По дороге домой Эрих размышлял над идеей эскадрильи специалистов. Штайнхоф, Лютцов, Бэр… все они были старше и опытнее, чем он. Они были полковниками, подполковниками, майорами, многие из них командовали истребительными эскадрами. Он был молодым капитаном, и ему предстояло еще очень долго оставаться в этом чине. Он имел больше побед, чем другие. Это так. Но для спецов Галланда из JV-44 Эрих все равно оставался мальчишкой двадцати двух лет. И он знал это.
Эрих отбросил ногой обломок кирпича и проклял свое невезение. Он предпочел бы вернуться в свою эскадрилью I/JG-52 на Восточный фронт, где был на своем месте. Там он был командиром группы и до некоторой степени мог распоряжаться своей судьбой. Эрих сильно сомневался, что в эскадрилье специалистов дело будет обстоять так же.
На следующий день в Лехфельд пришла срочная телеграмма от Германа Графа, командира JG-52, которая сейчас действовала в Чехословакии. Граф требовал, чтобы Эрих немедленно вернулся в свою эскадрилью. Подразделение вело тяжелые бои, и телеграмма Графа сама собой разрешила все сомнения Эриха.
Через два дня полковник Гордон Голлоб нанес случайный визит в Лехфельд. Он был преемником Галланда на посту командующего истребительной авиацией и сам являлся заслуженным асом со 150 победами. Как и Эрих, Голлоб получил Бриллианты и был одним из 9 пилотов-истребителей Люфтваффе, которые имели эту награду. Голлоб очень интересовался новым вооружением и хотел посмотреть, как идет в Лехфельде программа обучения на Ме-262. Эрих знал, что у Голлоба хватит власти, чтобы отправить его обратно в JG-52. Хартманн сумел встретиться с новым командующим истребительной авиацией.
– Я хочу просить вас отправить меня обратно в мою эскадрилью в JG-52 на Восточный фронт.
– Почему? Чем вам не нравится Ме-262?
– Ме-262 прекрасный самолет. Но я должен быть вместе со своими товарищами по эскадрилье, с которыми я служил с первого своего дня на фронте. Я думаю, что принесу больше пользы там, чем здесь даже на Ме-262.
– Почему?
– Потому что на Ме-262 мы летаем очень редко из-за постоянных бомбежек и обстрелов с воздуха. Я чувствую, что ничем не могу помочь своей стране. И командир группы Граф тоже требует моего возвращения.
Голлоб кивнул. Он обладал интуицией хорошего командира. Казалось, он читает мысли Эриха.
– Хорошо, Хартманн. Вы можете вернуться в эскадрилью. Я прослежу, чтобы были отданы нужные приказы.
Через несколько часов Эрих снова сидел в кабине Ме-109 и летел обратно на Восточный фронт. В последующие годы он еще не раз проклянет свое опрометчивое желание вернуться в JG-52. В течение долгих лет заключения в лагерях Эрих не раз жалел, что не остался с Галландом в JV-44. Однако весной 1945 года эти мысли еще не мелькали у него в голове. Он был рад, что удрал из Лехфельда. Его ждала серия новых боев, в том числе с американскими пилотами на "Мустангах".
Глава 12 "Мустанги"
"Мустанги" ставили рекорды с того дня, как появились на чертежных досках.
Уильям Грин, "Знаменитые истребители Второй мировой войны"
Вернувшись назад в свою группу в Дойче Брод в Чехословакии, Эрих мысленно постоянно возвращался к своим предыдущим боям с американскими истребителями в Румынии. Р-51 был быстроходной и прочной машиной, почти такой же, как советский Як-9, или даже лучше его. На Восточном фронте использовались старые модели Ме-109. Именно их JG-52 была вынуждена в прошлом году бросить против "Мустангов" в Румынии, но эти самолеты уступали американским. Эти старые Ме-109 без впрыска метанола для повышения мощности мотора на больших высотах не могли в трудной ситуации уйти от "Мустангов", что ставило немецкие самолеты в крайне невыгодное положение.
Нескольких хороших летчиков и много самолетов потеряла JG-52, пытаясь защитить Плоешти и Бухарест. Теперь неисчислимые орды американских "Мустангов" вторглись в Чехословакию. Эрих чувствовал, что скоро ему снова придется сразиться с ними. Чем ближе он подлетал к линии фронта, тем ярче вставали в памяти первые яростные схватки с американскими истребителями.
