* * *
Зорич и Гурский четко представляли, что может случиться, какие печальные последствия могут наступить, если быстро не разобраться с возникшей серьёзной ситуацией, опасно нависшей над отрядом. Терпеть дальше работу предателя или предателей нельзя было и преступно по своей сути. Они понимали, что безразличие в данной ситуации – опора слабости, а нетерпение – гибель силы. Для небольшого партизанского отряда деятельность "кротов" смерти подобна, тем более в тесном вражеском окружении.
Вначале тень растерянности легла на усталое лицо Зорича – впервые он так близко ощутил работу вражеского лазутчика. Поэтому чекист не мог отбиться, как от назойливого слепня на пляже, от охватившего ощущения полного недовольства собой: и спешить и медлить нельзя было.
И вдруг он почувствовал смутное озарение, будто ухватил все время ускользавшую догадку. Он быстро достал из полевой сумки блокнот и набросал карандашом довольно простую проверочную комбинацию. Она отражала реалии нахождения партизан в данном районе. Зорич победно улыбнулся и позвал Гурского.
– Анатолий, я, кажется, вышел на уровень решения головоломки, – улыбался Александр.
– Какой?
– Основной… По вычислению оборотней – абверовских или гестаповских "кротов". Одним словом – вражеских лазутчиков.
– Готов услышать перл разработки.
– Ну, так слушай…
Чекист исходил из того, что в условиях строгого режима службы в партизанском отряде не может быть шпиона-одиночки. Ведь каждый его шаг контролируют бойцы и командиры. У вражеского лазутчика должен быть связной из числа местных жителей – отряд же дислоцировался рядом с деревней Волей Верещинской. Именно местные крестьяне только и могут свободно передвигаться, покидать партизанскую зону, посещать другие села и даже город Люблин, где находились карательные службы немцев: гестапо, шпионская школа и штабы нескольких воинских и специальных частей СС.
– Согласен, Александр… Всё сложное – гениально просто, но до этой простоты, как говорится, надо дойти холодным умом, а потом и конкретным действием.
– Я думаю, капкан на шпиона или шпионов скоро должен сработать. Наживка пахучая и закреплена крепко, – пружина нашего капкана тугая. Не вырваться.
Слово Святогорову:
...
"Решили мы провести элементарную оперативную комбинацию. Предложили Жданову по тревоге поднять отряд – сделать имитацию передислокации его штаба и подразделений в другой район. Приказали через отдельных командиров на марше никому из партизан не отлучаться. Специально выделенные дозорные группы, замаскировавшись в кустарниках, внимательно наблюдали за селом. Им вменялось в обязанность – всех, кто будет выходить или выезжать из Воли Верещинской, задерживать и немедленно доставлять в штаб. При этом обращать особое внимание на поведение задержанных и их возможные подозрительные действия.
В тот же день мы задержали несколько человек из числа местных граждан. Среди них была супружеская чета панов Филонских. Посадили мы этих поляков в партизанскую землянку. Так вот жена Аделия долго молчала в землянке, а потом начала корить мужа, что попались, мол, по-дурацки, смешно. Что их перехитрили русские. Обыскали супругов и нашли записку от одного из местных партизан – Тадеуша Сметинского, адресованную в Люблин некой пани Зосе".
Кстати, эта дама, как потом выяснилось, была хозяйкой шикарной люблинской пивной, в которой часто бывали знатные люди города, бизнесмены, немецкие офицеры, в том числе и сотрудники немецких спецслужб. В этой же пивной находилась и… явочная квартира местного гестапо. А Зося работала на местное подразделение государственной полиции, являясь одновременно и агентом, и содержательницей явочной квартиры, и хозяйкой "почтового ящика". Но всё это выяснилось со временем.
Вот текст обнаруженной записки:
...
"Моя милая Зося!
Скоро месяц, как мы с тобой не виделись, да и удастся ли мне в ближайшее время побывать в Люблине, ещё не знаю. Сейчас я очень занят.
К нам издалека прибыли, как я писал раньше, два знатных гостя, привезли много всяких подарков. Наверное, загуляем так, что эхо пойдет по всей округе. Может, и к тебе наведаемся.
Будь готова встретить, как положено.
Т.С
".
Зорич приказал радисту Славе Бондарю срочно передать по рации Жданову приказ – немедленно арестовать Тадеуша Сметинского, а отряду срочно возвращаться на базу. Через некоторое время пришел неожиданный ответ, который ещё круче закрутил обстоятельства по поиску предателей:
...
