А как путешествовали в те далекие времена! Вдоль дорог тогда стояли шесты. Люди влезали на них и старались удержаться на самой верхушке как можно дольше, а потом (обычно это происходило очень скоро) падали оттуда. Это и называлось путешествовать.
Но вернемся к нашему рассказу о плохой девочке. Заканчивается он, как и следовало ожидать, тем, что пришел большой серый ВОЛК и… Нет, я не в силах продолжать. От девочки не осталось ничего, кроме трех маленьких косточек. Что и говорить, грустная история!
Твой любящий друг
Ч. Л. Доджсон".
"Крайст Чёрч, Оксфорд
[5 декабря 1864 г.]
Дорогая Мэри!
Я уже давно должен был написать тебе, чтобы передать мою благодарность за сонет. Пожалуйста, не думай, что я не писал, - еще как писал! Сотни раз. Трудность была лишь в том, чтобы направить письмо куда следует. Сначала я направлял письма с такой силой, что они пролетали далеко мимо цели - некоторые из них потом подбирали на другом конце России. На прошлой неделе мне почти удалось попасть в цель и написать на конверте "Эрлз Террас, Кенсингтон", но я перебрал с номером и поставил 12 000 вместо 12. Поэтому если ты спросишь на почте письмо с номером 12 000, то, смею думать, они отдадут тебе его. После этого здоровье мое сильно пошатнулось и я стал направлять письма так слабо, что они едва долетали до конца комнаты. "Оно еще лежит у окна, Самбо?" - "Да, масса, оно чуть не вылетело в окно". Ты, должно быть, думаешь, что мой слуга негр, но это не так. Просто мне так нравятся негры, что я научил его говорить на ломаном английском и дал ему имя Самбо (его настоящее имя Джон Джонс). Каждое утро я начищаю ему физиономию сапожной щеткой. Он говорит, что ему нравится говорить на ломаном английском, но не нравится ходить с черным от ваксы лицом. "Странная фантазия", - сказал я ему.
Я намереваюсь приехать в город на несколько дней перед Рождеством и зайду к вам минут этак на 5 или около того. Знают ли твои папа и мама мисс Джин Ингелоу? Мне известно, что она живет в Кенсингтоне.
Твой любящий друг
Ч. Л. Доджсон".
"Мэри Макдональд
Крайст Чёрч, Оксфорд
22 января 1866 г.
Дорогая Мэри!
Я очень рад, что тебе понравилась новая книжка "Алиса в Стране чудес", и я с большим удовольствием отправился бы в Лондон и снова увидел всех вас и Снежинку (котенка; потом он появится в "Зазеркалье". - Н. Д.), если бы у меня было время, но, к сожалению, его у меня нет. Кстати сказать, теперь твоя очередь навестить меня. Я твердо помню, что в последний раз гостем был я. Как только ты приедешь в Оксфорд, найти мои апартаменты не составит никакого труда. Что же касается расстояния, то от Оксфорда до Лондона оно такое же, как от Лондона до Оксфорда. Если в твоем учебнике географии об этом ничего не говорится, то он безнадежно устарел и тебе лучше раздобыть другой учебник.
Я долго ломал себе голову над тем, почему ты называешь себя противной девчонкой за то, что долго мне не писала. Противная девчонка? Как бы не так! Что за глупости? Стал бы я называть себя противным, если бы не писал тебе лет этак с 50? Ни за что! Я бы начал свое письмо, как обычно:
"Дорогая Мэри! Пятьдесят лет назад ты спрашивала, что делать с котенком, у которого заболели зубы, а я только сейчас вспомнил об этом. За пятьдесят лет боль могла пройти, но если же зубы у котенка всё еще болят, то сделай следующее. Выкупай котенка в заварном креме, затем дай ему 4 подушечки для булавок, вываренных в сургуче, а кончик его хвоста окуни в горячий кофе. Боль как рукой снимет! Это средство еще никогда не подводило".
Поняла? Вот как надо писать письма!
