Проповедник был предельно вежлив, даже в моменты моих откровенных насмешек. По теме беседы он оставил брошюру и удалился. Но не навсегда. Через некоторое время пришел снова и более решительно попытался вовлечь меня в обсуждение брошюры, а когда его вежливо поблагодарили и попросили удалиться, - разразился бранью в мой адрес, всех русских безбожников и советского строя в целом. Естественно, проповедник был выставлен за дверь решительным образом.
Можно было бы подумать, что визит - случайность. Но из беседы с привратником дома и моими коллегами по прикрытию в торгпредстве и в разведке мне удалось узнать, что другим свои услуги, ни этот, ни другие проповедники не предлагали.
Стояла ли за этим контрразведка? Время показало, что свой интерес она могла иметь. Например, расчет на знакомство его девочки с моими детьми, которое могло быть продолжено в городе. Через детей - более тесное общение и со всей нашей семьей.
Теперь о другом визите. Как-то мне на глаза попалось объявление в воскресном приложении к газете "Оттава ситезен": американская художественная школа предлагает заочное обучение. Без всяких обязательств любой человек может пройти конкурс, для чего достаточно сообщить о своем желании. Адресату будет выслана специальная тестовая брошюра.
Мне не пришлось учиться живописи, восполнял я этот пробел в какой-то мере самообразованием с помощью учебных пособий, мемуаров художников, альбомов, посещением музеев и выставок в Союзе и за рубежом. А тянуло меня к масляным краскам и особенно к акварели, как утку к воде.
Вот и в тот раз искушение было велико. Конечно, серьезно думать о заочном обучении было нельзя - не за тем прибыл в Канаду. Но привлекала возможность получить более-менее объективную оценку квалифицированных людей своим способностям. Не заблуждался, что придется сделать скидку в оценке таланта на то обстоятельство, что в мотивах руководства школы должны быть и коммерческие расчеты.
Ответ не заставил себя ждать. На двенадцати страницах хорошо оформленной брошюры излагались тесты на чувство композиции, формы и ситуации, типажей и юмора, а на последней предлагалось подготовить рисунок по собственному усмотрению.
Примечательной была первая страница, которая предлагала рассказать о себе. Это была своеобразная анкета с двенадцатью вопросами и несколькими подвопросами. Ответы могли дать довольно полное представление о степени увлеченности этим видом искусства. Правда, при необходимости некоторые вопросы можно было обойти. Так я и поступил.
С заполнением тестовой брошюры не торопился. Не до того было. Месяца через полтора-два мне домой позвонил представитель школы и попросил принять его для продолжения разговора об обучении.
Представитель оказался приятнейшим человеком, почти моим ровесником, обходительным и мягким в общении - в общем, коммивояжер от искусства. Он попросил показать мои рисунки, сделанные за последнее время. Внимательно рассмотрел их и одобрил. Затем передал несколько журналов, выпускаемых школой, а также рекламный проспект с лучшими работами бывших учеников школы, выполненными в цвете или в черно-белой манере.
"Коммивояжер" расспрашивал подробно об истоках моего интереса к живописи, условиях работы в этой области и возможностях обучения в России, в частности заочно. Он расхваливал, но не очень назойливо, успехи на поприще живописи тех, кто решился заочно окончить курс обучения в американской школе. Настойчиво рекомендовал заполнить тестовую брошюру, подчеркивая, что это не налагает на меня никаких обязательств. В то же время отмечал, что шансы быть принятым у меня имеются, и весьма хорошие. Советовал не беспокоиться об оплате, говоря, что могут быть представлены льготные условия, а в особых случаях может взиматься почти символическая плата. Что это за "особые случаи", посетитель не пояснил.
Не исключая, что приход "Коммивояжера" ко мне домой мог быть связан с заданием канадской контрразведки, я держался с ним в рамках делового общения.
Человек такой профессии мог бы меня заинтересовать в оперативном плане, как связь с перспективой разработки его в качестве наводчика.
Во-первых, инициатива знакомства исходила от него. Затем, его приход в дом не мог остаться незамеченным - привратник обязательно спросил его, в какую квартиру идет. Трудно предположить, что в доме, где проживает десяток советских семей, такие визиты останутся вне подозрения контрразведки, для которой привратник самый что ни на есть помощник. Нужно было рассчитывать на худшее.
Через некоторое время я все же направил в школу тесты, которые получил обратно с довольно высоким общим оценочным баллом. Мне сообщалось, что я зачислен на заочное обучение, к письму прилагался счет на оплату и правила обучения.
Конечно, оно не состоялось, но в некоторой степени самолюбие мое было удовлетворено. Несколько звонков "Коммивояжера" с просьбой продолжить разговор о скидке в оплате были оставлены без внимания.
