Дальномер показал расстояние 100. Люди застыли в напряженном ожидании. Теперь три немецких торпедных катера и британские военные корабли разделяло всего 10 километров. Пять английских линкоров уже были видны совершенно отчетливо, как и эскортирующие их эсминцы, идущие зигзагом. Очевидно, военные корабли охраняли основную часть флота вторжения – транспорты с войсками и техникой, а также многочисленные десантные плавсредства, двигающиеся к побережью Франции. Как можно помешать этой армаде? Тем более сейчас, при свете дня.
Теперь дальномер показывал расстояние 085 – от ближайшей цели торпедные катера отделяло только 8,5 километра. Эту цель даже удалось идентифицировать – ею оказался британский линкор "Уорспайт". Немецкие корабли уже давно должны были быть обнаружены, но пока обстановка оставалась прежней.
На торпедных катерах был дан сигнал к атаке.
И сразу поступил приказ с "Т-28" командира торпедной флотилии: "Открыть огонь!"
Речь шла о бомбардировщиках, с которых наконец заметили немецкие катера. Приблизившись для атаки, они были встречены градом снарядов.
– Интересно, почему эта громадина, что идет впереди, не разнесет нас на куски? – недоумевал артиллерист на "Мёве".
– Вероятно, не хочет тратить снаряды на такую мелочь, – предположил кто-то из офицеров.
Имеющиеся на линкоре 16-и 11-дюймовые снаряды действительно могли при первом же попадании оставить от маленького торпедного катера одни обломки. Но англичане не стреляли; видимо, их не беспокоила возможность торпедной атаки. Единственное, что они потрудились сделать после неудачной атаки бомбардировщиков на немецкие катера, – это установить дымовую завесу. А через несколько секунд был получен приказ приготовиться к запуску торпед.
– Готовить все шесть труб к залпу!
– Все готово.
Торпедные трубы были установлены по правому борту. Катерам предстояло на полной скорости повернуть влево. Теперь все зависело от торпедного офицера, который должен был скомандовать "Огонь!" в течение доли секунды после того, как цель окажется в перекрестье прицела. Мгновением позже шанс уже будет упущен: катера уйдут дальше, и торпеды пройдут мимо.
Перед тем как дымовая завеса скрыла цель, шесть торпед с "Мёве" успели вылететь из своих труб и направиться к британскому линкору. На других катерах тоже произвели залп; теперь к кораблям флота вторжения союзников двигались восемнадцать немецких торпед. Попадет ли в цель хотя бы одна? Командам немецких катеров некогда было ждать результатов, потому что на них обрушился шквал огня. Немцы ничего не видели и не слышали – англичане, похоже, стреляли из всех орудий. Со всех сторон в небо вздымались высокие фонтаны воды, окрашенные в разные цвета – оранжевый, желтый, зеленый… Это было сделано для удобства контроля результатов стрельбы.
Хотя каждая секунда могла привести к фатальному прямому попаданию, торпедные катера не ушли, а начали устанавливать дымовую завесу вокруг сторожевиков 18-й флотилии, которые под ураганным огнем оказались практически беспомощными. Только выполнив свой долг, они начали отходить сумасшедшим зигзагом. Никто не верил, что им удастся вырваться из кромешного ада, однако смельчакам повезло. В какой-то момент показалось, что противнику удалось достать "Ягуар". Взорвавшийся перед его форштевнем тяжелый снаряд швырнул на катер гигантскую волну, с ужасающим грохотом обрушившуюся на бак. Но, когда вода схлынула, выяснилось, что катер невредим и продолжает двигаться в сторону берега.
Светопреставление длилось почти полчаса; что странно, катера не получили никаких повреждений. Доселе сопутствовавшая им удача продолжала хранить своих подопечных. Катера ворвались в гавань на скорости 28 узлов – большего из изношенных машин было невозможно выжать.
Уже в процессе первой атаки на флот вторжения стало очевидно: нет никакой возможности пробиться к его "сердцу" – десантным кораблям. Однако можно было попытаться пробиться к ним ночью на подлодках – других возможностей у ВМФ, пожалуй, не было.
То, что высадка союзников произойдет где-то недалеко от эстуария Сены, уже давно не было секретом. Поэтому все плавсредства, которые еще могли плавать и на которые можно было установить какие-нибудь орудия, были сконцентрированы в этом районе. Но что это был за флот? 5 торпедных катеров в Гавре, 16 подлодок в Шербуре, еще 7 – в Булони, 7 – в Шевенингене и Остенде. В лучшем случае можно было рассчитывать на подход еще 4 эсминцев, стоящих в эстуарии Жиронды, и 3 торпедных катеров из Бреста. И это все.
