Были времена, когда я наслаждался фактом, что от меня отодвигаются люди. Я понимал, почему черным легко удавалось запугивать белых вместо того, чтобы раздражаться по поводу дискриминации. Если кто-то иррационально тебя боится, тяжело не сыграть на их страхе.
Поезд заворачивал по медленной кривой на станцию Икебукуро и мы побежали через толпу на пересадку на линию Яманоте. "Слишком жарко для бега", - проорал Бэн, но продолжил бежать из естественного чувства соревнования, или просто не желая отстать.
Мы втиснулись в поезд южного направления рядом с красивой японской девушкой в белом пластиковом платье, белых пластиковых сапогах на десятисантиметровых платформах, с пероксидными светлыми волосами и тяжелым взглядом.
- Она выглядит белой, - сказал Бэн.
- Как стирают пластиковые платья? - спросил я.
- Под холодной водой, - ответил Бэн. - Пошли, - сказал он, вытягивая меня из поезда, - это наша остановка.
Мы направились в изакая, огромную открытую пивную, где истеричные группы служащих, офисных дам и студентов сидели за дай-джокки пенящегося светлого пива. Дай-джокки представляет собой около литра пива, за исключением того, что верхнюю треть составляет только пена, поэтому больше похоже на пинту. Бэн пристал к ним с требованием, чтобы убрали пену. Для флегматичного двухметрового австралийца он выглядел слишком живым, если не перевозбужденным.
"Я плачу не за пену", - сказал он официантке. Она вернулась с первой полной дай, что я видел в своей жизни. Я попробовал проделать то же. После этого к нам пришел менеджер и сказал: "Стиль дай-джокки предполагает наличие большой пенной верхушки". И мы вернулись к пенному варианту.
Вскоре появился Патрик с "командой". Мы отмечали открытие новой языковой школы, где работал Патрик. Он привел с собой в изакая большинство своих студентов. Они все были девушки.
"Будь слегка осторожен, - сказал он. - Это мой хлеб с маслом."
Я посмотрел на девушек. Временно мое зрение ослабело, когда Бэн швырнул часть пены на мои очки. Он демонстрировал девушкам свое отвращение к пене. Они с готовностью прыснули над действиями двухметрового дитяти. Ослабленным зрением я разглядел высокую, низкую, толстую, худую, а, нет, две худых, нормальную, красивую и очень красивую.
Я протер очки. Пиво Кирин наверняка переполнено химикатами - на моих очках уже присох его твердый осадок.
Я говорил с Патриком. Он мне рассказал об окончании возведения храма из пивных банок в своем туалете. "Ага, - сказал он, - заставил каждую стену. Одна тысяча четыреста семьдесят семь банок. Я подсчитал их, сидя на толчке. Это что-то вроде медитации." Шутил ли он? Он посмотрел на меня искоса твердым взглядом, выдыхая дым Мальборо.
- Что дальше? - спросил я. - Кухня?
- Жена мне этого не позволит, - ответил он с полной серьезностью. - Она провела черту у туалетной двери, сказав: "Ни одна банка не пересечет эту границу."
Я задумался, откуда берется загадочное спокойствие Патрика. Может быть, все дело в его бесстрастном голосе. Или его твердый взгляд. Или алкоголь.
Патрик относился к айкидо скептически. Он был высоким, может быть, 190 см., и считал, что может продержаться в потасовке. "Дело не в потасовках", - протестовал я. "А в чем тогда?" - с небольшим удивлением парировал он.
Я старался как мог, пробуя на нем недавно выученные болевые, и обнаружил, что его тело еще менее гибкое, чем мое - должно быть я все же чему-то научился за недели тренировок. Я показал ему несколько изящных контролей на локоть и ударов в челюсть. Он все еще казался неубежденным. Проблема в демонстрации айкидо в том, что если другой человек не знает айкидо, то травма практически неизбежна. Я объяснил это Патрику и он медленно кивнул. Я был уверен, что он мне не поверил.
