Говоря об изменениях в военном руководстве, нужно сказать несколько слов и об отставке Главнокомандующего Военно-Морскими Силами СССР Н. Г. Кузнецова, произошедшей еще в 1956 году. По слухам, которые циркулировали в 1956–1957 годах, причиной смещения Кузнецова был взрыв и гибель линкора "Новороссийск", которая произошла якобы всего через 10–15 минут после посещения крейсера Н. С. Хрущевым. Речь шла о покушении на жизнь Хрущева, который лишь недавно произнес свой сенсационный доклад на XX съезде КПСС. К сожалению, эти слухи приводятся в редактировавшемся мною сборнике "Политический дневник" [112] , они повторяются также и в книге "Н. С. Хрущев. Годы у власти", написанной мною и Жоресом Медведевым и изданной в 1976 году [113] . Эти слухи не соответствуют действительности. На Хрущева ни после XX съезда КПСС, ни позднее не совершалось никаких покушений. Трагическая гибель линкора "Новороссийск" произошла через полгода после посещения его Хрущевым. Подробности, а также вероятные причины гибели этого корабля и большей части находившейся на нем команды, были опубликованы в советской печати только в 1988 году. [114]
Конфликт с Н. Г. Кузнецовым возник у Хрущева еще до XX съезда КПСС. Вскоре после войны, по предложению Сталина, Политбюро одобрило решение о строительстве большого числа крупных надводных кораблей как основы советского военно-морского флота. К 1954 году оно подходило к концу, на некоторых крейсерах уже устанавливались дальнобойные орудия. Однако для завершения этой программы требовались еще многие миллиарды рублей. Но Хрущев не разделял ни военно-морских идей, ни амбиций Сталина. Стараясь найти дополнительные средства для развития экономики, он высказывался за постепенное сокращение военных расходов. Еще в 1954 году, возвращаясь из Китая, он познакомился с положением дел на Тихоокеанском флоте, и маневры крупных кораблей произвели на него скорее отрицательное, чем положительное впечатление. Хрущев полагал, что развитие ракетно-ядерного оружия делает крупные военные корабли лишь удобной мишенью для противника. Поэтому он выступал за преимущественное развитие подводного флота и небольших кораблей, оснащенных ракетным оружием. Точка зрения Хрущева возобладала, и было решено отправить недостроенные крупные корабли на переплавку. Кузнецов решительно возражал и, уходя с заседания Президиума ЦК, бросил фразу, адресованную прежде всего Хрущеву: "Флот не забудет вам этого". Не забыл флот, но не забыл инцидента и Хрущев. Не самые лучшие отношения сложились и между Кузнецовым и Жуковым. При Сталине существовал самостоятельный наркомат, а затем министерство Военно-морского флота, и Кузнецов был до 1953 года наркомом и позднее министром ВМФ СССР. Но с середины 1953 года все Вооруженные силы СССР подчинялись министру обороны СССР, и Кузнецов стал одним из его заместителей. Еще в 1955 году специальная комиссия Министерства обороны СССР проверила работу некоторых военно-морских баз и сочла ее неудовлетворительной. Ответственность за это возлагалась на Кузнецова, который в 1955 году потерял свой пост члена ЦК КПСС, а в 1956 году после гибели линкора "Новороссийск" был снят с поста главкома ВМС и лишен звания адмирала флота Советского Союза. Новым командующим Военно-морским флотом СССР стал адмирал С. Г. Горшков.
Изменения в руководстве КГБ произошли в 1958 году. Известно, что одним из требований группы Молотова – Маленкова являлось смещение И. Серова с поста председателя КГБ. Серов, конечно, знал об этом, чем, в частности, объяснялось его особенно активное поведение в июне 1957 года. Его высокое положение вызывало недовольство И. Б. Тито, который не только хорошо знал прошлое председателя КГБ, но и возлагал на него ответственность за арест и расстрел Имре Надя. Но Серов был лично предан и близок Хрущеву, и последний старался его выгородить, хотя за ним, как и за всяким крупным работником, давно работавшим в КГБ, тянулся длинный список различного рода незаконных акций. Достаточно сказать, что именно Серов руководил выселением некоторых народностей с Северного Кавказа. После XX съезда КПСС и возвращения домой миллионов реабилитированных граждан вскрывались все новые и новые преступления НКВД – МВД – МГБ, и поэтому игнорировать темное прошлое председателя КГБ становилось все труднее. Непосредственным поводом к смещению Серова, по некоторым свидетельствам, послужило дело о короне бельгийского королевского дома. Похищенная нацистами, она находилась на территории Германии, и следы ее терялись где-то в зоне советской оккупации. Но если корона венгерских королей обнаружилась в одном из музеев США, то бельгийская корона, как показало длительное следствие, находилась у И. Серова. Воспользовавшись своим положением одного из руководителей военной контрразведки СМЕРШ ("смерть шпионам"), он похитил ее среди многих других ценных вещей. Без всякой огласки корона вернулась в Бельгию, а Серов потерял свой пост председателя КГБ. Но Хрущев не только отказался начать расследование всей прошлой деятельности Серова, многие годы работавшего на Украине, но назначил его начальником ГРУ – Главного разведывательного управления Советской армии, организации, работавшей в тесном контакте с КГБ. Только через несколько лет в связи с разоблачением Пеньковского, английского шпиона, занимавшего высокий пост не только в Государственном комитете по науке и технике, но и в ГРУ и имевшего доступ к важнейшим секретам Советского государства, И. Серов, покровительствовавший Пеньковскому, был снят со всех ответственных постов.
