- Э-э-э, нет. Мне достаточно, - я наотрез отказался. - Я лучше с Валидом по апельсинам.
- Ну как хочешь.
Больше я не курил. Мы зажгли свечи. Откуда-то появилась хвойная лапка. Запах из детства. И каждый, вероятно, думал о том, что дома ждут, что дома очаг, семья, мандарины под елкой и шампанское на столах. Дети, жены, матери и близкие…
Новый год в тюрьме - в этом есть что-то противоестественное, неправильное. Для меня первый, для кого-то десятый, для иных - двадцатый. Сколько их еще будет?.. Грустно. На глазах слезы. И через расстояние чувствуешь тепло тех, кто ждет тебя дома…
В январе Валида Агаева перевели в другую хату. Причина? Он в открытую покровительствовал мне, что не могло понравиться Филу, который хотел извлечь из общения со мной определенную выгоду для себя. Валид не особо расстроился - со дня на день его должны были экстрадировать в Россию - и периодически писал мне "малявы" с другого корпуса.
Через пару недель его и Казбека действительно увезли в Москву, и они находились в фээсбэшном следственном изоляторе Лефортово. Я несколько раз звонил ему на мобильник, делился своими скудными новостями, а Валид рассказывал о себе.
- Убийство Хлебникова мне уже не шьют, - радостно кричал он в трубку. - Обвинили только в организации похищения с целью выкупа дагестанского бизнесмена Ахмед-Паши Алиева. Я его у чекистов перекупил, которым тот задолжал $300 тыс. Что? Да не потому, что я такой добрый, - просто из-за отсутствия Алиева могла сорваться одна очень крупная сделка, в которой я участвовал. Да все нормально, брат, вопрос и здесь решается, и, скорее всего, до суда дойдет только обвинение по статье 222 УК РФ (незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия) - за то, что принес в квартиру одного земляка сумку с тремя пистолетами, двумя гранатами и патронами, - на мажорной ноте закончил Агаев.
Мне до сих пор неизвестно, кто убил Пола Хлебникова - были это Агаев с Дукузовым или кто-то еще. Впрочем, я и не хочу это знать. Но в чем я абсолютно убежден - так это в том, что, пока в России не прекратят убивать журналистов, ни Путин, ни тем более Медведев никогда не построят нормального государства.
Глава 22
Дилемма заключенного
В суд я поехал с обвинением по части 4 статьи 212 УК РБ, предполагав- 212 УК РБ, предполагав-212 УК РБ, предполагавшей от шести до пятнадцати лет лишения свободы.
Каждый выезд в суд - это серьезное испытание для нервной системы. Будят рано - около пяти, но, как правило, ты и сам в это время уже не спишь - шутка ли, завтра предстоят серьезные испытания, встреча с неизвестностью, а также с родными, поэтому можно и всю ночь не сомкнуть глаз. Наскоро умываешься, одеваешься, пытаешься унять дрожь - то ли от холода, то ли от волнения, завтракаешь через силу, ждешь неизбежного "Павлович, с вещами!" за дверью, в одну руку матрас (перед каждым выездом в суд сдаешь его на склад, чтобы вечером получить обратно, и отговорки типа "У меня ж еще двадцать судебных заседаний впереди, я вернусь в эту камеру" не канают), в другую - скромную пластиковую папку с документами по делу и вместе с двадцатью-тридцатью такими же "счастливчиками" попадаешь в "отстойник".
С "отстойника" в тюрьме все начинается, им же и заканчивается. Полпачки выкуренных сигарет, пару часов ожидания, скудные тюремные новости (кому сколько дали), однообразные бессмысленные разговоры или разгадывание сканвордов. Если сильно повезет, можно словиться и со своими подельниками.
- Привет, Паша, - офигел я от неожиданности, уже при первом выезде в суд завидев Пашу Воропаева.
- Здорово, Серега, - он выглядел побледневшим и осунувшимся.
- Я два раза отправлял "малявы" по всему централу, искал тебя, но тщетно.
