Самое смешное, что у Его Величества во всю грудь красовалась татуировка: "Смерть всем королям и тиранам!" – память о бурной якобинской юности.
Война – азартная игра
Далеко шагает, пора унять молодца!
А. Суворов
1. Как сделать шпану солдатами
Армия, которой должен был командовать Наполеон, была тем еще войсковым соединением. Впрочем, стоп. Для начала имеет смысл пояснить, что, собственно, эта армия собиралась делать в Италии.
Как уже упоминалось, кроме гражданской войны революционная Франция вела войну и со внешними врагами. Боевые действия то затухали, то разгорались с новой силой. Причин этой войны много. С одной стороны, когда в какой-либо стране бардак, соседи всегда спешат вмешаться и получить что-нибудь для себя. Австрия имела с Францией давние взаимные претензии. Англия, конечно же, обрадовалась случаю ослабить свою вековую соперницу. Тем более, что имелся и веский повод – "защита интересов законной династии". Но дело не сводилось к простому желанию пощипать под шумок соседа.
Все обстояло сложнее. К концу XVIII века европейская политическая система достигла некоторой стабильности. Нет, воевали, конечно. Как и всегда. Но все было достаточно предсказуемо и как-то не всерьез. Повоевали, постреляли, да и помирились. В общем, определились некие правила "джентльменской игры", по которым велась европейская политика. Читаешь дипломатические документы того времени, и все кажется: тогдашние вершители европейских судеб, лидеры "великих держав" ведут себя так, будто играют по сети в компьютерную стратегическую игру. Вот один выиграл, другой проиграл. Ну что же, пошли теперь пиво пить…
Международная политика строилась на личных отношениях, на связях, на династических узах. В общем, эдакая большая семья, в которой часто скандалят, порой и дерутся – но не до смерти же… Все было вполне предсказуемо и даже респектабельно.
И тут появляется революционная Франция. Которая возникла в силу совершенно непонятных для тогдашних политиков причин. Которая существует по непостижимым законам. А потому эта страна – абсолютно непредсказуема. Что этим французам надо? Какие еще коленца они там способны выкинуть? А вдруг этот кошмар и у нас начнется? Такое же отношение у "великих держав" было и к большевикам в двадцатые годы двадцатого века.
Стабильная привычная система затрещала и зашаталась. Это было страшно. Автор этой книги – большой любитель стратегических компьютерных игр. И прекрасно представляет чувства, кои возникли бы, если бы в его компьютере одна из "сторон" мало того, что стала бы вести себя "не по правилам" – так ее войска полезли бы еще из экрана, грозя смести всё вокруг.
Но так оно и было. Революционная Франция не являлась исключительно обороняющейся стороной, она вела и наступательные, а если уж честно – откровенно захватнические войны. Так, республиканскими войсками было захвачено королевство Бельгия. И по-простому присоединено к Франции. Экспорт революции в чистом виде. Привет товарищу Троцкому.
Намечавшийся итальянский поход тоже не был для французов оборонительным. Франция собиралась сыграть на опережение и нанести удар по силам антифранцузской коалиции. В то время в нее входили Англия, Австрия, Россия, а также множество всякой пузатой мелочи вроде некоторых мелких итальянских государств. Но игра на опережение – это, согласитесь, все-таки не оборона…
Одним из театров военных действий была Италия. Тогда она представляла собой типичный осколок средневековья. Ряд небольших государств, которые часто становились игрушками в руках более сильных. Австрия была одним из таких "кукловодов". В союзе с ней воевало в числе прочих Сардинское королевство. На этом поле и предстояло сражаться Наполеону. То был далеко не самый важный участок войны. Из Южной Франции ему предстояло нанести удар по Сардинии, на территории которой имелись и австрийские войска. Цель – чисто вспомогательная: отвлечь часть вражеских сил, пока другие генералы будут разбираться собственно с Австрией.
Но возвращаюсь к тому, с чего начал главу. Армия досталась Наполеону не самая лучшая. Укомплектована она была сплошь "революционными кадрами". То есть, проще говоря, всяческой шпаной – как французского, так и итальянского происхождения. И это бы еще ладно. Испокон веков в войска набирали не самых лучших граждан – и ничего, воевали. Дело было в другом. Как поется в песенке кинофильма "Трое в лодке (не считая собаки)", "главное в войнах – это снабжение". А вот оно было ни к черту. Армия снабжалась "по остаточному принципу". Да и все, что выделялось, разворовывалось по дороге. О нравах времен Барраса мы уже знаем. В итоге… Солдаты забыли, когда получали жалование. Не было продовольствия. Не хватало даже сапог. А ведь война того времени – это "война ног", вся суть тогдашней стратегии – бесконечное маневрирование, то есть многокилометровые переходы. Попробуйте-ка потопать босиком по гористой Италии…
Что делает солдат, когда у него такая жизнь? Либо дезертирует, либо крадет и грабит все, до чего может дотянуться. Так что к приезду Наполеона это была уже не армия, а, скорее, банда бомжей и уголовников.