На его место Хрущев предложил назначить бывшего Первого секретаря ЦК ВЛКСМ 40-летнего А. Н. Шелепина, за несколько месяцев до этого назначенного заведующим Организационным отделом ЦК КПСС. Речь шла при этом не только о замене одного министра другим, но об основательной чистке всех управлений КГБ. Многие из работников КГБ отправлялись на пенсию, другие назначались в отделы кадров различных учреждений, начальниками военизированной охраны, в небольшие хозяйственные организации и т. п. Новые кадры КГБ находил, главным образом, среди сравнительно молодых комсомольских работников. Первые секретари городских и областных комитетов ВЛКСМ нередко становились начальниками городских и областных управлений КГБ, а инструкторы ЦК или МК ВЛКСМ – следователями КГБ. Второй секретарь ЦК ВЛКСМ В. Семичастный стал первым заместителем Председателя КГБ.
Несомненно, чистка КГБ от кадров сталинского времени назревала давно. Но нельзя не сказать, что высший слой комсомольского руководства, сформировавшийся в конце 40-х – начале 50-х годов, состоял далеко не из лучших представителей советской молодежи. Что касается А. Шелепина, то под личиной лидера комсомола скрывался беспринципный карьерист с безмерными политическими амбициями. Когда Шелепина, еще 20-летнего студента МИФЛИ (Московского института философии, литературы и истории), друзья однажды спросили, кем он хотел бы стать, он, не задумываясь, ответил: "Вождем".
Культура и наука в 1956–1957 годах
Еще в 1953–1955 гг. наметились некоторые признаки оживления в культурной жизни Советского Союза. Именно в эти годы Твардовский завершил первую редакцию своей поэмы "Теркин на том свете", получившую известность в списках. Неожиданный резонанс в обществе получила статья В. Померанцева "Об искренности в литературе", опубликованная журналом "Новый мир", немалый интерес вызвал очерк Ф. Абрамова "Люди колхозной деревни". Началась публикация повести И. Эренбурга "Оттепель", название которой стало нарицательным. По сравнению с прежними годами значительно укрепились международные связи советской культуры и науки. Многие писатели, артисты, ученые смогли побывать за границей, регулярными стали гастроли за рубежом известных советских театров. СССР расширил свое участие в международных научных конгрессах, в том числе и по гуманитарным дисциплинам. Так например, впервые группа советских философов в 1954 году приняла участие во Всемирном философском конгрессе. В декабре 1954 года в Москве состоялся II съезд Союза писателей, обновивший его руководство. Как известно, Первый съезд прошел еще в 1934 году. Советский Союз вступил в международную организацию ЮНЕСКО. Заметным событием в культурной жизни страны стали гастроли в СССР некоторых западных театров и концертных групп, а также проведенная впервые Неделя французских фильмов. Стали издаваться новые, быстро ставшие популярными журналы "Юность" и "Международная жизнь".
"Оттепель" в литературе и искусстве продолжалась и в 1956–1957 годах. Немало разговоров и откликов вызвала публикация пьесы эмигрировавшего в СССР турецкого поэта Назыма Хикмета "А был ли Иван Иванович?". Неизменный аншлаг сопутствовал новой постановке пьесы "Клоп" В. Маяковского в Московском Театре сатиры. В Москве начал работу театр "Современник", все спектакли которого пользовались большим успехом. Расширение международных связей в области культуры привело к созданию Государственного комитета по культурным связям с зарубежными странами при Совете министров СССР.
