- Тоже отличница? - полюбопытствовал Саша, не зная, как обращаться к городской девочке: на "вы" или на "ты". В Песковатском школьники обращались запросто друг к другу. Там он мог любую девчонку дружелюбно шлепнуть по спине и, в свою очередь, получить ответный шлепок. Это считалось признаком высшего расположения. Здесь же, очевидно, существовали другие порядки.
- Не по всем предметам, - немного подумав, небрежно ответила девочка, выпятив вперед верхнюю пухлую губу и чуть улыбнувшись.
Видя, что Саша ищет резинку, она сунула ему свою и стала рисовать на промокашке какую-то рожицу, лукаво поглядывая на Сашу.
Девчонка оказалась лучше, чем он ожидал. И хотя вскоре Сашу пересадили в средний ряд, где сидели одни мальчики, с Наташей Ковалевой он все же охотно разговаривал на переменах.
- Ну, какие успехи? - спрашивала дома Надежда Самойловна сыновей.
- Хорошо! - в один голос отвечали Саша и Витюшка.
И оба наперебой рассказывали, какие у них учителя, кто с кем сидит и что интересного произошло в этот день в школе.
- Учиться здесь труднее, чем в Песковатском, - говорил Саша.
- Много задают? - поинтересовалась мать.
- Нет-ет… не то. - Саша затруднялся определить. - Задают столько же… Больше спрашивают. Как-то глубже.
Саша сидел теперь с Володей Малышевым, который жил рядом, на соседней улице. Они часто бывали друг у друга. Вместе делали уроки. Катались на лыжах, ходили в кино, в библиотеку-читальню.
Малышеву плохо давались математика и физика. Он то и дело забегал к Саше. Саша терпеливо объяснял ему формулы, помогал решать примеры.
- Понимаешь? - спрашивал он, расхаживая по своей комнате, заложив за спину руки. - Тут зубрежкой не возьмешь, если смысл неясен. - И снова допытывался: - Ты разобрался?
- Теперь понятно! - оживленно восклицал Володя, подняв глаза на Сашу и улыбаясь. Скуластое худощавое лицо у него светлело.
К Володе Малышеву часто заходили его друзья-одноклассники - Егор Астахов, Вася Гвоздев. Они подружились и с Сашей. Егор был молчалив, серьезен, говорил немногословно и редко улыбался. Круглое лицо его, усеянное веснушками, было похоже на утреннее солнышко. Егора так и звали - Солнышко.
Вася Гвоздев - полная противоположность ему: насмешник и задира. Лицом он был очень похож на Сашу. Даже зачес волос был у них одинаковый - слева направо.
Порой ребята собирались у Саши.
Мать и отец были довольны, что Саша так быстро заимел новых друзей. Появились свои приятели и у Витюшки. Впрочем, он не отказывался дружить и с Сашиными товарищами. Мать зорко следила за сыновьями. Проверяла у них тетради, интересовалась, где ребята бывают. В Песковатском было проще - там сыновья все время находились на виду. Каждый их шаг был известен.
- Как пионерские дела? - спрашивал отец.
- Во-о!.. - показывал Саша большой палец. - Здесь пионеры тоже дружные. Лодырничать никому не дают.
- А у нас весь класс пионерский, - заявил Витюшка.
Первый же сбор, на котором присутствовал Саша, прошел очень интересно. Обсуждали, какие книги за каникулы ребята прочли. Каждый должен был объяснить, кто из героев прочитанных книг ему понравился.
Саша хотел на сборе отмолчаться, но Машенька спросила его, и все смотрели на Сашу. Саша все же коротко рассказал про книги, но задумался, определяя понравившегося героя. А потом наугад Саша ответил: Марк Волохов из "Обрыва" Гончарова.
- А Марфинька?.. - неожиданно с места спросила Наташа Ковалева.
- Тоже… - отозвался Саша.
- А чем тоже?.. - не унималась Наташа, вызывая смех у девочек.
Пошептавшись с подругами, она глядела на Сашу с явным вызовом.