Я хотел бы, чтобы ты сообщила мне фамилии твоих двоюродных сестер (думаю, что это были твои кузины), с которыми мне довелось однажды вечером встретиться у вас дома. Звали их Мэри и Мэй. Передай, пожалуйста, своему папе, что я прочитал "Алека Форбса" и в восторге от него. Я очень хотел бы встретить Анни Андерсон в реальной жизни. Где она живет?
С наилучшими пожеланиями папе и маме и любовью к твоим братьям и сестрам остаюсь твой любящий друг
Чарлз Л. Доджсон".
"Крайст Чёрч, Оксфорд
30 ноября 1867 г.
Дорогая Мэри!
Я не видел тебя так давно, что опасаюсь, как бы ты не воспользовалась представившейся возможностью, не "выросла большой" и не стала воротить нос от моих писем, восклицая:
- Какая несносная композиция! Любящий тебя дядюшка! Вот еще! Любящий тебя смычок! Напишу-ка я ему ответ в третьем лице! "Мисс М. Макдональд свидетельствует свое почтение и выражает удивление по поводу того, что… и т. д. и т. п.".
Посылаю тебе новый номер "Журнала тетушки Джуди" вместе с твоим экземпляром "Алисы", так как в этом журнале напечатана повесть того же автора. Мои наилучшие пожелания твоим папе и маме и сердечный привет братьям и сестрам, если они у тебя есть.
Остаюсь любящим тебя дядюшкой
Ч. Л. Доджсон".
"Мэри Макдональд
Крайст Чёрч, Оксфорд
13 марта 1869 г.
Нечего сказать! Ты бесчувственная юная леди! Заставив меня в эти недели ждать ответа, ты преспокойно пишешь о чем-то другом, как будто ничего особенного не произошло! Я писал (заметьте, мадам, что я пишу в прошедшем времени: весьма возможно, что я никогда не стану писать об этом впредь) тебе 26 января, предлагая прислать экземпляр немецкого издания "Алисы". И что же? Дни проходили за днями, ночи - за ночами (если я правильно помню, каждая ночь отделяет друг от друга два дня или что-нибудь вроде этого), но ответа всё не было. Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем, я постарел, отощал и загрустил, а ОТВЕТА ВСЁ НЕ БЫЛО. Мои друзья стали поговаривать о том, что волосы мои поседели, что от меня остались кожа и кости, и отпускать тому подобные приятные замечания, и… Но я не буду продолжать, ибо вспоминать об этом слишком тяжело. Скажу лишь, что за все эти годы беспокойства и ожидания (которые прошли с 26 января сего года - видишь, как быстро течет время у нас в Оксфорде!) ОТВЕТА от юной особы с каменным сердцем ВСЁ НЕ БЫЛО! А потом она спокойно пишет:
- Приезжайте посмотреть регату! Будет столько народу!
На это я отвечаю со стоном:
- Видно, мне на роду написано терпеть такое! Роду человеческому свойственна неблагодарность, но из всего человечества самая неблагодарная, самая черствая, самая… Перо мое отказывается писать, и я не скажу больше ни слова!
P. S. Боюсь, что меня не будет в городе, иначе я с удовольствием воспользовался приглашением, хотя бы для того, чтобы сказать тебе: "Неблагодарное чудовище! Прочь с глаз моих!"".
Отметим сразу, что переписка с Мэри Макдональд, которая продолжалась и в последующие годы, не была исключением: Кэрролл не любил терять друзей. Он переписывался - часто очень подробно - и с другими своими юными друзьями, а с некоторыми из них продолжал поддерживать отношения и тогда, когда они становились взрослыми.
Чарлз, питавший глубокую симпатию к Макдональду и его семье, еще в мае 1863 года передал им рукопись своей сказки, предложив прочитать ее детям, - ему хотелось узнать, что они скажут о ней. Впоследствии Гревилл вспоминал, как все они радовались и смеялись, слушая сказку, которую читала мать: "Я хорошо помню это первое чтение. Помню и свое хвастливое заявление: "Хочу, чтобы у этой сказки было еще 60 000 томов!"". Миссис Макдональд отправила Кэрроллу восторженное письмо, уговаривая его выпустить сказку в свет.
