Газоанализатор был размером с обычный холодильник. Привезти пару их с завода в Оттаве было несложным делом - оба помещались в автомашину типа "Стейшен вагон". Образцы были под запретом КОКОМ. Решили неожиданно появиться на фирме, оплатить наличными и транспортировать "товар" в Монреаль под защиту консульства.
Оплата наличными немало удивила сотрудника "Ли инструмент", с которым я вел переговоры. В большинстве фирм Запада такое не принято. Сотрудник знал о запрете КОКОМ, но пошел на сделку, видимо, из-за более высокой, чем в его стране, платы. Газоанализаторы через несколько недель теплоход "Пушкин" увез в Ленинград.
Научные исследования в вузах Канады координировались комитетом при тайном совете по науке и промышленным исследованиям. Среди организаций, которыми он ведал, был Национальный исследовательский совет Канады, вроде АН СССР.
Через контрразведчиков узнал, что КККП работает в среде студентов, проводя профилактические мероприятия, имеет своих информаторов и контролирует настроения не только политического характера, но и отношение студентов к советским людям, работающим в Канаде. Иначе зачем держать целый отдел сотрудников, занятых советской колонией в Монреале. Профилактические встречи со студентами спецслужба использовала для привнесения подозрительности в отношении советских, формируя психологический барьер между ними и студентами. Особенно эффективно использовались публикации в средствах массовой информации сведений и обстоятельств провалов советской разведки в различных странах. Пока я был в Канаде, таких кампаний КККП провело несколько: и против КГБ, и против ГРУ.
Законопослушное население чутко реагировало на такие кампании, даже простые контакты с честными гражданами становились затруднительными. Некоторые знакомые предпочитали больше не иметь дела со мной, другие откровенно заявляли о своих опасениях.
Филиал торгпредства располагался в восточной части Монреаля. На бульваре Папа Пий IX стоял двухэтажный деревянный особняк, который остался нам в наследство от "Экспо-67". Около шести месяцев здесь жили три семьи, а затем я выехал в весьма удобный дом на Пайн-авеню.
Звонок из генконсульства застал меня за просмотром утренних газет. Дежурный произнес традиционную фразу: "Вас вызывает Павел Федорович…"
Павел Федорович Сафонов - генеральный консул, был человек во многих отношениях необыкновенный.
В нем полностью отсутствовали чувства кастового дипломатического чванства, амбициозности и превосходства элитарного МИДа. На дипломатическую работу он пришел из Внешторга еще во время войны. Сафонов был один из первых тридцати комсомольцев, которые начали строить город на Дальнем Востоке, названный Комсомольском-на-Амуре. Не имея высшего технического образования, он возглавлял в этом городе сборочный цех авиационного завода. Во время войны он выезжал в США на приемку боевых самолетов. У него были золотые руки, светлая голова и большая душа доброго человека. Добрый десяток лет, до самой его смерти, моя семья дружила с этим дорогим мне человеком.
В высшей степени порядочный и принципиальный, он был любимцем всей советской колонии в Монреале. Его усилиями в консульстве был создан отличный дружный коллектив. В обращении он был прост, в отношениях с людьми - человечен.
Так вот. Меня вызывал Павел Федорович. На самом деле это был вызов в резидентуру. Обычно, придя в консульство, я вначале шел в резидентуру, а потом - к Сафонову, если вызов действительно был от него. В этот раз вызывал "Михалыч" - мой резидент в Монреале и заместитель резидента КГБ в Канаде.
- Тургай, вчера я был в Оттаве. Для тебя есть задание - я сделал выписку из оперативного письма. Вот посмотри…
"Михалыч", как мы звали его в глаза, передал мне листок с пометками. Нужны были компоненты высокоэффективного напалма нового поколения. Того самого, который американцы применяли во Вьетнаме.
Еще в училище я изготовлял в лаборатории напалм из трех компонентов.
