- Я хочу открыть счёт, свой, отдельный от мужа. Только не знаю, как это делается. Вы не поможете мне? - Но на пороге банка Леночка остановилась. - Не могу решиться. В японских семьях такое ведь не принято. - И она перевела разговор на другое. - Расскажите, ради Бога, как готовят пирожки. Японцы помешаны на этих русских пирожках. Вот я и хочу своих учениц побаловать на прощанье. А печь я не умею. - Леночка подробно, как японка, записала рецепт. - Я сначала сама попробую приготовить, без них. Не получится, Вам позвоню, хорошо?
Леночка позвонила через несколько дней, чтобы сообщить, что пирожки удались и что она приглашает подругу на "сайонара-пати". Так называли японцы прощальный обед, мешая своё "до свидания" - "сайонара" с английским "пати". Не было, наверное, в японском языке подходящего слова, чтобы назвать вечеринку. Может, потому что домашних вечеринок не было?
Леночка жила на окраине, застроенной одинаковыми двухэтажными домами - новенькими, простенькими, как дощатые сарайчики. Их ровный строй походил на военный городок. Найти нужный дом оказалось непросто - ни особых примет, ни табличек с номерами. Хорошо, что Леночка выслала Кеничи к автобусной остановке встречать гостей.
- Это - служебное жильё, - говорил он по-русски. - Многие компании, и наша в том числе, предпочитают строить дома для сотрудников на окраине. Здесь дешевле земля. И аренда квартиры получается почти даром - шесть тысяч йен в месяц.
Кеничи свернул к одному из казённых домов. Две входные галереи, на первом этаже и на втором, с полудюжиной одинаковых железных дверей и коробками счётчиков возле них выходили на улицу. Выглядело это некрасиво, зато избавляло жильцов от уличного шума - окна были обращены во двор. Дома-казармы строили не для красивой жизни, а для восстановления сил, необходимых солдатам для службы в компаниях. Они поднялись на второй этаж по наружной лестнице, сквозной, железной, словно заводской. Квартирка оказалась узкая - в три метра шириной, в шесть длиной - тонкий ломтик дома-казармы, проходной коридорчик от крошки-прихожей через столовую к спальне, где было единственное в жилище окно.
- У нас обычная казённая квартира молодого японского служащего, - встречала Леночка гостей. - Да, маленькая, но зато новенькая, чистая.
Гостей рассаживали вокруг низкого столика в спальне, прямо на татами. В квартире было всего два стула, да больше бы и не вошло. Гостей было много: японские студенты, которых Леночка учила русскому, австралийские студенты, которые учили вместе с ней японский, русские подружки… Все - Леночкины гости. И книги, занявшие полквартиры, были Леночкины книги. Леночка наготовила целую гору мяса с жареной картошкой и салат с горошком, который в России называли французским оливье, а в Японии русским. Кеничи жевал вяло, не скрывая, что ему не нравится русская еда. А потом потихоньку перебрался в столовую к телевизору и, повернувшись спиной к гостям, стал смотреть японский исторический сериал.
- Пусть смотрит! - махнула рукой Леночка.
Она чувствовала себя счастливой, впервые в жизни принимая своих друзей как следует - полноправная японская жена, не нищая провинциалка, жившая когда-то в Москве впроголодь, на птичьих правах. На раздвижной двери, отделявшей спальню от столовой, висела карта Москвы.
- Моя мечта - накопить денег на квартиру в Москве! - шепнула ей Леночка.
- Тебе о доме в Японии думать надо!
Не стоило ей этого говорить. Леночка побледнела, сжалась как от пощёчины. Подошла к клетке, вынула скворца, обняла ладошками и не рассердилась, когда он испачкал ей руки.
- Ребёночком пахнет, - улыбнулась Леночка, целуя птицу в клюв.
На прощание хозяйка по японскому обычаю дарила гостям подарки: календари со скворцом, похожим на своего любимца, и сыр, купленный в дешёвом магазине.
Перед самым отъездом Леночка позвонила опять.
- Приезжайте ко мне ещё разок, а? Посидим спокойно, поговорим. Может, не увидимся больше…
Квартира пахла стиральным порошком. Леночка сновала с тряпкой в руках.