- А у меня хата нерабочая, - пояснил Воропаев, - семь-шесть, в торце старого корпуса. Над нами 100-я, "коммерс-хата", а кроме них сработаться и не с кем. Через легавых тоже не вариант - "малява" запросто попадет на стол к "куму".
- Ну как ты в целом поживаешь?
- Привык, - безразличным голосом ответил Павел.
- Что думаешь?
- Даже боюсь загадывать, а ты?
- Паша, у нас статья до "пятнашки" - нам нет смысла топить друг друга. Есть же Боянков, другие действующие лица - на них и выедем. Ты слышал когда-нибудь о дилемме заключенного?
- Нет, а должен был?
- Вообще-то любому преступнику знать ее не помешает. Значит, в 1950 году Мелвин Дрешер и Меррил Флад обнаружили так называемую дилемму заключенного. Вот ее суть: двое подозреваемых арестованы перед банком и содержатся в разных камерах. Чтобы заставить их признаться в планировавшемся ограблении, полицейские делают им предложение. Если ни один из них не заговорит, обоим дадут по два года тюрьмы. Если один выдаст другого, а тот не заговорит, то тот, кто выдал, будет освобожден, а тому, кто не признался, дадут пять лет. Если оба выдадут друг друга, оба получат по четыре года. Каждый знает, что другому сделали такое же предложение. Что происходит дальше? Оба думают: "Я уверен, что другой расколется. Он меня выдаст, я получу пять лет, а его освободят. Это несправедливо". Таким образом, оба приходят к одинаковому выводу: "Напротив, если я его выдам, я, возможно, буду свободным. Незачем страдать обоим, если хотя бы один может выйти отсюда". В действительности в подобной ситуации большинство людей выдавали друг друга. Учитывая, что сообщник поступил точно так же, оба получали по четыре года. В то же время, если бы они как следует подумали, они бы молчали и получили только по два года. Еще более странно следующее: если повторить опыт и дать подельникам возможность посовещаться, результат остается таким же. Двое, даже выработав вместе общую стратегию поведения, в конце концов предают друг друга.
- Ну и что?
- Как что?! Ключевая фраза здесь: "Если бы они как следует подумали, они бы получили только по два года", - а вы со Степаном уже на два срока наговорили. Так что давайте хотя бы в суде придерживаться единой версии. Идет?
- Ну хорошо, - как-то подозрительно легко согласился Воропаев.
Около 8:00 приезжают автозаки. Точку в любом уголовном деле ставит суд, и хотя твою вину еще никто не доказал, ты уже априори виновен - даже далеких от тюрьмы людей, например по неосторожности совершивших наезд на пешехода, на суд возят в наручниках. Женщинам - спереди, мужчинам - сзади.
Металлический лязг: "Воропаев, на выход!"
- Паша-а-а, помни, о чем мы договорились! - кричу я вдогонку.
Отдельного упоминания заслуживают автозаки - металлические "гробы" на колесах, в которых перевозят заключенных. Открой пенитенциарные правила любой европейской страны и обязательно увидишь там примерно следующее: "Запрещено транспортировать заключенных в плохо вентилируемых и освещенных транспортных средствах или условиях, причиняющих им излишние физические страдания или унижающих их". А у нас что? Машина класса ГАЗ, или "газель", без окон, разделена на три отсека: кабина водителя, отсек для конвоиров и узкие "стаканы" для раздельной транспортировки заключенных, проходящих по одним уголовным делам, а также общая клетка - около 6 м, в которую иногда набивают и до двадцати человек. Почти без света, чьи-то руки - ноги - головы - локти - колени - как селедки в банке, не иначе. И наручники на каждом ухабе еще сильнее зажимаются…
Привезли в суд. Завели через черный ход. Снова "отстойник", на этот раз поменьше - для одного-двух человек. Если повезет и никого не подселят, можно неплохо скоротать ожидание. Какое? Случается так, что в суд привозят к девяти, а в зал судебных заседаний поднимают лишь к четырем, и то не факт. Бывает, что с утра послушают десять минут, а потом "вымораживаешь" до пяти, и большая удача, если в обед тебя заберет конвой из соседнего районного суда. А бывает… вот как у Батона однажды случилось:
- Блин, пацаны, что сейчас было… - вернувшись из суда, начал Дима.