Теперь речь шла о четырех составляющих. В задании приводились названия компонентов и фирм, их производящих. Некоторые из них были американскими.
Я засел за справочную литературу, одновременно обдумывая легенды подхода к фирмам-изготовителям, чтобы, не дай Бог, они не подумали, что меня интересуют именно компоненты напалма. "Изюминкой" легенды должна была стать мысль, что закупка химических веществ нужна для ярко выраженных обычных промышленных целей. Образцы - это только начало, гласила бы легенда. Я же провожу переговоры о закупке большой партии. Конечно, это блеф, но неправдой в нем было только то, что фирма-изготовитель не знала истинных намерений советской стороны. Внешне - это были обычные коммерческие переговоры с надеждой на выгодный заказ.
Мне предстояло посетить четыре фирмы, среди которых была хорошо знакомая "Алкан". Необходимо было в сжатые сроки закупить образцы, не насторожить при этом канадскую спецслужбу и успеть собрать все четыре компонента к очередному рейсу теплохода "Пушкин". Напалм на языке химиков - отвержденное горючее. Эдакое студнеобразное вещество, в составе которого гели, углеводороды (бензин или бензоиды), инициирующее вещество - алюминий, который зажигает "адскую смесь". От нее нет спасения ни на земле, ни на воде и в воде. Прилипая к железу, она прожигает его. Что же говорить о человеке!
И тогда и сейчас я уверен: против силы нужна другая сила, иначе более сильный начнет "стрелять" первым.
От корпорации "Алкан" я надеялся получить порошок алюминия. Для этого использовал свое знакомство с одним из руководителей. В пятницу под вечер я посетил главный офис "Алкана" в деловом центре Вилла Мария и во время переговоров по делам "Лицензинторга" попросил устроить мне встречу с сотрудниками отдела корпорации для изучения возможности закупки продукции антикоррозийных покрытий на основе алюминия.
К этому времени я разобрался, что алюминиевый порошок может быть антикоррозийным покрытием, но чем больше его дисперсность, то есть измельчение, тем сильнее сцепление порошка с металлом, а значит, выше его качества по защите от коррозии. Это была легенда.
Мой знакомый из "Алкана" позвонил руководителю химического отдела, попросил принять меня, ответить на все вопросы и, если нужно, снабдить нужной информацией. Я спустился на несколько этажей в кабинет руководителя отдела, показал ему каталог с продукцией корпорации, где был нужный мне алюминий. В каталоге он проходил под звездочкой: особый заказ. Но в разговоре я мельком упомянул, что якобы вице-президент корпорации, у которого я только что был, благосклонно воспринял мой интерес именно к этому сорту алюминия. Я понимал, что едва ли руководитель химического отдела будет переспрашивать своего вице-президента.
Нужного мне алюминия я попросил ни мало ни много десять килограмм. Тот удивленно посмотрел на меня:
- Господин Максимов, наши заводы выпускают алюминиевого порошка такого качества всего пятьдесят килограммов в год. Из них 80 процентов закупают вооруженные силы США.
- А зачем им столько? - наивно спросил я. - Мне-то он нужен как наполнитель к красителям для антикоррозионных покрытий…
Руководитель отдела пропустил мою тираду мимо ушей и сказал:
- Для напалма.
- Сколько же напалма можно изготовить из него? Наверное, какие-нибудь килограммы? Я ведь не специалист…
- Ну нет. Весь Вьетнам обрабатывается напалмом, в котором наш алюминий. А это сотни тонн.
Собеседник запнулся, поняв, что сказал лишнее. Но приказ был отвечать на вопросы возможного клиента.
- Как вы представляете себе транспортировку десяти килограммов - это ведь большой объем?
- Сколько же в стандартной упаковке?
- Пятьсот граммов - это почти сто литров по объему…
Руководитель отдела передал мне характеристики алюминия и данные по его применению. Естественно, сведений о применении алюминия в напалме не было. За образцом я заехал через день и сразу же произвел оплату. Алюминиевый порошок был весьма дорог, но, конечно, не для американской армии.
