***
За задержание Чекиста Зайцева наградили ценным подарком - часами. Вероятно, за то, что он не мешал мне с "Николаем Николаевичем" ловить бандита. Меня тоже наградили часами. Но в это время я уже восстанавливал конституционный порядок в Чеченской Республике.
ГЛАВА 3. КОМАНДИРОВКА В ЧЕЧНЮ
В начале мая 1995 года мне по оперативной связи позвонили из Федеральной службы контрразведки РФ (так тогда называлось наше ведомство) и передали привет от Александра Васильевича Юрченко.
- Хорошо, огромное спасибо! - поблагодарил я незнакомца.
- Он в Чечне.
- А это плохо!
- Вы ему там нужны, и он намерен вызвать Вас в командировку. Мне поручено выяснить Ваше мнение на это предложение.
- Как другу, отказать Александру Васильевичу не могу, а как офицер, не имею права отказываться от командировки на войну.
10 мая я прибыл в ФСК РФ, где познакомился со своими будущими сослуживцами. Это были удивительные люди. За время подготовки к командировке мы крепко сдружились. Каждый из нас понимал, что именно с этими парнями завтра придется делить все тяготы и невзгоды, а может быть и, не дай Бог, принять последний в своей жизни бой. Подготовка к командировке заключалась в прослушивании курса лекций специалистов по различным направлениям деятельности органов безопасности с учетом предстоящих задач. Особенно запомнились инструкторы по местным нравам и собственной безопасности. Первые научили нас чтить обычаи чеченцев, вторые - нагнали жути про мины, засады, ловушки, болезни и прочие опасности.
19 мая 1995 года. Из аэропорта "Чкаловский" самолет военно-транспортной авиации взял курс на грозненский аэропорт "Северный". Приземлились затемно. Над головой - звездное небо, вокруг - военные и боевая техника. Атмосфера жутковатая. Попали в другой мир. Здесь ВОЙНА!
Нас встретили на БТРе. Рассадили на броню и повезли по ночному городу в Управление. Вспомнились лекции инструкторов собственной безопасности: ночь в Чечне - жуткое время: стреляют все кому не лень. Бандиты из ненависти, свои - из бдительности.
Минут через тридцать добрались до Управления. Какая это была встреча! Ребята радовались подкреплению, обнимали нас, искали земляков. Человек шесть из вновь прибывших пополнили отдел экономической контрразведки (ОЭК), начальником которого был Александр Васильевич. Нас ждал накрытый стол, знакомство с коллегами и дружеские разговоры. А наутро началась работа.
Меня назначили начальником отделения, которое обеспечивало взаимодействие с органами МВД, прокуратуры и военного управления, действующими в Чеченской Республике. В подчинении у меня было порядка десятка оперов и "уазик" с водителем-прапорщиком по прозвищу "Крокодил".
Александр Васильевич уделял большое внимание вопросам собственной безопасности. Работали только попарно. В Отделе было железное правило - по одному не ходить даже в туалет, расположенный внутри здания Управления.
Мне было выдано удостоверение №041, подписанное Командующим объединенной группировкой федеральных войск в Чеченской Республике генерал-полковником А. Куликовым и Командующим группировкой войск МО РФ в Чеченской Республике генерал-лейтенантом Г. Трошевым о том, что я выполняю специальные задачи на территории Чеченской Республики и что органы ФПС, МВД и МО РФ обязаны оказывать мне содействие.
Стал устанавливать рабочие контакты с местной милицией, внутренними войсками, прокуратурой. Цель - выявление пособников бандитов, установление мест дислокации банд, поиск дудаевских архивов.
В город выходили только в светлое время суток. Ночью - лишь по особому распоряжению начальника Управления для решения конкретных задач.
Днем Грозный был нашим, и каждое утро с вершины развалин президентского дворца федералы снимали и выбрасывали зеленое "дудаевское" знамя и водружали красный флаг Союза ССР. К слову, в то время на всей бронетехнике были только красные флаги, триколоры еще не прижились. Ночью Грозный переходил в руки сепаратистов, начинались обстрелы позиций федеральных сил, "снайперские дуэли", и, соответственно, красный флаг Советского Союза на вершине развалин дудаевского дворца уступал место зеленому стягу. Это был ежедневный ритуал, которому ничто не могло помешать.
