Это исследование произвело сильный эффект. Тремя из его четырех авторов были выдающиеся латиноамериканские экономисты, престиж которых добавил вес и убедительность рекомендациям, сделанным в исследовании. Книга была опубликована не только по-английски, но также и на испанском и португальском языках, что делало ее более доступной для тех, на кого мы хотели оказать влияние, а за проектом с самого начала стояли члены Совета при председателе. Наши латиноамериканские члены не только настояли на том, что предоставят половину финансирования для проведения исследований, чтобы показать, что проект не представлял собой всего лишь "заговор янки", но многие из них просмотрели текст перед публикацией и внесли ценные изменения. Некоторые из них организовали публичные встречи в своих странах и предприняли согласованные усилия, чтобы привлечь к документу внимание средств массовой информации, официальных лиц правительств, ученых и профсоюзных лидеров. Отчасти в результате этого исследования к концу 1970-х годов появилось заметное движение в сторону от этатистских решений в направлении большей ориентации на рыночные механизмы с целью стимулирования экономического роста во многих латиноамериканских странах.
* * *
Давление долгового кризиса побудило латиноамериканские страны к действиям. Лидером в этих усилиях был Мигель де ла Мадрид - молодой, получивший образование в Гарварде президент Мексики. Смелые инициативы де ла Мадрида были развиты и укреплены его преемником, Карлосом Салинасом де Гортари. Совет Америк оказывал поддержку в этом трудном и деликатном процессе.
В начале 1980-х годов мой племянник Родман Рокфеллер, старший сын Нельсона, стал председателем Мексикано-американского комитета по бизнесу - организации, представлявшей собой филиал Совета Америк. Род и американские члены комитета убедили своих деловых и банковских партнеров из Мексики отказаться от традиционной поддержки высоких тарифов и поддержки других форм протекционистской политики, что было отнюдь не легкой задачей. Мексиканские члены комитета проинформировали президента де ла Мадрида о том, что отказ Мексики от традиционной протекционистской политики получит их полную поддержку. Имея за собой серьезную поддержку со стороны делового сообщества, де ла Мадрид в 1986 году предпринял первые шаги. Они включали одностороннее снижение тарифов, продажу ряда принадлежавших государству компаний и объявление о том, что Мексика присоединится к Генеральному соглашению по тарифам и торговле - эти шаги фундаментальным образом меняли взаимоотношения Мексики с остальным миром и определяли ее курс на будущее.
Чтобы экономические реформы, проводимые в жизнь Чили и Мексикой, приобрели устойчивый характер и другие страны последовали по этому пути, их необходимо было подкрепить положительными изменениями в правилах торговли между странами полушария. По мере того, как одна страна за другой принимала модель экономического роста на основе экспорта, им были нужны рынки товаров, в частности рынок США. Действительно, авторы упоминавшегося выше исследования об экономическом росте в Латинской Америке серьезно рекомендовали, чтобы остальные индустриальные страны не только начали новый раунд снижения тарифов в рамках ГАТТ, но и избегали принятия любых новых ограничений импорта. Курьезно, что именно когда латиноамериканцы начали понимать существенно важную роль экспортных рынков для своего экономического и социального благополучия, Соединенные Штаты начали поиск тарифной защиты для находящихся под угрозой отраслей своей промышленности.
В результате исключительно высокого курса доллара торговый дефицит США возрос в 1987 году до рекордной цифры в 160 млрд. долл., что вызвало хаос во многих отраслях промышленности страны (в основном, автомобильной, сталелитейной и текстильной); результатом было появление требований о введении квот, законодательства о доле национальной продукции, мерах возмездия и открытом увеличении тарифов. Именно на этом фоне те из нас, которые были заинтересованы в поддержании либерального режима торговли, должны были сражаться против профсоюзов, против правого крыла Республиканской партии, стоящего на протекционистских взглядах, и экологов.
* * *
Я решительно противодействовал выпадам протекционистов и поддерживал движение в сторону более свободной и открытой торговли. В речи в Каракасе в 1989 году я призывал к интенсификации усилий по экономической кооперации ради совместного блага США и Латинской Америки. Тремя годами позже на организованном Советом Форуме Америк в Вашингтоне, где с посланием выступил президент Джордж Буш, я предложил создать "зону свободной торговли Западного полушария" не позже, чем в 2000 году. В самом деле, после принятия Североамериканского договора о свободной торговле (NAFTA) в 1993 году идея свободной торговли между странами полушария получила большую поддержку. Президент Клинтон призвал к проведению "встречи американских стран на высшем уровне" в Майами в декабре 1994 года, которая должна была рассмотреть весь спектр вопросов, стоящих перед нашей частью мира: торговля наркотиками, деградация окружающей среды и рост народонаселения, а также экономические отношения.
В месяцы, предшествовавшие совещанию, некоторые из нас в Совете Америк часто встречались с сотрудниками аппарата Белого дома, Государственного департамента и представителями латиноамериканских стран, настаивая на том, что встреча на высшем уровне будет удачным моментом для создания рамочных основ "зоны свободной торговли для Америк". Ключевой фигурой в том, чтобы заручиться поддержкой президента, был Томас Ф. (Мак-) Мак-Ларти, руководитель аппарата Клинтона, через которого мы стали поддерживать контакт с Белым домом.