Все большее влияние на общественную жизнь в стране оказывала литература. Заметным явлением и в ней, и в культурной жизни Советского Союза в целом стала повесть В. Овечкина "Трудная весна", завершившая его цикл "Районные будни", начатый еще в 1952 году. Много откликов вызвал роман Г. Николаевой "Битва в пути", очерки В. Солоухина "Владимирские проселки", повесть П. Нилина "Жестокость", повести В. Тендрякова "Ухабы" и "Тугой узел", "Не ко двору". Интересные произведения появились и в созданном группой писателей альманахе "Литературная Москва", например рассказы А. Яшина "Рычаги", Д. Гранина "Собственное мнение", Г. Троепольского "Кандидат наук" и др.
С середины 50-х годов начался подъем поэзии. Ее общественное звучание заметно возросло, а в литературу вошла плеяда молодых, энергичных и смелых поэтов: А. Вознесенский, Б. Окуджава, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, Б. Слуцкий, Ю. Левитанский, Р. Рождественский и другие. Вернулся в поэзию Николай Заболоцкий, многие годы томившийся в заключении. Вспоминая эти годы, Е. Евтушенко писал позднее в своей "Автобиографии": "В 1955 году впервые был организован День поэзии, ставший впоследствии национальным праздником. В этот день поэты вставали за прилавки книжных магазинов Москвы, читали стихи и подписывали свои книги. Я вместе с другими поэтами выступал на Моховой, недалеко от университета. Нас буквально вынесли из магазина… Я стал читать стихотворение, написанное, как выражался поэт К., для наших врагов. Но молодежь почему-то не восприняла их как нападки на нашу страну, а как оружие в борьбе с тем, что мешает стране строить свое будущее… И полторы тысячи пар молодых рук, взнесенных в аплодисментах, как бы проголосовали за эту борьбу. Газеты, радио, телевидение явно отставали от стремительных перемен в жизни народа. Критика плелась в хвосте событий. Проза разверчивалась слишком медленно. Поэзия была более мобильным жанром. Я избрал полем сражения трибуну. Я выступал на фабриках и заводах, в институтах, лабораториях, учреждениях, школах. Аудитории были от двадцати до тысячи человек" [115] .
Наибольший успех выпал, однако, на долю писателя В. Дудинцева, опубликовавшего в журнале "Новый мир" роман "Не хлебом единым". Он впервые поднял тему несправедливых и незаконных репрессий, хотя рукопись романа поступила в журнал еще до XX съезда КПСС.
Кроме того, автор с большой художественной силой нарисовал образы высших номенклатурных работников, деятелей науки, которые, подобно Лысенко, занимались интригами, а не исследованиями, "командиров производства", которые отнюдь не были заинтересованы в повышении производительности труда на подчиненных им предприятиях. Иными словами, в романе был изображен механизм функционирования административно-командной системы, причем доказывалось, что эта система враждебна научно-техническому прогрессу.
О романе говорили везде, студенты многих вузов проводили открытые и неофициальные читательские конференции. Большое впечатление на общественность произвело обсуждение произведения на собрании писателей Москвы и особенно резкое, страстное выступление старейшего русского писателя К. Паустовского, текст которого быстро распространился в списках по всей стране.
Однако "оттепель" в области литературы не была поддержана Н. С. Хрущевым. В марте 1957 года в журнале "Коммунист" появилась редакционная статья с резкими нападками на роман Дудинцева. В ней также утверждалось, что постановление ЦК ВКП(б) о журналах "Звезда" и "Ленинград", несмотря на допущенные в нем перегибы, тем не менее якобы оказало огромное положительное влияние на развитие советского искусства.
На большой государственной даче под Москвой в мае 1957 года Н. С. Хрущев и другие члены Президиума ЦК встретились с деятелями литературы и искусства. За хорошо сервированным столом, в сравнительно непринужденной атмосфере Хрущев сформулировал свои взгляды на искусство и литературу. Сокращенный текст этих его выступлений, а также выступления на партактиве в июле того же года приобрели форму документа под названием "За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа", изданного большим тиражом. В нем, в частности, утверждалось, что Сталин, будучи "преданным марксистом-ленинцем, преданным и стойким революционером", допустил "много ошибок в последний период своей деятельности, но он сделал и много полезного для страны, для нашей партии, для всего международного рабочего движения" [116] .
Хрущев обрушился на Дудинцева и других литераторов, которые пытались толкнуть советскую литературу "на неправильный путь". Роман "Не хлебом единым" он назвал кривым зеркалом, клеветническим сочинением. При этом Хрущев претендовал на то, чтобы выразить мнение всех советских людей о романе: "Мы против тех, кто выискивает в жизни только отрицательные факты и злорадствует по этому поводу, пытается охаять, очернить наши советские порядки" [117] .
