В январе 1949 года в Киеве состоялся XVI съезд КП(б)У. Отчет о деятельности ЦК за 10 лет делал Н. С. Хрущев. Он говорил о событиях военных лет и о послевоенном восстановлении экономики республики, о воссоединении всех украинцев, о развитии культуры. Но было очень много такого, о чем докладчик предпочел умолчать. В состав Политбюро ЦК КП(б)У вошли Н. С. Хрущев, Д. С. Коротченко, М. С. Гречуха, Л. Р. Корниец, Д. З. Мануильский, А. А. Гречко, Л. Г. Мельников, З. Т. Сердюк, И. С. Сенин. В состав ЦК КП(б)У был избран среди многих других партийных работников и Л. И. Брежнев.
На протяжении 1949 года Хрущев развил бурную деятельность. Он старается вникнуть во все стороны жизни республики. Его интересует строительство и архитектура, народное образование и промышленность. Но больше всего он занимается сельским хозяйством. Кроме кукурузы и проса Хрущев начинает пропагандировать еще одну культуру – чумизу. Эта высокоурожайная и засухоустойчивая, но крайне теплолюбивая культура не прижилась, однако, на полях Украины.
По всей стране в 1949 году шла подготовка к празднованию 70-летия со дня рождения Сталина. За несколько дней до этого события первый секретарь Московского обкома партии Г. М. Попов был назначен министром городского строительства. В этой связи по рекомендации ЦК ВКП(б) первым секретарем Московского обкома и горкома партии был вновь избран Н. С. Хрущев. Руководителем украинской партийной организации стал Л. Г. Мельников {9} . В жизни и деятельности Хрущева начался новый этап.
Снова в Москве
Хрущев вернулся в Москву не только секретарем обкома партии, он был также избран секретарем ЦК ВКП(б). Из секретарей обкома такой статус в прошлом имели лишь С. М. Киров и Л. М. Каганович. Сталин выделял в эти месяцы Хрущева. На торжественном заседании в Большом театре, посвященном 70-летию Сталина, справа от юбиляра сидел Мао Цзэдун, а слева – Хрущев.
С первых дней в Москве Хрущеву пришлось решать не только хозяйственные, но и политические вопросы. Как раз в это время в Ленинграде были арестованы тысячи партийных и государственных деятелей, работников науки и культуры, руководство обкома и облисполкома. Кое-кто хотел создать аналогичное "московское дело". Хрущеву было поручено проверить деятельность Г. М. Попова на посту секретаря обкома и горкома и на посту председателя Моссовета. Созданная Хрущевым комиссия нашла в деятельности Попова и его ближайших помощников немало хозяйственных злоупотреблений, но не политических преступлений. Хрущев доложил об этом Сталину, и "московское дело" не состоялось. Позднее Хрущев ставил это себе в заслугу. Он с интересом познакомился с Московским метрополитеном, строительство которого не прекращалось и в годы войны. Именно Хрущев открыл движение на участке кольцевой линии от Курского вокзала до Крымской площади.
Побывав во многих районах Московской области, он поразился бедности крестьян и отсталости производства по сравнению с Украиной. При восстановлении разрушенного войной хозяйства государство вкладывало средства в первую очередь в хозяйство тех областей и районов, где ожидалась более быстрая и значительная отдача. Это был черноземный центр, Украина и южные районы. Нечерноземье жило во многих отношениях хуже, чем до революции, хотя наличие здесь мощных промышленных центров позволяло вести рентабельное сельское хозяйство с животноводческим и овощеводческим направлениями. Однако система низких закупочных цен отрицательно влияла в первую очередь именно на животноводство и овощеводство. Хрущев был удивлен мелкими размерами колхозов в области и отсутствием дорог. 26 % колхозов области имели в 1949 году менее 100 гектаров пашни, 40 % – от 100 до 200 гектаров пашни и 18 % – от 200 до 300 гектаров. 45 % деревень области имели меньше 30 дворов, 20 % деревень имели больше 60 дворов. Выдача хлеба на трудодень ограничивалась сотнями граммов.
