Наконец вторично отпечатанный первый завод был благополучно одобрен. 4 июля 1865 года, специально ровно через три года после знаменитой речной прогулки вместе с девочками Лидделл, в лондонском издательстве Макмиллана вышли "Приключения Алисы в Стране чудес". Книжка поступила в продажу и начала быстро расходиться. Этот третий, значительно расширенный вариант рукописи автор напечатал под новым и окончательным псевдонимом "Льюис Кэрролл".
Появление сказки об Алисе в Стране чудес вызвало разноречивые отзывы критики. Оно и понятно - уж очень необычна была эта книга! Такое, по словам У. X. Одена, "нередко происходит с шедеврами". Влиятельный журнал "Атенеум" в отзыве, появившемся 16 декабря 1865 года в разделе "Детские книжки", сказку решительно не одобрил: "Это сказка-сон, но разве возможно хладнокровно сфабриковать сновидение со всеми его неожиданными зигзагами и пересечениями, оборванными нитями, путаницей и несообразностью, с подземными ходами, которые никуда не ведут, с послушной паломницей Сна, которая так никуда и не приходит? Мистер Кэрролл немало потрудился и нагромоздил в своей сказке странные приключения и разнообразные комбинации - и мы отдаем должное его стараниям. Иллюстрации мистера Тенниела грубоваты, мрачны, неуклюжи, несмотря на то, что художник чрезвычайно изобретателен и, как всегда, почти величествен. Мы полагаем, что любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку". "Спектейтор" отозвался о ней в общем положительно, но раскритиковал Безумное чаепитие; а "Иллюстрейтед таймс", хотя и признала за автором богатство воображения, заявила, что приключения Алисы "чересчур экстравагантны и абсурдны и не столько развлекают, сколько разочаровывают и раздражают". Зато "Иллюстрейтед Лондон ньюс" и "Пэлл-Мэлл газетт" сказку одобрили; последняя даже назвала ее "торжеством бессмыслицы и праздником для детей". В результате "Атенеум" оказался в меньшинстве: несмотря на некоторую растерянность, отзывы в основном были благожелательными. Появились и восторженные отклики.
"Ридер" писал: "Господа Макмиллан и К° выпустили великолепное художественное произведение - книгу, которую надо поставить на свою книжную полку: она будет служить вам прекрасным средством против печали". Вообще говоря, по замечанию одного автора, критики разделились "на тех, у кого есть чувство юмора, и тех, у кого его нет". В целом надо признать, что некоторые даже весьма строгие критики настолько устали от набивших оскомину морализаторских книжек с их утомительными длиннотами и нравоучениями, что с радостью приветствовали необычную сказку Кэрролла. Уже вскоре после первых рецензий появились статьи, отмечавшие, что "Приключения Алисы в Стране чудес" - книга, которую оценят не только дети, но и взрослые. Высокую оценку получили иллюстрации Тенниела - о них почти все отзывались с большой похвалой.
Были и восторженные отзывы, посвященные лично Чарлзу. Генри Кингсли, который был дружен с Макмилланом, писал ему после получения от Кэрролла "Алисы": "Какую очаровательную книжку ты опубликовал для Доджсона! Он посетил нас на днях и прислал нам экземпляр". Кингсли написал и автору: "Огромное спасибо за Вашу очаровательную книжку. О моем мнении свидетельствует тот факт, что я, получив ее утром, еще лежа в постели, несмотря на угрозы и уговоры, не встал, пока не прочитал ее. Если бы я расхваливал Вас на дюжине страниц, я не смог бы сказать Вам лучшего комплимента, чем признавшись, что не мог оторваться от Вашей книжки, пока не прочитал ее до конца. Фантазия всей книги прелестна, ощущение такое, будто рвешь первоцветы по весне… А Ваше стихотворчество - дар, которому я бесконечно завидую".
Вскоре об "Алисе" Кэрролла пошли всевозможные анекдоты и рассказы - верный признак растущей популярности книжки. Говорили, что королева Виктория, похоронившая мужа в 1861 году и безудержно оплакивавшая его, с удовольствием читала "Алису в Стране чудес". Говорили даже, что книжка ей так понравилась, что она милостиво вручила автору медальон! Ходил также слух, что королева, придя в восторг от "Алисы в Стране чудес", попросила принести ей другие книги, написанные этим автором. Каково же было ее удивление, когда ей принесли "Сведения из теории детерминантов", "Элементарное руководство по теории детерминантов" и прочие математические труды Ч. Л. Доджсона. Впрочем, этот анекдот принадлежит более позднему времени: в 1860-х годах еще очень немногим было известно, что Льюис Кэрролл и мистер Доджсон - одно и то же лицо, да и труды эти вышли позже.
