В люфтваффе не заметили противника, поэтому за все время сражения в небе не появился ни один немецкий самолет. Командование люфтваффе никогда не проявляло желания выполнить требования военных моряков по обеспечению разведки и защите их объектов. Основная причина такого положения заключалась в том, что все больше самолетов требовалось для защиты немецких городов от участившихся налетов авиации союзников; кроме того, Геринг не считал военно-морской флот нужным и полезным, а его нужды – своей основной задачей.
Ремонт "Тирпица" снова производился в Норвегии. Повторные воздушные атаки в июле и августе не были успешными, поэтому англичане решили использовать тяжелые бомбардировщики наземного базирования. Громоздкие машины вылетали из Шотландии и после выполнения задачи приземлялись на советском аэродроме в Архангельске. Первая атака была проведена 15 сентября 1944 года. В ней участвовали пятнадцать самолетов. Ее результатом явилось одно прямое попадание, и несколько бомб упали в непосредственной близости от борта "Тирпица". Носовая надстройка была полностью уничтожена вместе со всем якорным оборудованием. И снова в небе не появилось ни одного немецкого истребителя.
Теперь повреждения были такими серьезными, что отремонтировать корабль в Норвегии уже не представлялось возможным. Возникла необходимость срочно увести его на запад, поскольку существовала реальная угроза его попадания в руки противника. В это время немецкий фронт переместился с севера Финляндии и Норвегии и теперь располагался к западу от Лингс-фьорда. С большим трудом был осуществлен переход "Тирпица" в Зандесунн западнее Тромсё. Там ему предстояло остаться, выполняя функции плавучей батареи.
Последовала атака 19 октября 1944 года, вслед за ней – 29 октября 1944 года. А потом наступило 12 ноября 1944 года.
У "Тирпица" наконец появилась защита с воздуха – 5-я эскадрилья истребителей. В ней служили опытные летчики, настоящие профессионалы. Командир эскадрильи майор Эрлер и ее лучший пилот лейтенант Шук уже имели на своем счету 200 сбитых вражеских самолетов. На протяжении нескольких последних недель они воевали в Северной Финляндии. Надо сказать, там они не испытывали никаких трудностей со снабжением. Их новая база находилась на норвежском аэродроме Бардуфосс, и связь с ней была налажена весьма посредственно. Поэтому было бы большим преувеличением утверждать, что восемь летчиков, которым 12 ноября предстояло защищать немецкий линкор, были обеспечены всем необходимым.
Вначале поступило сообщение, что в сторону берегов Норвегии направляется эскадрилья британских бомбардировщиков. Затем последовало уточнение, что англичане держат курс на Швецию, очевидно собираясь выйти на "Тирпиц" через территорию нейтральной страны.
– Над территорией Швеции они в полной безопасности и с комфортом доберутся до Тромсё-фьорда, а мы даже не можем их атаковать, – возмущались немецкие пилоты.
Шестеро из них уже сидели за штурвалами в полной боевой готовности, еще двое оставались в помещении радиостанции, слушая постоянно поступающую информацию о курсе британской эскадрильи.
Но вот прозвучал сигнал тревоги, в небо взлетела красная сигнальная ракета. Дальнейшие действия были отработаны до мелочей. Немецкие истребители взяли курс на причал, где стоял "Тирпиц". Судя по карте, к югу от него находилась небольшая долина. Там должно было произойти решающее сражение. Фельдфебель Мюллер находился в самолете "Y", постоянно находившемся на связи с базой.
Три минуты полета, и немцы будут на месте. Англичане появятся минут через десять, если будут придерживаться прежнего курса. В этот момент Мюллер услышал нечто, заставившее его усомниться в исправности своего приемника. Но все было правильно. Радиооператор с Бардуфосса передал несколько раз подряд: "Всем мотоциклистам собраться за садовым забором!"
