* * *
В первые месяцы 1941 года произошел ряд совершенно необычных для нас, работников НИИ ВВС, событий. Прежде всего, начались исключительно спешные работы по улучшению маневренности двух новых самолетов-истребителей - ЛаГГ-3 и МиГ-3. Вторым таким событием явилась неожиданная встреча на одном из банкетов с немецкой военной авиационной делегацией. Она прибыла для ознакомления с советской авиапромышленностью. В то время мы закупали у Германии и всесторонне испытывали все основные типы немецких боевых самолетов. И, наконец, в самом что ни на есть экстренном порядке проводилось переучивание одной авиационной истребительной дивизии, дислоцировавшейся на юго-западе страны, на новую материальную часть.
Все это настораживало и тревожило, служило предвестником чего-то из ряда вон выходящего. В искренность фашистской Германии, заключившей с нами пакт о ненападении, верилось с большим трудом. Мотивы? Мы, летчики-испытатели, оценивали явления и факты со своей; колокольни: неспроста и у них и у нас вооружение авиации новыми боевыми самолетами велось все возрастающими темпами.
Новейшие истребители МиГ-3, ЛаГГ-3 и Як-1 еще не прошли полной программы испытаний, а уже поступили в серийное производство. Их строительство авиационные заводы осваивали буквально экстренно.
Истребитель А. С. Яковлева, Як-1, представлял собой наиболее легкую, простую по технике пилотирования, маневренную машину смешанной конструкции. Он был вооружен 20-миллиметровой пушкой, стрелявшей через вал редуктора, и скорострельным пулеметом ШКАС. Вооружение, как видим, несильное, к тому же оно часто отказывало. Авиационным частям пришлось своими силами установить под плоскостями самолетов по восемь реактивных снарядов. А сколько хлопот принесла техническому составу плохая герметичность воздушной системы уборки и выпуска шасси и закрылков…
ЛаГГ-3, созданный С. А. Лавочкиным, В. П. Горбуновым и М. И. Гудковым, имел деревянную конструкцию. На нем сначала устанавливалось очень мощное вооружение - 20-миллиметровая пушка, один крупнокалиберный и два скорострельных пулемета. Машина была тяжелая и строгая в полете. Маневренность ее оставляла желать много лучшего. Конструкторы вскоре несколько повысили ее, сделав автоматические предкрылки.
Самолет А. И. Микояна и М. И. Гуревича МиГ-3 имел смешанную конструкцию, мощный высотный мотор водяного охлаждения М-35А. Истребитель развивал наибольшую скорость на высоте около семи тысяч метров. Его вооружение состояло из двух пулеметов ШКАС и одного крупнокалиберного, системы Березина.
В сравнении с Як-1 и ЛаГГ-3 этот самолет был лучше доведен, но требовал более строгой техники пилотирования при выполнении фигур и на посадке. Конструкторы установили автоматические предкрылки на концах крыльев. Самолет обрел более высокую маневренность, но по технике пилотирования так и остался строгим.
Новые истребители имелись в частях в весьма ограниченном количестве. Основу самолетного парка этого вида авиации по-прежнему составляли И-16 и И-153. На большинстве из них стояли устаревшие двигатели М-25. Более современные моторы М-62 и М-63 были установлены только на машинах самых последних серий. Между тем нельзя не вспомнить и о том, что часть строевых подразделений имела И-16, вооруженные помимо пулеметов и двумя 20-миллиметровыми пушками ШВАК, установленными в плоскостях. Несмотря на устаревшие летные данные, эти машины благодаря своему мощному оружию представляли серьезную силу. Но, как показало недалекое будущее, все-таки недостаточную…
Будущее… Разве знали мы, что война так трагически близка, когда чокались бокалами со своими скороспелыми "друзьями" на официальном банкете в честь немецкой авиационной делегации, приехавшей в СССР вслед за посещением Германии нашими авиационными специалистами. Немцы побывали на наших авиазаводах. Одетые в гражданские костюмы, подтянутые, упитанные, они вели себя весьма бесцеремонно. Не удовлетворяясь пояснениями сопровождающих советских инженеров, то и дело заглядывали в нежелательные для чужих глаз места, засовывали пальцы в стволы авиационных пушек и пулеметов, стараясь поточнее определить калибры самолетного оружия.
Наши не перечили, терпели. Как же иначе - друзья…
И вот мы за одним столом с этими "друзьями". Произносим тосты, улыбаемся, беседуем на различные, чаще самые отвлеченные темы. А под ложечкой сосет наигранно все это, фальшиво… И все же никому из нас, советских летчиков участников банкета, и в голову не могло прийти, что через три месяца мы схватимся с нашими гостями в беспощадном бою, что до грандиознейшей во всей истории человечества войны осталось всего дней девяносто…
В мае меня срочно командировали в Кишинев. Задача - переучить летный состав дивизии, которой командовал известный летчик генерал Осипенко, на самолет МиГ-3.
