23 декабря 1914 года барон Рокоссовский был произведен в штабс-капитаны, а "за отличия в делах с 21 октября по 1 декабря 1914 года" награжден орденом Святой Анны 3-й степени. 26 мая 1915 года он утонул в реке Илжанка. Накануне своей гибели 2-й старший офицер 1-й батареи А. А. Рокоссовский был в командировке в Ивангороде (Модлине) для приемки артиллерии. Не исключено, что его смерть была непосредственно связана с этим. Его гибель во время купания очень напоминает самоубийство. Ведь вода в это время года в польских реках еще слишком холодная для купания. Можно допустить, что барон растратил или проиграл в карты казенные деньги или стал жертвой несчастной любви, а версия несчастного случая устроила всех - и начальство, и родню. Впрочем, вряд ли мы когда-нибудь узнаем подлинные обстоятельства его последней командировки.
А вот то, что в своем прошении вдова Рокоссовского несколько приукрасила реальный послужной список мужа, мы сегодня знаем точно. В его реальном послужном списке от 15 августа 1915 года отмечалось, что 29-летний штабс-капитан "ранен и контужен не был", а 8 ноября 1914 года он был по болезни эвакуирован "внутрь империи" и после выздоровления вернулся в свою бригаду только 10 февраля 1915 года. Неизвестно, то ли, приехав в отпуск домой или в письмах жене, Алексей Алексеевич присочинил насчет ранений и контузии, то ли она сама превратила болезнь в боевое ранение, чтобы выхлопотать себе пенсию побольше. В Военном министерстве заметили это несоответствие, но учли, что Алексей Алексеевич был боевой офицер и, хотя он погиб и не в бою, пенсию вдове в итоге положили повышенную.
Нужно отметить, что бароны Рокоссовские владели имением в районе Великих Лук, что в дальнейшем, по всей вероятности, повлияло на выбор места рождения для советского маршала Рокоссовского. Эта ветвь рода Рокоссовских происходила из Витебской губернии, где они появились, скорее всего, еще в XVII веке. Когда их родоначальнику, Ивану Никитичу Рокоссовскому, в 1778 году потребовалось подтвердить свое шляхетство, он обратился к коронному канцлеру в Варшаву и к познанскому архиепископу, которые подтвердили, что род Рокоссовских издревле известен в Польше и многие его представители занимали высокие государственные должности. Между прочим, каноником архиепископа Познанского тогда был ксендз Юзеф Рокоссовский. Кстати сказать, родной брат погибшего в 1915 году Алексея Алексеевича, барон Платон Алексеевич Рокассовский, служил в чине мичмана во флоте белых в Архангельске, был захвачен в плен и расстрелян красными в 1919 или 1920 году. Так что, теоретически, в сражениях Гражданской войны могли воевать друг против друга и представители рода Рокоссовских.
О прохождении службы в царской армии в кандидатской карточке от 22 апреля 1920 года Рокоссовский написал: "Вольноопределяющийся младший унтер-офицер с 2 августа 1914 г. до декабря 1917 г.". Об участии в боевых действиях Константин Константинович написал: "В германской войне с 2 августа 1914 г. беспрерывного нахождения на фронте". Как мы помним, Рокоссовский поступил добровольцем в 5-й драгунский Каргопольский полк. Вероятно, его прежде всего влекла военная романтика. Быть может, сыграл свою роль и патриотизм - как русский, так и польский. В обнародованном 1/14 августа 1914 года "Воззвании к полякам" Верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич обещал предоставить Польше широкую автономию с присоединением польских провинций Австрии и Германии: "Поляки, пробил час, когда заветная мечта ваших отцов и дедов может осуществиться. Полтора века тому назад живое тело Польши было растерзано на куски, но не умерла душа ее. Она жила надеждой, что наступит час воскресения польского народа, братского примирения ее с великой Россией. Русские войска несут вам благую весть этого примирения. Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя! Под скипетром этим воссоединится Польша, свободная в своей вере, в языке, в самоуправлении". Разумеется, дядя царя не стал уточнять, что тело польского орла терзалось при самом деятельном участии России и ее правителей.
Характерно, что, хотя приказ о зачислении Рокоссовского в полк был датирован 5 августа, в кандидатской карточке он указал днем поступления в царскую армию 2 августа, следующий день после появления "Воззвания к полякам". Константин считал себя поляком по национальности и русским по языку и религии. Без сомнения, будущее Польши он мыслил в тесном единстве с Россией и готов был сражаться против Германии и Австро-Венгрии, в которых искренне видел врагов своей родины.