Но самым знаменательным событием в оттавский период, имевшим значение в последующем, была случайная, как тогда казалось, встреча с Джеффри Вильямсом. Произошла она на вокзале в Оттаве.
Мы встречались в Оттаве и Монреале раза два-три. Встречи были деловые. Правда, стала заметна его новая тактика в общении - лесть. Джеффри и раньше бывал всегда внимателен ко мне, но тут… Его предупредительность не имела границ, а восхищения деловыми качествами своего "русского друга" чередовались с комплиментами в адрес широты моих взглядов.
Лесть - сильное оружие, но в малых дозах и в умелых руках. Приходилось все это сносить, иронически посмеиваться, и в душе и в открытую, над способностью Джеффри в глаза говорить такое.
Но встречи с ним были "приятными" и по другой причине - к тому времени он был единственным из канадцев, с которым удалось сойтись довольно близко. Джеффри стал своеобразным "окном в мир людей Страны кленового листа".
Пуговицы - стратегический товар
Работа с "Важаном" осложнялась тем, что он приглашал меня в свой дом, а это в разведке не принято. Разве что в Африке, где разведчикам просто негде встречаться.
Дом "Важана" неподалеку от дома-резиденции самого генерал-губернатора Канады, наместника английской королевы в бывшем доминионе. Дом губернатора охранялся особо. У меня не было сомнений, что дом "Важана" был в поле зрения охраны.
Встречались мы с ним в самом городе и на другом берегу реки Оттава в Халле, во франкоязычной части Канады провинции Квебек. Я получил сведения о технологии высокопрочных тканей для промышленных нужд и стал наводить "Важана" на мысль о его работе по контракту с ВВС США.
В его доме я увидел фотографию хозяина в весьма необычном виде. Он был одет в скафандр и стоял среди горящего топлива на фоне бомбардировщика, о чем говорили могучие двигатели, общая конструкция самолета и опознавательные знаки ВВС США.
"Важан" пояснил: это он испытывает скафандр для тушения горящего топлива. Скафандр предназначен для нужд стратегической бомбардировочной авиации США, если аварии происходят при взлете или посадке. Его скафандр позволял работать в открытом пламени 12 минут вместо 2 минут у всех других конструкций.
Информация о специфике изготовления ткани для этого уникального скафандра, ее образцы, фотографии скафандра и его отдельных частей вместе с изображением участника испытаний оказались у меня.
Центр остался доволен полученной информацией, но запрошенных средств на оплаты информации резидентуре не выделил. В шифровке говорилось традиционное: "После испытаний на полигоне наших ВВС скафандру будет дана оценка". Для меня такой ответ означал: ждите, а лучше не ждите. Я понимал, что пока будет изготовлен и испытан скафандр, получена официальная оценка его полезности, пройдет долгое время. И я вынужден был запастись философским терпением.
"Важану" было под семьдесят. Я честно объяснил ему ситуацию. Речь шла о не ахти каких суммах, и "Важан" махнул рукой на необязательность меня и моего Центра.
Отъезд из Оттавы в Монреаль прервал наши отношения с "Важаном". К этому времени он передал все, чем был богат, даже исследования в этой области в различных странах - его личное досье, которое я перефотографировал и ему вернул.
В Монреале он бывал редко, и встречи с ним свелись к дружеским отношениям. За годы моего пребывания в Канаде "Важан" заметно постарел, и наши беседы теперь велись в основном вокруг семейных дел. "Важан" гордился своей дочерью, которая появилась у него уже после шестидесяти лет. Он стал путешествовать, предпочитая острова Центральной Америки. В конце семьдесят первого года мне попалась на глаза газетная заметка, в которой говорилось, что местной полицией задержан канадский изобретатель. "Важану" предъявила иск канадская налоговая инспекция, с которой шутки плохи.
С "Бимсом" я надеялся возобновить общение, бывая в Монреале. И, как мне представляется, поторопился.
Мой официальный статус сотрудника посольства отпугнул его. Он дал понять, что отношения на "Экспо" - это одно, а теперь - другое. Если бы я дождался перевода в Монреаль для работы в филиале торгпредства, наши отношения могли бы быть продолжены. "Бимс" недвусмысленно дал понять, что его надежды на деловые отношения не оправдались. Русская сторона не предприняла практических шагов по линии, например, "Лицензинторга". И когда я все же перебрался в Монреаль, было уже поздно - источник был потерян.
Мне всю оперативную жизнь везло на "первооткрывательство": в Японии - химическое направление, во Внешторге - "японское", в Канаде - линия "X". Начинать приходилось фактически с нулевой отметки. В Оттаве "традиция" продолжилась.
