7
Найти своих товарищей было легко. Они, как всегда, сидели на веранде детского садика. МалОго среди них не было.
- О, какие люди! - радушно приветствовала меня Лена. Но в голосе ее мне послышались зловещие нотки.
Мне безумно хотелось курить, а в Ленкиных руках как раз догорала сигаретка.
- Лен, оставь покурить, ладно? - сердечно попросила я, как алкоголики с честными и проникновенными глазами обычно просят на опохмел.
- Ах тебе покурить оставить? Ну на, держи! - голос ее стал каким-то издевательским. С этими словами пацанка метко пульнула бычок мне в лицо.
- Лен, ты чего? - испуганно начала я, зажмурившись от пепла, попавшего в глаз. - Че я тебе сделала-то?
Тем временем девчонки начали похихикивать, а пацаны - откровенно и довольно ржать во весь голос. Одобрение друзей, видимо, воодушевило Лену еще больше.
- Ты че, шлюха, МалОго наебала? - этот факт задевал ее, похоже, больше всех. Неудивительно: ведь она была нашей свахой и теперь считала себя ответственной за благополучие подопечной "пары".
- Он тебя недавно с другим пацаном видел и послал, че, не было что ли? - продолжала она. - Хули ты творишь-то?
Мало того, что он всем растрепал эту историю, так еще и все переврал. На самом деле это ж я была инициатором разрыва. Нафиг я вообще в это ввязалась, он ведь мне даже не нравился!
- Лен, да это вообще мой брат был, - начала оправдываться я. А зря - ведь оправдываются только виноватые. Но тогда я не знала таких тонкостей человеческого общения.
- Хули ты пиздишь-то, попизди еще! - Лена легонько, но унизительно пошлепала меня по щеке.
Конечно, мне не поверят. Ведь Малой - старожил этой компании. А я - так, никто…
- Слышь, а может ты и мне дашь? Пойдем в падик! - издевательски выкрикнул мой обожаемый Слон и заржал. Слоник, милый, ну как ты мог? Я ведь люблю тебя с прошлого лета, считай - почти всю жизнь!
- Хули тебе вообще здесь надо? - продолжала моя прокурорша Лена. - Ты вообще ведь с другого района, какого хуя ты сюда таскаешься вечно?!
При своем допросе она толкнула меня в грудь, от чего мой корпус накренило назад. Не сумев удержать равновесие и не найдя опоры, я полетела в пустоту. Потом помню только вспышку, дальше - полный провал.
Голова трещала по швам, я еле открыла глаза, увидела сероватое небо и не сразу сообразила, где я нахожусь. Ага, знакомая веранда детского садика, вокруг - ни души. Как я здесь оказалось? Постепенно начали всплывать воспоминания о недавней разборке.
Теперь все стало ясно. Я упала, ударилась головой, вырубилась ненадолго. А эти сволочи, вместо того, чтобы помочь мне и вызвать скорую, сразу разбежались. Я ощупала голову: шишка на затылке, крови нет - значит, ничего серьезного.
Больше всего меня терзала не обида на них. Я вообще редко обижалась всерьез. Самыми частыми моими спутниками были чувство вины и стыда за свое глупое поведение. Я ненавидела себя от всей души.
Ну почему не сумела все им объяснить? Почему начала мямлить и потерялась? Зачем я вообще связалась с этим недоноском МалЫм? Сейчас бы все было хорошо, если б не моя глупость.
Я тоскливо глянула на высокий мост через реку, неподалеку от которой проходили мои самые счастливые часы с гоп-друзьями. Прыгнуть бы с него - и все закончится. Не будет больше унижений. Я смаковала фантазии о горьких слезах родителей на моих похоронах. Но для такого поступка мне никогда бы не хватило смелости, я была ужасной трусихой.
Теперь идти домой совсем не хотелось. Я просто побрела в сторону своего района, а по дороге пришло решение зайти в гости к подружке Жене - переждать немного, успокоиться.