Кэрролл был скромным человеком, лишенным обычного авторского честолюбия. Он отказывался принимать письма от поклонников, присылаемых ему в Оксфорд на имя "Льюис Кэрролл", и дал указание почте отсылать их обратно. Впрочем, друзьям, старым и малым, он посылал в подарок свои книги, подписанные псевдонимом. С годами его псевдоним стал секретом Полишинеля. Он не гнался за популярностью и не интересовался отзывами о своих книгах. Ему были настолько неприятны доходившие до него слухи о милостях королевы, что спустя годы он опубликовал заявление: "Пользуюсь случаем публично опровергнуть сообщения газет о том, будто я преподнес некоторые свои книги в дар Ее Величеству. Считаю необходимым заявить раз и навсегда, что подобные сообщения являются ложными от начала и до конца и что ничего подобного никогда не было".
Однако это заявление не мешало даже некоторым серьезным авторам повторять эти слухи. В 1932 году известный английский поэт и писатель Уолтер де ла Мар выпустил о Кэрролле очень интересную и глубокую книгу, но и он не удержался - изложил рассказ некой старой дамы, которая вспоминала, как в три с половиной года, еще не умея читать, сидела у королевы и рассматривала картинки Тенниела: "Увидев девочку, склонившуюся над книжкой и ничего не замечавшую вокруг, королева спросила, чем это она так увлечена. Девочка встала и подала королеве книгу, раскрыв ее на той странице, где Алиса, уменьшившись в размерах, купается в море собственных слез. Указывая на рисунок, малышка подняла глаза на королеву и спросила: "А вы смогли бы столько наплакать?"". Старушка не помнила в точности ответа ее величества, но говорила, что королева весьма одобрила автора. На следующий день, по ее словам, специальный курьер из Виндзора доставил ему в дар медальон.
Эта легенда оказалась очень живучей. Даже в 1939 году Александр Уолкот, также весьма уважаемый писатель, писал, что "Алиса в Стране чудес" настолько "покорила сердце королевы, что она милостиво предложила мистеру Доджсону посвятить ей следующую книгу"!
Чтобы более не возвращаться к теме "Льюис Кэрролл и королева Виктория", расскажу об эпизоде, взволновавшем в конце XX века не только Англию, но и другие страны, в том числе и Россию. Еще бы! Авторство "Страны чудес" было поставлено под сомнение! 21 февраля 1984 года в газете "Известия" появилась небольшая заметка "Кто автор "Алисы в Стране чудес"", в которой говорилось:
"Исследователи из Континентального исторического общества в США, проведшие 11 лет за изучением неизвестных дневников королевы Виктории, склонны приписывать ей авторство популярнейшей сказки для детей и взрослых "Алиса в Стране чудес". В одном из своих "откровений", приведенных в монографии "Секретные дневники королевы Виктории", она якобы писала: "Это, вероятно, поразит многих, когда станет известно, что я выступала под именем Чарлза Доджсона и его литературным псевдонимом Льюис Кэрролл".
В исследовании проводятся параллели между персонажами сказки и реальными лицами. Так, Герцогиня - это мать королевы, герцогиня Кентская, Белый Кролик - ее отец, герцог Кентский, а Белый Рыцарь в Сияющих Латах - ее муж, принц Альберт. Американские историки утверждают, что ее величество подкупила английского математика Ч. Доджсона, пробовавшего свое перо в рассказах для детей, чтобы он приписал авторство "Алисы" себе, а также сэра Джона Тенниела, чьи иллюстрации в книге полны скрытых намеков на эпизоды из биографии королевы Виктории. Ошеломляющее заключение американцев, как пишет агентство ЮПИ, звучит следующим образом: "Алиса в Стране чудес" представляет собой тайную автобиографию королевы Виктории. Что ответят на это английские литературоведы?"
"Литературная газета", сочтя необходимым ответить на этот вопрос в рубрике "По следам сенсации", обратилась к Сергею Воловцу, собственному корреспонденту агентства печати "Новости". Как видим, была задействована тяжелая артиллерия - еще бы, ведь вопрос задала такая газета, как "Известия", которая в советские годы была рупором "партии и правительства"! В свою очередь Воловец счел необходимым обратиться к двум авторитетам: всемирно известному Мартину Гарднеру, американскому знатоку творчества Кэрролла, автору "Комментированной "Алисы"", а также статей о Кэрролле и ряда научных книг ("Теория относительности для миллионов", "Этот правый, левый мир" и др.), и профессору Оксфордского университета Кристоферу Батлеру, специалисту в области английской литературы Викторианской эпохи. 2 мая того же года в "Литературной газете" появилась статья Воловца под названием "Кто автор Алисы?", где он приводит мнения обоих ученых.
