Фокус: в ящике одна сторона стеклянная. Лежат две сигареты, одну достают - пусто (так Цмок ест и пьет один). Открывает шкаф - вот как раз два бокала. "Я возьму вот этот (берет бокал), а вы другой" (другого нет), наливает (два налитых), пьет, а другого нет...
Один старый-престарый колдун, узнавший секрет бессмертия, прожил несколько тысяч лет. И потом ездил только в гробу.
Умереть он не мог, но мог истлеть - сноситься до нуля, вот-вот рассыплется в горстку тлена. Кости рассосались, кожа едва держится, кишки высохли, есть уже нельзя - переваривать нечем... Он живет, но это уже не принципиально.
Ему требовалось увлажненное помещение... А луч света попал - и он мгновенно высох, осталось только пятно.
Если отлетающим на юг гусям крикнуть вслед: "Колесом дорога!", их полет расстроится и зима отдалится.
По моему сценарию - 50 страниц.
Цмок вырисовывается (колдун он - не "ах!", как колдовать - знает не очень, путает, забывает, получается "пшик"). С самого начала у него не получается, он из конюхов колдун, из грязи, он и не колдун - неуч, только вид делает. Вырожденец нечистой силы. Ему книги страшные нужны, но их читать надо. Он равнодушен, и то, за что он борется, ему не важно - важно свое "Я" показать. А получается колдовать только тогда, когда злоба вспыхивает: и для нечисти страсть нужна.
Цмок - лентяй, проходимец, жулик и ничтожество.
Сидел дед на пенечке - играл на дудочке. А из дудочки не музыка, а птичье пение. Сидят птицы на ветках - слушают: не поют, не свистят, не кувыкают - притаились, слушают дудочку.
Перестал дед играть - птицы с мест поднялись, засвистели, запели, закувыкали, стали кружиться над полянкою, стали вокруг пенечка летать.
Дед снова стал играть - птицы смолкли враз, уселись на ветках, снова слушают. А из дудочки снова пение птиц, не просто птичье пение, а особенное: на разные голоса поет дудочка, на все лады, на все кочеты, а песня одна получается. Смотрит сорока, волнуется, хвостом трясет, на ветке вертится, а молчит - не стрекочет, слушает. И все птицы, позабыв дела, позабыв птенцов, не летают - только смотрят глазами-бусинками, только слушают, только слушают.
Дикий голубь даже глаза закрыл, только зоб у него раздувается, опадает да круглым делается - очень дикий голубь волнуется. Зяблик камнем сидит - не шелохнется, глазом даже не моргнет, только хвостик распустил веером - по отдельности каждое перышко.
Даже дятел не стучит по дереву, только вздрагивает да переворачивается: то вниз головой послушает, то обратно вернется головкой вверх.
Даже старая ворона слетела с дерева, опустилась наземь перед диковиной, села напротив пенька, склонила голову.
Вот оно что это такое - когда музыка настоящая: и понять нельзя, да понятно все, и не в том дело, чтоб понять да узнать, а в том дело, что непонятное близким и родным становится. Что за дудочка такая, что за дед такой, что за пение слышно из дудочки, было все это или не было, кто узнал про то или выдумал? И дудка простая - липовая, и неважно, было или не было, все одно, что узнал, что выдумал, раз красиво - никакой разницы. Есть одно только чудо на всей земле - тайна песни... (Не финалится само, придумать надо.)
Есть тайна в бесконечных песенках "У попа была собака...", "Шел я как-то через мост" или "13 негритят" - тайна повтора. В первый раз "У попа..." - озорство, во второй - смешной ужас от ощущения очевидно бесконечного, в третий - уже осмысленно и подсказано, что это - о бесконечности цикла. Я хотел бы сделать несколько "бесконечек", есть пока три. Я называю их "орнаментами" (в орнаменте обычно нет начала и конца, он замкнут на себе): 1. "Как у Ванечки была варежка" (для меня это о взаимосвязи бессвязного, как закона жизни и вечного, шутливость интонации - только грустнее и ласковее). 2. "Фома и Ерема" - мощная формула бесконечной глупости (дурак - это надолго). 3. "Птицы и дудка" - искусство и мир, тоже дорога в бесконечность. Я думаю, эта форма очень богата. Но опять-таки - постижение непостижимого через остроту условности самой конструкции.
Цмок: Заболел, ослабел, колдовать не могу. Начинаю заклинание - забываю продолжение, вспоминаю продолжение - забываю окончание, только вспомню окончание - забуду, с чего начал: не то колдовать хотел, не то отколдовывать.
Взял сегодня крота, превращать стал в кота, а зачем - не помню: кот вышел слепым. А к чему кот слепой?
К в а к: Будет такой... Подземный кот...