Мое впечатление о ситуации в Чечне того времени сформировалось в процессе общения с жителями республики, как чеченцами, так и лицами других национальностей. Дудаевский режим, судя по многочисленным свидетельствам очевидцев, довел республику до экономического краха и нравственного кризиса. Производство встало. Власть перешла в руки откровенных "отморозков", облаченных в форму военнослужащих дудаевской полиции, шариатской и государственной безопасности и прочих полувоенных-полубандитских формирований. Главным атрибутом власти и достатка стало оружие, оно же было и главным аргументом в решении любых споров.
Весной-летом 1994 года напряжение в Ичкерии достигло такого накала, что Дудаев не контролировал обстановку, ему осталась верна только немногочисленная охрана, которая из дворца не выходила и готовилась к обороне. Шли бесконечные митинги, призывавшие к отстранению Дудаева от власти.
По словам весьма высокопоставленных сотрудников МВД Чеченской Республики, которые стояли во главе "ан-тидудаевского" движения, "ополченцы" получали танки, БТРы и прочее вооружение на складах Ростовской военной базы. А в это же время уже на других складах все той же Ростовской базы вооружались сторонники Дудаева.
***
Первые дни командировки мы ходили в гражданской одежде. Жара стояла неимоверная. Для оперативника главное оружие - это бумага и карандаш. Вот я и носил за поясом, у всех на виду, блокнот. Пистолет - в скрытно-носимой кобуре, автомат и гранаты - в спортивной сумке.
Сидим как-то с напарником в шашлычной, обедаем. Чеченец лет сорока, увидев мой блокнот, подошел, поздоровался и поинтересовался:
- Вы журналисты?
Представились корреспондентами "Красной Звезды" - первое, что на ум пришло.
- Помогите мне книгу написать, - попросил чеченец. - Я буду рассказывать, а вы записывать.
- О чем книга?
- О том, как все это было, - сказал он и показал на развалины некогда прекрасного города.
И стал этот чеченец рассказывать нам свое видение недавних событий. Если не соврал, Дудаев даже свою племянницу ему в жены предлагал! То есть, непрост был респондент. По его мнению, рейтинг Дудаева в сентябре-октябре 1994 года был "ниже плинтуса". Но разговоры о подготовке российских войск к вторжению в Чечню стали исправлять ситуацию. И не в пользу федерального центра. По словам собеседника, сам он к воинским формированиям Дудаева никакого отношения не имел, но в его доме размещалась группа моджахедов, именно так он назвал сепаратистов.
Рассказывал, как колонна российских танков вошла в Грозный. Шли не по-боевому. Вел колонну офицер, у которого была карта, наверное, еще с ермоловских времен. Офицер спрашивал у прохожих, где находится улица, название которой местные жители даже не слышали. Во время определения географического места нахождения колонны моджахеды начали прямой наводкой, в упор расстреливать и танки, и военнослужащих. Внезапный шквальный огонь уничтожил колонну в считанные минуты. Танкисты даже не успели предпринять попыток сопротивления.
Тяжелораненный молоденький капитан-танкист умолял моджахедов не расстреливать его. Просьбу исполнили: капитана не расстреляли, его живого забросили на горящую трансмиссию танка, где он сгорел заживо.
Уничтожение танковой колонны сослужило хорошую службу Дудаеву, его рейтинг взлетел "выше солнца". Как же, Дудаев победил Россию!
Кто планировал эту операцию и происходило ли все именно так, как рассказал чеченец, не знаю. Пересказываю лишь то, что услышал в шашлычной. Этот страшный рассказ был подтвержден тем, что мы выкопали останки капитана в месте, указанном респондентом. Позже о расстреле танковой колонны рассказывали и другие очевидцы.