На вопрос корреспондента, что думает Гарднер по поводу сенсации, тот ответил письмом, что "теория" эта совершенно "бредовая" и он не считает даже нужным упомянуть имя автора, преследовавшего его в течение десяти лет своими "открытиями", в которые могут поверить лишь "наивнейшие из наивных". Посредством компьютера он связал "каким-то известным только ему способом" различные аспекты жизни Кэрролла и королевы. Статья в "Литературной газете" приводила его мнение: ""Одно из двух, - пишет Гарднер, - либо автор решил пошутить, либо он просто сумасшедший. Впервые с этим исследователем’ я познакомился десять лет назад. Подписывался он тогда женским именем и лишь спустя некоторое время признался, что он - мужчина"". Гарднер заявил, что его несказанно возмущает то, как охотно газеты "печатали сообщения о книге проходимца, не дав ей при этом никакой серьезной оценки": "Так делаются дешевые сенсации на потребу наивных читателей".
С Батлером корреспондент разговаривал лично. Поначалу в ответ на вопросы Воловца тот только смеялся, однако, отсмеявшись, решительно отверг "теорию американского проходимца": "Дело не только в том, что существует огромный мемуарный и исторический материал, просто не позволяющий всерьез покушаться на авторство Кэрролла. Важнее то, что его стиль сохраняет легко отличимые черты повсюду, хотя бы в переписке с иллюстратором его "Алисы" сэром Джоном Тенниелом или в "Русском дневнике"". Добавим к этому, что королева не обладала чувством юмора, не была ни математиком, ни логиком, ни священнослужителем, что ее образование было весьма ограниченно и что хотя она и писала множество писем, они ничем не походили на письма Кэрролла. Самый элементарный анализ языка текстов Кэрролла и королевы Виктории убил бы всякую охоту играть в подобные игры.
В заключение приведу один пример из сопоставлений текста "Алисы в Стране чудес" и "тайной автобиографии" королевы Виктории. Откроем начало второй главы, где Алиса внезапно вырастает: "Всё страньше и страньше! - вскричала Алиса. От изумления она совсем забыла, как нужно говорить. - Я теперь раздвигаюсь, словно подзорная труба. Прощайте, ноги!" А вот отрывок из дневника королевы: "Хотя мой отец, герцог Кентский, был англичанином, он умер, когда я была совсем маленькой. Я росла под наблюдением матери. Она была немкой и так и не научилась говорить как следует по-английски. В моменты возбуждения я переходила на родной язык (немецкий), как это обычно делают люди, владеющие двумя языками". И эти фрагменты приводились в поддержку авторства королевы! Как говорится, комментарии излишни.
В оправдание того, что я привела здесь эти строки, скажу лишь одно: видите, как всех волнует всё, что касается Кэрролла и его "Алисы"! Такие эпизоды, причем без участия безумцев, происходят то и дело.
Многое поражало первых критиков и читателей в "Алисе в Стране чудес", но более всего, кажется, их восхитили шутливые пародии на знакомые с детства нравоучительные стихи. Вот, скажем, стихотворение известного классика Роберта Саути "Радости старика и как он их приобрел", которое многие в детстве заучивали наизусть:
- Папа Вильям, - сказал любознательный сын, -
Голова твоя вся поседела,
Но здоров ты и крепок, дожив до седин,
Как ты думаешь, в чем же тут дело?- В ранней юности, - старец промолвил в ответ, -
Знал я: наша весна быстротечна.
И берег я здоровье с младенческих лет,
Не растрачивал силы беспечно…
В сказке Кэрролла этот стишок звучит так:
- Папа Вильям, - сказал любопытный малыш, -
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?- В ранней юности, - старец промолвил в ответ, -
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.
Такое новое "прочтение" заученного в детстве серьезного стихотворения дает удивительный взрывной эффект! Нравоучительный стишок забытого Дэвида Бейтса под пером Кэрролла приобретает совершенно неожиданное звучание. Его распевает у себя на кухне Герцогиня, качающая своего младенца. У Бейтса читаем:
Любите! Истина вела
Любовью, а не страхом,
Любите! - Добрые дела
Не обратятся прахом.
Любите малое дитя
С терпеньем и вниманьем -
Как знать? Оно у нас в гостях,
И близится прощанье.
А у Кэрролла Герцогиня поет младенцу совсем другую колыбельную да при этом еще и яростно встряхивает его
Лупите своего сынка
За то, что он чихает.
Он дразнит вас наверняка,
Нарочно раздражает!Припев (его подхватывают младенец и кухарка)
Гав! Гав! Гав!Сынка любая лупит мать
За то, что он чихает.
Он мог бы перец обожать,
Да только не желает!Припев: Гав! Гав! Гав!