Каким-то образом мальчик Бэн взял власть в свои руки. В пьяном вихре он возвышался как каланча, вокруг которой мы веселились. Он предложил переместиться. Две девчонки повисли на его руках и таращились восхищенными глазами. Он проорал мне: "Роллинг Стоун!"
Выстроенный в честь знаменитой британской рок-группы, хотя 97 процентов японцев считают ее американской (так же невероятно, как и то, что 68 процентов верят, что Роллс-Ройс - немецкие машины), клуб "Стоун" на самом деле оказался вшивой дырой, полной разгоряченных пьяниц и любителей потанцевать; обслуживающий персонал был представлен угрюмыми байкерами-геями. Диск-жокей сидел в деревянной конуре, отгороженной проволочной сеткой, и крутил нескончаемый тяжелый рок. Иногда были тематические вечера, когда играли только песни Стоунов, но они были не самыми популярными. Это было единственное место в Японии, где я увидел знак "не драться".
"Стоун" был известен иностранцам, но их количество там не доминировало, во всяком случае не так как в больших клубах на Роппонджи. Из-за того, что в Роппонджи находились основные стрип-клубы и шумные дискотеки, это было основное место съема в Токио. "Стоун" таким не был, там в основном тусовались промышляющие в районе Кабуки-чо уличные банды. Более того, "Стоун" был в центре территории, где за шестьдесят лет до нас бродил Канчо-сенсей в надежде ввязаться в драку с бандитами того времени. Закралось ли такое в мысли Бэна? Или мои? Или было просто совпадением, что мы жаждали каких-то событий в этом месте?
Самая известная потасовка с участием Канчо случилась, и положила начало его знаменитому "70 процентов уличной драки - это атеми (удары)" , через три здания от "Роллинг Стоун", районе все еще известном своими сутенерами, проститутками, гангстерами, бездомными, трансвеститами, голубыми, мальчиками в наём и офисными служащими.
Но Шиода не был ни офисным служащим, ни задротом-очкариком, желающим напиться и в приступе порока спустить зарплату на ветер. Он был крепким сукиным сыном, ищущим, кого бы избить, научно, разумеется.
Мастер Уэсиба строго наставлял учеников: "Какой бы ни была ситуация, не стремитесь ввязаться в драку". Но как и хорошие ученики в других местах, они абсолютно проигнорировали его.
Шиода и его приятель заметили бандитов, стоящих без дела на углу района Кабуки-чо. Они прошли вразвалочку между ними, без сомнения растолкав их плечами в соответствующей тому времени манере, чтобы завязать драку.
Парень из банды с вызовом сказал Шиоде: "Мы члены такой-то банды - может, будешь поосторожнее?"
Шиода ответил: "Мы члены айки-банды - и это тебе надо быть поосторожнее".
Не дожидаясь ответа, Шиода уже понял, что разговаривет не с лидером банды, тот, по его мнению, должен оказаться среди них самым крепким орешком. Уголком глаза он отметил самого высокого мужчину, крепко сложенного и с явным интересом наблюдающего за происходящим. Без предупреждения, Шиода прошагал к нему и со всей силы врезал в солнечное сплетение. Это было не очень спортивно, но положило начало еще одной любимой сентенции основателя: "В драке против многих всегда первым бей сильнейшего".
Сильнейший сложился пополам от боли и драка началась. Растерявшись от раннего поражения лидера, банда вскоре была раскидана неожиданно умелым Шиодой, самой смертоносной золотой рыбкой из всех, что они когда-либо встречали.
Рассказывая эту историю в своей автобиографии, Шиодa рисует нам картину, где он вместе со своим коллегой по татами, потирает на радостях руки от осознания, что айкидо таки работает и что все тяжелые тренировки не оказались напрасными.
В Англии, люди, которые любят подраться, могут найти то, что ищут в пабах или на футбольных матчах. В Японии же совсем нет такой "задиристой культуры". Со времен 1960-х, банды байкеров, или босозоку, стали известны как "заповедник" для молодежи в поисках насилия. Два года назад западный журналист был убит во время фотографирования такой банды, но все признали, что это необычное событие. Фильм Черный дождь, с Майклом Дугласом в главной роли, показывает специфику хорошо организованной и злобной банды байкеров. Тех, с которыми встречался я и те, с которыми катался Рэм, можно было назвать гораздо более пассивными. У них было больше общего с гонщиками Ace Cafe 1950-х чем с Ангелами Ада.