Контакт же с "Руком", как я про себя назвал руководителя отдела, я продолжил для получения консультаций. В работе с ним сказалось мое знакомство с вице-президентом "Алкана", его женой и крупные сделки моей страны с этой корпорацией. Я, видимо, слыл в иерархии его связей как выгодный клиент.
Все четыре компонента были отправлены очередным рейсом теплохода "Пушкин" в Ленинград. Компоненты безопасны, пока их не смешают. Но все же их поместили в отдельный трюм, содержимое которого можно было выбросить за борт, если возникнет угроза пожара.
Очередную поездку в Оттаву для встречи с торгпредом и обсуждения текущих дел по Внешторгу я совместил со встречей с резидентом. Мне уже передали, что он мною интересуется.
- Тургай, - начал резидент, благожелательно поглядывая в мою сторону, - нужно очень серьезно поработать. Вот смотри…
В шифртелеграмме были изложены условия явки. Из Европы едет на несколько месяцев специалист "Артур", который будет работать в одной из конструкторских фирм. Его нужно встретить в Монреале, обсудить конкретные условия связи и передачи материалов, которые он будет фотографировать, передать деньги и назвать места двух тайников.
- Готовь условия явки, три-четыре тайника и сигналы к ним, - определил резидент мою работу на ближайшее время.
- Илья Николаевич, у меня уже есть места тайников и встреч.
- Проверь, обсудим через месяц. Чтобы не дразнить "наружку", специально в Оттаву не приезжай, только вместе с работниками вашего филиала. В общем, не обостряй отношения с "наружкой", будь для них "спокойным клиентом". Помнишь случай с Володей?!
С Володей, контрразведчике монреальской "точки", случилось следующее. Во второй половине лета Володя собрался уезжать из Канады. Он уже отправил теплоходом "Пушкин" жену, ребенка и вещи. Уже с очередным рейсом пришел в Монреаль "Пушкин", и Володе оставалось дня три-четыре ходить по канадской земле.
В тот день я сидел в кабинете резидентуры, работая над очередным оперативным документом. В кабинет кто-то вошел: о Боже! Человека нельзя было узнать - все лицо представляло сплошную кровавую массу…
- Володя? - узнал по одежде я его. - Это ты? Что случилось? "Михалыч", иди сюда…
Вошел "Михалыч", фронтовик и в прошлом танкист. Он только присвистнул, и мы выслушали исповедь Володи.
- Побили, гады… - промолвил он распухшими губами.
В центре Монреаля возвышалось полукруглое здание - Дворец искусств, в котором регулярно проводились выступления театральных артистов и концертные программы. Володя решил пойти на концерт. Припарковал автомашину в тихом месте и пошел покупать билет.
Когда он возвратился и стал садиться в автомашину, его зажали с двух сторон дюжие молодцы, втолкнули в автомашину и избили.
С этого момента и до отплытия Володя сидел дома, а на теплоходе две недели до Ленинграда в каюте. И все время лечился. Мы понимали, что это была месть местной "наружки" активному сотруднику резидентуры. Но знали и другое: она не делала ничего похожего. Виноват в таком отношении к нему был сам Володя. Не раз он врывался в резидентуру и с порога возбужденно кричал:
- Ну я сегодня им показал! Погонял "наружку" по Монреалю. Они меня попомнят.
Попомнили. Не раз ему говорили, что не дело быть "ковбоем" на улицах города, тем более без оперативной нужды, но он пропускал замечания мимо ушей. И вот развязка: вместо круиза домой на теплоходе - усиленное лечение.
Моя концепция "в отношениях" с наружным наблюдением была другой: максимум доброжелательности. Я поставил себе задачу - считаться у его сотрудников "удобным объектом наблюдения".