В дивизии имелись два полных комплекта истребителей - старых И-16 и И-153 и новеньких МиГ-3. На "мигах" не было сделано ни одного, даже пробного вылета. Пришлось немедля браться за дело. И сразу сюрприз - летчики весьма недоверчиво относятся к новому самолету, никто вроде не горит желанием поскорее освоить его. Коль так, надо сразу показать, на что способен МиГ-3. Взлетаю, выжимаю из машины все и даже немножко больше. Кажется, рассеял подозрительность. Перестали люди поглядывать с опаской на новый самолет. Переучивание велось, что называется, в темпе. Летали от ранней зорьки до наступления темноты. Не знаю, как действовала эта авиадивизия на протяжении всей войны, но в ее начальный период летчики-истребители, полностью переученные на МиГ-3, показали исключительные образцы боевого мастерства, личного мужества и героизма.
Чрезвычайно напряженная командировка промелькнула быстро. Снова родной институт, до мелочей знакомый аэродром, любимая работа - на этот раз испытания закупленных нашим правительством немецких боевых самолетов. Самолеты были самых последних серий: истребители - одноместный "мессершмитт" Ме-109 и двухместный двухмоторный "мессершмитт" Ме-110, одноместный экспериментальный истребитель с паровым охлаждением Хе-100, в дальнейшем использовавшийся на войне под маркой Хе-113, бомбардировщики - Ю-88, Хе-111 и До-215.
Проведенные испытания позволили нам обстоятельно познакомиться с авиационной техникой гитлеровской Германии. Летчики-испытатели определили как положительные качества, так и недостатки новых немецких самолетов. Стоит ли говорить, что впоследствии это помогло нашим авиаторам умело использовать в боях слабые стороны вражеских самолетов, навязывать немцам в воздушных схватках невыгодные для них условия боя.
Испытания новинок фашистской авиационной техники вместе с тем показали, что наши новые советские самолеты, такие, как Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, Пе-2, Ил-2, ни в чем не уступают немецким, считавшимся лучшими не только в Европе. Вот только мало, очень мало еще имелось у нас боевых машин последних марок.
Глава одиннадцатая. Война грянула
Зловеще завыли мощные сирены. Боевая тревога! Сна как не было. Быстро одеваюсь и бегу на аэродром. Туда спешат все авиаторы.
Со стороны Москвы доносится частая стрельба зениток. Война?
Один за другим истребители поднимаются в воздух. Взлетаю и я, напрягая зрение, осматриваю сначала левую, потом правую полусферы. В предрассветной мгле не видно ни одного вражеского бомбардировщика.
Но война ли это? Да, война. Долгие годы мы готовились к ней, на то и военными были, а грянула она внезапно, словно гром среди ясного неба…
С каждым днем все тревожнее сообщения радио и газет - наши войска ведут ожесточенные бои с превосходящими силами противника… наши войска оставили населенные пункты…
Ежедневно в кабинетах начальника института и его заместителей, в партийном комитете собирается много народу. Мы уже не просим, а требуем немедленной отправки на фронт. Ответ получаем один и тот же:
- Занимайтесь своим делом. Об отправке вас на фронт никаких распоряжений сверху не поступало.
Заниматься-то занимаемся, летаем, испытываем, но все делается как-то механически, без прежнего огонька. Думы каждого там, на фронте, где пылают наши города и села, гибнут советские люди, где враг неумолимо продвигается в глубь нашей страны. Но солдат есть солдат… Внешне институт живет по давно заведенному распорядку. Все ведут себя деловито, спокойно. Но в сердцах наших кипят страсти. Нас, испытателей, считают лучшими летчиками, а вот туда, где мы сейчас больше всего нужны, не пускают. Гордиев узел какой-то…
Узел этот разрубил Степан Супрун, депутат Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза. Когда началась война, он отдыхал в Сочи. Услыхав по радио о нападении на нашу страну гитлеровской Германии, он немедленно направился в Москву, прямо к И. В. Сталину, с просьбой разрешить ему сформировать из летчиков-испытателей авиационно-истребительный полк и немедленно вылететь на фронт.
- Это очень хорошо, - произнес И. В. Сталин, - что испытатели готовы помочь нам и на фронте. Но одного полка мало.
- Можно поручить моему другу подполковнику Стефановскому, - ответил Супрун, - организовать еще один полк истребителей.
- Все равно мало, - сказал И. В. Сталин. - Войне нужны десятки, сотни полков. Постарайтесь организовать в НИИ возможно больше добровольцев. Срок формирования частей - трое суток. По приезде в институт немедленно доложите, сколько полков можно организовать у вас на новых самолетах и кто будет ими командовать. Все необходимые распоряжения будут отданы. Вам на период формирования предоставляются большие полномочия. До свидания. Желаю вам удачи, товарищ Супрун.