Но, конечно, в поступлении на военную службу добровольцем (охотником) был и свой расчет. В будущем году Константина Рокоссовского все равно должны были бы призвать в армию. Поступление на службу добровольцем давало важную привилегию выбора рода войск, а Константин хотел служить только в кавалерии.
Воевать Рокоссовскому довелось сначала на Северо-Западном фронте в Польше, а затем на Северном в Прибалтике. Командиром 5-го драгунского Каргопольского полка, когда туда поступил Рокоссовский, был полковник Артур Адольфович Шмидт. Войну Шмидт окончил генерал-майором, командиром 2-й бригады 6-й кавдивизии, а после революции вернулся в родную Ригу.
Вскоре после поступления в полк Константин Рокоссовский совершил свой первый подвиг. В. И. Кардашов описывает его следующим образом: "5-я кавалерийская дивизия медленно двигалась навстречу противнику. 8 августа передовые разъезды Каргопольского полка обнаружили у посада Ново-Място на речке Пилице кавалерийские части противника, но не смогли определить их численности и намерений. Возникала необходимость разведки. Провести ее вызвался молодой драгун. Вечером он в гражданской одежде отправился в местечко, спокойно, будто на прогулке, прошелся по его улицам, поговорил с жителями и сумел выяснить, что занято оно кавалерийским полком немцев. Дерзость разведчика понравилась начальству, сведения, принесенные им, подтвердились, и Константин Рокоссовский получил первую боевую награду - Георгиевский крест 4-й степени за № 9841".
Как хотите, но подвиг получается довольно странный. Выходит, что Рокоссовский действовал как банальный лазутчик. В случае если бы его поймали, то повесили бы как шпиона за нарушение законов войны - ведь разведку он вел в гражданской одежде. Но на самом деле наш герой совершил вполне нормальный боевой подвиг, и в тексте Кардашова правилен только номер креста, который вручили Рокоссовскому. В списке нижних чинов 5-го драгунского Каргопольского полка, представленных к наградам за отличия, выказанные в дальней разведке с 29 июля по 8 августа и бое у посада Ново-Място 11 августа, значится драгун-охотник 6-го эскадрона Константин Рокоссовский, вероисповедания православного, в разряде штрафованных не состоящий, наград не имеющий. Его подвиг, согласно описанию, заключался в следующем: "Будучи дозорным в разъезде и войдя в деревню Ястржем, наткнулся на пехотную заставу, которая стала в него стрелять, а с другой стороны на него бросился немецкий кавалерист; драгун Рокоссовский, выказав под огнем заставы большое хладнокровие, зарубил шашкою подлетевшего к нему немецкого улана и, поскакав к разъезду, вовремя предупредил его об опасности, благодаря чему разъезд избежал ловушки".
Рокоссовский представлялся к Знаку отличия военного ордена (Георгиевскому кресту) 4-й степени с переименованием в ефрейторы на основании пунктов статьи 67-й Георгиевского статута, которые гласили: "17) Кто, будучи разведчиком, с явною личною опасностью, добудет и доставит важное о противнике сведение; 18) Кто, находясь в секрете, в отдельной заставе или на передовом пункте, будучи окружен противником, с явною личною опасностью пробьется и присоединится к своей части". Однако 30 августа из штаба 5-й кавалерийской дивизии командиру 5-го Каргопольского драгунского полка поступила записка с требованием "список возвратить для пересмотра и вторичного представления согласно личным указаниям начальника дивизии".
Очевидно, второе представление возражений начдива не встретило, и Рокоссовский среди прочих был удостоен солдатского Георгия 4-й степени. В приказе по 9-й армии от 28 октября 1914 года за № 28, подписанном командующим армией генералом от инфантерии П. А. Лечицким, говорилось: "На основании ст. 78 и 152 статута Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, за отличия, разновременно оказанные в делах против австрийцев и германцев, награждаю поименованных в прилагаемом к сему списке нижних чинов Георгиевскими крестами и медалями". В этом списке в разделе, посвященном нижним чинам 5-го драгунского Каргопольского полка, среди награжденных Георгиевскими крестами 4-й степени под № 6 упомянут "охотник Константин Рокоссовский". Здесь был назван и номер креста, ему врученного - 9841. В описании подвига, в отличие от первоначального представления, теперь говорилось: "Будучи дозорным в разъезде, выйдя в д. Ястржем, наткнулся на неприятельскую засаду, был окружен противником, но, зарубив немецкого кавалериста, пробился к своей части и предупредил ее о засаде".