Читателей, как малых, так и больших, восхитили веселые шутки и всякие "чепуховины" или "бессмыслицы" Кэрролла, известные в Англии под названием "нонсенсы". Кэрролл соединял несовместимое, отчуждал части от целого, менял местами причину и следствие и то и дело изрекал, как просили его девочки Лидделл, "всякие глупости". "Сказку! - требовали они во время знаменитого пикника. - Расскажите нам сказку! И пусть там будет побольше всяких глупостей!" Оказалось, что "всяких глупостей" в этой сказке хоть отбавляй. Но как ни странно, многие из этих глупостей были, если подумать, далеко не так глупы, как могло показаться. В "бессмыслице" (nonsense) нередко прятался свой смысл (sense).
В "Алисе в Стране чудес" основное действие происходит во сне. Задремав на берегу реки, героиня проваливается, как в глубокий сон, в кроличью нору и начинает свои странствия, во время которых встречается с разными странными существами. Возможно, читателя поначалу удивляет, что Алиса не осознаёт, что все ее приключения происходят во сне. Однако природа сна сложна: нередко спящий, подобно Алисе, не понимает, что ему снится сон. Кэрроллу это было хорошо известно. Еще за несколько лет до того, как сказка была окончена, он записал в дневнике: "Мы часто видим сон и ничуть не подозреваем, что он - нереальность. Сон - это особый мир, и часто он так же правдоподобен, как сама жизнь".
Особенно интересовало Кэрролла пограничное состояние полусна-полубодрствования. Он пишет: "Мысль: когда мы спим и, как это часто бывает, смутно сознаём это и пытаемся проснуться, не говорим ли мы во сне таких вещей и не совершаем ли таких поступков, которые наяву заслуживают название безумных? Нельзя ли в таком случае иногда определять безумие как неспособность отличать бодрствование от жизни во сне?" Тут невольно возникает вопрос: не потому ли во сне Алисы так много безумцев?
Немало удивила читателей и сама Алиса. Героиня Кэрролла, смело шагающая по диковинной стране, в которой она неожиданно очутилась, ничем не походила на обычных для того времени персонажей детских книжек - благонравных и скучных детей, строго соблюдающих сословную иерархию, покорно повторяющих истины, внушаемые им родителями и воспитателями. И дети в назидательных рассказах известных авторов - Марии Эджворт, Ханны Мур, Анны Летиции Барбо, писавшей вместе со своим братом Джоном Эйкином, и даже Чарлза Лэма, а также многих других - походили на маленьких взрослых, которым были неведомы ни смех, ни шалости, ни игры. Читатель всегда знал наперед, как эти дети сейчас поступят, что скажут и о чем подумают. Если и случалось им иногда допустить какую-то шалость или самостоятельность, то очень скоро они признавали свою вину, искренне сокрушались и просили у взрослых прощения. Кэрролловская Алиса была совершенно новой героиней детской книжки - живой, готовой к восприятию нового, умной девочкой, в голове которой роятся "всякие мысли". Она отважно шла вперед и почтительно, но с достоинством беседовала на самые неожиданные темы с самыми неожиданными персонажами, встреченными на своем пути. Э. Уилсон замечает: "Алиса всегда ведет себя как воспитанная девочка - разумно, практично", - и специально указывает на то, что в отношении Кэрролла к Алисе "нет ничего сентиментального". Не будет преувеличением сказать, что на протяжении многих десятилетий сентиментальность в той или иной степени неизменно присутствовала в книгах для детей. Такой героини детской книжки, как Алиса, английская литература еще не знала.
В 1962 году по случаю столетия исторического пикника, во время которого была впервые рассказана сказка о приключениях Алисы под землей, появилась статья Уистена Хью Одена, которую он назвал "Сегодняшнему "миру чудес" нужна Алиса". Обстоятельный портрет героини он заканчивает словами:
"Можно ли считать Алису тем идеалом, к которому должен стремиться любой человек?
Я склонен ответить на этот вопрос утвердительно. Одиннадцатилетняя девочка (или двенадцатилетний мальчик) из хорошей семьи, то есть из такой семьи, где их окружали любовью, но вместе с тем приучали к определенной дисциплине, где к интеллектуальной жизни относились достаточно - но не излишне - серьезно, может быть замечательным существом. Уже не дети, они научились самообладанию, приобрели внутреннюю цельность и способность логически мыслить, не утратив вместе с тем воображения. Они не знают, конечно, что эта цельность досталась им слишком легко - это родительский дар, а не результат собственных усилий - и что им скоро предстоит его утратить, сначала в "буре и натиске" юности, а затем, когда они вступят в мир взрослых, - в заботах о деньгах и положении в обществе.