- Надо всё отмыть до полного блеска. Сегодня комендант дома придёт квартиру принимать. - И она улыбнулась смущённо. - Конечно, можно было бы и не убиваться так, да я не хочу, чтобы японцы подумали, будто русские грязнули. - Скворец метался по клетке, заразившись хозяйской суетой. Леночка заваривала чай. И тут в дверь позвонили. - Комендант! - в ужасе всплеснула руками Леночка.
Щупленький мужчина с толстой папкой поклонился, улыбнулся, скинул туфли и пошёл в новеньких носочках по квартире, щупая водопроводные краны, дверные ручки, рамы… Легко приседая, он проводил пальцами по крошечным вмятинам на татами и нюхал едва заметные пятна на бумажной оклейке дверей, шкафов… Чай давно остыл, а комендант всё скользил по комнатам.
- Если что не так, он выставит счёт. Мужу придётся платить, - волновалась Леночка. Но комендант дефектов не нашёл.
- Теперь я думаю, что переезды - не так уж и плохо, - успокаивалась Леночка, подогревая чай. - У меня будет возможность посмотреть всю Японию. Тем более что переезжаем мы ближе к столице - это повышение для мужа, а значит, прибавка к зарплате. Жалованье молодого сотрудника вообще постоянно растёт. Каждые несколько месяцев Кеничи приносит пусть ненамного, на один ман, но больше. Сто долларов - тоже деньги, особенно для молодой семьи. - Однако система прибавки жалованья Леночке не нравилась. - Начальство мужа только на календарь и смотрит. Отсчитывает, кто сколько проработал и прибавляет зарплату. Приятель Кеничи - полный тупица, а получает столько же, что и муж. Их, видите ли, одновременно приняли на работу. А как они работают - наплевать! - Леночка вдруг погрустнела. - А у нас в России разве лучше? И раньше-то платили мало, а теперь вообще на зарплату не прожить. Уж лучше, как здесь, платить одинаково и умному, и дураку. Здесь вообще лучше, чем в России. Там я совсем никому не нужна была. А здесь о нас заботится компания… Она оплачивает мужу многое: медицинскую страховку, аренду квартиры, телефон, девяносто процентов бензина для личной машины, подписку на газеты, даже химчистку костюмов. И переезд Кеничи устраивает редакция его газеты…
Леночку не обеспокоили даже такой малостью, как снять телефонную трубку и заказать перевозку вещей - это сделала фирма. Транспортная контора тут же доставила на дом упаковочные коробки, Леночке оставалось только сложить в них вещи.
Через неделю Леночка позвонила опять, чтобы известить, что утром к ней пришла машина, и рабочие погрузили коробки.
- Аккуратно грузили, как своё, ничего не бросали, как попало, - радовалась Леночка. - Грузчики мне сказали, что гарантируют сохранность груза. И сопровождать груз не пришлось - у водителя был наш новый адрес. Фирма Кеничи позаботилась, выделила нам квартиру в служебном доме на новом месте. И уплатила за переезд…
Голос Леночки радостно звенел - ей нравилось чувствовать себя в команде. В надёжных, сильных руках.
Гарнир к основному блюду
Сливы весенний цвет
Дарит свой аромат человеку…
Тому, что ветку сломал.
Тиё
- У Вас проблемы с экспериментом? - внимательный Хидэо заметил её расстроенное лицо и решил - ничто, кроме производственных трудностей, огорчить научного сотрудника не может.
- У меня уехала подруга… - Хидэо оглянулся, словно пытаясь понять, кто из его сотрудников уехал.
Кто был его друзьями? Сослуживцы - Кумэда, Сато… Такие же, как он, профессора, с того же факультета. Сэнсэев с другого факультета, который пришлось покинуть год назад, Хидэо больше друзьями не считал. И уж вовсе забыл старых знакомых - школьных, университетских. Теперь они работали в других компаниях.
- Так кто же уехал? - не понял Хидэо.
Опасаясь новых упрёков в легкомыслии, она не стала объяснять Хидэо, что познакомилась с Леночкой в магазине. Она сказала так, чтобы он понял:
- Уехала моя соотечественница.