В конце декабря 1914 года эскадрон, в котором служил Рокоссовский, понес большие потери и был отведен на отдых в деревню Гач под Варшавой. Оттуда Константин получил отпуск в Гроец. Там он увиделся с родными и узнал, что его старшая сестра Мария вышла замуж - тогда они с братом увиделись в последний раз. Потери офицерских кадров в ходе "великого отступления" русской армии весной - осенью 1915 года были очень велики. Уже 4 сентября 1915 года в отряде генерал-лейтенанта H. Н. Казнакова, где тогда служил Рокоссовский, зачитали приказ штаба 5-й армии: "Срочно телеграфируйте, сколько нижних чинов от каждой войсковой части предназначается в школы прапорщиков. Командировать их надлежит теперь же в распоряжение Витебского этапного коменданта с письменными сведениями и документами об образовании, а в случае их утери частью - удостоверением начальника части образовательного ценза. Командированы могут быть только строевые нижние чины, имеющие образование вольноопределяющегося бывшего 2 разряда или дающее право на производство в первый классный чин без экзаменов. Относительно георгиевских кавалеров с меньшим образовательным цензом следует телеграфно испрашивать удостоения командующего армией, указывая степень образования".
У Рокоссовского необходимого образовательного ценза не было. На практике послабления в этом отношении делались только полным георгиевским кавалерам, которых направляли в школы прапорщиков и с меньшим, чем необходимо, образованием, но у Константина Ксаверьевича был только один Георгиевский крест.
Осенью 1915 года в 5-й кавалерийской дивизии, державшей оборону на Западной Двине, был создан партизанский отряд из добровольцев. Им предстояло главным образом производить разведывательные поиски в расположении противника. 30 января 1916 года ефрейтор Константин Савельевич (так переврали в списках Ксаверьевича) Рокоссовский с конем по кличке Арфист числился в составе партизанского отряда 5-й кавалерийской дивизии.
Георгиевскую медаль 4-й степени Рокоссовский получил 20 июля 1915 года за отличие в боях у местечка Трашкуны в бытность в конном отряде генерала Казнакова. Вторично его наградили той же степенью Георгиевской медали приказом по 6-му кавалерийскому корпусу от 25 мая 1916 года за отличие во время разведывательного поиска, но по существующему положению она была заменена Георгиевской медалью 3-й степени. Стоит заметить, что вскоре партизанский отряд вызвал недовольство начальника 5-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта П. П. Скоропадского, будущего украинского гетмана. В приказе по дивизии от 8 марта 1916 года он отмечал по результатам смотра: "Партизанский отряд представился неудовлетворительно. Недостаточно одного порыва, но необходимо, чтобы часть, тем более такая, как партизанский отряд, была в руках у начальника. Этого я не видел. Самые элементарные боевые построения выполняются плохо. Отряд недостаточно подготовлен для действия в конном строю. Сотнику Алексееву предписываю настойчиво продолжать работу по всесторонней подготовке отряда". Зато Каргопольский полк Павла Петровича порадовал: "В общем Драгунский полк считаю прекрасно съезженным в руках его командира".
1 марта 1917 года, накануне отречения от престола императора Николая II, согласно полному именному списку 5-го драгунского Каргопольского полка, драгун 4-го эскадрона Константин Рокоссовский, только что окончивший учебную команду, куда его откомандировали в октябре 1916 года, все еще числился предназначенным в дивизионный партизанский отряд. Его двоюродный брат Франц в это время служил в 3-м эскадроне охотником, как и Константин, и был откомандирован в штаб дивизии. 29 марта 1917 года Константина Рокоссовского произвели в младшие унтер-офицеры.
26 сентября 1917 года младший унтер-офицер Рокоссовский был представлен к Георгиевской медали 2-й степени. Суть подвига заключалась в следующем: "В ночь с 23 на 24 августа 1917 г. у м. Кроненберг вызвался охотником ехать в разъезд, высылаемый по Псковскому шоссе. Несмотря на темную ночь, когда противника можно обнаружить, только вызвав огонь на себя с явною личною опасностью, поехал в разведку и обнаружил наступление противника лесом по обе стороны шоссе". 21 ноября 1917 года вышел приказ по 5-му Карго-польскому полку о награждении Рокоссовского Георгиевской медалью 2-й степени. Правда, в нем была оговорка: "№№ георгиевских медалей будут объявлены дополнительно". Не исключено, что в тогдашней неразберихе награду вовсе забыли вручить либо вручили позже.