Встреча на высшем уровне в Майами была ободряющим событием для тех, кто боролся за более тесные отношения между странами полушария. Когда главы государств всех американских республик (31 страна - все, за исключением Кубы) подписали протокол, в котором определялись рамочные основы зоны свободной торговли в Западном полушарии, появилось реальное ощущение, что мы можем и будем решать наши многочисленные проблемы совместно. Создавалось впечатление, что Чили скоро присоединится к соглашению NAFTA, и является только вопросом времени, когда в него войдут и другие латиноамериканские страны. Увы, этого не произошло.
Президент Клинтон приехал в Майами, будучи политически раненым в результате триумфа республиканцев на промежуточных выборах 1994 года. Центральное внимание в Вашингтоне стали уделять партийным и политическим соображениям, по мере того как нарастала дуэль между президентом Клинтоном и спикером Палаты представителей Ньютом Гингричем. Кроме того, вскоре после окончания встречи на высшем уровне разразился кризис мексиканского песо, и так называемый "эффект текилы" оказал давление на эти новые и хрупкие реформы во всем регионе. Вопросы торговли быстро отошли на задний план.
Лишь с приходом к власти Джорджа Буша-младшего в качестве президента в 2001 году ситуация начала меняться. На протяжении последних лет администрации Клинтона Демократическая партия, исповедовавшая сильные протекционистские взгляды, настаивала на нереалистичных и невыполнимых нормах в отношении вопросов труда и окружающей среды, объединив усилия с изоляционистским крылом Республиканской партии в Палате представителей, и в результате погубила большинство инициатив в области торговли - в частности предоставление президенту права вести переговоры о приеме в NAFTA по "ускоренной процедуре", которую Конгресс мог затем одобрять простым большинством голосов, а не большинством в две трети, как требуется по Конституции. На протяжении периода беспрецедентного экономического роста и расширения глобальной торговли это не было особенно острой проблемой, однако в начале 2000 года, когда начали проявляться тревожные признаки спада, неудача США с попытками открыть новые рынки за рубежом начала становиться болезненной.
К счастью, президент Буш активно выступил в поддержку свободной торговли и сделал "ускоренную процедуру" (которую он называл правом на стимулирование торговли, или ПСТ) составной частью своей кампании. На ежегодном заседании Совета Америк в Вашингтоне в мае 2001 года президент выступил с ярким заявлением относительно силы свободных рынков и определяющей важности свободной торговли. Президент, а также другие руководящие фигуры администрации Буша, такие как государственный секретарь Колин Пауэлл и торговый представитель США Роберт Зеллик, выступили с убедительными аргументами в пользу того, чтобы Соединенные Штаты вновь возглавили попытки по стимулированию как региональных, так и глобальных соглашений о торговле.
Совет Америк сыграл важную роль в увенчавшейся в конечном счете успехом попытке достижения ПСТ. Совет решительно лоббировал это законодательство наряду с "круглым столом бизнеса", Национальной ассоциацией производителей, Фермерским бюро и другими организациями, представляющими деловые круги. Хотя голосование в Палате представителей прошло с минимальным большинством (215 - "за" и 214 - "против"), Сенат принял ПСТ легче. Остается еще немало сделать, однако создание зоны свободной торговли в Америке и одновременно с этим перспектива стимулирования экономического роста в застойных экономиках латиноамериканских стран - вновь в пределах достижимого.
* * *
Для обеспечения будущего Общества Америк нам было необходимо найти решение его хронических финансовых проблем. Ежегодные дефициты и небольшой размер Фонда снижали его эффективность. Я хотел возможно скорее решить эти проблемы, и в 1987 году мы наняли консалтинговую фирму, чтобы она помогла спланировать кампанию по привлечению капитала.
Представленный ею отчет не вселял оптимизма. По мнению консультантов, средств из Латинской Америки получить не удастся, и максимум, на который мы можем рассчитывать в Соединенных Штатах, это сбор порядка 5 млн. долл. Нам нужна была, по крайней мере, вдвое большая сумма. В результате мы уволили консультантов и разработали собственный план. Мы определили в качестве цели сбор 10 млн. долл. и решили просить латиноамериканских членов Совета председателя Общества об изыскании значительной части указанной суммы. Это само по себе представляло серьезную задачу. Богатые латиноамериканцы только в последнее время начали поддерживать институты гражданского общества (помимо католической церкви), и убедить их давать значительные суммы денег для учреждения, базирующегося в США, было трудным делом, однако я был полон решимости попытаться.
Успешный сбор средств для благотворительных нужд имеет много общего с управлением компанией. Эта деятельность требует хорошего руководства, настойчивости и творческого подхода. В кампании по сбору средств для Общества Америк я привел процесс в действие, сделав пожертвование в сумме 1 млн. долл. для демонстрации моей собственной приверженности достижению цели, и дал, таким образом, пример другим. Затем, поскольку знал, что на ранней фазе важно заручиться поддержкой по крайней мере одной известной фигуры из Латинской Америки, я обратился к Амалии де Фортабат, владелице крупной цементной компании в Аргентине.