Хрущев сразу же предложил объединить мелкие колхозы и мелкие деревни. Эта работа началась зимой 1950 года. Он внес в ЦК предложение превратить прилегающие к Москве области в мясо-молочную и картофеле-овощеводческую базу Москвы и других городов. Эта инициатива была поддержана. Осенью 1950 года в Московской области имелось 1 541 хозяйство вместо 6 069 в 1949 году. В среднем на хозяйство приходилось 772 гектара пашни, 165 дворов и 264 работоспособных колхозника. Это было немного по масштабам Украины, но существенно для Нечерноземья.
В Политбюро сельским хозяйством занимался тогда Г. Маленков, мало разбиравшийся в проблемах деревни. Но Хрущев был также членом Политбюро и секретарем ЦК, и это давало ему определенную независимость в решении проблем области. К тому же у Хрущева были дружеские отношения с Маленковым, и вскоре после переезда в Москву он побывал вместе с семьей у него в гостях. Эти встречи, однако, быстро прекратились, ибо Сталин крайне подозрительно относился к любому общению членов Политбюро, выходящему за пределы их служебных обязанностей.
Несмотря на неблагоприятные погодные условия, Московская область получила в 1950 году неплохой урожай зерновых и картофеля и досрочно выполнила план заготовок. Ее пример был поддержан другими областями Нечерноземья и закреплен специальным постановлением ЦК ВКП(б) и Совета министров СССР об укрупнении мелких и мельчайших хозяйств. Надо отметить, однако, что, кроме полезной работы по укрупнению мельчайших хозяйств, подбору более опытных кадров, мелиорации, Н. Хрущев стал предпринимать в области немало таких инициатив, которые заранее были обречены на неудачу. Так, например, он начал кампанию по внедрению на поля Московской области кукурузы и чумизы, а также сахарной свеклы. В газете "Московский большевик" проводилась агитация за создание под Москвой плантаций для выращивания южноволжских арбузов, среднеазиатских дынь, земляной груши, тыквы, даже винограда. Хрущев предложил проводить "подзимний" сев сахарной свеклы и подсолнечника, семена которых высевались в ноябре на покрытых снегом полях. Хорошо было по крайней мере то, что все эти опыты проводились селекционерами на небольших делянках.
Заслуживает внимания вопрос об агрогородах. Мысль о них возникла у Хрущева еще на Украине, когда четыре крупных колхоза Черкасской области решили объединиться в один еще более крупный колхоз. Проект новой центральной усадьбы разрабатывала Академия архитектуры УССР. При населении в 10–12 тысяч человек это было уже не село, а агрогород. Ничего предосудительного в этом проекте не было, так как речь шла о сравнительно богатых колхозах, которые нуждались только в хорошем проекте, кредите и части строительных материалов. Строительная бригада в 500 человек сформировалась на месте. Позднее еще в некоторых областях Украины колхозы решили создать такие агрогорода, аналогичные большим станицам Дона и Кубани.
Но то, что и для Украины делалось пока лишь в виде исключения, не подходило для Нечерноземья, где не было ни потребности в агрогородах и колхозах-гигантах ни средств для них. Между тем под давлением Хрущева в Гремяченском районе области началась подготовка к созданию агрогорода. В одном из мартовских номеров "Правды" за 1951 год появилась статья Хрущева о назревших проблемах сельского и колхозного строительства, где наряду с дельными предложениями содержалось и предложение о развертывании строительства агрогородов. Г. Маленков нашел идею Хрущева преждевременной, но, главное, статья не понравилась Сталину. На следующий день в короткой заметке "От редакции" можно было прочесть: "По недосмотру редакции при печатании во вчерашнем номере газеты "Правда" статьи тов. Н. С. Хрущева "О строительстве и благоустройстве в колхозах" выпало примечание редакции, что статья Н. С. Хрущева печатается в дискуссионном порядке. Настоящим сообщением эта ошибка исправляется". В закрытом циркуляре ЦК статья Хрущева была объявлена ошибочной. Он был уязвлен, но ему ничего не оставалось, как признать ошибку. Только много позднее Хрущев добился отмены обвинений, содержащихся в циркуляре ЦК 1951 года. Но к идее агрогородов он уже никогда не возвращался.