Около часа я ждала в подъезде, пока она вернется из танцевального, все это время прокручивая недавнюю ситуацию в голове и неустанно коря себя.
На фоне моего самобичевания послышались легкие шаги. Женя сильно удивилась, увидев меня.
- Ты че тут делаешь? - глаза ее округлились, - Что вообще происходит? Ты че сегодня вытворила на занятиях?
- Жень, помолчи, пожалуйста. Не спрашивай ни о чем, мне и так щас херово. Можно у тебя часик посидеть?
Женина мама была парикмахершей (к счастью, дома ее сейчас не было). И пока мы пили чай с галетами, в мою многострадальную голову пришла безумная идея.
- Жень, а у твой мамы есть же машинка, ну которой голову бреют?
- Ну есть… А что? - подружка покосилась на меня с недоверием.
- Слушай, а забрей мне голову, а?
- Ты че, совсем обалдела?! Че с тобой вообще происходит?
- Слушай, я все равно это сделаю, поможешь ты мне или нет. Так что лучше помоги, так ровнее выйдет.
Уговоры продолжались довольно долга, после чего подружка сдалась.
Мои длинные каштановые локоны (а волосы у меня были ниже поясницы) мягко опускались на пол.
- Это у тебя что за шишка? - испугалась Женя, дойдя до затылка.
- Да упала просто, бывает, - соврала я, ну не рассказывать же про мое недавнее унижение.
Она, конечно, не поверила, но допрашивать не стала.
Я внимательно оглядела свою новую "прическу". Результат мне понравился, и даже очень. Черепушка оказалась ровной и красивой, если не считать шишку на затылке, но это же временно. Отражение в зеркале напоминало так любимую мной Машу Макарову. Ее клип "Любочка" сразу запал в душу - видеть раньше столь озорных и лысых девушек мне не доводилось.
Как бы я не старалась оттянуть встречу с родителями, топать домой все же было надо. На улице мою бритую голову, непривычную к отсутствию растительности, ужасно морозило от каждого слабого ветерка. И как только парни такое терпят?
Дверь мне открыл младший братик. Ванечка буквально остолбенел: он не узнал меня, приняв за малолетнего гопника, как потом сам признался.
Следующей в очереди изумленных была мама. Несколько минут она просто молча пялилась на меня. А я стояла, опустив глаза.
- Звонила Ольга Ивановна. Ты зачем ей нагрубила? - как-то растерянно начала она. Видимо, мама даже поверить не могла в мою сияющую лысину, поэтому и не сумела сразу выдавить из себя комментарии по этому поводу.
- А я больше в танцевальный ходить не буду, - тихим хрипловатым голосом заявила я, - хочешь - можешь побить меня своим шнуром. Все равно ходить не буду.
- Тебя же из школы исключат! Мы так долго это место выбивали, а теперь что - обратно в нашу, районную школу? К хулиганам и токсикоманам? Ты о будущем подумала?! - маму наконец прорвало, - и что ты с собой сделала? Где волосы?
- Мои волосы - что хочу, то и делаю, - злобным голосом ответила я, - да и насрать мне на вашу школу.
Пока мама стояла в ступоре от моего дерзкого неповиновения и шокирующего внешнего вида, я обреченно направилась в нашу с братом комнату (малюсенькая коробушка стандартной хрущобы, которую мы делили на двоих, с двухъярусной кроватью и ужасным громоздким шкафом из лакированной фанеры). То ли еще будет, когда папа вернется с работы!
После первого ступора, папа, естественно, порывался навешать мне жестких люлей. Сколько было криков возмущения и праведного гнева! Остановила его мудрая мама. Она уже смекнула, что насилием от меня теперь ничего не добьешься. Старые аргументы перестали действовать, и подсознательно она понимала, что силовые методы сделают только хуже. Это была моя первая моральная победа.
Родители оставили меня в покое, завернувшуюся в одеяло на своей кроватке. Тем временем они тихонько обсуждали на кухне все происшедшее, не зная, как им вести себя дальше. Я и сама не заметила, как заснула - насыщенный день меня сильно вымотал.