Вдобавок высшие офицеры встретили нового начальника отнюдь не хлебом-солью. Нигде, а особенно в армии, не любят, когда руководить ставят "варяга". Да и кто такой был Наполеон в глазах старых вояк, которые уже успели за годы революции отличиться в серьезных сражениях? Выскочка. Ведь даже его победа в Тулоне – это победа над французами. О парижской победе и говорить нечего. Полицейская операция. Так что к приезду Наполеон в армии его воспринимали как генерала, получившего назначение исключительно "по блату".
Генералы Массена и Ожеро, Лагарп, Серюрье были равны Наполеону по званию. Кроме того, они успели отличиться, сражаясь с внешними врагами. Да и, как на подбор, были здоровенными и плечистыми детинами. Так что на Бонапарта они могли смотреть сверху вниз даже в прямом смысле.
Но вот тут-то Наполеон и показал зубы. Он заставил с собой считаться! Продемонстрировал, кто здесь главный.
Произошло это так. Наполеон пригласил генералов к себе в палатку. Они пришли – высокие, плечистые и громогласные. Бонапарт встретил их в шляпе. Потом пригласил их сесть, сел сам, и шляпу снял. Генералы – тоже. И вдруг во время разговора Наполеон резко надел шляпу снова. И так посмотрел на остальных, что они не посмели повторить его движение…
Сыграно блестяще. И очень доходчиво.
После этой беседы Массена, который был отнюдь не робкого десятка, признался:
– Ну, нагнал же на меня страха этот малый.
А во время одной из первых встреч Наполеон сказал Ожеро знаменитую фразу:
– Генерал, вы ростом выше меня ровно на одну голову. Но если вы будете мне грубить, то я немедленно устраню это отличие.
Видимо, сказал он это достаточно внушительно. Так же он вел переговоры и с другими.
Да, страху нагнать новый командующий сумел.
"Приходится много расстреливать", – доносил он Директории в Париж. И в самом деле, казнокрадов из числа снабженцев он стал расстреливать пачками. Что тотчас же повысило его рейтинг среди солдат. Покажите мне армию, в которой любят интендантов.
Но все-таки не это главное. Наполеон напомнил о другом. Напомнил об извечном законе войны, о котором в "цивилизованном" XVIII веке как-то старались вслух не вспоминать. Любая война ведется с целью грабежа. Никаких других целей у войны нет. Так что ж париться и ждать у моря погоды? Если нет денег, нет еды, нет сапог – надо идти и брать! Эта простая мысль сформулирована в воззвании Наполеона к армии:
"Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… Я хочу повести вас в самые плодородные страны на свете…"
Вот так. Никаких вам высоких слов. Все просто: хочешь есть, – пойди и отними у врага. Армия должна сама себя кормить. И всё тут. Наполеон знал, что и когда говорить солдатам.
Его слова произвели нужное впечатление. Теперь он мог быть уверен в своей армии.
2. Этих дней не смолкнет слава
Уже не раз упоминал я об одной из самых ярких черт Наполеона – умении ставить на карту все, не считаясь с возможным риском. Что это было? Фанатичная вера в свою "звезду"? Азарт крупного игрока? Можно думать что угодно, но именно это качество приносило ему удачу. Однако только теперь оно проявилось в полную силу. Да, в Париже, выставляя пушки против повстанцев, он тоже сильно рисковал. Но это несравнимо с маршем в Италию, который Наполеон совершил с 5 по 9 апреля 1796 года. Дорога армии пролегла по так называемому "карнизу". Это была извилистая, узкая прибрежная полоса. Самый близкий и быстрый путь, но при этом чудовищно опасный. В море крейсировали английские корабли. Стоило им "засечь" двигающуюся армию – и песенка Наполеона была бы спета. Дорога на всем протяжении великолепно простреливалась с моря – укрыться было просто некуда. Мощные пушки английских фрегатов оставили бы от французской армии одно воспоминание…
Но риск себя оправдал. Англичанам просто в голову не пришло, что кто-то отважится на такое безумие. Их корабли болтались где-то в море. Не приходила мысль о таком смелом маневре и командованию находившихся в Италии австро-сардинских войск. Они ждали французов откуда угодно, только не с той стороны. И в итоге получили по полной программе.