Я разобрался в специфике работы исследовательских оборонных центров Министерства обороны страны: атлантическом, тихоокеанском, саффильдском и в тех, что были в Оттаве.
Интересен был институт оружия в городе Валкартье в провинции Квебек. Здесь велись работы по новым вооружениям и снаряжению к ним - взрывчатым веществам и пиротехнике. От традиционных видов вооружения этот институт готовился перейти к исследованиям и разработке в област июля я выехал во второй по величине город страны - Торонто, где проводилась Международная выставка пластмасс. В коммерческом центре на "Экспо-67" по линии Минвнешторга лишь я один представлял объединение "Теххимимпорт", которое закупало оборудование по производству сырья и изделий из пластмасс. Многолетняя специализация в этой области давала мне возможность завязывать полезные знакомства среди деловых людей Запада, прикрывать свой интерес в работе по НТР.
Среди нескольких полезных связей, заведенных мною ни ракетной техники, систем наведения, лазерному оружию.
В библиотеке Карлтонского университета в Оттаве насчитывалось более полумиллиона томов по науке и технике, около 200 тысяч микрофишей, среди которых диссертации и рефераты. Интерколлектор вуза связывала его со ста научными библиотеками Канады и США. Это теперь, когда резко снизил уровень эмбарго, можно выходить в систему интерколлектора даже по телефону. И никого не испугает запрос из России. А тогда - закрывалось от Страны Советов все и везде. Как остроумно заметил Никита Хрущев, Запад объявил стратегическим товаром даже пуговицы, ибо их могли пришивать к солдатским штанам.
А пока я искал подход к научно-техническому богатству университетов. Сделать это можно было через студентов, преподавателей и служащих.
Студенты всего мира "болеют" одной и той же "болезнью" - неустойчивым социальным положением. Будущее их чаще всего неопределенно, моральное состояние во многом определяется материальными затруднениями. Студент пользуется учебной литературой, живет в общежитии и за все платит, платит, платит. Одно жильё более тысячи долларов в год. Все это можно взять "на вооружение". Искал я пути выхода и на информационный массив в Национальном исследовательском центре Канады. В моих "помощниках" были советские молодые ученые, которые проходили стажировку в этой стране. Среди них выделялся "Филипп", который с большим энтузиазмом относился к заданиям по линии НТР. Ему удалось получить информацию из ДДС - Документального центра Министерства обороны США. Под возможности "Филиппа" было разработано информационное задание по НИЦ США. Тысячи страниц научно-технической информации удалось поучить "Филиппу". И по сей день я с благодарностью вспоминаю его как специалиста, гражданина и человека. Думаю, с его творческим подходом к любому делу сегодня он достиг успехов на ниве российской науки. Если только его природная скромность и неумение расталкивать локтями коллег не помешала его росту.
От другого "помощника" удалось получить сведения из Форта Дитрих, лаборатории в США, известной зловещими исследованиями в области химических и бактериологических средств массового поражения. Среди материалов оказались сведения о контактах Форта Дитрих с Саффильдским центром, в частности, в области тех же химико-бактериологических исследований.
Эта информация повлекла за собой новое задание: уточнить местоположение Саффильдского центра в провинции Альберта. Это удалось. Точные координаты полигона оказались в наших руках.
А еще через некоторое время общественность Канады узнала о гибели сотен овец на пастбищах провинции Альберта вблизи полигона этого Центра. Средства массовой информации в Канаде и других странах мира подхватили версию о якобы имевших место отравлениях химическим и бактериологическим оружием. Опровержение Министерства национальной обороны Канады только подлило масло в огонь: парламентская комиссия провела расследование, и теперь имена Саффильда и Форта Дитрих ставились рядом - как центров по производству оружия массового поражения на химической и бактериологической основе.
Позднее активные мероприятия советской разведки не раз изобличали исследовательские центры министерства обороны Канады в подготовке эффективных вооружений в рамках программ НАТО.
Через "помощников" мы вышли на ТИС - Техническую информационную службу Канады и получили материалы по спецсмазкам для ракет, эксплуатируемых в северных широтах. Моя традиционная тематика - химические покрытия для военных и гражданских нужд - обогатилась новыми материалами о тенденциях исследовательских работ по авиакосмическим покрытиям - антикоррозионным и термостойким. Порадовал меня материал о работе над созданием композитных материалов на основе карбидных углеродов, которые могли работать при температуре чуть ниже 2000 °C и были меньшими по весу. Речь шла о соплах для ракетных двигателей. Но это все было еще в проекте.