- Что?
- Привезли из суда - ведут в самый дальний "отстойник". Пару часов "висим" там, все как обычно. Вот уже и по хатам пора поднимать, но за нами все не идут, только за дверью возня какая-то. Через десять минут открыли "тормоза", а за ними - все черным-черно. От масок.
- Каких еще на фиг, масок? - поинтересовался коммерсант Боря Чуносов.
- Да "маски-шоу", - Батон зло сплюнул. - Милицейское спецподразделение "Алмаз". Всех, кто был в "отстойнике", пропустили через строй их дубинок.
- Что ж это происходит?! Бьют ни за что ни про что средь бела дня, - недоумевал я. - XXI век все же на дворе…
- Это во всем мире XXI век, а здесь же Бе-ло-рус-си-я, - по слогам произнес Дима, русский по национальности. - Скоро будут судить банду Морозова - ОПГ из Гомеля, там около пятидесяти обвиняемых. Прямо в СИЗО судить будут. Менты рассказывали, что в актовом зале огромную клетку сооружают. Вот "Алмаз" и тренируется - на месте, так сказать, будущих событий.
- Д-а-а, блин, дела…
Две недели после этого весь централ били изо дня в день. Заходили во время просчетов, в основном вечерних - малейший шепот или, не дай бог, косой взгляд в их сторону - и вся хата убита в кровь. Просто так. На ком еще тренировать жестокость, как не на бесправных заключенных?..
В другой раз Батона привезли в суд - статья от трех до двенадцати. Иск в $300 тыс. и трое малолетних детей. "Вину признаете?" - "Нет". - "Прошу назначить наказание в виде двенадцати лет лишения свободы с конфискацией имущества". Приговор - через месяц. Перед ним - бессонная ночь, и не одна. Утром заказали с вещами. Завтрак на скорую руку, пачка крепких Marlboro, "отстойник", ожидание. Час, два, три. Всех уже увезли. "Эй, а как же я?" - "Жди, приедут и за тобой". Ждет. До пяти вечера. Подняли в хату.
- Димон, ну сколько привез?
- Нисколько.
- Где ж ты весь день шлялся?
- На "сборке" просидел, даже до суда не довезли.
- Да уж… Может, и к лучшему, дали б "десятку".
- И не говори.
- Когда в следующий раз?
- Через месяц опять.
- Держись, братуха.
Спустя месяц томительного ожидания Батона все-таки довезли до суда. Опять "отстойник", на сей раз в суде, ожидание… В зал так и не подняли.
- Дима, ну что?
- Ничего, все повторилось. В "стакане" день просидел. Детей бы хоть пожалели.
- Эти пожалеют, как же…
И только через три месяца, когда его нервы стали окончательно сдавать, Батону объявили приговор - восемь. Строгого. С конфискацией. И трое малолетних детей…
Когда в первый раз в жизни едешь в суд, не по себе от мысли, как будут смотреть на тебя друзья, родные и близкие. Стыдно, что ли, как-то и неуютно. И дрожь по всему телу от волнения.
Вводят в зал: клетка, конвоиры, казенная мебель, яркий дневной свет, от которого уже успел отвыкнуть, семья и близкие друзья. Взгляды у всех теплые, ласковые, сочувствующие - ни одного осуждающего, зря я переживал. Сидишь, как зверь в клетке, и некому тебе помочь - даже адвокат от тебя черт знает где сидит, хотя даже в той же России защитник находится рядом с тобой и может подсказывать и советовать.