Первое сражение произошло 12 апреля. Разутые и голодные солдаты, внешне более похожие на бродяг, расколошматили одну из частей австрийской армии в пух и прах. Не дав солдатам передохнуть, Наполеон бросил свои войска на сардинцев… И опять – полная победа. Здесь впервые проявилось в действии золотое правило наполеоновской тактики – собирать свои силы в кулак и бить противника по частям, не давая ему собраться с силами. Главное тут – не заморачиваться на всякие сложные комбинации. Лупить всех, кто попадется на пути, а там видно будет. Наполеон, а не Ленин, сказал фразу: "главное – ввязаться в драку".
Итальянская эпопея получила название "шесть побед в шесть дней" и является с тех пор одной из самых ярких страниц не только в биографии Наполеона – а вообще в истории военного искусства. Ее изучают будущие офицеры всех стран. Как единодушно говорят историки, даже если бы Бонапарт ничего больше не совершил, он и этими битвами уже обеспечил бы себе почетное место в истории.
Далее пошло в том же духе. Не стану подробно излагать хронику этих сражений. Достаточно сказать, что победы следовали одна за другой. В одном из сражений, 10 мая, Наполеон продемонстрировал, что он не только умеет посылать других под пули, но и сам идет в огонь, если это требуется. Во главе гренадерского батальона Бонапарт пошел в атаку на сильно укрепленный мост, являвшийся "ключом" ко всей австрийской позиции. Противника выбили.
Это был не единичный подобный случай. 15 ноября того же года произошел легендарный эпизод на Аркольском мосту. Наполеон со знаменем в руках возглавил колонну, наступавшую на укрепленный мост. Дело было жаркое. Почти все, кто наступал в первых рядах, рядом с Наполеоном, были убиты. В том, что он не получил при этом ни одной царапины, многие были склонны видеть знак судьбы. А уж суеверный Бонапарт точно увидел…
Судьба – материя тонкая. Но на этом хрестоматийном случае стоит остановиться по другой причине. Да, Наполеон лез под пули. КОГДА НАДО. Тот же Аркольский мост обороняли отборные австрийские части. Они три раза скидывали с него прорывавшихся французов. Сражение входило в нехорошую фазу, когда республиканские войска могли дрогнуть. И – пиши пропало. Тогда – и только тогда – Наполеон лично возглавил атаку.
Это – к тому, что Наполеон не боялся риска, не боялся смерти. Но никогда не играл он с Костлявой без необходимости. Из одного куража. И до поры до времени не испытывал желания лично махать шпагой – или просто лишний раз демонстрировать свое бесстрашие. А между тем подобное поведение было тогда у больших военачальников весьма в почете. Этим отличался, скажем, "храбрейший из храбрых" маршал Ней. Можно еще вспомнить ставшую классической историю про русского генерала Милорадовича, который во время Бородинского сражения выпивал и закусывал на переднем крае под огнем французских пушек.
Наполеон такое поведение старших начальников считал в высшей степени глупым. В самом деле, гибель командира – страшный удар для армии. На войне и так много смертей, так зачем же без нужды подставлять свой лоб? А ведь тогда генералы и даже маршалы не сидели в блиндажах, они находились на линии огня – и гибли довольно часто. Впоследствии именно утрата Наполеоном этого благоразумия будет одним из признаков начала конца…
Но пока все шло великолепно. Повторяю, здесь нет смысла останавливаться на многочисленных сражениях Итальянской кампании. Стоит отметить лишь общие особенности этой эпопеи. Французы порой терпели и поражения. Но били помощников Наполеона. Сам же он казался непобедимым. Он громил итальянцев и австрийцев направо и налево. Именно громил. Ведь победы бывают разные. Не зря ведь существует выражение "пиррова победа". Это когда одолеть врага удалось такой ценой, что и радоваться как-то не хочется… А тут у Наполеона все получалось легко и просто.
Это казалось чудом. Именно об итальянском походе Суворов сказал приведенную в эпиграфе к этой книге фразу. Австрии был нанесен сильнейший удар. Вена находилась в состоянии полной паники. Ходили слухи, что в австрийской столице в императорском дворце уже начали паковать вещи. Что же касается ее союзницы, Сардинии, то ее вывели из войны, сильно обкорнав территорию страны в пользу Франции. С этого, собственно, и начались серьезные наполеоновские завоевания.
