает кардинально обновить репертуар: театр будет готовить "Хроники" Шекспира. А.Аникст сделал великолепную композицию, но...
Ю.Любимов и Н.Дупак были вызваны в районное Управление культуры для обсуждения "репертуарной политики театра" - вопроса, болезненного для начальства и попортившего немало крови обоим руководителям театра. Разумеется, разговор коснулся "Хроник" Шекспира. Вероятно, в самом слове "хроника" руководству почудилось неладное - некие скрытые и гипотетически возможные аллюзии с современностью. Проект с постановкой "Хроник" был с ходу отвергнут, и вспыльчивый Любимов, неожиданно для самого себя, выпалил: "Хорошо! Я "Гамлета" поставлю. "Гамлета", я надеюсь, можно?" "Гамлета" ставить разрешили...
Наверно, нет в мире такого актера, который явно или втайне не мечтал бы сыграть роль Гамлета. Не только актеры-мужчины, но и актрисы мечтали об этом. Еще в 68-м году в журнале "Юность" было опубликовано интервью с Аллой Демидовой, озаглавленное "Почему я хочу сыграть Гамлета". Высоцкий как-то спросил ее: "Ты это серьезно? Гамлет... Ты подала мне хорошую мысль..." Он загорелся этой идеей и стал упрашивать Любимова ставить в театре "Гамлета". В тот момент Любимов, очевидно, сам обдумывал как и что - и ничего конкретно не обещал....
Есть и второй вариант возникновения идеи постановки "Гамлета", рассказанный В.Шаповаловым: "...я слышал от Любимова такой рассказ. Как-то они с Володей Высоцким пошли навестить больного Николая Робертовича Эрдмана, который тогда сказал: "Знаете, В-володя, вы м-могли бы с-сыграть современного Гамлета". И, видимо, эта идея Володе запала, поскольку сказал это не какой-нибудь хухры-мухры, а Эрдман. Наверное, внутри уже было желание, было давнишнее решение, и он тут же уцепился за эту идею, стал шефа долбать постановкой "Гамлета"".
Друг Высоцкого капитан "Грузии" Анатолий Гарагуля приезжал в отпуск обычно зимой. И на этот раз он оказался в Москве вместе с женой Валерией в январе. У него в Москве много друзей и знакомых - должность такая, когда некоторые пассажиры становятся "гостями капитана". По натуре капитан "Грузии" был настоящим меценатом. Пока теплоход ходил во внутренних водах по Крымско-Кавказской линии, люди искусства всегда находили на его судне пристанище и ласку. Каких блистательных писателей, художников и артистов встречал на борту теплохода гостеприимный капитан! А здесь, в Москве, все рады повидать его, а заодно и друг друга. Обычно Гарагуля останавливался в гостинице "Москва" и приглашал в свой люкс друзей. Много людей, много выпивки, деликатесная закуска... и счастливое лицо гостеприимного хозяина и его жены.
В этом году встречу организовал Высоцкий.
3 января театр давал "Доброго человека...". Высоцкий оставил в кассе на свое имя шесть билетов: для Толи и Валеры, для Булата Окуджавы и его жены Ольги, для Инны Гофф и Константина Ваншенкина.
Все друг друга знают, все друг другу рады...
После спектакля Высоцкий сказал: "Встретимся у театра и едем к Абдуловым. Нас там ждут..." Их ждали гостеприимные хозяева: Всеволод Абдулов и его мама - Елизавета Моисеевна.
В этих стенах Владимир и Марина всегда чувствовали себя свободно и раскованно. Именно в этом доме в 1968 году они нашли наконец-то приют и возможность уединяться. "Мы, - вспоминает Влади, - тут в первый раз жили, как говорится. И Севочка одолжил нам свою комнату. Меня трогает очень это место. Оно полно воспоминаний..." С позволения Всеволода они часто ночевали в его уютной маленькой комнатке с мебелью из красного дерева. А хозяин искал на эти дни другое пристанище, и его мама обычно не заходила к гостям, а приготовленную еду, постучав, ставила у двери. "Квартиранты" отвечали на материнскую заботу неподдельной любовью. Здесь их принимали в любое время суток, ждали, любили, понимали. В этой квартире они бывали и порознь, доверяя хозяйке свои семейные тайны. Марина называла Елизавету Моисеевну "Елочкой" и часто общалась с ней по-французски.
И на этот раз хозяева были рады гостям. Стол, закуски, салаты... Все рассаживаются. В прихожей раздается смех, и в проеме двери, как в кадре, снятом крупным планом, возникает Марина Влади.
Простоволосая, в коричневой шубке-макси. Она улыбается сразу всем, но видит только его. А он уже рядом, и они страстно целуются, забыв про окружающих. Оказывается, Марина прилетела только что из Парижа. Сюрприз к радости встречи и общения.