Саша вынужден был расхваливать Марфиньку, хотя никакого желания на это у него не было. "Чего привязалась?" - думал он про Наташу, наконец опускаясь на свое место и мечтая каким-нибудь каверзным вопросом отомстить ей.
Под конец сбора Машенька снова вызвала Сашу и в присутствии всех ребят спросила, какие обязанности Саша выполнял в деревенском отряде.
- Был звеньевым, - кратко ответил он, видя, что Наташа Ковалева тоже ждет его ответа. Говорить больше, хвалить себя в ее присутствии ему не хотелось. Он мог бы добавить, что у себя в деревне он был заводилой, вожаком не только в школе, но и на улице. Там его слово для песковатских ребят по-иному звучало. А здесь он пока чужой, но еще тоже покажет себя.
Когда же вожатая поинтересовалась, в каком школьном кружке он думает заниматься, Саша почти машинально ответил: в драматическом.
Наташа тоже занималась в драматическом. Володя Малышев сразу же бросил реплику:
- Не отстаешь от Наташки.
Саша промолчал.
Они теперь действительно часто были вместе.
Наташа держалась с ним запросто. Могла сорвать шапку с его головы или, словно нечаянно, толкнуть на перемене. Как-то, оставшись вдвоем после занятий кружка, он осмелился и пошел провожать Наташу домой. Они уже дошли до ее дома на Красноармейской, но тут Наташа стала дурачиться.
- Хочешь, теперь я тебя провожу? - храбро предложила она своему спутнику и спросила: - Боишься, мальчишки засмеют?
Она безошибочно угадала. Саша как раз подумал об этом. Но проводила она его только до первого перекрестка и вернулась домой, а Саша помчался к себе.
"Какая она славная и… смелая…"-думал Саша, расхаживая у себя по комнате.
На другой день все равно в классе стало известно, что он провожал Наташу, а Наташа провожала его.
А Володя Малышев, указывая на Егора, сказал на ухо Саше:
- У тебя соперник есть.
- Ты это о чем?.. - удивленно спросил Саша и, сразу поняв, немного покраснел.
Впервые в жизни Саша узнал, что его товарищ может быть одновременно и соперником, хотя Егор по-прежнему дружелюбно относился к нему. Намек Володи все же остался в памяти, как-то отдалил Сашу от Егора Астахова. Но Егор продолжал нравиться Саше. Он был честен и справедлив. И не случайно его выбирали и старостой и в совет пионерской дружины. Вместе с Сашей он мечтал вступить в комсомол.
- Зимой, не раньше… - сомневался Егор.
А Саше хотелось скорее. Все же не Саша, а Егор спросил пионервожатую Машеньку. Он с ней разговаривал спокойно и деловито, как равный с равной, а Саша почему-то робел перед ней.
- В комсомол нас скоро будут принимать?
- На следующий год… - обещала вожатая.
Саша вздохнул. "Так долго", - думал он, с завистью поглядывая на старшеклассников-комсомольцев. Они казались ему какими-то особенными людьми.
Однажды вожатая предложила провести сбор на тему "Наш город".
- Кто хочет подготовить беседу? - обратилась она к ребятам.
Все молчали, нерешительно переглядываясь.
- Трудно очень, - отозвался Саша. - В библиотеке почти ничего нет о нашем городе.
Саша с первых же дней записался в городскую библиотеку-читальню и часто вечерами сидел там.
Ребята разом заговорили, перебивая друг друга.
- Чего рассказывать-то о нашем городе? - возражали одни.
- Тоже город… - скептически протянул Егор Астахов. - Всего-то две с половиной тысячи населения.
- Даже железную дорогу не рядом, а в пяти километрах провели, - поддержал его Володя Малышев. - Не на всякой карте наш город и значится-то…
- А все-таки наш город хороший! - тряхнув черно-волосой головой, заявила Наташа Ковалева. - Такого раздолья летом, как у нас, нигде не найдешь.
- Да и зимой у нас неплохо! - поддержали ее девочки.
Разговор сразу переменился. Все наперебой стали перечислять достопримечательности своего города.