"Паша-а-а, помни, о чем мы договорились!" - А он все равно несет то же, что и раньше. Правы были Дрешер и Флад. Я шел на процессе "паровозом" - то есть главным обвиняемым по делу. Прокурор не увидел доказательств по части предъявленных эпизодов и переквалифицировал обвинение на часть 3 статьи 212 (от трех до десяти). Ну слава богу - уже полегче. Запрос: Батюку и Воропаеву - по три года, Павловичу, как организатору, - три с половиной. Вообще отлично! Приговор - на следующий день. Ночь без сна, красные глаза, кофе, сигареты, нервы ни к черту. Судья зачитывает нарочито медленно: "Назначить наказание… Батюку и Воропаеву… в виде трех лет… ОГРАНИЧЕНИЯ свободы… Павловичу… в виде пяти лет… ЛИШЕНИЯ свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима… применить к Павловичу… дополнительное наказание в виде конфискации имущества…"
Глава 23
Компромисс
- Что за дела? - спрашивал я у своего адвоката на следующее утро. - Почему мне столько дали?! После запроса в три с половиной я ожидал три, ну максимум три с половиной. А тут пять!.. Дали больше, чем просила прокуратура… Это что такое вообще?
- Сергей, послушай. Ты, конечно, можешь нанять себе другого адвоката, это нормально. Но я сделала все, что в моих силах, - оправдывалась Нестерович. - Пойми, если бы тебе дали три - с большой долей вероятности последовал бы прокурорский протест, смена состава суда и приговор лет в восемь. А так дали больше, чем просил гособвинитель, а значит, и оснований для протеста нет.
Я не знал, сколько было в ее словах правды, а сколько вымысла, но определенная логика, надо признать, была.
- Ладно, работаем дальше. Коней на переправе не меняют, - сменил я гнев на милость.
При задержании мусора украли все, что находилось в моей машине: очки Chanel, диодный фонарик, туалетную воду Trussardi Python, дисконтные карты в лучшие рестораны города, дверную ручку для "мерседеса" и брюки Etro, всего на сумму примерно $2 тыс. - на- тыс. - на-тыс. - наверное, вид дорогих вещей, окружавших меня, сильно поразил их скудное воображение, да так, что они не остановились даже перед кражей полупустого парфюма. Помимо этого, в моем ноутбуке было около двух сотен дампов с PIN-кодами и около $3 тыс. в Webmoney и e-gold. Где это все сейчас? Одному богу известно - наши ноутбуки, стоимостью по $3 тыс. каждый, по решению суда уничтожены…
Через неделю вышла амнистия, и мой срок сократили на год.
Тут же было возобновлено расследование второго дела в отношении меня, касающегося продажи дампов и деятельности моего форума DumpsMarket. Следователь Макаревич, действуя в рамках своих полномочий, предложил мне компромисс: торговля дампами, в зависимости от некоторых обстоятельств, могла квалифицироваться как статьей 212 УК РБ, так и намного более мягкой статьей 222 (от трех до десяти лет).
- Короче, слушай мое предложение, - без прелюдий начал Макар. - Твои ноутбуки у нас. Что в них - тебе отлично известно. Полное доказательство твоей вины - лишь вопрос времени. Но мне не хочется перечитывать десятки тысяч страниц твоей переписки с клиентами, рассылать множество запросов о правовой помощи в разные страны и формировать устойчивую доказательную базу. Дело твое мне уже неинтересно - у тебя и так "пятерка" в кармане.
- Ну хорошо, в чем конкретно заключается предложение?
- Я могу подогнать твои действия под статью 222 - пособничество в изготовлении поддельных кредитных карт, она от трех до десяти, интересует?
- Спрашиваешь!..
- Вдобавок в сопроводительной записке для прокурора я укажу, что ты оказал неоценимую помощь следствию, вывел на след целого преступного синдиката, и попрошу применить статью 69 УК РБ - больше пяти тебе не дадут. Соглашайся.
- Александр Валерьевич, но ведь 69-я предполагает, что я должен сдавать подельников…
- А они у тебя есть?! Ты ж вроде один работал - поумнел, что ли, после прошлой "делюги"… В общем, думай, я не тороплю. Посоветуйся с адвокатом, она женщина опытная, и если да, то я приготовлю список вопросов, вы недельку подумаете над ответами, потом ты полностью признаешь вину, я провожу один-единственный допрос, парочку формальных экспертиз и закрываю дело.