Судя по официальным отчетам, движущийся к эстуарию Сены флот союзников состоял из следующих кораблей: 6 линкоров, 2 монитора, 22 крейсера, 119 эсминцев, 113 фрегатов и корветов, 80 сторожевых кораблей, 360 катеров и канонерок, 25 флотилий минных тральщиков.
Выступать против таких сил было форменным самоубийством, это понимали все командиры кораблей и не боялись высказывать свои мысли вслух. Правда, толку от этого все равно не было. Новый приказ гласил: "Любой ценой атаковать противника торпедами!" Вот немецкие катера и выходили в море со своими торпедами против флота вторжения союзников. Вскоре в Гавре уже не осталось торпед, а на подвоз уже давно нельзя было рассчитывать. В Шербуре торпед пока было достаточно, однако ночной прорыв представлялся маловероятным, поскольку основная часть флота вторжения находилась под усиленной охраной крупных военных кораблей противника. Но несколько подлодок сумели преодолеть барьер и выстрелить свои торпеды по самым крупным транспортам с войсками. Оказавшись в кольце вражеских кораблей, они сбились с пути. "Закрой глаза и жми вперед, куда-нибудь да попадем". Самое интересное, что такой оригинальный способ расчета курса сработал! Открыв глаза, моряки обнаружили, что прорвались сквозь плотный заслон. Правда, они вернулись не на свою базу в Шербуре, а в Гавр, но это уже мелочи.
Очень скоро необходимость в торпедах исчезла. "Призрачной флотилии" (так прозвали нападавшие на британский флот корабли) был нанесен решающий удар.
Ночные вылазки были дерзкими и безрассудными, хотя потери, учитывая град снарядов, которым встречали нападавших англичане, оставались небольшими. В борьбе, заведомо обреченной на поражение, были потеряны 2 эсминца, 1 торпедный катер и несколько подлодок. А успехи немецких моряков едва ли можно было заметить в армаде кораблей противника. В день "Д" к побережью Франции вышли 4266 кораблей, и за первые шесть дней были потоплены 64 корабля союзников, 106 получили повреждения.
Но эти потери не доставили удовольствия британскому командованию, поэтому было принято решение покончить с немецкой "призрачной флотилией" раз и навсегда. Вечером 14 июня 1944 года, когда торпедные катера готовились к очередной атаке, а порт Гавра – к ночи, прозвучал сигнал воздушной тревоги. Все произошло так быстро, что матросы не успели добежать до береговых убежищ. Бомбы взрывались везде: они обрушивали склады, превращали причалы в груды камней и железа, корежили корабли и береговую технику. В воздух взлетали пыль и камни, обломки дерева и металла, изуродованные человеческие тела. А это была только первая волна – смертоносный груз сбросила первая эскадрилья бомбардировщиков. Когда в 1.30 последний самолет лег на обратный курс, работа по уничтожению была полностью завершена.
Из торпедных катеров уцелел только "Т-28". "Мёве" остался на плаву, но был разрушен и охвачен пламенем. Остальные сгинули. Горящий "Мёве" постепенно кренился, все сильнее натягивая швартовные концы, которые в конце концов не выдержали напряжения и лопнули.
За последним сражением "Мёве" следила небольшая горстка зрителей, которые стояли на разрушенном причале. Горящий торпедный катер зарылся носом в воду и медленно затонул.
Было 5.30 утра 15 июня 1944 года. Одним массированным воздушным ударом союзники уничтожили все, что могло противостоять их флоту вторжения. Теперь в распоряжении немецкого командования остались только подлодки, пережившие налет на Гавр, и некоторые "малые боевые единицы" – сверхмалые субмарины, начиненные взрывчаткой катера и т. д.
Глава 12
"НЕГРЫ" И "БОБРЫ"
Теплой лунной ночью в начале июля 1944 года на обычно пустынном берегу моря немного западнее Трувиля наблюдалась необычная активность. Причем деловито снующие взад-вперед люди явно готовились не к военной операции. Они аккуратно опускали в воду какие-то длинные трубы, издали похожие на черные кубинские сигары; некоторые трубы были попарно скреплены, при этом одна слегка приподнята над другой.
Затем несколько человек влезли в верхние трубы, другие что-то поправили снаружи, потом, обменявшись рукопожатиями с находящимися внутри товарищами, закрепили над головой каждого стеклянный колпак. Колпаки были тщательно привернуты с обеспечением водо-и воздухонепроницаемости.
Плавающие по спокойной водной глади "сигары" являли собой странное зрелище, тускло мерцая в лунном свете на фоне темной поверхности моря. Спустя некоторое время они двинулись вперед, быстро набрали скорость и скрылись в ночи. Судя по избранному "сигарами" направлению, их целью являлся британский флот вторжения.