- Наш город еще до Ивана Грозного существовал… - слышался звонкий голос Саши. - А при Иване Грозном, в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году, обнесли город тыном. Сторожевые башни построили.
Ребята затихли, прислушиваясь к Сашиным словам, Не многие из них знали, что Лихвин в древности защищал Москву.
Заметив, что его слушают, Саша смутился и замолчал.
- Ну вот… - вмешалась Машенька. - Значит, есть о чем поговорить?
- Пускай Саша сделает доклад, - предложили девочки. - Он лучше всех историю знает.
- Он клад рыл в Песковатском, - вмешался Володя Малышев. - Старинную монету нашел.
Саша укоризненно поглядел на Володю, но все же ему пришлось рассказать, как он нашел старинную монету на берегу Вырки и как эту монету он по совету учителя Петра Ивановича отослал в областной краеведческий музей. Но выступать с докладом на следующем сборе Саша все же решительно отказывался.
Со сбора он ушел встревоженный, хотя Машенька и не настаивала, чтобы он делал доклад.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ни отец, ни мать не могли помочь Саше подготовиться к докладу: они сами почти ничего не знали о прошлом города.
- Сходи к дедушке, - предложила Надежда Самойловна. - Дедушка многое может тебе порассказать. Да к учителю Петру Ивановичу зайди, он все знает. - Надежда Самойловна была озабочена докладом на меньше, чем Саша.
Посвистывая, радуясь предстоящей встрече со своими деревенскими друзьями, Саша легко шагал по заснеженной, хорошо укатанной дороге. Пять километров он одолел незаметно.
Не успел он дойти до дедушкиного дома, как его окружили друзья.
- Ну как? - расспрашивали они. - Порядки в школе такие, как у нас, или строже?
- Здравствуй, Саша! - застенчиво поздоровалась Тоня. Лицо ее и даже уши залились краской, голубые глаза блестели.
Зина первая протянула ему руку, большую и огрубевшую от работы.
Едва Саша появился в избе у деда, поднялся шум.
- Марья, ставь самовар: Шурка пришел! - крикнул дедушка. - В кузню-то зайдешь? - многообещающе спросил он, пряча улыбку в черной бороде.
- Зайду, дедушка, обязательно зайду, - с готовностью откликнулся Саша, предвкушая предстоящее удовольствие. Работать в кузнице он любил. Особенно когда тяжелый молот в руке, а на наковальне, словно живая, шипя, лежит пышущая жаром заготовка.
- Посиди в избе-то, словно воробей все носишься, - говорила бабушка.
- К докладу готовлюсь… - сообщил Саша за столом. - Вот теперь собираю материал. Дело это трудное, ответственное..
- Вестимо, трудное, - поддакнула бабушка, качая головой. Внук теперь так мудрено выражался, что не всякое слово в его разговоре было понятно Марье Петровне.
- Жили раньше в Лихвине купцы, - охотно рассказывал дедушка. - Каждый имел свою торговлю. Одних трактиров с десяток было…
"Нет, не то", - думал Саша, не решаясь перебить рассказчика. Купеческая жизнь мало его интересовала. А большего дедушка, очевидно, не помнил, хотя и прожил в Песковатском почти безвыездно семь десятков лет.
Немного побольше деда рассказал и старый учитель Петр Иванович, когда Саша заглянул к нему в дом.
- В районной библиотеке надо поискать, - посоветовал он. - Загляни в энциклопедию…
О том, что существует энциклопедия, Саша услышал впервые. В районной библиотеке он нашел несколько брошюрок по краеведению. Но они больше говорили о растениях и животных края. Мало сведений дала и энциклопедия.
Большие надежды Саша возлагал на учителя истории Сергея Ефимовича, но тот тоже ничем не помог - жил он в городе недавно. Поговорили они про книги, которые Саша прочел, про кинофильмы о прошлом русского народа. Учителю нравилось, что о прочитанном Саша рассуждает толково, серьезно.
- История - великое дело… - Сергей Ефимович задумчиво поглаживал узкую, клинышком, русую бородку. - Знать и любить свою Родину можно по-настоящему, только ознакомившись с ее прошлым…
Было между Петром Ивановичем и Сергеем Ефимовичем какое-то неуловимое сходство. Оба могли с воодушевлением часами говорить про свой предмет.