Леночка позвонила нескоро - устраивалась, знакомилась с городом… Ей было интересно на новом месте - муж возил её в горы, показывал старинный монастырь. Правда, случилось это всего один раз. Остальное время Леночка проводила одна.
- Подруг пока не завела, - жаловалась Леночка. - Здесь нет иностранцев. А японки… Одна соседка - жена менеджера, другая - жена агента по продажам. В Японии все женщины, знакомясь, называют должность мужа. Словно сами они - только приложение к мужниной службе. А говорить с ними можно только о стирке или о ценах. От скуки перечитываю русские книги, я люблю воспоминания Шаляпина. Он говорил, что всё в жизни делал ради женщины. Может японец такое сказать? Да он всё ради фирмы делает! - Голос Леночки дрожал.
Через некоторое время она сообщила:
- Мы опять переезжаем.
На новом месте у Кеничи что-то не сложилось с начальством, да и обещанную прибавку к жалованию он не получил и решил перейти работать в другую газету.
- Теперь в Японии это возможно - уйти самому, - объясняла Леночка. - Тем более, если ты молод, а Кеничи нет ещё тридцати, и претензии у него соответствующие возрасту - скромные.
Новая газета была более крупная, чем старая, платила больше, но заставляла новичков начинать с нуля. Потому Кеничи отправляли в самую глухую глушь, на Кюсю в провинцию Сага. Телефонные звонки Леночки зазвучали совсем грустно.
- Муж возвращается домой поздно - вечера проводит в клубе. У журналистов здесь есть такое место, где они встречаются, обмениваются новостями. Ему это надо по работе. - Леночка оправдывала мужа. И не выдерживала, принималась жаловаться опять: - Придёт в час ночи и сразу спать, а утром поест и на работу. Как в гостиницу домой приходит. А как я - даже не спросит. Только звонит иногда с работы, проверяет, дома ли я? И всё спрашивает: "Ты пропылесосила квартиру? Ты обед приготовила?" Следит, чтобы я занималась только домом и ничем другим. И ругается, что я много гуляю.
И всё-таки Леночка надеялась.
- А вообще-то муж меня любит, щенка мне подарил, хотя сам собак терпеть не может. Да и японские правила запрещают держать в многоквартирных домах собак и кошек, даже птиц. Здесь животных можно заводить только в частных домах - своих или арендованных. А Кеничи ради меня решился нарушить правила… - Леночка приняла это за доказательство любви, хотя теперь многие жители многоэтажек держали животных, скрывая их от соседей.
- Муж купил мне ещё одного щенка, - вскоре рассказала Леночка. Но голос её почему-то дрожал. - Второй щенок шкодливый, шустрый, всюду лезет и грызёт всё подряд. Я оставить его не могу, всё время дома сижу! - печально говорила Леночка. - А Кеничи радуется: "Наконец-то ты занялась хозяйством!" И тут меня как осенило: он этих собак для того принёс, чтобы дома меня засадить! Хитрость это у него такая… - Леночка чуть не плакала. - Знаете, иногда мне кажется, что муж не любит меня. А женился он потому, что ему это выгодно для работы. Он же специалист по России, а я ему всё время что-нибудь про нас рассказываю. И говорю с ним по-русски. Он постоянно этого требует, чтобы свой язык совершенствовать, а если я что-нибудь по-японски или по-английски скажу, ругается. Японцы вообще жён подбирают для карьеры. Как гарнир к основному блюду - работе.
Может, в том, что в сердцах говорила Леночка, и была доля истины? Муж Зухры - специалист по Востоку, взял в жёны арабскую женщину и разговаривал с ней по-арабски, перуанки - подружки Вероники по католической церкви учили своих японских мужей испанскому, чтобы те могли работать в Перу. А японский историк, с которым она познакомилась в университете, специалист по стахановскому движению в Советском Союзе, привёз себе русскую жену - тоже историка. Она помогала мужу писать диссертацию и работала как стахановка, в двух местах, чтобы семья не бедствовала с мизерной аспирантской стипендией. А взять с собой сына от первого брака японец русской жене запретил: "Ребёнок будет мешать моей работе!" И мальчик остался в России с бабушкой.