Он напал также на тех, кто в ходе литературной дискуссии 1956 года защищал альманах "Литературная Москва", выход в свет двух выпусков которого стал важным событием в общественной жизни страны. В редколлегию "Литературной Москвы" вошли известные и популярные писатели, не занимавшие, однако, больших официальных постов в номенклатуре Союза писателей, – М. Алигер, А. Бек, В. Каверин, Э. Казакевич, К. Паустовский, В. Тендряков. В альманахе удалось напечатать несколько произведений, на публикацию которых не решались тогда "толстые" журналы. Именно в "Литературной Москве" появились первая подборка стихов Марины Цветаевой, знаменитый рассказ А. Яшина "Рычаги", острые критические статьи А. Крона и М. Щеглова. Нападки Хрущева, который, возможно, даже не читал альманах, а говорил с чужих слов, имели, однако, далеко идущие результаты. Присутствовавший на встрече В. Каверин вспоминает:
"Как ни бессвязна была речь Хрущева, смысл ее был совершенно ясен. Они хотели устроить у нас "кружок Петефи", и совершенно правильно, по-государственному, поступили те, кто ударил их по рукам. Это было подхвачено, это передавалось из уст в уста. Именно это софроновская команда положила в основу клеветнического утверждения, что мы хотели организовать какой-то "параллельный центр" в литературе. Пахло арестами, тем более что Хрущев в своей речи сказал, что "мятежа в Венгрии не было бы, если бы своевременно посадили двух-трех горлопанов"" [118] .
Робкие попытки журнала "Вопросы истории" по-новому взглянуть на некоторые проблемы истории КПСС и, в частности, подвергнуть критике отдельные аспекты деятельности Сталина в 1917 году вызвали не только неодобрение Хрущева, но и специальное постановление ЦК КПСС, в котором осуждалась "объективистская" позиция журнала и "ослабление его борьбы с буржуазной идеологией" [119] . Почти вся редакционная коллегия журнала была заменена.
И все же вернуть прежние времена и порядки в области культуры оказалось невозможно. Хотя К. Симонов был освобожден с поста редактора "Нового мира", его место занял А. Твардовский, который значительно укрепил литературный и общественный престиж журнала. Живой и интересной стала газета "Комсомольская правда", во главе которой стоял зять Н. С. Хрущева А. И. Аджубей, назначенный через несколько лет главным редактором "Известий". На культурную жизнь страны оказывало влияние и появление многих новых журналов. В 1956–1957 годах начали выходить такие издания, как "Москва", "Наш современник", "Молодая гвардия", "Вопросы литературы", "Музыкальная жизнь", "Современный Восток" ("Азия и Африка сегодня"), "История СССР", "Вопросы истории КПСС", "Новая и новейшая история", "Мировая экономика и международные отношения", "Культура и жизнь", газета "Литература и жизнь" ("Литературная Россия") и некоторые другие как общественные, так и специальные журналы, альманахи и газеты. Возобновилось издание ежегодных общих ("Народное хозяйство СССР") и отраслевых статистических сборников. Началась работа над изданием 55-томного Полного собрания сочинений В. И. Ленина, над многотомной "Всемирной историей", "Исторической энциклопедией", "Всеобщей историей искусств". Интересней стали советские кинофильмы (наибольший успех имел фильм "Летят журавли"), новые веяния затронули живопись и скульптуру. Несмотря на многие догматические выступления, Н. С. Хрущев не утратил в 1955–1957 годах своей популярности в кругах творческой интеллигенции, чему способствовали, естественно, XX съезд КПСС и июньский пленум ЦК. Даже Анна Ахматова говорила в конце 50-х годов: "Я ведь хрущевка. Хрущев сделал для меня самое большее, что может сделать один человек для другого: вернул мне сына" [120] .
Значительными были успехи нашей страны и в области науки. Еще в 1954 году в Обнинске Калужской области начала работать первая в мире промышленная электростанция на атомной энергии.
В дополнение к новым научным станциям в Арктическом бассейне и на Северном полюсе организуется первая комплексная антарктическая экспедиция для исследований в Антарктиде и водах Южно-полярного бассейна. В Антарктиде появились советские научные станции "Восток" и "Советская". Огромная работа потребовалась и для создания первого атомного ледохода "Ленин", спущенного на воду в 1957 году. Один за другим открываются новые исследовательские институты и центры: Объединенный институт ядерных исследований в городе Дубна под Москвой с участием всех социалистических стран, Институт радиационной и физико-химической биологии, Институт физики земли и физики атмосферы, несколько институтов по изучению автоматизации производственных процессов, Академия архитектуры и строительства, Институт по изучению Китая и др.