"Мотоциклистами" были истребители "мессершмит", "садовым забором" – аэродром. Что это значит? Сейчас, когда они прибыли на место и вот-вот покажутся самолеты противника, их отзывают на базу?
– Полный! Полный! Полный! – несколько раз повторил радист. Это означало, что приказ должен быть выполнен с максимально возможной скоростью. Что могло случиться в Бардуфоссе? Неужели англичане атакуют не "Тирпиц", а аэродром?
Именно к такому выводу пришел командир эскадрильи. И действительно, британские бомбардировщики отклонились от прежнего курса и направились к Бардуфоссу. Но никто не обратил внимания, что этот маневр выполнила только половина самолетов. 29 бомбардировщиков продолжали идти к "Тирпицу". Таким образом, нехитрая уловка англичан увенчалась блестящим успехом. Немецкий линкор снова остался без прикрытия с воздуха – все "мессеры" спешили к аэродрому.
Только когда британские самолеты, принимавшие участие в ложной атаке, повернули к Нарвику, немцы наконец заметили, что их значительно меньше, чем было вначале. Из более 50 машин остались около 20. Тем временем "мессершмиты", в срочном порядке покинувшие "Тирпиц", начали приземляться на Бардуфоссе. Пилоты выпрыгнули из машин и стали спрашивать у наземного персонала, что произошло.
В это время "ланкастеры" сбрасывали свои сверхтяжелые 6-тонные бомбы на оставшийся без прикрытия линкор. Норвежцы уже давно прозвали его "Ensom Dronning" – "Одинокая королева". Очевидно, ему было предначертано свыше принять смерть в гордом одиночестве. Не покоренный в море, он был уничтожен многократно превосходящими силами противника с воздуха, будучи намертво прикованным к причалу.
12 ноября около 9 часов утра на "Тирпице" прозвучал приказ занять места по боевому расписанию. Корабельный радар обнаружил бомбардировщики противника, направлявшиеся к линкору. Когда они оказались в 17,5 мили от "Тирпица", командир отдал приказ открыть огонь. В последний раз мощные стволы 15-дюймовых орудий нацелились на врага и начали изрыгать огонь. Чуть позже к ним присоединились более легкие орудия, однако мощные четырехмоторные бомбардировщики твердо держались на курсе.
Вскоре вниз полетели бомбы. Артиллеристы отлично видели их летящими в воздухе: издалека они выглядели вполне безобидно, напоминая маленькие мячики. Англичане накрыли немецкий линкор покрывалом смерти и разрушения. Два прямых попадания – в башню 15-дюймовой пушки и в один из пороховых погребов – определили судьбу "Одинокой королевы". Корабль начал медленно крениться на правый борт, однако все его орудия продолжали вести огонь. Когда верхняя палуба правого борта начала погружаться в воду, стало ясно: больше ничего нельзя сделать. Огонь пришлось прекратить, и капитан отдал последний приказ: "Покинуть корабль!"
Сам капитан, как и офицеры, оказавшиеся с ним в бронированном помещении мостика, ничего не могли предпринять, чтобы спастись. Тяжелую стальную дверь наглухо заклинило, и не в человеческих силах было ее открыть. Немецкий капитан с большинством офицеров ушел на дно вместе со своим кораблем. Их судьбу разделили около 1400 матросов, которые не сумели выбраться из закрытых помещений или погибли под бомбежкой и обстрелом.
397 человек были спасены. Кроме того, около 400 членов команды в момент атаки отсутствовали на борту. Два "мессера", появившиеся слишком поздно, начали преследование британских бомбардировщиков и сумели сбить семь машин прежде, чем были вынуждены вернуться.