И.Гофф: "Они садятся рядом. Теперь я могу разглядеть ее. Она в черном скромном платьице. Румяное с мороза лицо. Золотисто-рыжеватые волосы распущены по плечам. Светлые, не то голубые, не то зеленые глаза. Звезда мирового кино. Колдунья... Все мы помним фильм "Колдунья" с Мариной Влади в главной роли. И другие фильмы с ее участием. Но сейчас вспоминается этот. Вот и е г о - заколдовала... Приворожила... Они забыли о нас. Они вместе. Они обмениваются долгими взглядами. Она ерошит ему волосы. Кладет руку ему на колено. Мы не в кино. Это не фильм с участием Марины Влади и Владимира Высоцкого. Это ж и з н ь с участием Марины Влади и Владимира Высоцкого.
Словно очнувшись, они включаются в общий разговор.
- Посмотри, кто сидит напротив тебя. Узнаешь?
- О, капитан! Толя!
Как она может не узнать капитана "Грузии"?
Окуджава:
- Володя, ты не устаешь хрипеть?.. Ведь горло напрягается... Как ты это делаешь?
- У меня просто голос такой, - улыбаясь, отвечает тот. - Это мой собственный голос.
Я спрашиваю у Высоцкого, рисует ли Любимов каждую мизансцену. Уж очень они четко, графически продуманы.
- Обязательно, - говорит он.
Потом Марина достает фотографии, рассказывает об отце, детях".
В начале года Элем Климов заканчивал свой фильм "Спорт, спорт, спорт". Шел период монтажа, работы с композитором А.Шнитке, поиск каких-то выразительных ходов. Фильм был построен необычно: тут и хроника, и интервью, и документальный портрет, и съемки скрытой камерой, и репортаж, и разножанровые игровые эпизоды. Был задуман отдельный эпизод, в котором два поэта ведут философский диалог о спорте и жизни. Предполагалось показать столкновение двух взглядов - один поэт зло, жестко и наступательно говорит о парадоксах спорта, другой, не вступая с ним в полемику, отвечает возвышенно и говорит о духовной подоплеке поражений и побед. Кандидатуры поэтов создатели фильма - братья Элем и Герман Климовы - определили сразу: Высоцкий и Ахмадулина. Оба так же сразу согласились.
Г.Климов: "Встретились дома у Элема, с которым Володя был в самых добрых отношениях. Доброжелательный и веселый, мгновенно схватывающий суть дела, он быстро понял, что от него ждут, и вскоре с азартом накинулся на меня - ему надо было знать про спорт все! Сначала разговор шел по моему сценарию: я выкладывал свои домашние заготовки, говорил о том, про что много думал, что было главным для меня. Прозы спорта почти не касался. А она-то его как раз и интересовала больше всего. Он очень подробно расспросил про прыжки в длину, что такое заступ и почему с заступом прыжки у меня самые длинные. Страшно заинтересовался, что все прыгают с левой ноги в высоту, а левши только с правой. Какая психология у марафонцев и чем она отличается от психологии спринтера? И так далее... Для него важна была любая зацепка, которая помогла бы ему делать песни. Его целостность меня потрясла.
Мы с ним встретились еще пару раз, говорили подолгу. Потом он куда-то уехал, потом на несколько дней пропал. Сроки жали уже нещадно. Наконец звонок: "Все, завтра встретимся с тобой и работаем всю ночь". А назавтра "ушел в пике", как он сам говорил. Ждать уже было нельзя, эпизод сделали без него. Потом он пришел, страшно переживал, винился. И удивительно - ни я, ни Элем, который необязательности в работе не прощает, на него не обиделись. На него почему-то невозможно было всерьез обижаться - он все делал искренне. Не хитрил, не ловчил, а если отдавался чему-то - работе, страстям, - то от души и с размахом".
Поэтический комментарий в этом одном из лучших фильмов о спорте в истории мирового кино провела Б.Ахмадулина, а в архивах Высоцкого был обнаружен очень интересный и вполне готовый для фильма диалог двух поэтов. Осталась и песня, посвященная Г.Климову, - "Песня про прыгуна в длину".
Герман Климов был известным советским легкоатлетом, входил в сборную СССР, брал призовые места на чемпионатах страны по прыжкам в длину и десятиборью. Мог бы достичь и большего, но... часто, причем в самые ответственные моменты, заступал за черту...
В.Высоцкий: "У меня есть такой приятель - он написал сценарий фильма "Спорт, спорт, спорт!", это брат Элема Климова. Он замечательный спортсмен, знаменитый прыгун в длину. Но у него несчастье - он все время переступает за доску, от которой отталкивается, и у него рекорды не засчитываются. Вот я и написал песню, посвященную ему, -
Что случилось, почему кричат?
Стадион в единстве завопил...
Восемь девяносто, говорят, -
Правда за черту я заступил...
ВИЗИТ К Н.ХРУЩЕВУ
Этот год оказался самым непродуктивным в творческом отношении: Высоцкий не снимается в кино, почти не участвует в театральных постановках, мало пишет. Но было много событий, и среди них - приватная встреча с Н.С.Хрущевым...