В любом современном учебнике по теории управления говорится: важнейшее качество руководителя – умение подобрать команду. Один в поле не воин. В таком сложном деле, как война, без помощников не обойтись. Умение видеть людей – один из замечательных талантов Наполеона. Он очень быстро разбирался, кто чего стоит. И умел "подбирать кадры". Так, чтобы каждый находился на своем месте. В качестве примера можно рассказать о его "команде" времен итальянской кампании. Интересна она прежде всего тем, что он ее начал, находясь, по сути, "на нуле". Не имел он пока возможности привлекать людей деньгами и высокими чинами. Только – своим собственным обаянием. Своим умением заразить людей верой в то, что невозможное можно сделать возможным. Наполеон отбирал свой "круг избранных" очень тщательно. Но зато уж и верил этим людям до конца. Расскажу о некоторых из тех, кто помогал ему совершить блистательные итальянские походы.
Жан Лани был ровесником Наполеона. По происхождению Лани был, что называется, плебей из плебеев. Сын конюха. Революция открыла ему дорогу – и с Бонапартом он встретился, уже будучи полковником. Он был великолепным кавалерийским командиром. Гусаром не только по воинской специальности, но и по складу характера. Именно ему принадлежат знаменитые слова: "гусар, который доживет до тридцати – не гусар, а дрянь". Он, кстати, и не дожил. По характеру Ланн был парень резкий и всегда говорил то, что думает. Он до конца своих дней был одним из тех, кто в лицо высказывал Наполеону свое мнение. Ланн, например, так и не смирился с коронацией Бонапарта. Потому как по взглядам был убежденным "ультралевым". Что, впрочем, не мешало ему честно сражаться под наполеоновскими знаменами. Во время итальянского похода он дважды спасал Бонапарту жизнь.
Но, как это часто бывает, оборотной стороной достоинств были недостатки Ланна. Кавалерийская лихость – вещь не всегда хорошая. Порой Ланн откровенно зарывался. Наполеон прекрасно это знал. И где нужно было действовать по принципу "сабли наголо и вперед!" – туда и посылал Ланна. А где требовалась осторожность – искал других исполнителей.
А вот начальник его штаба, генерал Александр Бертье, был совсем иным человеком. Но так оно и должно быть. Начальник штаба – работа неэффектная, рутинная. Много ли вы помните советских начальников штабов фронтов во времена Великой Отечественной войны? Вот именно. Фамилия Бертье тоже мало что кому-либо говорит. А между тем он был неизменным начальником штаба Наполеона до первого его отречения. Прошел с ним все походы – и во многом способствовал блестящим победам Бонапарта.
А значение этих людей в победе чрезвычайно велико. Командир отдает приказания – начальник штаба их детализирует и конкретизирует. Можно привести сравнение из мира музыки. Полководец "пишет мелодию" военной кампании, начальник штаба ее "аранжирует".
В отличие от большинства соратников Наполеона, Бертье был "военным специалистом" – служил еще в королевской армии. (Опять напрашиваются параллели. Во время российской Гражданской войны в Красной армии штабистами часто служили профессионалы этого дела, начинавшие в царской армии. Результат известен: красные победили.) Кроме того, Бертье успел повоевать и по ту сторону океана – сражался на стороне американцев в Войне за независимость. Штабная работа – это не та, в которой можно достичь успехов исключительно за счет гениальности. Тут нужен опыт и еще раз опыт. И кроме того, – призвание. Как говорят военные, командир и штабист – это две разные психологии.
Так вот, Бертье был чуть ли не идеальным начальником штаба. Он обладал поразительной работоспособностью и феноменальной профессиональной штабной памятью. Могут возразить: Наполеон обладал теми же качествами. Но не мог же Бонапарт вникать во все! Ведь и компьютер, у которого памяти хватит на тысячи Наполеонов, порой "клинит" от избытка информации. Война – это бесчисленное количество мелочей. Которые должен знать начальник штаба. Сколько в каждом полку реально осталось людей? В каком состоянии дороги, по которым предстоит двигаться? Когда подвезут боеприпасы и продовольствие? И так далее, и тому подобное. Все эти нити сходятся к начальнику штаба. И голова Бертье действительно работала, как компьютер с мощной оперативной памятью. Он помнил всё!
А вот на самостоятельные действия Бертье не был способен в принципе. Не получалось у него командовать! Можно сказать, что в тогдашнем военном мире он был "лучшим из вторых". Бонапарт это знал и никогда не пытался продвигать Бертье в маршалы. Символично, что умер Бертье в 1815 году – в год окончательного падения Наполеона.