Глава 14
ПОМОЩЬ ВОСТОЧНОМУ ФРОНТУ
В полночь 20 августа 1944 года по Ирбенскому проливу, разделяющему Курляндию и остров Сааремаа, шел тяжелый крейсер. Он двигался почти беззвучно, без огней и держал курс к фронту армий, воюющих на суше, поскольку в море фронт был везде. Корабль мог в любой момент напороться на мину, сброшенную советским самолетом много недель или несколько часов назад. Он также мог быть атакован подводной лодкой, хотя этого немецкие моряки опасались меньше всего. Начиная с 1942 года на Балтийском море за пределами блокированного Финского залива не видели ни одной советской субмарины. В дневное время была высокая вероятность атаки советских истребителей и бомбардировщиков, поэтому все корабельные орудия были готовы оказать им самый теплый прием.
Большой корабль, защищенный со всех сторон эскортом из четырех эсминцев и пяти торпедных катеров, был крейсером "Принц Эйген". Перед ним стояла задача оказать поддержку немецкой армии на Восточном фронте артиллерийским огнем.
Около 3 часов утра экипаж "Принца", как любовно именовали матросы свой корабль, занял места по боевому расписанию. Все было готово для вступления в бой в любой момент. Крейсер направлялся в Рижский залив. Здесь советские войска прорвали фронт и вышли к берегу на участке шириной 20–25 миль, отрезав гарнизон в Риге от немецкого фронта в Курляндии. Чтобы восстановить связь с Ригой, была запланирована контратака немецкой танковой дивизии. А поскольку имеющейся на этом участке артиллерии было недостаточно для проведения артподготовки, было принято решение усилить ее огневой поддержкой с моря.
20 августа в 7 часов утра с крейсера были произведены первые выстрелы. Артиллерийский офицер поддерживал постоянную телефонную связь на ультракоротких волнах с самолетами – корректировщиками огня, армейскими постами наблюдения и передовым танковым отрядом. Целью, невидимой с крейсера, был город Тукумс, расположенный в 15 милях от берега. Этот крупный железнодорожный узел теперь был занят частями Красной армии.
Первый же залп из 8-дюймовых орудий оказался весьма удачным.
Все находившиеся на связи с крейсером заговорили одновременно. Корабельному артиллеристу пришлось попросить своих собеседников умерить восторги и заменить их более полезной информацией. Артподготовка продолжалась, наблюдатели сообщали о 80 процентах прямых попаданий. Учитывая, что крейсер двигался взад-вперед вдоль побережья, точность ведения огня была удивительной.
Немецкие эсминцы тоже приняли участие в сражении на суше, успешно используя свои орудия среднего калибра. Когда в атаку пошел рижский гарнизон, намереваясь прорваться к танкам, советские войска, не ожидавшие вмешательства военных кораблей, не пытались контратаковать. На "Принце Эйгене" ожидали налета советской авиации, не исключали и появления субмарин противника, однако бдительные впередсмотрящие, постоянно наблюдавшие за небом и водным пространством вокруг корабля, так и не обнаружили противника. Ничто не мешало обстрелу.
Ближе к вечеру участвовавшие в наступлении немецкие части передали благодарность за эффективную поддержку. Завершив свою миссию, крейсер сразу вышел из Рижского залива и без проблем вернулся в Готенхафен (Гдыню). Очень скоро он был готов снова выйти в море.
Успех первого живого дела после долгих месяцев и даже лет тренировок вдохновил команды кораблей немецкого флота, оставшихся на Балтике. Если не считать одного воздушного налета, команда "Принца Эйгена" не знала, что такое война, в течение двух лет. Другие корабли находились на Балтике еще дольше, поскольку на них проходили обучение матросы и офицеры для постоянно возрастающего числа подводных лодок. Поскольку Гитлер решил, что "консервные банки" ему больше не нужны, корабли были выведены из эксплуатации и пополнили собой учебную эскадру. Так ОКМ удалось спасти корабли от гибели – их использование в качестве тренировочных баз одобрил даже Гитлер. В учебную эскадру входили следующие корабли (если не считать их короткого пребывания в Норвегии): старые линкоры "Шлезин" и "Шлезвиг-Гольштейн", броненосцы "Адмирал Шеер" и "Лютцов", тяжелый крейсер "Принц Эйген", легкие крейсера "Нюрнберг", "Лейпциг", "Кельн" и "Эмден", а также некоторые другие.