- Я не смогу Вам больше звонить, - сказала однажды Леночка. - Муж нашёл телефонный счёт - я забыла его спрятать - и устроил скандал. Он кричал, грозился, что перестанет давать деньги. А своих денег у меня больше нет. Я не могу найти ни уроки русского, ни кулинарии. Наш городишко маленький, почти деревня. И с деньгами тут расставаться не любят. В провинции Сага на Кюсю живут самые жадные люди в Японии, это всем известно! На втором месте префектура Тояма на Хонсю. Но Сага - на первом!
Леночка приходилось жить тем, что раз в месяц отсчитывал ей муж - десять манов. Из этих денег надо было прокормить мужа, птицу, собак и себя. Вольности вроде посещения косметических салонов и курсов икебаны пришлось оставить. И начать экономить жёстко, до йены. На себе и животных. Покупки для мужа урезать было нельзя - не сумев согласовать свои японские вкусы с пристрастием жены к борщу и сыру, Кеничи стал требовать еду по заранее составленному меню: йогурт, яйцо, рис и рыба на завтрак, на ужин мясо и мисо-суп. Малейшие отклонения вызывали скандалы. Денег Леночке не хватало. Но муж отказывался обсуждать эту тему, огрызаясь:
- Это - твои трудности! Экономь!
Оставшуюся от своего жалования немалую сумму почти в тридцать манов Кеничи тратил по своему усмотрению, не посвящая в эти дела жену.
- А ведь обычно в японской семье деньгами распоряжается женщина! - негодовала Леночка. - Просто у моего невыносимый характер!
Появились и другие проблемы: отчаявшись дождаться от жены детей, Кеничи стал ложиться отдельно.
- Не знаю, что и думать, - жаловалась Леночка. - Или у него любовница завелась, или он к профессионалкам ходит? Мне ведь говорили, что с женой японец ложится только ради продолжения рода, да я не верила. - Рожать Леночка по-прежнему не хотела. - Боюсь! - сознавалась она. - Муж мой ненадёжный какой-то. Его только фирма интересует, карьера, на меня ему наплевать.
- Но в твоих проблемах есть и твоя вина! - пыталась она помочь младшей подружке. - Нельзя же кормить японца одним борщом! Надо хотя бы изредка варить ему мисо-суп. Надо родить ребёнка. Ребёнок поможет тебе наладить отношения с мужем.
- А если он меня бросит? - не соглашалась Леночка. - Я же с ребёнком пропаду!
И она рассказывала страшную историю о русской женщине, которой японский муж предъявил требование о разводе прямо в родильном доме, где она лежала с новорожденным японским сыном. К счастью, её и малыша приютили русские подруги. Теперь молодая мама бралась за любую работу, чтобы прокормиться.
О любви Леночка больше не вспоминала.
- Какая тут любовь! Не знают здесь, что это такое! За два года муж мне ни разу ни подарка не принёс, ни цветка. Только и слышу: подай! приготовь! убери! И всё время повторяет: "Я - господин!" - знаете, в японском есть такое выражение - муж-господин. А я, значит, рабыня! И, правда, за японца замуж выйти, как в рабство попасть. Только здешние женщины и могут таких мужей выносить. Куда им деваться? А на иностранках японцы женятся редко. С латиноамериканками, арабками они ещё как-то уживаются. В этих странах женщин как японок воспитывают: мужчина - Бог. А с нашими тут сплошные проблемы! Одна русская девочка, я с ней на курсы икебаны ходила, года не выдержала, развелась. И мне надо было подумать как следует, прежде чем за японца замуж выходить. А я поторопилась. Да я же не знала раньше, что такое Япония!
Через некоторое время от Леночки пришло полное горя письмо:
- Живём как в разводе…
Леночка почти голодала - муж перестал давать ей деньги, заявив, что его не устраивает, как она ведёт хозяйство. И подал на развод. Дело о разводе рассматривал сначала малый суд, вроде как наш товарищеский - так полагалось по японским законам. Судейские, в основном дамы, разбирались в проблемах не поладивших супругов, пытаясь их помирить. Кеничи они предписали увеличить содержание, выдаваемое жене, до двенадцати манов в месяц, хотя Леночка просила пятнадцать. Подчинившись суду, муж стал давать жене деньги под расписку. И под отчёт. Леночка терпела - развода она боялась панически.