А наутро пришлось опять идти в школу, как ни в чем не бывало, сияя своей немыслимой по тогдашним меркам лысиной. Как отреагируют на меня остальные - я могла только гадать. И реакция эта была неоднозначной и бурной. Моя жизнь больше никогда не могла стать прежней…
8
По дороге в школу прохожие провожали меня кто любопытными, кто осуждающими взглядами. Некоторые даже показывали пальцем (в основном, дети и подростки) - лысых девочек в нашем районе еще никогда не было. Но самая бурная реакция ждала в родной Альма-матер.
Едва мне стоило подойти к воротам, послышались возгласы удивления стоящих на крыльце учеников.
- Это че, ты?! Даже не узнали сначала, думали, левый кто-то идет, - недоумевали они, - ого, нифига себе! У тебя что, вши?
- Сами вы вши, - гордо ответила я, - а мне так ходить нравится. Это стиль такой.
И я не врала, новый имидж действительно казался мне очень привлекательным, стильным, ярким. Я вообще впервые в жизни себе нравилась, что придавало уверенности.
С гордо поднятой головой я прошагала по коридорам в сторону своего класса, провожаемая множеством любопытных глаз.
Стоило войти в кабинет, повисла мертвая тишина, все головы были повернуты в мою сторону, разговоры мгновенно прекратились. Учительницы пока не было, и я спокойно двинулась к своему месту, невозмутимо устроилась на стуле, доставая школьные принадлежности.
Наконец дар речи вернулся к моему соседу по парте - веселому троечнику Андрею.
- В натуре забрилась! Женька рассказала, да мы не поверили, она ж пиздоболка та еще. А нафиг ты так сделала? Болеешь что ли? - осторожно спросил он.
- Сам ты болеешь, вообще ниче не понимаешь что ли, это стиль такой, мне так нравится, - возмутилась я.
- Ну вообще-то ниче так, на Машу Макарову похожа стала, - это был самый прекрасный комплимент в моей жизни, - а предки не орали?
- Да че они мне сделают-то? - небрежно бросила я.
Девчонки тем временем стали перешептываться, поглядывая на меня. Но, видимо, мою уверенность почувствовали все, поэтому никто не стал откровенно осуждать или возмущаться. Вскоре полкласса столпилось вокруг моей парты, разглядывая дерзкую "прическу".
- А можно потрогать? - спрашивали они.
- Ну потрогайте, че.
- Ха, прикольно, шершавая такая! Ну ты даешь! А шишка откуда на затылке? Небось родаки леща отвесили? - в их голосах теперь появилось что-то вроде восхищения. Еще бы - вытворить такое, не побоясь родителей и реакции окружающих, действительно было смело. К тому же они помнили недавнюю сцену в хореографическом классе.
- Так! Что за столпотворение, сели за парты все, - с порога начала учительница (наша классуха Елена Николаевна. Очень интеллигентная и сдержанная женщина возраста моей мамы. У нее был богатый муж, поэтому работала она ради удовольствия, будучи очень талантливым педагогом).
Когда дети расступились, она наконец заметила меня.
- Мальчик, а ты откуда? - тут она осеклась, узнав свою отличницу. - Это ты?! А где волосы? Что случилось?
- Елена Николаевна, это стиль такой, красиво же, - с улыбкой ответила я.
Та не стала спорить, лишь покачала головой. Она прекрасно понимала максимализм подростковой души.
Надо сказать, отношения с ней у меня были прекрасные. Вы не подумайте: я хоть и была круглой отличницей, оценки меня совершенно не волновали, пугал только магнитофонный шнур, к которому любили прибегать родители в целях воспитания. Никогда не бегала за учителями, выпрашивая пятерочки. Наоборот: я легко могла с ними спорить, не соглашаться. Но не дерзить, не хамить, а вести дискуссии на равных (со взрослыми мне вообще было проще разговаривать).
Учеба давалась легко (кроме упомянутых ранее Истории и Географии, которые приходилось тупо зубрить, ведь логики в них я не видела, а только чувствовала ложь).