Офицеры и матросы, служившие на этих кораблях, представляли сплоченные боевые части, поэтому чувствовали разочарование из-за отведенной им роли пассивных наблюдателей. В самый разгар войны, когда на всех фронтах велись яростные сражения, они были вынуждены заниматься мирной работой педагогов в спокойных и безопасных водах Балтийского моря.
Руководство ВМФ отдавало себе отчет в важности качественной подготовки матросов и офицеров и не отступало от этого принципа даже в суровые месяцы 1943-го и 1944 годов. В начале 1944 года стало очевидно, что советские войска набирают силу на Балтике и становятся опасными противниками. Действия "Принца Эйгена" в Риге оказались успешными: в штабе армии вздохнули свободнее. Оказывается, можно воевать, получая поддержку с моря. Поэтому из самых эффективных учебных кораблей была сформирована боевая эскадра, перед которой поставили важную задачу. Сначала она заключалась в оказании помощи войскам на суше, но затем значительно расширилась. Кораблям предстояло сдерживать наступление Красной армии, чтобы позволить как можно большему числу желающих избежать "красной угрозы" и уехать на запад. Сотни тысяч немцев своей жизнью и свободой обязаны этим кораблям.
Благодаря вмешательству артиллерии ВМФ 10–23 октября 1944 года защитники, жители и беженцы, нашедшие убежище в городе Мемель (Клайпеда), не попали в руки наступавших советских частей. Корабли обстреливали противника, сменяя друг друга. Но когда "Принц Эйген" 15 октября 1944 года шел в Готенхафен, чтобы получить боеприпасы, произошла неожиданная катастрофа.
В этот день из Готенхафена вышел "Лейпциг". После шестимесячных утомительных тренировок экипаж получил первое боевое задание – установить несколько сотен мин в районе Свинемюнде.
Небо было затянуто свинцовыми тучами, быстро сгущались сумерки. Чтобы выйти в открытое море, "Лейпцигу" следовало обогнуть полуостров Хела. В 19.50 механики получили приказ остановить дизели и запустить турбины. Это означало, что крейсер в течение короткого периода времени будет дрейфовать. Ночь была очень темной, чему способствовал густой туман. На 50 ярдов вперед ничего не было видно. К тому же "Лейпциг" шел без огней, поскольку в этом районе были замечены субмарины противника. Крейсер медленно дрейфовал, механики занимались своей работой, а десятки людей, оставаясь на палубе, с тревогой вглядывались в темноту.
В 20.00 сто матросов вышли из жилого помещения, раньше бывшего машинным отделением номер 2. В декабре 1939 года оно было уничтожено взрывом мины и после ремонта стало жилым помещением для сотни матросов.
"Лейпциг" находился в море, поэтому вахты офицеров и матросов были 4-часовыми. Сто матросов должны были заступить на вахту в 20.00. Медленно текли минуты. В любой момент механики могли закончить работы, запустить турбины, и крейсер двинется дальше.
В 20.04 корабль содрогнулся от страшного удара.
В это время два корабельных плотника спокойно сидели в своей мастерской, расположенной между трубой и мостиком, и играли в шахматы. В 20.04 их игру прервало появление третьего участника. Потрясенные игроки с ужасом увидели, что сквозь переборку, ограждающую их мастерскую с правого борта, с оглушительным треском вломилось нечто, напоминающее форштевень огромного судна. Это нечто в щепки разнесло стол вместе с шахматной доской, чудом не задев игроков, которые сумели выползти из-под обломков. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в столярную мастерскую действительно вломился форштевень 10 000-тонного крейсера.