Я рассказал ей о своем пожертвовании, объяснил свои аргументы и попросил ее пожертвовать аналогичную сумму. Амалия быстро поняла логику моего подхода и согласилась с моей просьбой. Наши пожертвования стимулировали и другие взносы: мы собрали 11,5 млн. долл. - более чем вдвое больше по сравнению с тем, что предсказывали "эксперты"-консультанты, причем треть этой суммы пришла от латиноамериканцев, которые также стали больше участвовать в делах Общества.
Омоложение Общества Америк, а также Совета Америк в 1980 году было обусловлено в немалой части сильной руководящей ролью Джорджа Ландау. Я знал Джорджа на протяжении многих лет, по мере того как он переходил с одного дипломатического поста на другой в Латинской Америке. Это был необычный дипломат - сильный, энергичный, противник предрассудков, кроме того, он твердо верил в важность поддержки частного сектора США всеми имеющимися в его распоряжении ресурсами. По моему опыту, немногие профессиональные дипломаты принимали такое активное участие в продвижении американского бизнеса на международной сцене.
Джордж был президентом как Общества, так и Совета в течение последних восьми лет моего пребывания на посту председателя. Наше взаимопонимание и взаимное уважение привели к тому, что партнерство было необычно эффективным. Это были рекордные годы для обеих организаций.
* * *
Здание, в котором находилось Общество на Парк авеню, стало важным форумом для латиноамериканских правительственных и деловых лидеров, заинтересованных в прямых контактах с нью-йоркским деловым и финансовым сообществом. Общество также дает возможность латиноамериканским политикам и деловым лидерам, а также их партнерам из США встречаться в неформальной обстановке и обсуждать в частном порядке конкретные проблемы - от тарифов до прав на интеллектуальную собственность и прямых инвестиций - и действовать с целью их разрешения. Я горд тем, что Совет Америк и Общество Америк при содействии Совета при председателе оказались среди наиболее влиятельных выразителей мнения частного сектора в Соединенных Штатах, выступая за конструктивные отношения с Латинской Америкой.
Вновь Рокфеллеровский центр
В мире нет ничего, что было бы теснее связано с моей семьей, чем Рокфеллеровский центр, величественно расположенный в сердце Среднего Манхэттена.
Смелое решение отца начать строительство Центра в разгар Депрессии - это его главное наследие и прочный символ надежды и оптимизма, которым гордятся все его потомки. Действительно, с 1934 года Рокфеллеровский центр выполняет функции "нервного центра" семьи в отношении различных видов ее деловой деятельности.
Но если Центр твердо стоит в городе уже более семи десятилетий, его финансовая история оказалась удивительно неустойчивой - начиная от попыток отца удержать его на плаву в момент зарождения, до моего вмешательства шестьюдесятью годами позже, чтобы помочь спасти Центр от бесславного банкротства. Это любопытный и памятный процесс.
То, что Рокфеллеровским центром владели представители моего поколения, явилось результатом создания трастовых фондов 1934 года, которые отец учредил для шести своих детей во время Депрессии. Эти трастовые фонды оказались основным средством сохранения, увеличения и передачи состояния семьи от поколения к поколению.
На тот момент, когда отец учредил фонды, все мы были относительно молодыми - мне было всего лишь девятнадцать лет. Как я уже отмечал, у отца был ряд убедительных причин в пользу учреждения трастовых фондов, хотя он испытывал беспокойство по поводу того, сможем ли мы справиться с обязанностями, налагаемыми распоряжением огромным богатством в таком молодом возрасте.
Отец разрешил эту проблему, создав для каждого из нас трастовый фонд значительных размеров, однако он ограничил доход, который мы могли получать от таких фондов до тридцатилетнего возраста, и запретил нам до этого возраста использовать также и основной капитал фонда. Чтобы гарантировать исполнение своих пожеланий, он назначил состоявший из пяти членов трастовый комитет из круга своих ближайших советников - все члены комитета были опытными людьми, на которых он мог рассчитывать в том плане, что они предоставят нам разумные советы. Однако, хотя попечители были наделены важными правами в отношении того, выплачивать получаемый доход или оставлять его в фонде, ответственность за инвестирование основного капитала принадлежала исключительно трастовому отделу "Чейз нэшнл бэнк".
Отец понимал, что наша потребность в финансовом руководстве будет уменьшаться по мере того, как мы будем взрослеть. По этой причине он включил в трастовые документы положения, позволявшие каждому из нас по достижении тридцатилетнего возраста снимать со счета часть основного капитала при согласии трастового комитета. На самом деле отец также предоставил нам право полностью снять со счета основной капитал и прекратить существование трастового фонда вообще, если бы мы этого пожелали.
Однако отец понимал, что продолжение существования трастовых фондов, возможно, будет наилучшим образом отвечать нашим интересам и интересам наших потомков. По этой причине он предусмотрел, что основной капитал каждого трастового фонда будет автоматически переходить нашим детям.