***
К маю 1995 года федеральные войска загнали сепаратистов в горы. По словам военных, оставалось совсем чуть-чуть до полного разгрома бандитов. Но "наверху" что-то щелкнуло, что-то скрипнуло, и войскам отдали приказ остановиться. Бандиты расползлись по пещерам зализывать раны, а солдаты начали обустраивать свои гарнизоны и готовиться к затяжному пребыванию в поле.
В мае - июне было относительно спокойно. Стала налаживаться мирная жизнь. Даже открыли в Грозном отделение Сбербанка, которое проработало ровно сутки. В один из июньских дней завезли деньги. Правда, уже к утру их украли, и новые транши были признаны нецелесообразными. Гражданские власти приступили к восстановлению промышленности и жилых домов. Местные предприниматели самовольно добывали нефть и изготавливали бензин и керосин. Ожили базары. Жизнь стала похожа на "послевоенную".
В этот период жители Чечни поверили в силу и основательность федерального центра. Мечтая о скорейшей стабилизации обстановки, чеченцы легко шли на сотрудничество с правоохранительными органами, предоставляли оперативно-значимую информацию.
Мы с напарником - Алексеем Юрьевичем - получили от агента сведения о местах дислокации двух баз бандитов численностью от 50 до 100 человек. Информация была сразу реализована - военная авиация нанесла ракетнобомбовые удары по установленным нами координатам. Позже разведка доложила: "В результате этих операций базы боевиков разрушены. Противник понес значительные потери в живой силе".
В один из дней чеченской командировки мы с Лехой узнали о месте проживания бывшего начальника изолятора временного содержания Департамента государственной безопасности (ДГБ) Ичкерии. И что в настоящее время этот человек работает пожарным в звании капитана внутренней службы. Мы решили, что этот "дудаевский тюремщик" - почти военный преступник! Надо брать! Но как брать? К дому, где проживал "тюремщик", спецназ скрытно не подберется. Возможная стрельба в жилом массиве нежелательна. Решили задерживать "тюремщика" по месту службы - в пожарной части.
План был такой. Двое оперов - один из них Леха - под надуманным предлогом заходят в пожарную часть и, убедившись в том, что фигурант на месте, дают команду группе захвата - бойцам Управления специальных операций ФСК РФ. УСОвцы врываются в расположение пожарной части, грузят "объект" на плечи и уходят так быстро, чтобы никто не успел оказать вооруженное сопротивление. Цель-то - не бой завязать в центре города, а фигуранта задержать. Захват "дудаевского тюремщика" планировалось снимать на видео.
Я как инициатор операции входил в группу захвата и вместе со спецназовцами сидел в машине. Наши разведчики дали команду: захват! Выскакиваю из уазика-буханки вслед за спецназовцами и бегу за ними во двор пожарной части. Спецназовцы - в устрашающей амуниции, как средневековые рыцари - орут сидящим на корточках пожарным:
- Всем лежать!
Бедолаги остолбенели. Бегу за спецназовцами и вижу, что все пожарные сидят не шелохнувшись, а один стоит столбом. С разбегу его автоматом двинул так, что вместе с ним через бордюр полетел. Вскакиваю, гляжу - один спецназовец уже фигуранта в мешке на плечах тащит, остальные быстро пятятся назад, держа пожарных под прицелом автоматов. Один спецназовец - Андрюха - видя, как я вскакивал с земли, крикнул:
- Юра, у тебя граната с разгрузки выпала! - и показывает мне под ноги. Гляжу на то место и глазам не верю - на земле не граната, а служебное удостоверение! Схватил документ и бегом к машине.
Все произошло так стремительно, что наш оператор Виктор едва успел выскочить из машины и заснять только, как фигуранта на плечах тащат в машину. Оператор последним выскакивал из машины, а когда увидел отход группы захвата, чтобы не мешать, первым вскочил в машину. Камеру бросил на переднее сидение, забыв выключить.
Потом мы смотрели эту видеозапись: секунды, все трясется, на полу машины мешок. Слышны глухие удары и вопросы: "Фамилия? Звание? Должность?"