С какой радостью встретили в институте это известие Степана Павловича! В узком руководящем кругу мы немедленно обсудили поставленную перед нами задачу. В Кремль полетело донесение: на базе НИИ ВВС и Наркомата авиапромышленности можно создать шесть авиационных полков - два истребительных на МиГ-3, один штурмовой на Ил-2, два бомбардировочных на пикирующих Пе-2 и один дальнебомбардировочный на ТБ-7 (Пе-8). На должности командиров этих частей соответственно подобраны С. П. Супрун, Н. И. Малышев, А. И. Кабанов, В. И. Жданов, В. И. Лебедев и я.
Впоследствии из летчиков-испытателей была образована разведывательная авиационная эскадрилья, летавшая на МиГ-3 и Пе-2. Ее прикрывало такое же подразделение на ЛаГГ-3.
Согласие на формирование полков и утверждение названных лиц командирами было получено незамедлительно. И сразу же заработали все рычаги правительственного и военного аппарата. С авиационных заводов перегонялись все новые партии боевых самолетов. Из Тулы прибыло оружие - десятизарядные полуавтоматические винтовки для наземного состава и пистолеты ТТ для летно-подъемного. Доставлялось обмундирование и снаряжение.
Институт напоминал взбудораженный улей. На самолетных стоянках пристреливалось оружие, проверялись моторы. Командиры комплектовали личный состав своих полков исключительно из добровольцев - лучших людей института. Тут же их распределяли по эскадрильям и звеньям.
Инженеры и техники учили летчиков самостоятельно обслуживать самолеты. Эти навыки понадобятся им во время перелета на фронт и в первые боевые дни. Инженерно-технический состав прибудет на фронтовые аэродромы позже. Оружейники готовили боекомплекты. Интенданты выдавали обмундирование и снаряжение. Штабы были завалены картами, списками, всевозможными наставлениями и инструкциями…
Главное политическое управление РККА прислало летчиков-истребителей, окончивших Военно-политическую академию, на должности комиссаров истребительных полков и эскадрилий. Штаб ВВС присвоил нумерацию авиачастям особого назначения. Они подчинялись непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования.
Через три дня Супруна, Кабанова и меня вызвали в Кремль к И. В. Сталину.
- Как, формирование полков закончено? - сразу спросил И. В. Сталин.
Первым доложил подполковник С. П. Супрун: к вылету на фронт готова половина его полка, готовность остальных через сутки. Мы с полковником А. И. Кабановым доложили то же самое.
- Хорошо, - в раздумье сказал И. В. Сталин. - Куда вылетать и в какое время, получите приказ сегодня. Оставьте своих заместителей для завершения формирования. Сами с готовыми экипажами по получении приказа вылетайте в пункты назначения. Есть у вас вопросы?
- Есть, - заявил Степан Павлович. - Нельзя ли нам получить по самолету Ли-2 для переброски техсостава и боеприпасов. Истребительным полкам нужны также лидеры. Ведь мы, истребители, редко летаем по маршруту.
- Хорошо, - последовал ответ И. В. Сталина, - Ли-2 будут выделены каждому из полков, в ваше полное распоряжение. Лидеров для истребителей назначит товарищ Кабанов. Желаю успеха.
В НИИ ВВС возвращаемся молча. Каждый из нас прекрасно сознает, какая огромная ответственность легла на его плечи. И в который раз задает себе вопрос: что ждет мой полк завтра, там, на фронте…
Ночью поступил приказ - полкам вылететь в пункты назначения 30 июня 1941 года в 17 часов.
* * *
Отданы последние указания летному составу, распоряжения начальнику штаба полка штурману-испытателю подполковнику Н. В. Солдатенко и оставшемуся еще на сутки в НИИ заместителю командира полка Д. Л. Каларашу. Он старый испытатель нашего института, но в последнее время работал в системе ПВО Москвы. Услышав о формировании авиационных истребительных частей из испытателей-добровольцев, всеми правдами и неправдами упросил своего начальника И. Д. Климова, в недавнем прошлом тоже летчика-испытателя, отпустить его в НИИ и примчался к нам на своем "миге". Его тут же назначили моим заместителем.
17.00. Начал взлетать полк С. П. Супруна - 401 иап. Первой поднялась в воздух машина с бортовым номером "тринадцать" - командира полка. Через пять минут аэродром покинул последний из готовых к бою самолетов.