Но как ни интересно было слушать учителя, беспокойство все больше овладевало Сашей. Со сбором материала к докладу дело явно не ладилось.
- Не буду я выступать, - жаловался он Наташе Ковалевой. - Рассказывать ребятам о том, что все знают, неинтересно. Так только, попусту языком молоть:
- Скоро экзамены… - успокаивала его Наташа, - теперь не до докладов… Да, но существу, тебе никто и не поручал.
Они шли с Наташей по улице. Был воскресный солнечный день. С крыш капало. На площади и улицах толпился народ. От проезжих подвод снег разлетался грязными брызгами. Задорно чирикали воробьи, храбро купаясь в студеных лужах.
- Наступает весна… - задумчиво говорила Наташа. - Как хорошо!.. Люблю я весну. И экзамены люблю, потому что они весной…
Саша молчал. Сдвинув свою кожаную шапку-ушанку, он только щурил глаза.
- Ты чего? - удивленно спросила Наташа, видя, что Саша загляделся на седобородого колхозника в нагольном тулупе, проезжавшего мимо в дровнях.
- Постой, постой, кажется… Александр Ильич! - И Саша бегом бросился догонять дровни.
Наташа видела, как Саша догнал колхозника и стал разговаривать с ним.
Не дождавшись, Наташа ушла домой. На другой день во время перемены она заметила, что Саша подошел к пионервожатой. Наташа, проходя мимо, услышала, как Саша говорил:
- Хорошо!.. Я сам съезжу за ним… Главное, он согласился… Человек-то какой необыкновенный!..
Наташа все ждала, что Саша расскажет ей, о чем он беседовал с вожатой но, не дождавшись, после уроков сама подошла к нему:
- О чем это ты разговаривал?
- Так… - Саша неопределенно махнул рукой. Через несколько дней стало известно, что пионерский сбор назначается на пятницу. Машенька намекнула, что это будет очень интересный и необычный сбор. Но о чем будет идти речь на нем, никто не знал. Все ребята были очень заинтересованы.
Еще больше раззадорило ребят сообщение: сбор по непредвиденным обстоятельствам откладывается на два дня, до воскресенья.
- Ты ничего не знаешь? - пытливо спрашивала Наташа у Саши.
- Нет. - Он упрямо качал головой, но темные глаза его хитровато щурились.
"Знает", - решила Наташа. Обидевшись, она сжала губы и отошла. А девочкам сказала:
- Сашка невозможный стал. Пожалуй, я дружить с ним не буду…
На другой день от пионервожатой поступило новое распоряжение: для проведения сбора выделить четырех пионеров. Двое должны были прийти в школу за час до сбора и все приготовить, остальные двое - Саша и Володя - дежурить у входа.
Любопытство ребят все больше разгоралось. О чем будет идти речь на сборе, никто не знал. Это была выдумка Машеньки - окружить сбор необычайной таинственностью.
Все уже сидели в зале, когда Саша и Володя Малышев почтительно ввели туда гостя - к удивлению Наташи, того самого седобородого колхозника, с которым Саша недавно разговаривал на улице.
Старик неторопливо снял ватный пиджак и сел рядом с Машенькой за стол. Школьники увидели у него на груди два серебряных георгиевских креста и несколько медалей дореволюционного времени.
- Ребята!. - Щеки у Машеньки пылали, голос звенел. - Сегодня на сбор мы пригласили Александра Ильича, нашего земляка из колхоза имени Шверника. Александр Ильич в русско-японскую войну служил моряком на крейсере "Варяг".
Александр Ильич медленно поглаживал короткую седую бороду. Глаза у него поблескивали из-под густых бровей.
- Давно это было, ребята, - заговорил он глуховато и неуверенно, видно не зная, с чего начать. - Давно, когда вас еще на белом свете не было…
Рассказывать Александр Ильич оказался не мастер. Но понемногу он разошелся, суровое лицо его оживилось. Со всех сторон жадно, с восторгом смотрели на него ребячьи глаза.