Люди считали босозоку наёмными центрами для приема на службу в якузу. В Кабуки-чо якудза выставляла себя на показ. Нося короткую химию и водя большие черные Мерседесы, они выглядели гораздо опаснее средних японских законопослушных граждан. Банды, которые придерживались каких-то музыкальных стилей обычно были безвредными, даже если для соответствия моде и носили обычные или автоматические ножи.
Возле Хараджуки находится Шибуя, с кварталом розовых освещенных неоном гостиниц для жаждущих любви. Место довольно скучное, но Сента-гай, в дословном переводе "центральная улица", была немного пожестче. Там странным образом могли и зарезать, и избить, что делало это место запредельным для большинства пуритански настроенных японцев. В состав банд, крутящихся в том районе, в основном входили отбросы и беглецы; все же эти банды не представляли большой физической опасности и убивали в основном одиночных студентов университета, наиболее беззащитную ночную добычу.
Рок-н-рольщики в Кабуки-чо, слоняющиеся по мелким барам о темным аллеям, тоже отличались. За тщеславие и самовлюбленность, Патрик их называл подружками бандитов. Многие из них носили дреды, обрабатывая прямые японские волосы химикатами, чтобы они выглядели тусклыми. Будучи старше основного сборища в Шибуя, около двадцати пяти–тридцати, некоторые из них выглядели заметно потрепанными. Знак "не драться" в "Стоуне" был адресован им. Они были профессиональными уличными людьми, с налетом уличной крутизны, которая держится и на более хилых экземплярах, не имеющих уважаемой работы, живущих ночной жизнью и получающих удовольствие от дрожи насилия, обещанной поздними барами и другими местами сборищ.
Как бы Канчо расценил таких уличных гопников? Один на один - вообще пустяки. Но если нападает банда, и вам не посчастливится споткнуться и упасть, честной игры ждать не приходится. Если повезет, запинают ногами, а если нет, то зарежут.
Я видел, как в Шибуя студенты открыто смеялись над человеком на костылях, с болью передвигающемся по Сента-гай. Чтобы стало еще смешнее, один молодой парень не старше двадцати, выбил один из костылей. Я прорычал несколько английских ругательств и калека, не оглядываясь, уковылял прочь. Но студенты до моего взрыва, от которого они моментально остолбенели, смеялись и шутили по поводу невезения калеки. И это была смешанная группа, все из уважаемого университета, мальчики и девочки из "приличных" семей. Японцы, как ни одна другая нация по моему опыту, имеют великую способность дистанцировать себя от побежденных неудачников.
Ничего не боясь, наша пьяная компания ввалилась в "Стоун". Патрик заказал бутылку чего-то крепкого и много содовой - он позабыл о своих опасениях потерять лицо перед студентками. Мы уже сплотились в тесную группу веселящихся, в Японии это получается лучше, чем где бы то ни было. Вообще-то, одна из стройных все еще держалась в стороне, она ушла со стандартной отговоркой "мой поезд скоро уходит", и тусовка достигла критической массы без халявщиков.