"Наружка" во время слежки тратит гораздо больше усилий, чем я, даже если иду по прямой. Ее сотрудники вынуждены беспрерывно маскироваться, используя толпу, магазины, углы улиц. Тот же путь для них в два раза длиннее. Если я бывал в кафе, то не торопился, а давал "НН" допить свой кофе. От наружников из КГБ я знал, что они страдают двумя болезнями: расширением вен на ногах и язвой желудка из-за отсутствия горячей пищи. Бывало, я даже угощал сотрудников "НН" за городом водкой.
Может, я заблуждаюсь, но мои "случайные" исчезновения в сложном потоке автомашин на улицах Монреаля или при проезде на желтый свет светофора не доставляли хлопот "наружке". Если это случалось не часто, они, видимо, "оправдывали" мое исчезновение дорожными причинами. Может быть, есть что-то наивное в моих рассуждениях, но "схема" работала.
…Итак, мне предстояло подготовиться к явке с источником из Европы. В резидентуре находился пакет с местами явок. Вопрос только в том, чтобы их проверить, - был случай, когда при подготовке к "Экспо" в ожидании гостей со всего света здание кинотеатра сломали и явка не состоялась.
Тайники тоже были приготовлены заранее. Но я не знал, будет ли у "Артура" автомашина. Если нет, нужно предложить тайники в пределах города, где-нибудь на окраине, в парковой зоне.
Проверить место явки было не сложно: предлог для проезда мимо него всегда можно найти. Но проезжать нужно именно в час явки. И вот я еду мимо кинотеатра - традиционного места многих явок, осматривая его. Судя по всему, кинотеатр процветает - значит, не будет снесен еще какое-то время. Но проверить нужно еще перед отправкой шифртелеграммы. Район спокойный, мест для криминальных элементов нет, подходы хорошо просматриваются. В пятидесяти метрах - станция метро и автобусная остановка. Кажется, место подходит. Выбрать время лучше всего после полудня, часа в четыре, когда еще не очень много людей, но и не слишком пусто.
Монреаль, или, как мы его еще называли, "Остров Монреаль", простирался на сорок километров с востока на запад. Вдоль берегов двух рек проходит узкая шоссейная дорога по красивейшим местам. Ехать по ней одно удовольствие: старые деревни с крохотными церквушками чередуются с парками и лесными зонами - все в черте города. Когда едешь вдоль реки Святой Лаврентий, видишь широкую гладь воды, особенно красочную в закат. Если движешься по верхней дороге, внизу лежит весь город с рекой на заднем плане. Город хорош, когда солнце только что село и день еще не угас. Огни в высотных домах уже зажжены. Пройдет минут десять - пятнадцать, и очарование исчезнет - город будет обозначен только огнями зданий и улиц.
Вот на этой дороге, удобной для прогулок на автомашине и пешком, были выбраны все четыре тайника, из них два запасных. Все они вполне подходили для скрытия закладки и выемки материалов. Тайник с названием "Забор" - угловой столб. Обычный проволочный забор территории частного владения. Домов рядом нет, зато есть кусты и поворот дороги, скрывающие действия людей. Или "Камень" - одинокий булыжник на обочине дороги, тоже скрытый ее изгибом. Оба места удобны, но только летом. Зимой здесь все занесено снегом, и "Забор", и "Камень" будут недосягаемы с дороги. "Мост" и "Дерево" могут быть использованы в любое время года. Но подходить к ним удобнее на автомашине.
Мне было известно, что "Артур" пробудет в Монреале, а может быть, и вне города, три месяца, причем в летне-осеннее время. Значит - "Забор" и "Камень".
Условия явки, тайников и встречи были отправлены на согласование в Центр. Место и дату явки "Артур" будет знать наизусть и выйдет на нее. С тайниками ознакомится, а подробности узнает от меня во время встречи.
В июле явка состоялась. Я опознал "Артура" по фотографии. Вещественный пароль им был изменен: вместо фотоаппарата определенной марки "Артур" держал в руках бумажный пакет. Формально я мог к нему не подходить - условия не были соблюдены. Но я узнал его по фото, были еще словесные пароли.