"Отряд напоролся на засаду карателей. Мы приняли вынужденный бой. Сметинский сначала отстал, а потом пытался бежать к карателям. Он был убит партизаном Вицеком Шамко".
По прибытии партизан на базу многие обстоятельства этого убийства стали прорисовываться четче. Одна за другой выдвигались версии и тут же отпадали как нереальные. Эти важные вопросы для безопасности отряда глубоко обсуждались с Барановским и Ждановым, которые полностью были согласны с действиями Зорича.
"Почему шпиона убил именно Шамко? – задавал себе вопрос Зорич, но ответа никак не находил. – Судя по обстоятельствам, как мне докладывали, он это сделал как бы в естественной ситуации – уничтожил предателя, намеревавшегося переметнуться к немцам.
Информация от других источников говорила, что Шамко буквально охотился за ним. А может, просто хотел избавиться от ненужного свидетеля? Тогда, какого свидетеля? Чем они были связаны друг с другом? Почему это не сделали другие партизаны, наверняка находившиеся рядом с жертвой? Шамко, Шамко, кто он? Как и когда появился в отряде? При каких обстоятельствах и с кем? Всё это надо выяснить – да поскорее!"
Рассуждения ходили и ходили по кругу предположений на основе всё поступающих свежих данных. Майор понимал, что мысли походят на перелетных птиц, если их не наловить сейчас, по горячим следам, то есть вероятность, что их никогда не поймаешь – далеко и безвозвратно улетят. А потому он собирал и собирал по крупицам все попадающие подозрительные данные на Шамко и отправлял их плавить в горячий тигель мыслей внешне холодной головы. Там они выливались в нужную логическую форму.
Наблюдения и аналитическая работа дали положительный результат. По дополнительно полученным материалам становилось ясно, что выстрел Шамко в Сметинского не случаен и явно не мотивирован патриотическим чувством…
Вскоре второй агент был разоблачен. Его попросили рассказать всю правду об убийстве. Сначала он утверждал, что застрелил Сметинского как предателя, пожелавшего сбежать "с поля тяжкого боя" к противнику. Он даже пытался хорохориться, мол, расправился с предателем, но когда Зорич стал уличать убедительными доказательствами его преступных деяний и замаячила угроза расстрела, то агент гестапо сразу же растаял и поплыл, как студень на теплой кухне. Надеясь выторговать и выпросить себе право на жизнь, разоблаченный немецкий лазутчик с собачьей преданностью ловил каждый взгляд, каждый жест допрашивающего его майора.
Но у Зорича уже были неопровержимые данные, что убийство произошло не так, как обрисовывал его убийца.
– Почему вы посчитали его за предателя? – неожиданно строго спросил Зорич.
Шамко заволновался и ничего вразумительного не ответил, хотя и пытался перечислить ряд признаков подозрительного поведения своей жертвы.
– А эти признаки, названные вами, разве не видели другие партизаны?
– Не знаю…
Однако в ходе перекрестного допроса засланный агент всё-таки "раскололся", хотя и пытался защищаться. Назвал свой псевдоним – "Вольф" (Волк). Повел он себя сразу же неискренне. Стал юлить, лгать, доказывая, что он был слепой исполнитель чужой воли. Главным предателем и шпионом, мол, был Тадеуш Сметинский, который руководил им по заданию гестапо…
О перевербовке агента не могло быть и речи.
После стремительного следствия по горячим следам преступления состоялся партизанский суд, который приговорил шпиона к высшей мере наказания – расстрелу.
Приговор привели в исполнение тут же на краю оврага сами партизаны. По всем правовым основам сделали: зачитали приговор, объявили, в чем обвиняется осужденный, какой ущерб нанес он отряду вместе с подельником, сколько погубил людей, а потом дали волю стволам…
Возмездие свершилось.
После этого Зорич подумал:
"Большое дело сделали – вытащили две такие глубоко засевшие занозы в теле партизанского отряда. Вот как в жизни интересно, сотворим что-нибудь невероятное, порой невозможное, но удачное, потом оглянемся и поразимся: как же мы это сделали? Вот что такое дух, помноженный на логику мыслей и старание довести дело до конца".
Слово Святогорову:
...
"В партизанском отряде имени Железняка мы быстро освоились и начали проводить свои операции…
Мы искали и затем из подобранных кандидатов готовили нашу агентуру, сочиняли им легенды прикрытия. У нас в отряде были специалисты по подделке и изготовлению немецких документов.
Причем качество их было таково, что никто из агентов в Люблине и других городах Польши не провалился при проверке этих липовых удостоверений немецкими патрулями. Они были идеальными по исполнению.