Положение Хрущева, однако, не было поколеблено. Он продолжал энергично заниматься делами столицы и области. Именно в 1950–1951 годах в Москве началось сравнительно широкое жилищное строительство. Жилищный кризис в столице был необычайно острым. Большинство москвичей жили в переполненных коммунальных квартирах, причем в одной комнате нередко ютились две семьи. Десятки тысяч семей жили во временных деревянных бараках. Теперь положение начало меняться. Уже на 1951 год планировалось ввести в оборот 700–800 тысяч кв. метров жилплощади. Был принят принцип массовой застройки, проводившейся на пустырях Юго-Запада и в районе Песчаных улиц.
Углубился, однако, кризис в сельском хозяйстве, которое подрывалось низкими закупочными ценами, огромными налогами на общественное и личное хозяйство, лишавшими деревню всяких стимулов к развитию производства. В 1952 году Московская область не смогла выполнить планов по государственным заготовкам.
Главное внимание партии в конце лета 1952 года переключилось на подготовку XIX съезда партии. Сталин уже не мог из-за болезни сделать отчетный доклад, это было поручено сделать Г. Маленкову. Хрущев должен быть подготовить доклад об изменениях в Уставе партии. Одно из них состояло в том, что из названия партии исчезло понятие "большевиков". Теперь вводилось название КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.
XIX съезд партии открылся 5 октября 1952 года.
Через много лет после смерти Сталина, будучи на пенсии, Хрущев вспоминал события съезда: "Когда Сталин определил повестку дня, он сказал, что, мол, отчетный доклад давайте поручим Маленкову.
"Об Уставе, – сказал Сталин, – Хрущеву давайте поручим сделать доклад, а доклад о пятилетке – председателю Госплана Сабурову".
Так, собственно, и была принята повестка дня съезда. Как Сталин сказал, так и записали – никаких замечаний не было сделано.
Когда мне поручили готовить доклад по Уставу партии, я очень дрожал. Это была для меня большая честь, но она не радовала, потому что я знал, как трудно подготовить доклад по такому вопросу и трудно его провести через утверждение. Я знал, что здесь все набросятся на мой доклад, особенно Берия, а он и Маленкова потянет за собой. Так оно и было.
Стали готовить доклады. Были подготовлены отчетный доклад и по Уставу. Их утвердили.
Были сделаны доклады. Потом началось обсуждение. Прения были короткие. Да, собственно, и не было условий-то по-настоящему разворачивать прения, обсуждение этих вопросов.
Съезд шел к концу. Обсудили доклад о пятилетке. Это была самая плохая из всех пятилеток, которые когда-либо принимались, очень неквалифицированно она была подготовлена и доложена съезду.
Мы подошли к концу съезда. Надо было проводить выборы руководящих органов. Вся подготовительная работа была проведена аппаратом ЦК. Так всегда делалось. Все люди еще до начала съезда были подобраны аппаратом. Так же подбирались и делегаты съезда…
Выбрали ЦК. Закончился съезд. Спели "Интернационал". Сталин в конце выступил. Буквально пять или семь минут он речь держал. Все восхищались, все радовались, как гениально сказано, и прочее.
Когда Сталин закончил свою речь, сошел с трибуны и съезд был закрыт, мы пошли в комнату Президиума ЦК.
Сталин сказал: "Во, смотри-ка, я еще смог".