- Хорошо, я подумаю.
Я выглянул в окно. За ним стояла весна 2005 года, у меня было приподнятое настроение, да и предложение следователя было более чем заманчивым.
- Ну и что ты обо всем этом думаешь? - спросила адвокат после ухода Макаревича.
- Очень заманчиво. Но рискованно - вдруг он обманет? Вы же сами мне говорили: "Мусорам веры нет - в 99 случаях из 100 они блефуют".
- Говорила, помню. Но здесь немного другое. Следак открыл карты. Ты ведь понимаешь, что в случае отказа доказательства твоей вины он все равно соберет? Я думаю, можно рискнуть.
Так мы и поступили. Правда, поскольку никаких осязаемых гарантий, кроме своего слова, Макаревич не дал, мне пришлось изрядно понервничать в период между дачей признательных показаний и предъявлением окончательного обвинения.
- Давай теперь юридическую сторону предложения Макаревича рассмотрим, - предложила Галина Аркадьевна после того, как я сообщил следователю, что готов признать вину. - Вот в чем разница между 212-й и 222-й?
- Ну смотрите: если я тупо продал готовую карточку или дамп, то это изготовление поддельных платежных карт, а если взял эту кредитку и что-то купил в магазине ну или в банкомате снял - то это уже хищение с использованием компьютерной техники, статья 212-я.
- А в реальности ты что с дампами делал?
- Продавал.
- Для чего?
- Как для чего?! Мои клиенты брали дампы, записывали их на "пластик", готовые карты раздавали своим дропам, и те скупали товар в магазинах по всему миру.
- То есть ты знал о том, что покупатели твоих дампов в конечном счете станут использовать их для хищения товаров в магазинах?
- Конечно, знал.
- Нет, дорогой мой, ты "не знал".
- ?..
- Очень просто, - видя, что я не "догоняю", начала объяснять Галина Аркадьевна. - Если ты знал, что с помощью твоих дампов будут совершать хищения, то у тебя все равно будет 212-я - как пособничество в хищении путем использования компьютерной техники. И если не следак, то прокурор на суде на нее точно переквалифицирует. Поэтому на допросе ты говоришь что?
- Ну типа: "Дампы я продавал через Интернет. Мне было известно, что мои покупатели, в свою очередь, перепродавали их дальше более мелкими партиями. Это своеобразный бизнес. О том, что проданные мной дампы запишут на пластиковые карточки и будут с их помощью совершать покупки в магазинах, я даже не предполагал, так как для изготовления карт требуется дорогостоящее оборудование, которого у моих клиентов - насколько мне известно с их слов - не было. Я пребывал в уверенности, что дампы у меня приобретались в целях дальнейшей перепродажи".
- Вот и умница - имеешь статью 222. Давай теперь вернемся к тексту обвинения. Объясни мне своими словами, в чем тебя обвиняют.
- Изготовил двадцать штук белого "пластика" с PIN-кодами и передал их Сапрыкину - но это ерунда, я в суде докажу, что Илья Сапрыкин наглым образом врет. А будет стоять на своем - этот болван может, - так и его за собой потащу. Обвиняют также в создании интернет-форума DumpsMarket, где происходило общение лиц, занимающихся хищениями денег с чужих кредитных карточек, и в продаже посредством форума дампов без "пинов", что причинило экономике США ущерб на сумму более $15 млн.
- То, что ты создал DumpsMarket, соответствует действительности?
- Да, здесь Макаревич ничего не отнял и не прибавил.
- Когда ты его создал?
Когда?..
* * *
Осень 2003-го застала меня в Киеве. Дампы, а равно и деньги, были постоянно. Конечно, порой случались перебои с дампами определенных стран, и тогда их приходилось покупать у Gabrik, Auger (сменившего ник на Twilight) и KLYKVA. Все они были серьезными взрослыми людьми, на ценовую политику Габрика я мог влиять через Scorpo - брата Nicron, а с KLYKVA, как и с другими участниками Boa Factory, у меня вообще никогда проблем не возникало.