Цмок: Тогда лучше крот - он пророет ход.
Я умереть не могу, но могу забыть жить. Я не умру - я истлею. Выйду весь! Про нас не говорят - он умер, про нас говорят - весь вышел. (Про нас не говорят - жил да умер, про нас говорят - был, да весь вышел.)
22.08.80 г.
Что-то все запуталось. Гена Харлан - парень для меня совсем непонятный. Он что-то такое месяц делал. Сейчас вдруг ему кажется, что он может все это написать в четыре дня. Два раза он ловился сам (я его не ловил) на подлянке - я ему говорю: "Почему ты не написал режиссерский сценарий?" Он отвечает: "Вы же автор!" Дескать, тебе уплачено - ты и пиши. А потом вдруг, но принят ведь сценарий Коляденко - стало быть, не надо писать.
У него такая история уже была с другими худруками. Сначала просит о помощи, потом практически отвергает ее, заставляя подписываться под своими "решениями". Отказаться от него значит убрать его с картины. Неблагородно. И потом, я перед людьми, которые обещали помочь Харлану, оказываюсь несостоятельным.
Из этого дела надо бы слинять. Но как? Выпросить еще время, получить последние пожелания и отдать вариант сценария Коляденко. (Оговорить, что на этом мои дела закончились.) Или, как только возникнут еще претензии - отдать аванс и действительно слинять. ("Вы решили, что я должен за вас это все делать".)
Таким образом, сценарий написать надо.
23.08.80 г.
"Троянский конь". Минск
Сняли вчера фабком - со скандалом. Сняли сегодня психбольницу - со скандальчиком.
Был у меня Гена Харлан - здорово "кирной". Тогда все ясно: и Упрямство, и каждый раз новые мысли, и убежденность, что он может сценарий написать в четыре дня, и что неожиданно пришедшее в голову и есть новое. Он закомплексован донельзя! С ним именно поэтому трудно!
Тем более надо сдать сценарий! И точка!
Матерные слова иногда "помогают" - можно считать, что это своего рода заклинание! Причем суть заклинания состоит в том, что попираются идеалы и нравственные законы - и мать, и род, и племя до седьмого колена, и сами загробные рыдания. Цмок может у меня в сценарии пользоваться такими вот заклинаниями-ругательствами, но с заменой букв, как у В. Аксенова - "ко фсем фуруям" - надо придумать, только по-своему и поточнее.
24.08.80 г.
К сказке "Андрей - всех добрей"
Финал - оживание города. Оживание не получилось даже у Лукича (Птушко). Оживание не столько трюк, сколько драматургия и смысл сцены. Что такое ожить? Даже спящая царевна, когда оживает, как-то осмысляет то, что с ней было: "Ох, как долго я спала!" - это и есть драматургия: она подумала, что спала, и даже не знала, что была заколдована. Тогда я верю в "оживание"!
Город ожил. Он даже не заметил, что семь лет был заколдован. Никто не знает, что Андрей их спас, - отношение к Андрею все то же.
Житие Андрея:
"Андрей и страхи" (детство Андрея).
"Андрей и Мальва" (отрочество Андрея).
"Андрей и Звезда Путеводная" (юность Андрея).
Ах, как хорошо! Мальва - та самая его первая любовь, и вышла замуж она по тому же закону за другого - и любит он ее невиданно - отведав зелья. И проходит любовь, когда зелье более не действует. И грустный финал, и мужественный.
А потом - любовь к рыжей дочери Солнышка. О любви-то не говорили вовсе - жизнь соединила... Тут любовь иная, тут судьба, близость и т.д. И хороша она подлинно, и весела, и красива (не Элен, а Ростова).
Рыжую тоже можно слегка провести на уровне детства: ее забрало Солнце, она пропала в детстве - Звездой стала. Пропала, исчезла.
26.08.80 г.
Итак, мои домовые и лешие спасены, они им не нужны. Коляденко сказал: "Это суеверия, так что тут кроется опасность для всей моей задумки. Редакторская мысль будет бороться с суевериями моих сценариев, надо зашифровать их".
У меня пять дней для того, чтобы написать сценарий. Причем сразу режиссерский.
Придумал, как можно подсмотреть сон!!! Через щелочку! Жаль, иногда нет щелочки, но ее всегда можно сделать...
27.08.80 г.
Я в ужасе: первого числа надо положить на стол сценарий. Плохой писать не хочу, а как только придумаю хорошее - жаль отдавать.
07.09.80 г. Воскресенье
Сажусь писать окончание сценария для Минска. Буду делать две серии, а там посмотрим.
Леночка едет сегодня в Минск. На один-два дня. Приезжает отец - у него опухоль прямой кишки. Надо его устраивать в больницу.