Приказ, который привел к первому столкновению с американцами, пришел после катастрофы в Севастополе и последовавшего беспорядочного бегства из Крыма. Американская авиация выбрала именно этот момент для нанесения мощного удара Люфтваффе, начав атаки нефтяных месторождений Плоешти недалеко от Бухареста. I/JG-52 получила срочный приказ прекратить бои на Восточном фронте и перебазироваться для защиты румынских нефтяных полей. Эскадрилье Эриха было приказано действовать с грунтового аэродрома в Цилистеа, находившемся в нескольких минутах лета от Плоешти. Это произошло 23 июня 1944 года.
Эрих вместе со своей эскадрильей прилетел в Румынию, нашел аэродром Цилистеа и повел пилотов на посадку. Наземный персонал, отправленный ранее для подготовки базы, уже ждал их. Едва техники успели заправить самолеты, как пришел приказ взлетать.
Эрих бросился обратно в кабину. Теплый мотор мгновенно запустился. Биммель не попал в первую партию, отправленную в Цилистеа, поэтому незнакомый техник махнул, показывая, что все в порядке. Звено Эриха вырулило на взлетную полосу. Ведомым Эриха был обер-фельдфебель Карл Юнгер. Вторую пару составляли лейтенант Пульс и фельдфебель Вестер. Они взлетели идеально, в воздухе к ним пристроилось второе звено. Задача эскадрильи – прикрыть остальные истребители JG-52, которые попытаются прорваться к "толстым псам" – бомбардировщикам.
Американцы проводили свои налеты на Румынию так, словно изо всех сил пытались облегчить работу германских истребителей. Американцы прилетали каждый день в одно и то же время. С 11.00 до 13.00 американские тяжелые бомбардировщики появлялись с регулярностью экспрессов на знаменитых американских железных дорогах. Командир JG-52 полковник Дитер Храбак был восхищен пунктуальностью американцев, хотя сначала отнесся к этому скептически. Он сказал Эриху: "Нам нет необходимости держать постоянные патрули. Мы можем сосредоточить максимальные силы с минимальной затратой энергии, зная их метод планирования операций".
Слова Храбака звучали в голове Хартманна, пока его эскадрилья мчалась к Плоешти. Германские зенитки грохотали, усеивая небо клубками черного дыма. Огневая завеса была плотной. Сквозь эту завесу плыли многочисленные В-17 группами по 10–15 самолетов, развернувшись по горизонтали и по вертикали. Тянущиеся к земле дымные следы показывали, что зенитки пару самолетов сбили. В 4 милях дальше с запада подходила к Плоешти вторая большая группа В-17.
Эрих находился на одной высоте с "крепостями". Он проверил альтиметр. 21 000 футов. Вражеских истребителей прикрытия не видно. Это означает, что он может спокойно заняться бомбардировщиками. Эрих взял ручку на себя, и Карая-1 с ревом пошел вверх, поднимаясь на юг к солнцу. Эрих знал, что солнце его друг, особенно когда оно находится за спиной.
Альтиметр показал 25 500 футов, когда он завершил подъем и занял идеальную исходную позицию для атаки бомбардировщиков. Короткий взгляд назад показал, что обе пары сохранили строй. Он толкнул ручку впереди и начал пикировать на бомбардировщики.
Внезапно четыре "Мустанга" в сомкнутом строю промелькнули перед ним на 300 футов ниже. Это была слишком соблазнительная цель, чтобы удержаться.
– Атакуем истребители, – сказал он по радио.
Ме-109 обрушились на "Мустанги". Эрих тщательно рассчитал заход и быстро приближался к замыкающему американскому истребителю. Противник ничего не подозревал. Расстояние между самолетами стремительно таяло. 300 метров… 250 метров… 200 метров… – "Ближе, Эрих!" – 150 метров… 100 метров… Бело-синие опознавательные знаки, казалось, можно потрогать рукой. Его пушки грохотали две секунды.
Хартманн после 350-й победы
От американского истребителя полетели клочья и ударили по крыльям истребителя Эриха. Огонь и дым окутали американца, когда Эрих отворачивал влево вверх. "Мессершмитт" легко отвечал на движения ручки. Новая порция обломков взорвавшегося "Мустанга" обрушилась на самолет Эриха. Быстрый взгляд назад. На месте вражеского истребителя остался только большой черно-красный шар. Дымящиеся куски крыльев и хвоста летели вниз.
Эрих снова вернулся к реальности. "Не трать время, разглядывая горящий самолет", – сказал он сам себе. Следующий "Мустанг" уже заполнил все лобовое стекло. На сей раз дистанция сократилась еще быстрее. На расстоянии 100 метров Эрих нажал гашетки. Снова он увидел, как "Мустанг" закачался, как пьяный. Взрыва не последовало. "Ничего, Эрих!" От вражеского самолета отлетел капот мотора, и внутри Эрих увидел пылающий ад. Оставляя хвост черного дыма, американский истребитель перевернулся и штопором пошел к земле. Р-51 был обречен.