17.05. Над аэродромом взмыла зеленая ракета - сигнал на взлет нашему 402 иап. Машины уходят в небо с минимально допустимыми по времени интервалами. Впереди нас на Пе-2 летит капитан И. П. Пискунов - летчик-испытатель, наш лидер. Этот замечательный человек и отличный авиатор впоследствии прославился многими ратными подвигами.
Осматриваюсь. Позади четким и грозным строем идут "миги" полка. Идут, как спаянные, словно годами слетывались. Да оно и не удивительно. В строю кадровые, лучшие летчики-истребители советских Военно-Воздушных Сил. В этот грозный час партия и правительство не остановились перед тем, чтобы послать на защиту Отечества самые квалифицированные летные кадры страны.
Внизу проплывают хорошо знакомые окраины Москвы. Вскоре под плоскостями промелькнули Солнечногорск и Клин. Впереди - Калинин, там промежуточная посадка.
К приземляющимся самолетам отовсюду сбегаются калининские летчики, техники, мотористы - "мигов" они еще не видели. Когда же наши пилоты стали сами обслуживать свои машины - дозаправлять их горючим и маслом, пополнять бортовые баллоны сжатым воздухом, - калининцы от удивления разводили руками. Возле моего истребителя молоденький техник говорил сержанту, по-волжски окая:
- Наверняка у них каждый по две академии кончил. Ловкие ребята, а?
- Чудно, право, - отвечал сержант, видимо, сверхсрочник. - Такого в авиации еще не бывало…
- Вот темнота, - послышался насмешливый голос. - Это же не простые летчики, а испытатели. Понял?
Мы быстро произвели осмотр материальной части, подготовили ее к дальнейшему полету. Но разрешения на вылет нам пока не давали: в районе фронтового аэродрома стояла плохая погода.
А здесь, в Калинине, светило солнышко, дул ласковый ветерок. Мы разлеглись на траве возле самолетов. Кто-то неожиданно и как-то жалостливо вздохнул с явным расчетом, чтобы его услышали. Потом, словно про себя, произнес:
- Эх, Пискунов, Пискунов…
- А что с Пискуновым? - послышались тревожные голоса.
- Да пока ничего, но…
Понятно, "банк" начался. И что за народ: летят в бой, может быть, на смерть, а вот не могут обойтись без того, чтобы не поточить лясы. Заводила "банка" продолжал:
- Как-то он, бедняга, один назад полетит?
- А что? За милую душу сбить могут, - поддержал его еще один остряк. И пошло:
- "Мессеров" знаете сколько у немцев!
- Особенно здесь, на Северо-Западном.
- Вы, товарищ капитан, на обратном курсе низехонько эдак держитесь, авось бог смилуется, и вас не заметят "мессера"-то…
Пронять Пискунова не удалось. Не на того напали. Сам на слово остер.
- Плевал я на этих "мессеров", - ответил капитан. - Моя "пешка" сумеет постоять за себя. А вот вы, братки, поостерегитесь. На фронте поводыря у вас, как я, не будет. Хорошенько запоминайте, где свой аэродром. Неровен час, блуданете и прилетите к фашистам в гости.
Пискунов, насвистывая модную тогда песенку "Челита", направился к своему экипажу.
Истребители заговорили, перебивая друг друга:
- Вот так бомбер!
- За словом в карман не лезет. - Чисто отбрил.
- А что, "пешка" и в самом деле машина грозная. Против "мессера" вполне выдюжит.
Разговор быстро принял другое, чисто профессиональное направление: о самолетах, о тактике воздушного боя. Вскоре последовало и разрешение на вылет.
Курс - на Идрицу. Там наш фронтовой аэродром. Погода по маршруту постепенно ухудшается. Резко сократилась горизонтальная видимость. Идем на небольшой высоте. Впереди замечаю крупную железнодорожную станцию, окруженную большим поселком. Пискунов вводит бомбардировщик в левый вираж. Что-то рановато для Идрицы… Но следую за лидером. За мной, как длинный шлейф, входят в разворот все истребители полка. Аэродрома не видно нигде. Смотрю на карту - да это же Пустошка, до Идрицы еще добрых десять минут лета. А Пискунов, отыскивая аэродром, собирается идти на второй круг. Эх ты, бомбер… Я быстро поравнялся с Пе-2, показал капитану свой увесистый кулак - самолетные радиостанции были настроены только на прием. Пискунов понял мой весьма красноречивый жест, лег на прежний курс. О том, что под нами не Идрица, он уже и сам начал догадываться.
Вот и наш фронтовой аэродром. Садимся на последних каплях горючего - то цена круга над Пустошкой. В разгар заправки и осмотра машин услышали мощный взрыв. Над железнодорожной станцией взметнулся огромный столб огня и дыма. От нее с набором высоты отходил До-215.
- Представился, сволочь, - зло ругнулся капитан Пискунов и, скрипнув зубами, добавил: - Ну, погоди…