Много дел у Лешего: надо за лесом присматривать, за деревьями, чтобы корни в земле не перекрутились, надо за водами следить, чтобы не сделались стоячими, в болота не обращались, надо птицу да зверя отслеживать, чтобы сыты были да целы оставались, надо, чтобы трава росла вовремя, чтобы цветы цвели для пчел, а пчелы летали, где положено, надо, чтобы заяц да лиса линяли к зиме, а они звери хитрые: в одной шубе норовят ходить и зимой, и летом, менять ленятся. Надо зверя-медведя на зиму в берлогу спать укладывать, чтобы не шатался зря зимой по лесу, шатуном не делался, надо лес от человека охранять, чтобы весь не извели, чтобы осталось немного - еще ведь люди будут, им лес тоже понадобится (плач Лешего).
Кошмар! Снова нужно, наверно, начинать сначала - разогнаться, разойтись, наработать инерцию. А завтра отец приезжает, и Гордееву надо смотреть, и квартира, и Дмитров. Боже, помоги!
10.09.80 г.
Катастрофа! Ничего не написано. И не пишется. Сегодня Дмитров - остается 11-е, 12-е и 13-е (14-го съемка)!
Устал. И не понимаю, как вести сюжет. Очень хочется начать сначала, и потом, я зря жалею какие-то вещи из написанного - я не смогу их использовать: фактура - князь и дева уходят сюда. Андрей и путь - тоже уходят сюда. Это уже совсем глупо. Тем более что в этом варианте "путеводность" Звезды не раскрывается. Она, конечно же, должна вести к Солнцу. Замотать у Коляденко и этот мотив? Вот это уже негоже - плагиатом попахивает.
Отдать сюда городище? Тоже негоже, да Харлан и не успеет снять осень. Надо 15-го откровенно поговорить с директором студии. Отдать ветры? Змея? Комнаты? Сон? - Нет, не отдам! Это глупо! Да он и не сможет снять все это даже организационно. Тогда что? Комедия положений с медведями? Это было бы идеально.
Но, как ни странно, тоже факт - было "Обыкновенное чудо" у Марка Захарова, с превращением медведя в человека, что-то может дать. Можно сослаться, что Цмок где-то об этом слышал: из великих книг правды!
- Откуда берется зверь-человек?
- Если человека мытарить сызмальства, если не давать ему ни прохода, ни выхода, если долго не впускать и не выпускать его, он постепенно зверем становится: сердце у него шерстью покрывается, а печень сырого мяса требует; тогда он ото всех норовит уйти, где-нибудь в берлоге спрятаться. Тут ему приходится иногда зверем оборачиваться.
Или если, наоборот, любого зверя морить голодом, бить по голове палками года два - у него мозги поворачиваются, и он начинает задумываться. Тут ему сразу подавай демократию, тут он за справедливость хватается, начинает о братстве всеобщем мечтать, плачет часто и всякое прочее.
В великих книгах про это написано, называется это "чудо обыкновенное".
В великих книгах как-то так получается, что и то, и это, и всякое разное, а в нашей жизни ни того, ни этого, а уж тем более всякого разного. Мы простые смертные, нам книги великие ни к чему, нам бы чего-нибудь не великого, для великого мы рылом не вышли.
19.09.80 г. Из Минска
В "Троянском коне" работа к концу - ждать хорошего трудно. Боязно за Лену, за себя.
22.09.80 г. Понедельник
Я в Новосибирске. Гостиница "Обь", 802 номер. Такое ощущение, что в этом номере я уже жил. Сегодня четыре выступления - в 16, 18, 20 и 22. Это - по полтора часа каждое. (Не халтура ли?)
Взял с собой отрывки: "Капитана", "Айболита", "Черепаху", "Буратино", "Рублева", "Мегрэ", "Два товарища", "Шинель"...
23.09.80 г.
С трудом провел четыре встречи - устал. Всегда первый день очень труден.
30.09.80 г. Вторник
Сегодня сдача номера Гордеевой в цирке. Номер мне нравится. Она способная. Если захочет - станет настоящей артисткой цирка. Да и как придет в цирк настоящая музыкальная эксцентрика, если не через профессиональных музыкантов? Надо бы объяснить Колеватову, что ее отставание цирковое вполне естественно, а непонимание этого - глупость.
Никак не закончу сценарий - нет времени сесть и написать.
02.10.80 г.
Номер <Гордеевой> принят с оценкой "отлично", он хорошо придуман, но пока номера еще нет. Надо будет его доделать, перед выпуском на зрителе. А финал действительно хороший - это я молодчина. Тут драматическая сцена в цирке, неожиданная по вокальному решению и очень лаконичная. Ладно! Надо доделывать.