Оглянувшись, Эрих увидел, как вторая его пара быстро подожгла два остальных "Мустанга". Посмотрев вниз, он увидел бесконечные ряды бомбардировщиков, но гораздо ближе описывали вираж еще два "Мустанга". Снова он находился в идеальной позиции для удара.
– Снова атакуем истребители! – приказал Эрих по радио.
Звено Белокурого Рыцаря помчалось за "Мустангами". Превосходная атака американского ведомого… сократить дистанцию… 200… 150… 100 метров. Нажать гашетку пушек, и крыло "Мустанга" исчезает в яркой вспышке. Когда подбитая машина закувыркалась вниз, Эрих увидел, как пилот выпрыгивает из кабины. "Не следить за сбитым, Эрих. Добить лидера".
Американский ведущий заметил Эриха, но было уже слишком поздно. Он свалил свой Р-51 в стандартный левый разворот. Эрих подумал было, что это очень неуклюжий маневр, но потом увидел, что американский истребитель все еще несет подвесные баки. Эрих повел свой самолет внутри левого виража "Мустанга", потом рванул истребитель вправо, как можно резче, и нажал гашетки. Р-51 повернул в другую сторону, как и ожидал Эрих, и налетел прямо на очередь. Эрих громко крикнул: "Дурак! Нужно было заложить круче влево!"
Искры попаданий пробежали по диску пропеллера "Мустанга" и уперлись в моторный отсек. Потом они прошлись по всему фюзеляжу до хвоста. Из "Мустанга" повалили огонь и дым. Через несколько секунд широкая белая струя гликоля резче подчеркнула яркие цвета.
Спикировав под противника, Эрих посмотрел вверх и увидел хвост огня длиной три метра, который тянулся за изрешеченным Р-51. Американский самолет дернулся вверх, потерял скорость и пошел к земле. Эрих проследил за пылающей машиной, надеясь, что пилот остался жив.
– Прыгай! Прыгай! Ради бога, прыгай! – кричал Эрих, словно американский пилот мог слышать его. Фонарь "Мустанга" отлетел прочь от кувыркающегося истребителя, и пилот сумел выпрыгнуть из своего гроба. Эрих с облегчением увидел, как раскрылся парашют американца.
Эрих взглянул назад и увидел, что ведомый Карл Юнгер держится рядом с ним. Больше не было причин оставаться здесь, израсходовав боеприпасы. Выше появились инверсионные следы, подходили новые "Мустанги". Время убираться.
– Назад на базу в Роман, – приказал Эрих по радио.
Когда они, торжествуя, повернули назад, чтобы заправить и перевооружить самолеты, он спокойно сказал сам себе: "Сегодня тебе повезло, Эрих. В следующий раз ты можешь не оказаться таким счастливчиком". В Ромене Биммель уже ждал на стоянке, улыбаясь, как обычно. Выключив мотор, Эрих откинул фонарь и показал Биммелю четыре пальца левой руки.
Биммель расцвел, когда увидел сообщение о четырех победах.
– "Мустанги"? – прокричал Биммель, так как знал, что несколько минут Эрих будет почти глухим. Эрих кивнул, Биммель довольно присвистнул и начал готовить Карая-1 к новому вылету. Он залил бензобаки, проверил масло, проверил, полны ли ленты пушек и пулеметов. Потом техник протер лобовое стекло и фонарь и провел общий осмотр истребителя.
В последующие дни Эрих провел три вылета, которые были богаты боями, но бедны успехами. Американцы прилетали каждый день как по расписанию, поэтому найти бомбардировщики было проще простого. Однако атака этих сундуков была трудной задачей. Потери "Мустангов" в первой стычке насторожили американских пилотов. Теперь они были настороже, срывая все попытки Эриха атаковать бомбардировщики. Сложнейшие схватки с "Мустангами" не давали никаких результатов. Несколько самолетов в звене Эриха были повреждены, он видел попадания в противника, но подтвержденных побед не было. "Мустанги" хорошо выполняли свою задачу прикрытия бомбардировщиков. Одинокое звено истребителей Люфтваффе, выходя в атаку на целое авиакрыло бомбардировщиков, немедленно притягивало к себе не меньше эскадрильи "Мустангов" прикрытия.
Пятый вылет Эриха на перехват американцев начался, как и все остальные. Перехват должен был состояться на высоте 20 000 футов. Небо было чистым, и он повел свое звено на высоту 23 000 футов, чтобы прикрыть ударное звено, выделенное для атаки бомбардировщиков. Следя, как четыре Ме-109 выходят в атаку, Эрих заметил свору "Мустангов", идущую на них сверху, с высоты 28 000 футов или больше. Он не заметил "Мустанги", так же как никто в его звене. Им повезло, что и американцы не заметили их, иначе немецкая группа высотного прикрытия была бы атакована и уничтожена.