Были и другие, более "серьезные" отзывы. Примерно в это же время ректора Лидделла посетил Генри Кингсли, брат Чарлза Кингсли, также писатель, хотя и уступавший в славе старшему брату. Кингсли прочитал рукопись, лежавшую на столе в гостиной Лидделлов, и посоветовал миссис Лидделл убедить Доджсона ее опубликовать. Летом 1864 года Чарлз познакомился с Генри Кингсли на острове Уайт, куда тот приехал с молодой женой. Позже Чарлз навещал их в Уоргрейве, в 28 километрах от Оксфорда, и в Лондоне.
Единодушие друзей и читателей в конце концов заставило Чарлза задуматься. Он решил обратиться за советом к своему другу Дакворту. Вот как вспоминает об этом Дакворт: "Доджсон послал мне письмо, в котором спрашивал, не могу ли я прийти к нему прочитать "Приключения Алисы" и честно сказать ему, достойны ли они публикации, ибо сам он далеко не уверен в этом и не может позволить себе потерять на этой затее деньги. Я заверил его, что если ему удастся убедить Джона Тенниела сделать к сказке иллюстрации, книга будет иметь несомненный успех. По моему настоянию он послал рукопись Тенниелу, который вскоре написал ему, что он в восторге от сказки и что для него будет удовольствием иллюстрировать такую восхитительную книжку".
Впрочем, всё было не так просто. Прежде всего предстояло выбрать издателя книги. Доджсон решил обратиться к Александру Макмиллану, с которым познакомился в октябре 1863 года благодаря Томасу Куму, владельцу "Кларендон Пресс" и университетской типографии. Доджсон хотел заказать Макмиллану отпечатать для него листы из "Песен невинности" Уильяма Блейка (эти стихи и рисунки были впервые выгравированы Блейком на меди в 1789 году). О Блейке Доджсон узнал, скорее всего, от кого-то из прерафаэлитов, высоко ценивших его как поэта и художника и открывших его для своих современников. Возможно, его притягивала также известная близость поэта к Мильтону.
Дэниел и Александр Макмилланы основали свое издательство в Кембридже в 1843–1844 годах. После смерти старшего брата Александр Макмиллан переехал в Лондон. Ко времени знакомства с Доджсоном он уже стал преуспевающим издателем, пользующимся серьезной репутацией. Среди его первых изданий были упоминавшиеся выше книги "Эй, на Запад!" и "Дети воды" Чарлза Кингсли, а также "Школьные годы Тома Брауна" Томаса Хьюза. Эти книги получили широкую известность и стали классикой детской литературы. С годами Макмиллан расширил издательство, введя ряд новшеств и основав в 1859 году "Журнал Макмиллана". Среди его авторов были Теннисон, Мэтью Арнолд, Джордж Мередит, Томас Харди и Шарлотта Янг, известная в основном как детская писательница.
Доджсон заключил с Макмилланом обычное для тех лет соглашение: его книга печаталась "на комиссионной основе". Он должен был оплатить труд иллюстратора и издательские расходы, составлявшие около трети отпускной цены, и определить вместе с Макмилланом оформление книги и количество экземпляров (выпускаемых отдельными заводами, как это называют в типографском деле). Макмиллан передавал отпечатанные экземпляры книготорговцам и получал комиссию с вырученной суммы. Основные расходы выпадали на долю автора - немудрено, что Доджсон признался Дакворту, что не может позволить себе потерять деньги "на этой затее". Первый же завод мог обернуться убытками до 500 фунтов стерлингов (на такие огромные по тем временам деньги многие могли прожить в течение десяти лет). Впрочем, как видим, он всё же рискнул…
Выше уже говорилось об изменениях, внесенных Кэрроллом в "Приключения Алисы в Стране чудес" по сравнению с подаренной им Алисе Лидделл рукописью. Он написал стихотворное посвящение и поместил его в начале сказки; сочинил для "истории Мыши" другое стихотворение, ставшее самым известным "фигурным" стихотворением в английской литературе; развернул небольшие фрагменты в целые главы и ввел новые эпизоды и даже главы: главу о Безумном чаепитии, две главы о Грифоне и Черепахе Квази, а также две заключительные главы о суде над Валетом - пожалуй, самые блестящие сцены во всей сказке. В целом "Приключения Алисы в Стране чудес" почти вдвое больше рукописи, подаренной Алисе: в рукописи - 18 тысяч слов, а в книге - 35 тысяч!