…Вот раздвигаются стены школьного зала, и перед ребятами - бурное, кипящее Желтое море. Невдалеке в рейде чернеют вражеские корабли, закрывая серыми дымками горизонт. Подняв якоря, отважный крейсер "Варяг" и канонерская лодка "Кореец" уходят из чужого порта в открытое море, чтобы вступить в бой с вражеской эскадрой…
- Служил я на "Варяге" марсовым, - рассказывал Александр Ильич. - Когда начался неравный бой - находился на подаче снарядов. Трудились мы не покладая рук. Кругом рвутся вражеские бомбы. А на нашем "Варяге" все ходуном ходит после каждого нашего залпа… Видим - загорелся японский крейсер "Азима". - "Ура! - кричим. - Пробьемся в Порт-Артур к своим!" - Выскочил против нас вражеский миноносец. Хотел прямой наводкой потопить. Подбили мы и его. Видим - носом взрыл волны и стал тонуть… Но тут японцы пристрелялись. Стали их снаряды громить "Варяг". А у нас снаряды уже на исходе. Да и покорежили наш "Варяг" изрядно. Повернули мы обратно в порт. Подняли сигнал: "Терпим бедствие, но не сдаемся". Были в корейских водах и иностранные суда - английские, французские, американские. Обязаны они были встать на нашу защиту, потому что в нейтральном порту мы находились. Но они не помогли нам. Сами предлагают нам сигналами: сдавайтесь врагу! Но мы не сдались… Не посрамили своей родины и своего боевого Андреевского флага на мачте…
Когда Александр Ильич кончил рассказывать, стихийно возникла песня. Ее пели все, даже те, кто не знал слов:
Наверх вы, товарищи! Все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдается наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает…
Саша не сводил глаз с Александра Ильича. Он пел, охваченный необычайным волнением и восторгом, гордостью за отважных русских моряков. С таким же волнением - он видел - пели и Наташа, и Вася, и Егор, и все ребята.
Провожать гостя вышли на улицу. Каждому непременно хотелось пожать руку Александру Ильичу.
Влажный теплый апрельский ветер порывами врывался в улицы. На дороге вместе со снегом разбухала непролазная грязь. Но ребята ничего этого не замечали.
- Я с ним еще давно познакомился, - оживленно рассказывал Саша ребятам, - в поезде, когда ехал из санатория.
- А мне так и не сказал, - упрекнула его Наташа. Рядом с Наташей шел Егор Астахов. Позади шагали Вовка с Васей. Все смеялись, шутили. Было так весело в этот солнечный, по-весеннему радостный день.
Проводив Александра Ильича, ребята пошли на обрыв. Внизу, взломав побуревший лед, сердито и яростно шумела Ока. Широко разливаясь, она буйно рвалась вперед. Ребята долго стояли, смотрели.
- Как хорошо! - повторяла Наташа. Ветер шевелил ее черные кудри. Саша молчал. Река своим шумом напоминала кипящее море, в котором, как наяву, перед глазами Саши сражался с врагами "Варяг".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Осенью 1939 года гитлеровская Германия напала на Польшу. Сразу запахло грозой. Лица людей посуровели. Все понимали: заняв Польшу, фашисты подойдут к нашей границе. В двухэтажном особняке на Советской, где помещался военкомат, теперь до глубокой ночи горел огонь. Очевидно, там тоже беспокоились и готовились.
- Мама, что же это - война? - тревожно спрашивал Саша.
- Похоже, что война… - задумчиво отвечали отец и мать. - Как бы до нас фашисты не дошли…
- Ну-у… - возражал Саша. - Наш Советский Союз любому сдачи даст.
Теперь в коридоре школы, где висела "Комсомольская правда", постоянно во время перемен толпились ребята. Шли горячие споры о том, как дальше развернутся события. Когда же советские войска освободили Западную Украину и Западную Белоруссию, у ребят появилась тяга ко всему военному. Саша теперь ходил в сапогах, в гимнастерке, со значком "Ворошиловский стрелок" на груди.