Смог! Мы тогда посмотрели, что он смог. 5–7 минут смог он продержаться на трибуне и считал это своей победой. Из этого мы тогда сделали вывод, насколько он физически слаб – для него было невероятной трудностью произнести речь на 5–7 минут, а он считал, что он еще силен и еще может работать…
Потом мы были очень поражены следующим фактом. Это тоже довольно показательно. Формировались руководящие органы – Президиум Центрального Комитета и партийной контрольной комиссии. Это самый ответственный момент; из выбранных членов ЦК надо создать руководящие органы. Смотрим, созывается пленум, а никакого разговора с нами Сталин не поднимал.
Какой будет состав Президиума? Ни числа, ни персонального состава – ничего не известно…
Сталин, сам открыв пленум, тут же внес предложение о составе Президиума ЦК. Он вытащил какие-то бумажки из кармана и зачитал их. Он предложил состав в количестве 21 человека (По новому Уставу Президиум ЦК играл роль Политбюро. Число членов нового Президиума Хрущев по памяти назвал не совсем точно: было избрано 25 членов и 11 кандидатов. – Р. М. ).
Когда Сталин предложил Президиум ЦК… он сказал, что так как будет громоздкий Президиум, то надо избрать из состава Президиума Бюро Президиума. Это было совсем не уставное предложение. Мы только что Устав приняли, и тут же Устав этот ломается. Он сказал, что будет оперативное бюро, которое станет собираться чаще и будет принимать решения по всем текущим оперативным вопросам. Кажется, он предложил бюро в составе 9 человек…
Бюро, по-моему, такое было: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин, Булганин. Вот – 9 человек.
Началась работа. Работа, конечно, продолжалась так же, как и до этого шла. Здесь уже из 9 человек. Сталин по своему выбору и своему благоволению избрал пятерых. Об этом нигде не говорилось открыто, а это избрание мы определяли сами. Он приглашал к себе только тех, кого он считал нужным созвать. Считалось большой честью быть приглашенным к Сталину и считалось дурным предзнаменованием, когда кто-то из тех, которых он раньше приглашал, не приглашался.
В пятерку входили: Сталин, Маленков, Берия, Булганин, Хрущев. Реже он Кагановича и Ворошилова приглашал, а совершенно не приглашал Молотова и Микояна" [92] .
Многие признаки говорили о том, что Сталин начал готовить "новую чистку" в верхах партии, жертвой которой могли стать Молотов, Микоян, Ворошилов. Угроза нависла даже над Берией. Обстановка в стране обострилась после ареста в начале 1953 года группы кремлевских врачей, обвиненных в шпионаже и убийстве некоторых видных деятелей партии. Был арестован министр МГБ В. Абакумов и многие работники МГБ. Между тем Сталин пребывал в хорошем настроении и никому не раскрывал своих планов. Почти ежедневно устраивал он на своей даче коллективные ужины или обеды. Один из таких ужинов состоялся 28 февраля 1953 года. Хрущев описывает этот вечер следующим образом:
"Как-то в субботу от Сталина позвонили, что Сталин приедет в Кремль и чтобы мы пришли. Тогда не заседало Бюро, а он пригласил персонально меня, Маленкова, Берию, Булганина и больше никого.
Приехали. Он сказал:
– Давайте кино посмотрим.
Посмотрели кино какое-то, потом Сталин говорит:
– Поедем покушаем на ближнюю дачу.
Это значит к Сталину поедем. Поехали к Сталину поужинали. Ужин затянулся. Сталин это называл обедом. Мы кончили этот обед, наверное, в пять или шесть часов утра. Это обычное время, когда кончались такие обеды. Сталин был навеселе после обеда… в очень хорошем расположении духа, и физически ничего не свидетельствовало, что, может быть какая-то неожиданность. Распрощались мы с тов. Сталиным и разъехались. Я помню, что, когда мы вышли в вестибюль, Сталин, как обычно, вышел проводить нас. Он много шутил и был в хорошем расположении духа. Он замахнулся вроде пальцем или кулаком, толкнул меня в живот, назвал Никитой. Когда он был в хорошем расположении духа, он всегда называл меня по-украински – Микита. Ну, мы уехали тоже в хорошем настроении, потому что тоже ничего за обедом не случилось, не всегда обеды кончались в таком хорошем тоне" [93] .