Художник Джон Тенниел, к которому обратился Кэрролл, был к тому времени широко известен благодаря своим иллюстрациям к "Басням Эзопа" (1848) и карикатурам в юмористическом журнале "Панч". Свою первую картину маслом он выставил в Королевской академии в 1837 году, когда ему было всего 16 лет (он был одиннадцатью годами старше Чарлза), после чего выставлялся там в течение пяти лет. В 1845 году он получил заказ на исполнение фрески в палате лордов по мотивам оды святой Цецилии Джона Драйдена. "Книга английских баллад", первая книга с его иллюстрациями, вышла в 1842 году (Чарлзу тогда едва исполнилось десять лет, и его отправили в школу). Тенниел согласился взяться за иллюстрации к книжке неизвестного автора, запросив за работу весьма внушительную сумму - 138 фунтов. Цена была слишком высока для скромного преподавателя колледжа, но Кэрролл без колебаний согласился.
Приняв предложение, Тенниел никак не ожидал, что его ждут сюрпризы. В лице никому не известного оксфордского преподавателя, который к тому же был значительно моложе, он нашел весьма сурового критика. Кэрролла не смущали ни возраст, ни известность художника: он хорошо знал, чего хочет, и с присущим ему вниманием к мельчайшим деталям изучал присылаемые рисунки. Тенниел жил в Лондоне, а Кэрролл, за исключением каникул, в Оксфорде, так что общались они главным образом с помощью почты. Сохранилась их переписка, которая отражает все перипетии этого сотрудничества. Надо отдать Тенниелу должное: он скоро понял, что младший член этого неожиданного тандема ясно видит свой замысел и, не будучи, строго говоря, художником, ни в чем не уступает ему. Работа шла нелегко. Едва ли хотя бы один рисунок Тенниела был сразу принят Кэрроллом. Впрочем, оба относились друг к другу с уважением, не мешавшим им с прямотой выражать свои мысли. Тенниел познакомился и с иллюстрациями самого Кэрролла, что, несомненно, сыграло немаловажную роль.
Кэрролл полагал, что Тенниел будет рисовать героиню с натуры, и предложил ему снимки одной из девочек, которых он фотографировал в это время. К его удивлению, Тенниел решительно отверг такую помощь. Вспоминая позже об этих годах, Кэрролл писал: "Мистер Тенниел, единственный из иллюстраторов моих книг, наотрез отказался рисовать с натуры. Он сказал, что она так же не нужна ему для рисования, как мне - таблица умножения для решения математической задачи! Я склонен думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые рисунки в "Алисе" непропорциональны - голова слишком велика, а ноги слишком малы".
Эту непропорциональность сейчас отмечают многие. Однако как знать - возможно, Тенниел вовсе не ошибался, а хотел избежать строго реалистического портрета и попытался как-то "маркировать" Алису как героиню сказки, а не бытовой повести. Подобного рода маркировку мы встречаем и в наши дни - вспомним хотя бы Алису замечательного английского художника Ральфа Стедмана или нашего соотечественника Мая Митурича. Каждый из них, разумеется, принимал в этом вопросе собственное - весьма оригинальное - решение.