С отряда агенты уходили на задания с целью разведки, совершения диверсионных и террористических актов справедливого возмездия над фашистскими главарями и предателями…"
Мстительность в агонии
Начальник 12-го отдела "Иностранные армии Востока" при генеральном штабе сухопутных войск вермахта генерал-майор Рейнгард Гелен уже более четверти века верой и правдой служил разным правительствам – сначала Веймарской республике, затем гитлеровскому Третьему рейху, – хотя поначалу и не испытывал к нацистам особых симпатий, считая резкую радикализацию их политического курса крайне опасной для ещё не окрепшей Германии после позорного Версаля.
В то же время, воспитанный в казарменном духе, он безоговорочно принимал любую верховную власть государства – независимо от политического устройства – гитлеровскую в том числе. Он черпал удовольствие в самом процессе работы, не оглядываясь, на кого ему приходится трудиться.
В детстве хилый и узкогрудый, он достиг роста всего 160 см, с нездоровой, желтоватой кожей и близорукими глазами. В школе же ценили ребят сильных, ловких, выносливых. Поэтому он часто замыкался в себе, держался особняком, страдая комплексом неполноценности. Но время показало, что отсутствие накачанных мускулов не всегда дает проездной билет на поезд, идущий в сторону станции под названием "Карьера". Такой проездной приобретают люди за ум, интеллект, знания. И он такой билет получил.
Гелен с безоглядной преданностью служил Гитлеру до самого конца, хотя скорее всего уже давно понимал, что война проиграна и что в этом поражении во многом повинен сам фюрер, который не внимал разумным советам своих опытных в военном деле генералов и адмиралов. И, самое главное, фюрер не особо доверял донесениям руководителя разведывательных операций против Советского Союза, а уповал только на свое Провидение.
И всё же главным делом жизни Рейнгарда Гелена, которому он посвятил себя целиком и до конца, была борьба с коммунизмом-большевизмом и Советским Союзом. Поэтому он в конце войны легко сменит хозяев, чтобы иметь возможность продолжить свой крестовый поход на Восток.
В 1945 году он сдастся американцам – представителям военной разведки США (РУМО). Вскоре генерал разведки и его организация попали под крыло Аллена Даллеса. И это не случайно: Гелен собрал целый архив на объекты Советского Союза – его Красную Армию, разведывательную сеть, экономический и человеческий потенциал – и в результате сосредоточил в своих руках бесценный материал. Кроме того, он был мастером закулисных интриг и подрывных операций. Такие люди нужны были США: стали отчетливо прорисовываться контуры холодной войны.
Со временем он учредил свою штаб-квартиру в Пуллахе под вывеской представительства промышленной компании, а различные отделения, такие, как шпионские школы и центры подготовки кадров, действовали как филиалы или мастерские фирмы. Всю свою жизнь Гелен намеренно создавал вокруг себя завесу секретности, скрывающую от посторонних глаз как его профессиональную деятельность, так и личную жизнь. Даже самые пронырливые репортеры и корреспонденты не смогли выведать, где он живёт, имеет ли семью, детей. Те немногие фотографии, увидевшие позже свет, изображают его молодым офицером в майорском звании. В немецкой прессе его называли не иначе как "Человек в тени", "Человек тысячи тайн", "Теневой генерал", а одна из штутгартских газет охарактеризовала Гелена как "Никому не известный глава шпионского ведомства". Но это всё будет потом – после печальной для германского народа, но не для Гелена войны.
А мы вернемся в 1944 год.
Как известно, в поле зрения Гелена находилась оперативная разведка на советско-германском фронте.
И вот Гелен с молодым, тридцатичетырехлетним начальником 6-го (иностранного) управления имперской безопасности (РСХА) ("Аусланд СС"), бригаденфюрером СС, шефом внешней разведки Вальтером Шелленбергом уже несколько дней работал над новым вариантом оперативного плана "Цеппелин" по активизации работы выпускников разведывательно-диверсионных центров и школ.
Шелленберг учился в Боннском университете. Сначала на медицинском, затем на юридическом факультетах, где вступил в НСДАП и СС и был завербован одним из преподавателей в качестве негласного сотрудника СД. Как агент секретной службы проявил себя с положительной стороны. По его доносам были арестованы несколько десятков противников нацистского режима. Одних посадили в концлагеря, других расстреляли, а нескольких по его доносам вздернули на виселицах.