Высоцкий понимал и ценил вклад Н.Хрущева в историю страны. Все, что делал плохого и хорошего этот политический деятель, происходило на его глазах.
Это именно Хрущев рассказал о геноциде, проводимом против народа в сталинскую эпоху, это он дал жилье людям (в том числе и Высоцкому и его матери), это он выдал паспорта крестьянам спустя 100 лет после отмены крепостного права. Огромен вклад Хрущева в развитие науки, и как результат - передовая советская космонавтика. Отстучав ботинком по трибуне в ООН, Хрущев доказал, что отныне страну возглавляет не истукан, а живой человек. Это он выпустил из неволи тех, кто уцелел (в том числе и двоюродного брата Высоцкого), и их близких освободил от печальной участи изгоев.
Сделанные Хрущевым ошибки, открытость и простота его речей, когда он говорил без бумажки, без запинки, без грамматики, кажущаяся искренность оратора были для Высоцкого богатейшим материалом для пародирования вождя. Патриот своей страны и приверженец скорого коммунистического будущего, но совсем никчемный дипломат, Хрущев был для начинающего пародиста чуть ли не главным героем его устных рассказов начала 60-х годов.
Весной 68-го года Высоцкий пишет беззлобный фельетон на пенсионера союзного значения - "Жил-был добрый дурачина-простофиля...":
Но был добрый этот самый простофиля -
Захотел издать Указ про изобилье...
Только стул подобных дел
Не терпел:
Как тряхнет - и, ясно, тот не усидел...
И вот они встретились... В мемуарной литературе о Высоцком существует несколько версий встречи с Хрущевым, рассказанных Высоцким своим друзьям. М.Влади, В.Туров, А.Утевский - каждый по-своему - повествуют о том, что им рассказывал участник знаменитой встречи, не определяя ни конкретной даты, ни других подробностей, подтверждающих действительность данного события. И казалось, что это событие из серии тех устных рассказов друзьям о Хрущеве, которыми он "баловался" еще в студенческие годы. Но в 2002 году появились воспоминания участника этой встречи - Давида Карапетяна, чуть позже - воспоминания внучки (приемной дочери) Хрущева; и легенда стала явью.
Это было в первых числах марта. Получая удовольствие от организации сюрпризов и подарков, Высоцкий ошарашил Давида неожиданным предложением:
- Хочешь, поедем сейчас к Хрущеву?
Скорее всего, этот порыв сделать другу что-то приятное и неординарное решался Высоцким не с бухты-барахты. У него уже была предварительная договоренность о такой встрече с внучкой Хрущева - Юлией, которая работала тогда завлитом в Театре Вахтангова и хорошо знала Высоцкого...
Ю.Хрущева: "Высоцкий говорит мне: "Хочу посоветоваться с Никитой Сергеевичем. Мне не дают петь". Я ему: "Володя, пойми, папа так далек от этого, что не сможет ничего тебе посоветовать. К тому же он не знает никого из нынешних работников Отдела культуры ЦК". - "Все равно хочу", - настоял Высоцкий".
Оставалось уточнить время. После слов Давида: "Конечно, хочу, но как?" - Высоцкий звонит Юлии. Десять минут препирательств на одном конце провода и убежденного напора на другом, и стороны пришли к соглашению.
К тому времени Хрущев уже отошел от тяжелейшего нервного срыва, случившегося после переворота в октябре 1964 года. Тогда от него отвернулись практически все бывшие соратники, лишь Янош Кадар из Венгрии регулярно присылал подарки: яблоки "джонатан" и вино - рислинг "Серый монах". Хотел однажды приехать Ю.Гагарин, отсоветовали - лучше не надо.
Высоцкий ни с кем не советовался. Он согласовывал... Юлия сообщила Хрущеву, что приедет с двумя актерами "Современника". Ведь Никита Сергеевич, оказывается, и слыхом не слыхал о Высоцком, но накануне он смотрел в "Современнике" спектакль "Большевики" М.Шатрова и давал интервью иностранным корреспондентам там же, в театре.
Дача Хрущева располагалась в Петрово-Дальнем.
Сначала охрана растерялась: кто да что? Но потом, увидев внучку Хрущева, пропустили. Хорошо еще, что в это время не было здесь Нины Петровны, которая к своему мужу практически никого из посторонних не допускала, хотя сам Хрущев от природы был человеком общительным и на пенсии скучал от безделья.
Хозяин ждал гостей в своей комнате в мансарде. Представляя молодых людей деду, Юлия сказала, что Высоцкий известный актер, пишет хорошие песни и сам их поет, но у него есть профессиональные трудности: ему не дают выступать, и он хочет посоветоваться, как ему быть.
Сначала поговорили о спектакле "Большевики", не касаясь игры актеров, а больше о содержании пьесы. Затем Хрущев предложил прогуляться, пока будет готов обед. В разговоре хозяин был осторожен, но доброжелателен и мягок.