Ди-джей скрючился за своей вольерной сеткой и, казалось, без конца ставил Red Hot Chilly Peppers 'Give it Away'. Пропотевшая яма в центре "Стоуна" взорвалась неистовым танцем. Столь единодушного, абсолютно серьезного и маниакального, безумного танца я в жизни своей не выдывал. Без малейшей иронии или смеха отдаваясь такому нелепому действу, это было подавленное человеческое естество в поиске полного освобождения. Вспыхивающие огни на потных лицах словно говорили о дьявольском чистилище, бесконечной дискотеке, где вы были приговорены танцевать, словно от этого зависела ваша жизнь, пока Бог не решил бы, что вы искупили свои земные грехи. Я потягивал джин с содовой и откинулся, загипнотизированный. Было слишком опасно присоединяться к этому действу больше, чем на танец или два. Вам грозило быть втянутым в это грохочущее безумие. Я мог бы опять потерять свои очки - как это случилось в прошлое моё посещение "Стоун". Их сбросили с моего лица, когда все начали исступленно топать ногами, и я, по-дурацки опустившись на четвереньки, шаря руками по влажному усыпанному окурками полу в поисках своих драгоценных очков. Это было большой ошибкой. Толпа нахлынула на меня, и я был почти затоптан. В панике я поднялся перед девушкой, которая топала передо мной. Я едва привлек ее внимание, и когда я обнаружил свои очки зацепившимися за ее кружевную блузку, я поблагодарил ее и покинул танцпол, чтобы никогда более туда не вернуться.
Джин с содовой действовал медленно, но коварно. Просто красивая девушка обнажила ряд зубов, который двоился и троился в глазах. Они казались скрепленными, стянутыми и заключенными в металл, и уходили глубоко в ее улыбающийся рот. Как могут столько зубов поместиться в один рот? Это было вне моего понимания. Она рассказывала мне о телевизионной рекламе яблочного сока, в которой она участвовала. Я ожидал следующего случая увидеть ее зубы. Она была первым человеком, которого я когда-либо видел, у кого в двадцать лет сохранились молочные зубы, и рядом с которыми выросли коренные. Это было что-то из греческой мифологии. Я повернулся к обычно выглядевшей девушке, сосредоточенное лицо которой в чистом искусственном свете "Стоуна" казалось теперь весьма красивым. Ее зубы были маленькими и совершенными. Она была заворожена творящимся безумием. Было слишком шумно для разговора, кроме разве что отдельных остроумных или тупоумных фраз. Я посадил ее себе на колени, и она немного поерзала в смущении.
А затем разверзся ад. На танцполе возникла какая-то перебранка между садистом и парнем, одетым как точная копия Сида Вишеса, ссора переросла в обмен пощечинами. Они толкались и хлестали друг друга по щекам как школьницы. Потом садист в кожаном жилете грузно рухнул на пол c пивной кружкой в руке, которая каким-то образом разбилась еще до удара об пол. Струя крови брызнула мне на рукав рубашки. Порезавшаяся девушка завопила диким фальцетом, но ей никто не помог, наоборот, люди держались подальше, как держатся подальше от закалываемой свиньи. Парня на полу, между тем, запинывала толпа из агрессивных мужчин и женщин. Скромные и, как мне казалось, довольно обыкновенные японские девочки навалились на парня с невероятным рвением и фанатичным удовольствием. Эти девочки носили ножи и сапоги и не были знакомы с парнем, лежащим на полу. Они не знали и того двойника Сида. Инстинктивно они решили навалиться на упавшего, аутсайдера. Это было среди самого шокирующего, что мне когда-либо довелось увидеть.
Так или иначе, садиста поставили на ноги друзья. Порезанной девушкой занялся один из голубых байкеров-барменов. Ди-джей из птичьей клетки призвал всех к порядку и поставил Red Hot Chilly Peppers в пятый раз.
- Ты это видел? - спросил я Патрика.
Он кивнул, пристально уставившись на меня.
- А где Бэн? - Бэн смотался незамеченным. Одна из девушек тоже исчезла.
- Может, в туалете, - сказал Патрик. - Там дикая очередь.
- С девушкой? - Вопрос остался без ответа. Какая-то суета происходила у входной двери, но было сложно увидеть. Патрик приподнялся, чтобы разглядеть получше. Его голова практически касалась крыши потного подвала. Люди повернулись и уставились на его неожиданно высокий рост.
- Что происходит, - спросил я.
- Не вижу. Но, кажется, какая-то возня.
- Забудь, - сказал я. - Не наше дело.