Русский язык был для меня понятной, упорядоченной системой, многослойной интересной структурой, я его просто чувствовала, во всех правилах видела логику и поэтому легко их запоминала.
Математика была музыкой, я понимала ее скорее интуитивно, чем с помощью мозга. Все цифры и буквы не были для меня пустым звуком, я просто видела их смысл, слышала их немое послание. С геометрией вообще легко: будучи художницей, чувствовала пространство, его структуру. Физика и химия попросту были очень интересны - так здорово пытаться понять законы природы.
Единственное, что могло помешать мне в учебе - природная лень (Природная ли? Может, как раз давление родителей отбивало желание что-либо делать?), но ее с лихвой компенсировала бдительная мама, неустанно следящая за моими успехами.
Вскоре вся школа говорила обо мне. У нас и с крашеными волосами-то ходили лишь единицы, и их за это гоняли, а тут - такое.
- Да, ну и причесон, - оценивающе оглядела меня Катя, когда мы стояли в курилке. Она была старше на год, то есть вообще совсем взрослая по моим меркам. Девочка была авторитетом школы. Я ее немного побаивалась.
- Это стиль такой, - оправдывалась я.
К моему изумлению, и здесь, вне класса, мой новый образ восприняли довольно мирно. Кто-то немного подшучивал - но не зло. Все же за период моего курения отношения со старшаками сложились довольно неплохие.
Директорша увидела меня последней, и то не в стенах школы. Видимо, учителя не стали ей ничего рассказывать.
Это была церемония награждения за первое место на региональной олимпиаде по русскому. Когда я поднималась на помпезную сцену дворца культуры, оформленного в стиле барокко, весь зал, полный учителей, директоров, людей из министерства, "круглых отличников" и их благородных родителей сначала ахнул, а потом погрузился в полную тишину.
Я чувствовала их недоумевающие взгляды - лысая победительница шла за своей высокой наградой. Даже у ведущей микрофон чуть не выпал.
- Ну и влетело нам из-за тебя, - позже рассказывала моя физичка Антонина Павловна. Она была старше моих родителей и такая, знаете, немного грубоватая, здоровая, эдакая мужичка. Не скупилась на крепкое словцо, могла даже пинками выпроводить какого-нибудь нерадивого ученика из класса, взбесившись от его упертого непонимания простых физических истин. Однажды, психанув, она швырнула в нас горшок с цветком во время урока. Еле успели увернуться. Но она была баба что надо - свой человек. Понимающая, прямолинейная, честная. Помню, как в более старших классах она отпаивала меня водкой в лаборантской, утешая после одной неприятной истории. Вот такая она была.
- А что случилось, Антонина Павловна? - не поняла я.
- Ну так после той церемонии наша директорша (а директорша, Лидия Антоновна, напоминала Брежнева - такая же неповоротливая и туповатая) целый педсовет собрала, ругала нас, учителей. Как мы тебе разрешили такое с собой сделать - мол, опозорила наша "гордость" всю школу своим видом. Долго мы тебя выгораживали.
Тем временем Ольга Ивановна (руководительница танцевального), не простив кровную обиду, всеми силами пыталась убрать меня из школы. Она приводила директорше веские аргументы: мол я с другого района, в танцевальный теперь не хожу - так что меня в хореографическом классе держать? Пусть теперь катится в свою отвратительную районную школу.
Но учителя встали за меня горой. Большинство из них вообще болело за учеников. "Ну что теперь, в старших классах, человека исключать", - уговаривали они директоршу, - "дайте уж доучиться, немного же осталось".
В итоге меня оставили.
Весь этот ажиотаж меня будоражил, я и думать забыла о той гоповской компании, откуда меня с позором выгнали.