Сложилось так, что основными источниками информации стали мои "помощники". Не все они были равными по эффективности "Филиппу". Как я понял в дальнейшем, когда стал контактировать с КККП в крупномасштабной игре нашей разведки и канадской контрразведки, спецслужба Канады не зафиксировала тесные отношения с моими "помощниками".
В последние оттавские месяцы я как представитель "Лицензинторга" начал переговоры с концерном "Алкан". Они послужили мне прикрытием для поиска возможностей получения образцов приборов, предназначенных для производства алюминия. Для ракетной техники тоже.
Кроме официальных контактов с этой видной корпорацией судьба свела меня с ней еще дважды по линии "X". Это случилось в Монреале.
"Добудьте напалм…"
Организационный период, который переживал коллектив филиала торгпредства в Монреале, заботы оперативного порядка довольно основательно сократили встречи с Джеффри. Но даже те немногие беседы, которые бывали с разрывом в несколько месяцев, показывали его стремление обрабатывать меня.
Джеффри с "неподдельным" восхищением следил за ростом в моем лице "истинного бизнесмена", появление которого в Канаде "явно пошло на пользу обеим сторонам". "Истинному бизнесмену" в разной форме преподносилась мысль о том, что деловые рамки торгпредства все же малы для "талантливого делового человека, который на Западе смог бы широко развернуться". Джеффри "угрожал" мне возможностью стать на Западе миллионером.
О самом Джеффри мне было известно не так уж и много, вернее, о его непосредственной работе на фирме. О деловой занятости его складывалось неопределенное впечатление.
Однажды он пригласил меня посетить его фирму - впервые после нескольких лет знакомства. Контора фирмы размещалась в отдельном здании на тихой улочке Драммонд в самом центре Монреаля. В помещениях не царила привычная для таких учреждений деловая атмосфера, служебные кабинеты, хорошо обставленные и явно пригодные для активной работы, выглядели необжитыми. Позднее, анализируя работу с Джеффри, мы сделали предположение, что группа фирмы под общим названием "Барнетт Дансон" могла быть прикрытием разведывательной работы ЦРУ в Канаде.
"Барнетт Дансон" была не единственной, которую представлял Джеффри. Одновременно он был управляющим канадской фирмы "Темпформ системз лтд". Позднее ему удалось проникнуть в уважаемое в научном мире и среди специалистов канадское Общество инженеров пластмассовой промышленности, где Джеффри был возведен в ранг генерального председателя 31-й ежегодной технической конференции общества. Этот человек с признаками алкоголизма, от которого он лечился, о чем мне рассказала его жена, едва ли мог занимать какой-либо пост без помощи покровителей.
Но анализ был сделан позднее, а пока деловые встречи, хотя и редко, продолжались. Предположению о том, что Джеффри меня изучает, особого значения не придавалось - достаточно интенсивное изучение со стороны спецслужбы Канады испытывали все члены совколонии.
Меня все же беспокоило, чего добивается Джеффри, почему он ищет согласия на тайные деловые отношения, причем неадекватно хорошо оплачиваемые?
Я решил основательно поговорить с заместителем резидента. И снова получил отказ всерьез принять мои предположения. И все под тем же тезисом: "Всех изучают, нечего паниковать…"
Правда, прибавился еще аргумент:
- Будешь настаивать, могут и отозвать из страны. Подумают, что ты действительно попал в разработку, - доверительно предупреждал замрезидента.
Как ни печально сознавать, но в то время существовала такая тенденция: разведчику, заметившему повышенное к себе внимание со стороны спецслужб, грозило отстранение от оперативных дел и досрочное отправление в Союз. Если же к разведчику подходил сотрудник спецслужбы с предложением встречаться или, не дай Бог, вербовочным, то немедленный отъезд из страны был обеспечен. В шестидесятые годы высылали разведчиков из США, Англии и других стран за то, что их активная работа становилась предметом пристального внимания и беспокойства спецслужб. Те же устраивали провокации в расчете на недоверие нашего руководства к своим подчиненным.
Опытный замрезидента знал о такой практике и по-дружески предостерегал меня от необоснованной уверенности в серьезности разработки меня канадцами.
Через корпорацию "Алкан", где у меня сложились по линии "крыши" хорошие деловые отношения с ее вице-президентом, я получил информацию о технических данных газоанализаторов для улавливания мельчайших следов различных веществ. На заводах корпорации они по специальному заказу изготовлялись фирмой "Ли инструмент" и использовались для обнаружения фтористых соединений. Относились анализаторы к категории эмбарго.
Я получил задание из Центра на доставку в Союз двух газоанализаторов, которые нужны были для производства твердых ракетных топлив. Определялась сумма - 20000 долларов, сроки выполнения и путь доставки образцов - морем.