Таинственный механизм, приводимый в движение человеком, находившимся под плексигласовым куполом, был торпедой, правда необычной. Это ставшее привычным оружие доставляли к борту противника не эсминцы или торпедные катера, а человек, который мог подобраться к вражескому кораблю очень близко и выпустить торпеду из положения, гарантирующего успех. В первые годы войны такое оружие с успехом использовали (или испытывали) итальянцы, японцы и англичане. Под штурманом располагалась боевая торпеда, которую он мог высвободить с помощью специального устройства. Штурман располагал подобием прицела: зарубкой на стекле, расположенной на уровне его глаз, и мушкой в форме шипа. Считалось, что этого достаточно для точного прицеливания. И других трудностей было предостаточно. Проблематичное со всех точек зрения плавсредство могло развивать максимальную скорость 5 узлов; причем неизвестно, хватит ли при этом мощности батарей, чтобы вернуться домой. Даже слабый ветер делал его игрушкой волн – плыть при волнении было невозможно. Более того, выбранная для операции ночь должна быть светлой. Дело в том, что голова штурмана человекоуправляемой торпеды располагалась всего в 18 дюймах над уровнем воды. А ведь ему следовало еще разглядеть противника.
Обо всем этом адмирал Дениц доложил 29 июня 1944 года Гитлеру. Примерно в это время "негры" (так на флоте прозвали человекоуправляемые торпеды) должны были начать активные действия против флота вторжения.
– Очень скоро мы сможем отправлять в море и начиненные взрывчаткой катера, – сказал Дениц, – но это мощное оружие очень сильно зависит от погодных условий.
Опасения Деница не произвели никакого впечатления на фюрера. Он был настроен необыкновенно оптимистично.
– Без сомнения, – провозгласил он, – мы должны нападать на вражеские военные корабли, как и на торговые суда. Если Англия в эстуарии Сены потеряет шесть или восемь своих линкоров, стратегические последствия будут колоссальными!
Дениц был так ошеломлен, что не сумел этого скрыть. Он смотрел на Гитлера с почти суеверным ужасом. Неужели он действительно верит, что с помощью человекоуправляемых торпед можно топить вражеские линкоры? Да еще ни много ни мало, а шесть – восемь единиц? Подумав, адмирал счел необходимым подчеркнуть свое скептическое отношение к этим несбыточным надеждам:
– При существующих условиях практическую ценность наших малых боевых единиц еще следует доказать. В любом случае, военно-воздушные силы произведут минирование эстуария Сены. Думаю, что именно мины станут наиболее эффективным оружием, способным парализовать систему снабжения противника.
– Но мы и так минировали этот эстуарий! – недовольно воскликнул Гитлер. – Англичане тоже постоянно устанавливают мины на наших путях подвоза. Получается, что мы идем за ними, как английский бульдог послушно следует за своим хозяином. Что ж, тогда давайте последуем их другому примеру – сконцентрируем все наши силы против снабжения флота вторжения. Никто не станет спорить, что значительно лучше потопить транспорт с войсками до подхода к берегу, чем позволить им высадиться и потом сражаться с этими людьми и военной техникой на берегу. Мы выгнали англичан из Норвегии усилиями нашей доблестной авиации, лишив их снабжения оружием и припасами. Теперь мы постараемся сделать то же самое, используя для этой цели все имеющиеся силы и средства.
Завершив монолог, фюрер отпустил Деница. Мысли гросс-адмирала были очень далеки от оптимистичных. Он медленно шел и думал, что Норвегия была в 1940 году. Тогда военно-морской флот Германии еще что-то стоил. По крайней мере, он был настоящим флотом, хотя и тогда имелись трудности; например, плохие торпеды. В те времена и подводным лодкам не приходилось особенно прятаться… С тех пор прошло четыре года. И теперь Гитлер требует таких же действий от флота, которого, по сути, больше нет. Что еще хуже, он верит, что возможно достижение аналогичных результатов. Он говорит о всех имеющихся силах и средствах… Где они, эти силы?
Против флота вторжения у Деница остался в наличии один торпедный катер, который теперь нужно как можно быстрее вывести из опасной зоны. Все равно он бессилен против такого противника. Подлодок тоже осталось половина от первоначального числа. Оборудованные шноркелями, они могут подойти довольно близко к кораблям противника, но сколько из них после этого возвращается на базу?
Все имеющиеся силы и средства… От них осталась лишь малая толика, условно именуемая "малыми боевыми единицами". Оружие, целиком зависящее от храбрости людей, управляющих им. Человекоуправляемые торпеды, взрывающиеся катера, сверхмалые субмарины. "Негры", "куницы", "бобры", "тритоны" и "тюлени" – последний резерв военно-морского флота Германии.