Время шло, к моему виду все привыкли. Я постепенно дорабатывала свой образ: уговорила маму сшить мне приталенный черный френч и штаны из красивого черного же кожзама, на китайском базаре мне купили офигенные ботинки на платформе. Надо сказать, мама к экспериментам со внешностью отнеслась положительно: будучи творческой в душе натурой, она даже проявила неподдельный интерес. Папа, конечно, возмущался, ругался пару раз, но она уговорила его быть снисходительнее. Мол, подросток же - перебесится (ох как она заблуждалась!). Главное, что учится хорошо.
Если вы помните клип Мумий Тролля "Утекай", то примерно можете представить себе, как я выглядела (вспомните ту бритую бабу).
К тому времени Лагутенко стал моей новой страстью. Он выскочил на экраны, словно чертик из табакерки. Его бархатный вкрадчивый голос и безумная улыбка чеширского кота мало кого оставили равнодушным: его или любили за оригинальность и новизну, или ненавидели, называя педиком. На любимую группу мне удалось подсадить и свою подружку Олю - она тоже была отличницей, но оценки доставались ей потом и кровью, зубрежкой, ее мама тоже не скупилась на подзатыльники, прибегая еще и к изощренному моральному насилию, в отличие от моей.
И вот через месяц он приезжает в наш город, какое счастье!
Мама поддалась на долгие уговоры и позволила пойти (с условием, что после концерта - сразу домой).
Это был первый концерт в моей жизни! Я трепетала в предвкушении. Там-то и произошло судьбоносное знакомство - первое звено в цепочке головокружительных перипетий подростковой жизни. С него-то и начался новый, совершенно безумный и даже страшный этап моей биографии.
9
На концерт мы с Олей пришли заранее, часов за пять до начала, в надежде хоть краем глаза увидеть обожаемого нами Лагутенко вне сцены. У черного входа, где, по нашим предположениям, ожидалось появление группы, уже собралась небольшая толпа - человек тридцать с горящими глазами, примерно одинакового с нами возраста. Вокруг царила атмосфера ликования, эйфории, мы были охвачены любовным экстазом, предвкушая долгожданную встречу с кумиром.
Разговоры заводились легко, все расспрашивали друг друга, выстраивая предположения, как бы лучше к нему подобраться.
Ближе всех к нам стояла девочка с короткой стрижкой и озорными глазами.
- Привет, клёвая прическа, - возбужденно начала она, - я Вика, оставь покурить, ладно? Че, давно стоите? Ничего не слышно?
Так и завязалось наше знакомство. Мы обменялись номерами телефонов, записав их на запястьях. Наперебой рассказывали друг другу, как сильно любим Лагутенко и какой он классный. Как-то спонтанно у нас сложилось импровизированное трио (я, Оля и Вика) и мы запели любимые песни. Вскоре к нам присоединилась вся толпа - и мы уже во всю глотку скандировали "Утекай". Гул многоголосного хора пронизывал все тело своими вибрациями, будоража и без того возбужденную психику. Никогда раньше мне не приходилось чувствовать такого всеобщего единения, экстаза.
И вот в поле зрения появился долгожданный гастрольный автобус: великолепная серебристая громадина с затемненными стеклами. Толпа с визгом ринулась к нему, машина с трудом пробиралась сквозь человеческое море, неохотно расступающееся перед бампером. Огромные железные ворота черного входа, за которыми была открытая парковочная площадка с подсобками, со скрипом отворились, и автобус начал медленно въезжать на территорию дворца спорта. Охрана едва справлялась с обезумевшими фанатами: нас еле удалось оттеснить.
Мы еще долго стояли там, ожидая хоть какого-то развития событий, хором скандировали имя кумира, надеясь, что он хотя бы выглянет из высоких окон, пытались перелезть через забор, но бдительные охранники нас каждый раз снимали. Тогда я подошла к одному из них, это был пожилой усатый мужчина:
- Дяденька, ну пожалуйста, пустите, мы быстро, только одним глазком глянем, - слезно умоляла я. На что он молча отрицательно качал головой. Я порылась в карманах и нашла школьный проездной, протянула бумажку усачу, - ну тогда хотя бы автограф у него возьмите, вы же можете! Ну пожааалуйста!