Первые 48 переплетенных книжных блоков, отпечатанных в типографии Оксфордского университета "Кларендон Пресс", были получены 27 января 1865 года. Кэрролл подписал 20 экземпляров и разослал их друзьям; остальные 28 пошли в продажу. Радостный день, совпавший с днем рождения Чарлза, - являлось ли это случайностью, можно только гадать, - был, впрочем, вскоре омрачен. Тенниел заявил, что решительно недоволен тем, как в Оксфорде отпечатали иллюстрации. Многие биографы утверждают, что это Доджсон - "известный педант" - был недоволен качеством печати рисунков, однако это не соответствует действительности. Осенью того же года Тенниел признался работавшему с ним граверу Дэлзиелу: он так негодовал по поводу плохого выполнения иллюстраций, что Доджсону пришлось отозвать весь первый завод в две тысячи экземпляров.
Надо признать, что отзыв первого завода и печатание нового вели за собой серьезные расходы, на которые Доджсон вовсе не рассчитывал. К его чести, надо сказать, что, невзирая ни на что, он принял во внимание мнение Тенниела и согласился на переиздание: остановил продажу отпечатанного тиража, обратился к тем, кто успел приобрести книжки, с письменной просьбой вернуть их и отдал распоряжение безвозмездно передать их в больницы для детей. В дневнике же он не без горечи записал, что остальные экземпляры завода, стоившего ему 135 фунтов, "будут проданы, как макулатура". Однако оставшиеся непереплетенными комплекты - 1952 экземпляра - в конце концов нашли лучшее применение: решив сократить, насколько возможно, расходы, Доджсон отправил их в Соединенные Штаты. Их купила нью-йоркская фирма Эплтона; комплекты тут же получили новый переплет и были пущены в продажу. В Англии меж тем кое-кто из обладателей книжек первого завода не захотел с ними расстаться.
"Таким образом, - отмечал московский библиофил и собиратель произведений Кэрролла А. М. Рушайло, - на роль первого теперь претендуют, по существу, три разных издания: единичные экземпляры (по некоторым данным - 6) из 48 переплетенных, но отвергнутых автором; непереплетенные блоки, проданные в США и выпущенные там предприимчивым Эплтоном с новым титульным листом и в новой обложке, и книги, отпечатанные в типографии Ричарда Клея. Каждое из этих трех изданий является библиофильским раритетом, но особую ценность на книжных распродажах и аукционах всегда составляли первые экземпляры, отвергнутые Кэрроллом".
Как видим, по странной иронии судьбы именно экземпляры первого, забракованного завода стали теперь подлинными раритетами, за которыми гоняются коллекционеры, готовые платить за них фантастические суммы. Замечу, кстати, что разница между первым и вторым заводами заметна лишь опытному, натренированному глазу. Если вам выпадет случай сравнить их, убедитесь в этом сами.
Во время одного из посещений Англии мне неожиданно представилась редкая возможность положить рядом два экземпляра из первого и второго заводов "Приключений Алисы в Стране чудес" и сравнить их. После одного из регулярных собраний в Лондоне Общества Льюиса Кэрролла один из его членов Селвин Гудейкер пригласил американскую супружескую пару и меня к себе в гости в Бёртон-на-Тренте в графстве Стаффордшир, обещая показать свою коллекцию.
Путь из Лондона в Бёртон-на-Тренте не близкий, и мы доехали до места уже поздно вечером. Нас ждал вкусный ужин, после которого мы поспешили в кабинет Селвина. Там в большом книжном шкафу располагалась - полка за полкой - его коллекция. Почетное место в ней занимали последовательно собранные заводы прижизненных изданий "Приключений Алисы в Стране чудес" - от первого и до последнего. Мы бережно брали в руки два первых издания - 1865 и 1866 годов - и внимательно рассматривали их. Признаюсь, лично я не заметила никаких дефектов в иллюстрациях первого издания, на которые жаловался Тенниел! Возможно, будь у меня увеличительное стекло… Правда, я не обладаю особой зоркостью, а главное, не являюсь специалистом в области полиграфии. Американские гости, казалось, всё же что-то увидели и поспешили обратить мое внимание на то, что в забракованном издании шрифт местами слегка просвечивает с другой стороны. На этом и закончились наши "исследования" двух первых заводов знаменитой "Алисы".