"Мустанги" намеревались спикировать на Ме-109, находившиеся в 1000 футов ниже Эриха. Далеко внизу, возле бомбардировщиков, Эрих увидел пару Ме-109 из другой эскадрильи, набирающих высоту и идущих на бомбардировщики. Позади этой пары мчались четыре "Мустанга", тоже набиравших высоту. Они быстро настигали ничего не подозревающие "Мессершмитты". Эрих включил свой передатчик:
– Оглянитесь! "Мустанги"! Оглянитесь! "Мустанги"!
Идущая вверх пара истребителей не отреагировала. Они не слышали. Проклятье! Больше он для них ничего не сможет сделать. Его работа – прикрыть другое звено, которое тоже намерены атаковать "Мустанги". Толкнув ручку от себя, Эрих устремился следом за "Мустангами", атакуя их сзади сверху.
– Пикируй и прикрывай снизу, – приказал Эрих Юнгеру.
Ведущий "Мустанг" уже взял на прицел одинокий Ме-109 и открыл огонь по германскому истребителю. Еще три "Мустанга" пристроились за ним, чтобы поочередно выполнить заход. "Четверо на одного!" – Эрих разозлился. Он обрушился на американскую четверку с пикирования на максимальной скорости. Дым валил из подбитого Ме-109, когда головной американец прекратил стрельбу. От "Мессершмитта" летели обломки, которые потоком воздуха уносило вверх. Американские 12,7-мм пулеметы были смертоносными, хотя и не так, как 20-мм пушки "мессеров".
400… 300… 200… 100 метров… Дистанция сократилась в считаные секунды. "Мустанг" с его прямоугольным хвостом казался огромным, как амбар. Он заполнил все лобовое стекло Эриха, когда тот приблизился к замыкающему американскому самолету. Эрих нажал гашетки. Вспышка огня и ударная волна встряхнули Карая-1, когда Р-51 взорвался.
Эрих немедленно перенес огонь на третий "Мустанг", пилот которого словно был парализован происшедшим. "Мустанг" получил полную порцию свинца с Караи-1 и загорелся. Американцы продолжали лететь, но теперь настал черед Эриха немного вздрогнуть.
– Буби, Буби, сзади! Отрывайся! Отрывайся! – Голос сержанта Юнгера загремел в головных телефонах.
Эрих толкнул ручку вперед, переходя в крутое пике. Он почувствовал, как глаза вылезают из орбит. Эрих едва не ударился головой о фонарь, когда отрицательное ускорение заставило затрещать привязные ремни. Крутой левой спиралью на полном газу Белокурый Рыцарь пошел вниз, и "Мустанги" висели у него на хвосте.
– Возвращайся на базу один, я вернусь самостоятельно, – приказал он по радио. Это даст Юнгеру шанс. Слишком много проклятых американских истребителей набросилось на них. Целые орды мчались за Эрихом, полные решимости не позволить одинокому "Мессершмитту" ускользнуть.
Эрих быстро глянул в зеркало и по сторонам. Проклятье! ВОСЕМЬ чертовых "Мустангов" следовали за ним. Его обратная петля на мгновение смутила противника, и он немного увеличил расстояние, но так и не оторвался. Он начал громко разговаривать сам с собой, действуя, как собственный ангел-хранитель.
"Все в порядке, Эрих, успокойся и ЛЕТИ. Лети, как ты до сих пор ни разу не летал".
Р-51 разделились на две группы по четыре самолета и попытались зажать Эриха. Они не уступали ему в скорости. Дело принимало скверный оборот.
"Крутые виражи, Эрих. Действительно крутые виражи, иначе ты наглотаешься свинца".
Он положил Карая-1 на левое крыло, и началась партия воздушного бейсбола, в которой Белокурый Рыцарь играл роль мяча. Круто вправо – очереди с двух "Мустангов"… круто влево – шквал трассеров с другой стороны… круто вправо – новая очередь.
– Тебе везет, Эрих. Они плохие стрелки. Они открывают огонь со слишком большого расстояния. Тебе снова везет, Эрих. Если бы они знали, что знаешь ты, быть бы тебе мертвым…
Круто вправо… круто влево… Во время безумных петель, когда кровь приливала к голове, он успевал и сам стрелять по "Мустангам", когда те подворачивались на прицел.
"Ты знаешь, что не попадешь в них, Эрих, но пусть они увидят трассирующие пули. Попугай их немного. Кроме того, под треск своих пулеметов как-то чувствуешь себя немного уверенней".