На следующий день Хрущев ожидал, что Сталин снова позовет их вечером ужинать. Но в это время на даче Сталина царили растерянность и тревога. В своих личных покоях он никогда не принимал гостей, жил в полном одиночестве за бронированными дверями. В спальню Сталина могла входить лишь пожилая уборщица. Охраной и обслугой он управлял при помощи сигналов, нажимая кнопки на имеющемся у него пульте. Одна из кнопок зажигала в комнате обслуги сигнал: "Приготовить чай". Другая давала сигнал: "Принести чай". Третий сигнал приказывал: "Убрать посуду". Чай подавался через автоматически выдвигаемые полки в двери. 1 марта обслуга получила привычный сигнал: "Приготовить чай". Но приказа "Подать чай" долго не поступало. Работавшие на даче чекисты попросили подавальщицу заглянуть к Сталину. Она увидела, что он лежит на полу столовой. Охрана положила Сталина на кушетку в малой столовой. Он дышал, но не просыпался. В Кунцево вызвали Маленкова, Берию, Булганина и Хрущева. Только после их приезда были вызваны врачи, которые констатировали кровоизлияние в мозг, паралич правой стороны тела и потерю речи. Состояние Сталина было тяжелым и практически безнадежным.
Три триумвирата (1953–1955)
Смерть Сталина наступила в присутствии не только врачей, но и дежуривших возле больного членов Президиума ЦК: Маленкова, Берии и Хрущева (Булганин днем 5 марта отдыхал). Хрущев испытывал в эти часы сложные чувства. Он жалел Сталина, и на его глазах временами появлялись слезы. Но еще больше было чувство тревоги за судьбу страны.
Перед смертью Сталина между многими высшими руководителями страны существовали антагонистические отношения, и Сталин всячески их раздувал. Хрущев особенно боялся, что власть окажется в руках Берии, эти опасения разделяли многие. Еще за день до смерти Сталина Хрущев говорил об этом с Булганиным. Они быстро нашли общий язык. К моменту смерти Сталина Берия не контролировал МГБ, так как его ставленник Абакумов был арестован и заменен С. Д. Игнатьевым. Цель Хрущева и Булганина состояла в том, чтобы взять под свой контроль органы государственной безопасности. Для этого необходимо было получить согласие Маленкова, но, как оказалось, Берия и Маленков еще раньше договорились о разделе власти. После смерти Сталина Берия поехал на Лубянку, чтобы немедленно взять под свой контроль МГБ. Маленков отказался разговаривать с Хрущевым по вопросам власти, ответив: "Соберутся все, тогда и поговорим".
В Кремле собрались все прежние члены Политбюро, верхушка Совета министров и несколько чинов Президиума Верховного Совета, всего около 20 человек. Собрание прошло без споров, так как все понимали неуместность борьбы за власть, пока Сталин еще не похоронен. Принятые решения, опубликованные на следующий день, носили характер компромисса.
Было решено сократить численность высших органов власти. Не собирая ни пленума ЦК, ни избранного на XIX съезде Президиума ЦК, участники совещания решили упразднить созданный после съезда партии расширенный Президиум ЦК. В новый состав Президиума вошли: Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров и Первухин. Родственные министерства были объединены. Председателем Совета министров по предложению Берии избрали Г. Маленкова. МВД и МГБ объединялись в одно министерство, главой которого Маленков предложил избрать Л. Берию. Хрущев счел за лучшее промолчать. Он предложил, однако, назначить Н. Булганина министром обороны СССР, а также вернуть в Москву Г. К. Жукова, сделав его заместителем Булганина. Эти назначения имели большое значение в дальнейшем развитии событий. Министром иностранных дел вновь стал В. М. Молотов. Булганин, Молотов, Каганович, Микоян, Берия были назначены заместителями Маленкова, составив Президиум Совета министров СССР. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал К. Е. Ворошилов, а Шверник перемещался на должность председателя ВЦСПС.