Своей деятельностью он обратил на себя внимание Гейдриха, который предложил ему в 1934 году работу в штате возглавляемой им службы безопасности СС (СД). Шелленберг, проявив незаурядный талант теоретика и аналитика, разрабатывал многочисленные и разнообразные акции. Он принял личное участие в похищении двух британских агентов в приграничном голландском городке Венло и доставке их в Германию с целью доказать причастность британской разведки к покушению на Гитлера 8 ноября 1939 года.
Подчинялся он непосредственно Гиммлеру, к которому имел доступ в любое время суток. Многолетнее соперничество Шелленберга с абвером закончилось тем, что в 1944 году армейская разведка, возглавляемая адмиралом Канарисом, была ликвидирована по приказу Гитлера, обвинившего шефа абвера в военных неудачах последних лет.
Именно в это время министр иностранных дел фашистской Германии фон Риббентроп загорелся идеей физического уничтожения Сталина. Шелленберг вспоминал:
...
"Риббентроп встал и, подойдя ко мне, с очень серьёзным видом потянул меня в угол…
– Нужно убрать Сталина…
Риббентроп объяснил мне, что весь режим в России держится на способностях и искусстве одного человека и этим человеком является Сталин".
Конечно же, он понимал, что Гитлер, в случае удачного решения этого вопроса, будет доволен. Он знал оценку фюрера советского вождя. В частности, рейхсканцлер признавался:
...
"Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба Сталина.
По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчилля и Рузвельта.
Это единственный мировой политик, который достоин уважения.
Наша задача – раздробить русских (читай: "советских". – А.Т. ) так, чтобы люди масштаба Сталина больше не появлялись".
Конкретным доказательством серьёзности намерений фашистского руководства по физическому устранению Сталина было задержание 5 сентября 1944 года в районе деревни Самуйлово Кармановского района Смоленской области двух агентов-террористов, подготовленных рижской командой "Цеппелин" – Норд. Ими оказались бывшие советские граждане П. И. Таврин и Л. Я. Шилова.
Агентов перебросили через линию фронта на самолете вместе с мотоциклом. Транспортное средство нужно было им для быстрейшего отрыва от места приземления аварийного самолета, который не мог уже взлететь из-за аварии. Ехавшие на мотоцикле оказались: мужчина в кожаном летнем пальто, с погонами майора, имевшего четыре ордена и Золотую Звезду Героя Советского Союза, и женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.
При задержании майор предъявил удостоверение личности на имя Таврина Петра Ивановича – заместителя начальника отдела контрразведки "Смерш" 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта…
В ходе следствия выяснилось, что Таврину была поставлена основная задача – убить Сталина из пистолета с отравленными и разрывными пулями или выстрелом из ручного гранатомета – "панцеркнаке" бронебойно-зажигательным снарядом. Выстрел должен был производиться из рукава пальто или пиджака. А дальше предполагалось в суматохе быстро покинуть помещение и отсидеться на одном из двух известных террористам конспиративных адресов в Москве.
Руководители органа СД в Рижской школе диверсантов проинструктировали агента, что террористический акт он должен совершить во время нахождения советского руководителя на каком-либо торжественном заседании или собрании. Пройти на такое массовое мероприятие, как заверяли немецкие учителя, майору со Звездой Героя Советского Союза, тем более сотруднику "Смерш", особых трудностей не составит.
Но случился облом и для самолёта, и для агентов…
При личном обыске террористов, а также досмотре мотоцикла, на котором следовали Таврин с радисткой Шиловой, было обнаружено:
– 3 чемодана с разными вещами,
– 4 орденские книжки,
– 5 орденов: орденов Ленина – 2, а также Красного Знамени, "Александра Невского", Красной Звезды,
– 2 медали "За отвагу", Золотая Звезда Героя Советского Союза и гвардейский значок.
Кроме того, было изъято 428 400 рублей, 116 мастичных печатей, 7 пистолетов, 2 охотничьих ружья, 5 гранат, 1 мина и реактивная установка "панцеркнаке" с зарядами.
Террориста Таврина готовили основательно. С ним встречался и проводил дважды инструктажи в Берлине сам Отто Скорцени – освободитель Муссолини. Но и на старуху бывает проруха – не учли специалисты СД одной детали – расположили на груди террориста награды в нарушение правил их ношения, что сразу бросилось в глаза чекистам при его задержании.
После ареста Таврина и Шиловой контрразведчики разработали радиоигру под кодовым названием "Туман", закончившуюся 9 апреля 1945 года.
По приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР немецкие террористы были расстреляны только в 1952 году.