После столкновения корабль погрузился во тьму, не работало даже аварийное освещение. Матросы выбирались из углов, куда их забросило ударом. Офицер на посту управления внес в корабельный журнал следующую запись:
"20.04. В борт ударила торпеда". Очень скоро ошибка выяснилась. На "Лейпциге" после удара функционировало только одно устройство связи – голосовая труба. С ее помощью вахтенный офицер и сообщил новость: – Нас протаранил "Принц Эйген". "Принц" на полном ходу ударил своим мощным форштевнем в правый борт "Лейпцига" в районе миделя. Легкий крейсер оказался перерезанным пополам от борта до киля; существовала вероятность, что он может развалиться пополам в любой момент.
В машинном отделении номер 3 весь технический персонал оказался ошпаренным горячим паром, вырвавшимся из поврежденных ударом котлов. Машинное отделение номер 2 в течение
20 секунд после столкновения заполнилось забортной водой. А ведь там 15 минут назад мирно спали сто матросов, которым предстояло заступить на вахту. Их жизни были спасены сменой вахты.
Носовая часть "Принца Эйгена" тоже пострадала очень серьезно и напоминала открытую пасть гигантской акулы, в зубах которой оказался зажат более миниатюрный "Лейпциг". Намертво сцепившись, два крейсера еще 14 часов дрейфовали в Балтийском море, совершенно беззащитные перед советской авиацией и субмаринами. Находись они в британских водах, оба корабля, без сомнения, были бы потеряны, однако советские летчики и моряки не атаковали.
По радио были переданы просьбы о помощи, и на место столкновения прибыли буксиры и спасательные суда. Два буксира с помощью шестнадцати насосов приступили к откачке воды из носовых помещений "Лейпцига", чтобы удержать корабль на плаву. Уверенности в благополучном исходе операции не было, однако решили попробовать. Все было подготовлено к предстоящему маневру; экипаж перешел на другие суда, на борту крейсера остались несколько офицеров и матросов, которым предстояло рискнуть. Они предусмотрительно облачились в спасательные жилеты и были готовы в любой момент прыгнуть за борт.
В 10 часов утра, спустя 14 часов после столкновения, заработали машины "Принца Эйгена". Пока буксиры удерживали "Лейпциг" в неподвижности, крейсер медленно отошел назад. Все кончится хорошо, если перерезанный пополам корабль не развалится на две части. Из развороченного борта "Лейпцига" показался форштевень "Принца Эйгена", корабли разошлись, и оба остались на плаву.
Тяжелый крейсер добрался до безопасных доков Готенхафена своим ходом, легкий привели на буксире. Спустя две недели "Принц Эйген" был уже полностью отремонтирован, а пробоина в корпусе "Лейпцига" был заделана временно. Однако он тоже принимал участие в дальнейших боевых действиях. После окончания войны англичане затопили его в Северном море вместе с находившимся на борту грузом отравляющего газа.
Другие корабли "боевой эскадры Тиле" (названной по имени адмирала), которых не коснулась трагедия у полуострова Хела, продолжали участвовать в сражениях на суше. 18 ноября 1944 года после 12-часового обстрела полуострова Сёрвемаа, выступавшего в море на южной оконечности Сааремаа, как длинный тонкий палец, советские войска перешли в наступление. Немцы не смогли вовремя доставить туда подкрепление, способное справиться с превосходящими силами противника. Хотя было ясно, что полуостров придется оставить, оставалась надежда спасти людей и технику. Для этого следовало любой ценой остановить наступление Красной армии. Эту задачу поручили военным кораблям. Их тяжелая артиллерия могла задержать войска противника, дав возможность немецким частям отступить, не бросая технику. Адмирал Тиле сам вышел в море на отремонтированном "Принце Эйгене". Вторым кораблем, призванным выполнить важную миссию, был броненосец "Лютцов".
Артиллерия обоих кораблей наносила удары по противнику с удивительной точностью. Обстрел длился немного больше суток, после чего они ушли на базу, чтобы взять боеприпасы. На смену подошли "Адмирал Шеер" и "Адмирал Хиппер", обстрел полуострова с моря велся без перерыва.