Для штурмана человекоуправляемой торпеды часы тянулись бесконечно. Монотонно гудя, двойная сигара добралась до эстуария Орна. Находящийся в ней человек напряг зрение, стараясь разглядеть вражеские корабли.
Очень часто приходилось возвращаться на базу, потратив время в бесплодных поисках. В таких плавсредствах было очень легко сбиться с курса и потеряться в море.
Но теперь штурман увидел вытянувшуюся вдоль линии горизонта колонну кораблей. Насколько он мог судить, они двигались довольно быстро. Сердце человека забилось быстрее, но он должен сохранять спокойствие, подойти как можно ближе к кораблям противника и выполнить задание. А затем он обязан вернуться домой.
Хорошо было бы знать, где он находится: в районе одного из мест высадки или это очередной конвой в море? К сожалению, спросить не у кого.
– Только бы они меня не увидели, – молился моряк, – только бы не заметили.
Он взял курс на видневшиеся вдали силуэты. По мере приближения они становились больше и четче. Для него, упрятанного в металлическую трубу и имевшего возможность поднять голову только на 18 дюймов (или около того) над водой, корабли противника виделись огромными черными монстрами, хотя в действительности это были небольшие военные корабли – по большей части минные тральщики и корветы. Самыми крупными среди них были эсминцы. Они эскортировали десантные корабли. Но что это? В пределах досягаемости немецкой торпеды появился крупный военный корабль! Судя по очертаниям, это был британский крейсер! Находясь на уровне воды и не имея никаких приборов, было невозможно точно оценить скорость. Создавалось впечатление, что этот корабль двигался медленнее, чем остальные. Шансы поразить цель были велики, и он нажал на кнопку пуска.
Сжатый воздух вытолкнул торпеду из трубы, и она понеслась в сторону военного корабля. Одинокий человек, упрятанный под стеклянный купол, ждал. Он не знал точного расстояния, не мог угадать, как противник изменит курс за те несколько минут, которые необходимы торпеде, чтобы настичь цель. Напряженное ожидание завершилось яркой вспышкой впереди, а затем по воде прокатился грохот взрыва. В течение нескольких секунд крейсер, казалось, застыл на месте, освещенный яркими языками пламени, потом его скрыла молочно-белая дымовая завеса. Только после этого "негр" повернул к дому. Самое удивительное в этом деле то, что после многих часов блужданий по морю этот человек добрался до берега и встретился с товарищами.
После первых выходов в море не вернулись только две человекоуправляемые торпеды. Большинство из них не обнаружило противника, но те, кому это удалось, смогли записать на свой счет попадания, которые всегда отмечались с большой торжественностью. Командир нового подразделения "малых боевых единиц" и моряк, потопивший британский легкий крейсер класса "Аврора" (бывший скромный армейский клерк), получили Рыцарские кресты. Награды получили многие моряки. Быть может, именно это оружие станет самым эффективным в борьбе против флота вторжения?
В следующий раз, когда "негры" отправились на операцию, обстоятельства сложились по-другому. Англичане теперь вели постоянное наблюдение за поверхностью моря. Заметив что-то тускло мерцающее на воде, они тут же открыли огонь. Что это еще могло быть, кроме стеклянных куполов? Несколько точных выстрелов – и от немецкого "чуда" не осталось ничего. Штурманы торпед, естественно, тоже погибли. Правда, не все. Некоторым счастливчикам повезло забыться коротким сном, вызванным нервным напряжением или недостатком кислорода, под своими стеклянными колпаками. А британцы, лишившись страха перед "человеческими торпедами", при их обнаружении стали спускать на воду шлюпки и вылавливать плавсредства вместе с измученными моряками.
Очень скоро потери торпед многократно превзошли их немногочисленные успехи: 60–80 процентов "негров", вышедших в море на поиски врага, обратно не вернулись. Некоторые моряки рапортовали об успешных попаданиях, но на поверку их цели нередко оказывались затонувшими кораблями, которые во время отлива высоко поднимались над водой. Среди них был старый французский линкор и другие корабли-ветераны, которые союзники затопили в самом начале вторжения, чтобы они выполняли роль волноломов, ограждающих искусственную бухту. Эти неподвижные цели не раз атаковали "негры", впоследствии докладывая о потоплении линкоров.
Потери продолжали расти.
Возможно, не стоит посылать молодых людей на почти неминуемую смерть? Ведь стеклянный колпак – не слишком надежная защита, а его мерцание в лунном свете обычно замечал противник. Если бы человекоуправляемая торпеда обладала способностью погружаться под воду, стала сверхмалой субмариной, которая могла бы нырнуть, не ожидая на поверхности расстрела из палубных орудий, тогда малая война на море обрела бы некоторую надежду на успех.