Как поется в песне: "Трус не играет в хоккей…" - и я решился провести явку до конца. Все прошло гладко. Мы обменялись паролями и прошли в заранее подобранный мною ресторанчик.
После традиционных приветствий, когда мы немного привыкли друг к другу и неловкость прошла, я все же спросил "Артура":
- Почему вы без фотоаппарата?
- Я ведь ехал в Канаду через несколько стран, поистратился… Денег у меня было в обрез. Пришлось продать фотоаппарат, уже здесь, в Монреале.
- Деньги я принес, передам в конце встречи. А пока расскажите, как устроились на новом месте, как с окружением на работе и дома?
- Живу в гостинице фирмы. Работаю программистом, в комнате один. Могу фотографировать "Миноксом", он сохранился. Пока ни с кем не общаюсь - присматриваюсь, да и работы много. Служба безопасности меня не трогает.
Мы побеседовали об осторожности при фотографировании и обсудили тайниковые операции: через месяц и через два. Оговорили сигнал об отъезде "Артура" в Европу - чтобы зафиксировать событие.
На всякий случай к встрече с "Артуром" я приготовил три суммы: основную в несколько тысяч долларов, еще тысячу и еще пятьсот - и все в разных карманах.
Обстановка подсказала бы мне, какую вручить.
Тайниковые операции прошли без приключений - "Артур" был аккуратен и точен. Но длились они не один час, как в теории, а несколько. "Артур" принимал сигнал о том, что я забрал фотопленки из тайника, уже в городе, часа через полтора после события. Связано это было с тем, что у меня автомашина, а он пользовался городским транспортом. Фотопленку проявили и отправили в Центр.
Через три месяца со дня прибытия "Артура" в Канаду сигнал о его отъезде не поступил. Он появился только глубокой осенью. Это заставило поволноваться меня, резидентуру и Центр. Имея координаты "Артура" в Канаде, мы все же не стали рисковать и от звонка ему на работу и домой отказались. Исходили из того, что если он задержался из-за работы, то все же сигнал выставит при отъезде, а если попал в поле зрения спецслужбы, то наш звонок может ему навредить.
Жаль, что не были оговорены еще два-три тайника - материалы у него наверняка накапливались, но, не имея связи с резидентурой, "Артур" не имел права рисковать и везти их в Европу. Сработало правило: главное - безопасность источника информации.
Осенним днем "Михалыч" остановил меня в фойе консульства:
- Зайди ко мне.
Я прошел в помещение резидентуры.
- Тургай, еще задание по линии "X". По твоей инициативе Центр подготовил.
Месяца за три до этого я узнал, что американская фирма "Даург крон", исследователь и производитель волоконной оптики, изготовила световод длиной в десять метров. Интерес к этой тематике я помнил еще в бытность работы в отделе НТР и в Японии. Но тогда речь шла о световодах длиной в два-три метра. Вспомнилось, что наши судостроители интересовались световодами для подводных лодок.
Вот на это сообщение и пришло задание из Центра. Я собрал сведения о филиалах и торговых представителях фирмы "Даург крон" в Канаде. Один из них находился в Монреале, но, как оказалось, чисто ширпотребовского типа. В одном он мне помог: дал подробный каталог изделий фирмы, где были и сведения о волоконной оптике, правда, много меньшей длины. Я сделал вывод, что фирма еще не готова выйти на рынок со световодом длиной в десять метров.
Позвонил на фирму в США, и меня связали с коммерческим отделом. Там сообщили, что есть изделие, но только в 10 метров. Более длинные ожидаются.
- А какой длины ожидаются? Какие сроки изготовления партии в 5–7 штук?
- В 12–13 метров будут готовы через полгода, но о сроках поставки еще рано говорить. Оставьте телефон.
- Я меняю офис и буду вам звонить снова. Как быстро вы можете выслать световод длиной в 10 метров?