Но вот в Минске стало так противно, что ничего не могу с собой поделать - не понимаю, как сюда приезжать, как иметь с ними дело? Получил телеграмму с угрозой смены за мой счет. Глупенькую и подленькую. Ни х... себе худрук! Завтра это закончим.
09.10.80 г.
Умер Машеров. О нем хорошо все говорят. Третья смерть в автомобильной катастрофе на высшем уровне: председатель Президиума, теперь - Первый секретарь (+ Михоэлс).
Сценарий не закончил. Опять ощущение, что никогда ничего не писал и не смогу. Надо заканчивать.
Из Москвы телеграмма - несчастье с Олегом Быковым. Звонил в часть. Разговаривал. Он говорит - все хорошо. У Олега разбита переносица и выбито два зуба. Надо срочно в Москву. Что-то надо делать.
Лена купила хорошие книги по фольклору. И сборник Юрия Барабаша. Читал - аж дрожал. Это все на мои темы: структурализм и т.д. Эту книжку отработаю - это очень для меня важно. Страшные строчки Ю. Кузнецова он привел из "Атомной сказки":
И улыбка познанья играла
На счастливом лице дурака.
...Барабаш трясет научностью, как козел бородой: козлы бородой пугают. Строг. Пишет "от имени и по поручению". Очень уж строг с Куницыным, с Лотманом и пр. Но это, вне всяких оговорок, уровень нападок. Исключая спецвопросы, где вместо логики - окрик, угроза и подведение под статью.
12.10.80 г.
Пятьдесят один год! Вот так вот! Через 9 лет - 60. А через 19 - 70 (если доживу). Очень, очень, очень мало. Дай Бог, чтобы это были те годы, которых я от себя жду. Очень интересно стало, интереснее, чем было. Резервы есть. Боже! От аппетита истерика может сделаться - все хочу! Но более всего - писать!
Но опять мои дорогие враги - "срочные дела"! О, "срочные дела", вы можете заполнить жизнь бессмыслицей, вы можете сломать характер, забрать здоровье, оставив вместо этого легкий туман в голове. Самый сердечный друг срочных дел - зеленый змий, бесшабашная, глупая жизнь, а вместо дружбы и любви - дорожные приключения. Жизнь с удовольствием окунет вас головой в дерьмо срочных и неотложных дел и постарается продержать вас в них ровно столько, чтобы вы захлебнулись этим дерьмом. Если дело срочное, надо внимательно посмотреть на то, стоит ли его делать вообще! Если дело срочное - это уже подозрительно: скорее всего, это видимость необходимости.
Из бумаг: жизненная правда! Эта правда - это истина! А встреча с человеком в жизни - это не истина, а случай!
Смерть. Как ее измерить? Это тайна. С того света возвращаются (реанимация), но репортажей нет. Есть слух, что ее побеждает любовь... А вот жизнь! О жизни больше известно. Это бал Наташи Ростовой, это воздух чистый, как поцелуй ребенка, это упоение в бою, это Кола Брюньон, это Александр Невский, это Фауст. Образное измерение мира - мера жизни.
Взрослые ввели в свою жизнь понятие "хобби" как официальное право взрослого на частичку детства. Это ребенок играет в монетки, взрослый - уже нумизмат. (В бескорыстии интереса - человеческая потребность в собственном детстве.)
Детский рисунок - это гениальность, но не талант художника, а гениальность детского мышления.
И пока Эфрос спорит с классикой при собственной жизни, Роман Виктюк уже давно насилует ее по затхлым углам телевидения, где еще не ступала нога человека.
К сказке:
- Как влезть в душу?
- Хорошо в душу лезть случайным попутчиком...
- Хорошо еще бедным родственником.
- Хорошо врагом заклятым стать, а потом другом прикинуться.
- Нет, лучше всего обратиться за помощью: помоги, мол, посоветуй, только ты сможешь, а там...
16.11.80 г. Воскресенье
Лечу в Чимкент с концертами. Должна прилететь в среду Лена. Картину с Пономаревым "Троянский конь" закончили (официально). Думаю, будет еще много работы. На словах вроде бы договорились, он обещал выкинуть идиотскую эксцентрику. Надо послать ему письмо, растолковать, что и где нужно сделать. Надо бы написать письмо отцу.
Картина у Пономарева очень плохая. Несмотря на то, что и Бурков, и Лена, и я играем очень прилично, несмотря на то, что и в пьесе Матуковского что-то было. Если бы прошло так, как есть, все равно смотрелось бы. Тут есть критика нашей живой жизни - фильм получился о демагогии: главный демагог - рабочий-демагог, Кичкайло, демагог Божешуткова - Ягодка и компания = общество социально-правительственной демагогии.