Из мешка на каждый вопрос - быстрый, четкий и, главное, правдивый ответ.
Задержать-то задержали, но надо же готовить правовую основу для предстоящего суда. Одного доноса, что этот человек был начальником ИВС ДГБ, маловато не только для обвинительного приговора, но даже для ареста.
В соответствии с утвержденным планом поехали домой к "тюремщику" обыск производить. Жил он в двухкомнатной квартире в пятиэтажке. Время дневное. Жена, дети, плач, соседи. Спецназовцы заняли оборону, я с операми обыск провожу. Нашли в квартире банку бездымного охотничьего пороха и штук двадцать электродетонаторов. Тюремщик понял, что этих находок вполне достаточно, чтобы его, с учетом остроты момента, к стенке поставить без суда и следствия прямо у дома. Вижу, что он уже с жизнью прощается: сидит отрешенный от всего происходящего. Только его жена пытается объяснить, что порох и детонаторы оставили военнослужащие федеральных сил, еще когда Грозный освобождали. С детонаторами ладно, все может быть, но кто же поверит, что российские солдаты оставили бездымный охотничий порох?
Во время обыска в квартиру заскакивает спецназовец и докладывает, что группа неизвестных около сорока человек, в форме сотрудников милиции готовится к штурму подъезда. Выглянули в окно - точно, во дворе нешуточное движение. Люди в камуфляжах и милицейской одежде короткими перебежками скрытно к подъезду приближаются. Выбегаю к выходу из подъезда. Кричу неизвестным:
- Вы кто?
- Мы из Октябрьского РОВД, - отвечают. - К нам поступила информация о бандитском налете.
Представляюсь и прошу подойти старшего. Старшим оказался знакомый мне капитан, который узнал меня. Мы с Лехой бывали в Октябрьском РОВД и дружили с начальником этого подразделения. Разобрались без стрельбы. Но если бы мы с капитаном не узнали друг друга - кто знает, чем бы дело завершилось?
Закончили обыск, задержанному - мешок на голову, в машину и на фильтр, для дальнейших следственных действий. На фильтре уже в спокойной обстановке стали разбираться.
Задержанному - лет тридцать. Сидит подавленный. Наслушался побасенок про пытки и расстрелы без суда и следствия.
- Ну, рассказывай, что делал при Дудаеве, где служил?
- Я понимаю, что вы меня убьете. Но я в вооруженном сопротивлении федеральным войскам участия не принимал. Я с октября 1994 по март 1995 года в Ленинграде в военном госпитале лежал с пулевым ранением ноги.
- А начальником ИВС ДГБ работал?
- Да, работал. один день. Шел утром в форме на службу в пожарную часть. В то время беспорядки в Грозном начинались. Все готовились к штурму Дудаевского дворца. Прохожу мимо ДГБ. Подскакивают ко мне два человека в военной форме, хватают за руки и волокут в ИВС. Притащили и говорят: "Назначаем тебя начальником ИВС, а мы пошли Дудаева защищать. Откажешься - расстреляем!" В ИВС, кроме заключенных, ни одного сотрудника. Сижу и думаю - что делать? Позвонил домой. Мне сообщили, что в Ленинграде брата моего убили. Я бросил ИВС, и как был в форме, поехал в Ленинград. Во время разборок с местными меня и самого ранили в ногу. А поскольку я был в военной форме, меня доставили в военный госпиталь.
Запросили телеграммой госпиталь, навели справки о задержанном через местных - все подтвердилось.
Держался этот псевдотюремщик молодцом, с чувством собственного достоинства горца! О пощаде не молил, внутренне он уже принял смерть. Какая же радость была у этого мужика, когда через неделю я его освобождал. Его благодарности не было границ, он расслабился, упал на колени и забился в рыданиях. Кричал, что уже с жизнью попрощался, ежесекундно ждал расстрела. А тут такое! Мы с Лехой тоже радовались. И пусть поймали не настоящего начальника ИВС ДГБ, но грех на душу не взяли, жизнь гражданину России спасли! В этом и был смысл нашей работы.