Эту фразу я слышал в Японии бесчисленное количество раз, но сейчас, когда я ее повторил сам, он показалась фальшивой, будто сказанная не мной. Патрик сел. Я выпил еще немного джина с содовой. Лед весь растаял, на четверть заполнив стакан. Патрик хлестал воду. Девушка тревожно, но все же изящно, дернулась на моем колене. Ее звали Сара - редкость для Японии, хоть имя и японское. Ей было девятнадцать и она только что закончила школу. Она сказала мне, что работает в супермаркете, где покупатели иногда доводят ее до слез.
Послышались тяжелые удары в дверь, которая открывалась в клуб внизу лестницы снаружи. У двери шла какая-то перебранка, но было все еще слишком много народа, чтобы что-то разглядеть. Музыка прекратилась и по внутренней связи прозвучало объявление: ди-джей просил всех пока оставаться в клубе, поскольку на улице происходили какие-то беспорядки. Двери были заперты, что наверняка нарушало все правила пожарной безопасности, но "Стоун" был таким клубом, который наверняка завершит свое существование во впечатляющем фейерверке или поджоге во время ретроспективы Бо Дидли, или от самодельной гранаты, брошенной недовольным членом-основателем Японской Красной Армии.
После объявления и прежде, чем музыка заиграла вновь, повисла мрачная, потная почти-тишина, когда все, что можно было слышать - это тяжелые бум-бум-бум в клубную дверь. С того места, где я сидел, через танцевальную яму от входа, я мог видеть прогибающиеся и вздрагивающие от ударов двери. Постепенно оно отступило. Снова зазвучали Red Hot Chilly Peppers. Я вернулся к джину с талой водой. Сара, бывшая школьница, покинула мое колено. Теперь я разговаривал с круглолицей Таэко, с тугим перманентом. Она рассказала мне, что была собачьим косметологом и только что уволилась.
- Почему? - спросил я.
- Сначала я любила собак, именно поэтому я училась делать им прически. Но день за днем подстригая собак и обрезая им когти, я начинала ненавидеть собак. К тому же владелец салона заставил меня спать по ночам в зоомагазине со всеми собаками, - она улыбнулась мне слабой улыбкой.
- Ты спала с собаками!
- Там была невыносимая вонь, но через некоторое время ты престаешь замечать неприятный запах. Но я начала ненавидеть собак, поэтому я ушла.
"Если подумать, - сказал я небрежно, - ты действительно похожа на собаку, может, сенбернара или что-то в этом роде."
Таэко посмотрела на меня весьма серьезно и сказала по-английски: "Ты так говоришь, потому что я… пухлая?"
"Нет. Нет. Нисколько. Нисколько."
Где же Бэн? Удары с новой силой начали сотрясать дверь, послышался треск и дверь распахнулась настежь. Два иностранца, один блондин и один брюнет, ввалились кубарем через дверной проем, как путешественники во времени, которые только прибыли в другую страну. Они пошли к бару, пытаясь делать вид, что это не на них сконцентрировано всеобщее внимание, но это им не до конца удалось, несмотря на затихающих рев музыки и рассеивающееся внимание публики.
- Давай выясним, что происходит, - сказал Патрик. - Ты идешь? - продолжал настаивать он.
- Хорошо, - сказал я. Мне было интересно, попытается ли он мне что-то доказать.
Блондин, низкорослый и молодой, - мне показалось, не старше двадцати двух или двадцати трех - трясся от страха. Впервые я видел человека с выпученными от страха глазами. Пока говорил, он оглядывался по сторонам и вокруг.
- Их там сотни, - сказал он.
- Ты о ком? Что случилось?
- Они решили, что я пинал парня из их банды, когда он лежал на полу. Но я этого не делал. Я был здесь со своей девушкой.
Девушка, видимо, испарилась.
- Я видел, - сказал я. - Парня пинали только японцы, в основном девушки, как мне показалось.
- Но они так не думают. И они ждут снаружи. Как я теперь попаду домой? Они меня схватили, именно поэтому мы и долбили в дверь, чтобы попасть обратно внутрь.
Трясущимися руками он прикурил сигарету Мальборо.
- Они там меня ждут. Они хотят до меня добраться. Их там было двадцать или тридцать.