Это были последние бои Первой мировой войны, в которых участвовал 5-й Каргопольский полк. После выступления главковерха Л. Г. Корнилова против Временного правительства и сдачи немцам Риги фронт фактически начал разваливаться. Солдатам осточертело сидеть в окопах. Цели войны им были непонятны, особенно после того, как в стране победила Февральская революция. От Временного правительства ждали прекращения войны, а оно обязалось продолжать ее до победного конца. Кавалеристам меньше, чем пехотинцам, приходилось сидеть в окопах. Правда, в конном строю им приходилось действовать главным образом во время разведывательных поисков: пулеметы, шрапнель и колючая проволока заставили конницу спешиться. Атаки в конном строю были большой редкостью. Но все-таки кавалерийские дивизии, считавшиеся элитными и ударными соединениями, по сравнению с пехотными дивизиями, больше времени проводили в резерве и меньше - на линии фронта, так что разложение в кавалерии все-таки шло медленнее, чем в пехоте. Так, вплоть до декабря 1917 года в 5-й кавалерийской дивизии не было случаев убийства офицеров.
С помощью кавалерии командование пыталось навести хоть какой-то порядок в войсках. Начальник 5-й кавалерийской дивизии генерал-майор Л. Н. Великопольский, являвшийся начальником гарнизона Вендена (ныне Цесис в Латвии), 30 сентября 1917 года вынужден был издать приказ, где в числе задач перечислил "прекращение насилий и грабежей и задержание дезертиров в занимаемом дивизией районе". Расквартированным непосредственно в Вендене эскадронам 5-го уланского Литовского полка предписывалось "принять энергичные меры к установлению строгого порядка в городе и в особенности на станции во время предстоящей перевозки уволенных со службы солдат… В случае обнаружения ружейной стрельбы сейчас же наряжать поиск и энергичное преследование этих вооруженных мародеров".
В момент Октябрьской революции 5-й кавалерийской дивизией командовал генерал-майор Л. Н. Великопольский, а 5-м драгунским Каргопольским полком - полковник Дараган. После Корниловского мятежа в большинстве солдатских комитетов возобладали большевики и их тогдашние союзники левые эсеры. Некоторые биографы Рокоссовского вслед за В. И. Кардашовым утверждают, будто бы Рокоссовский был в составе эскадронного или даже полкового комитета. Никаких следов того, что Константин Ксаверьевич когда-либо входил в состав хотя бы одного из них, мне в делах 5-го драгунского полка найти пока не удалось. Например, 25 октября 1917 года, когда произошло переизбрание полкового комитета, Рокоссовского не было ни в новом, ни в прежнем его составе. Председателем комитета стал старший унтер-офицер Андрей Михайлович Иванькин, полковой каптенармус, в связи с бегством большинства офицеров принявший также командование полком. Так что вопрос о том, был ли Рокоссовский членом какого-нибудь солдатского комитета, остается открытым. В кандидатской карточке от 22 апреля 1921 года единственной выборной должностью, которую он занимал, будущий маршал назвал должность помощника начальника Каргопольского кавалерийского отряда.
В 5-й кавалерийской дивизии служило немало поляков. После того как стало ясно, что царская армия гибнет, перед ними встал выбор: бороться ли за независимость Польши или присоединиться к одной из противоборствующих сторон в России. Просто разойтись по домам, как это делали большинство российских солдат, они не могли: Польша была оккупирована австро-германскими войсками. Двоюродный брат Константина Франц Рокоссовский, служивший в 6-м эскадроне, свой выбор сделал - оставил полк и отправился вместе с товарищами в формирующийся в Белоруссии Польский легион. С 27 октября 1917 года Франц Рокоссовский был снят с довольствия. Он был сыном Константина Рокоссовского, родного дяди будущего маршала. По воспоминаниям его двоюродной сестры Хелены, родня не любила Франца, считая его слишком жадным. После возвращения в Польшу Франц служил в полиции. Эту службу он продолжал и во время немецкой оккупации, но за коллаборационизм осужден не был (быть может, поддерживал связи с польским подпольем). После 1945 года двоюродный брат маршала жил во Вроцлаве. После того как Константин Константинович стал министром обороны Польши, Франц обратился к своему именитому брату с просьбой письменно подтвердить их родство, а то соседи, да и власти подозревают его в самозванстве. Неизвестно, откликнулся ли Константин на просьбу брата.