А в шестидесятые и семидесятые годы запуски "Космосов" шли с интервалом в два-три дня. Миллионы "оборонных" денег "выходили" на орбиту в виде спутников-шпионов, делали свое дело в интересах космической разведки над территориями США и стран НАТО в Европе. Затем они сгорали в верхних слоях атмосферы, успев вернуть на Землю контейнеры с фотопленками, запечатлевшими изменения на потенциальных театрах военных действий. Естественно, в прессе об этих задачах "Космосов" ничего не сообщалось.
Думаю, американские спецслужбы, специализирующиеся на анализе открытых источников информации нашей страны, должны были обратить внимание на тот факт, что в конце семидесятых интервал запусков увеличился фактически в три раза.
Что же произошло в нашей военно-космической программе? Более мощные ракеты выводили большее количество фотопленки? Едва ли - ракеты были поточного изготовления. Может быть, оборудование усовершенствовалось? Последнее было близким к истине, но…
В конце семьдесят шестого года ко мне обратился мой торговый коллега из Главного инженерно-технического управления Минвнешторга. В задачу ГИТУ входили закупки технологии и оборудования "строгого эмбарго". Обращение было не случайным: по линии прикрытия мне вменялось в обязанность возглавлять в "своем" внешнеторговом объединении группу новой техники, которая занималась заданиями ГИТУ по товарам эмбарго.
- Анатолий, есть дело, и щепетильное, - начал Олег. - Закрытое НИИ работает над весьма значительным для военного космоса проектом. Конкретнее сказать пока не могу - еще сам не разобрался. Ясно одно - нужна фотопленка. Ты уже занимался подобным делом - фотопластинками для космоса…
Многолетний опыт работы с ГИТУ показывал: с таких разговоров начинались дела, частенько выливавшиеся в сложнейшие задачи торгового характера с участием НТР.
Предположения оправдались. Спустя несколько дней разговор был продолжен в кабинете шефа ГИТУ (он же шеф "третьего добывающего ведомства").
- Дело не просто в космической разведке - в принципиально новом решении проблемы с материальными выгодами в масштабе страны. Подробнее поговорите с заказчиком - оборонным НИИ.
- Мои отцы-командиры из НТР сопротивляются работе с вашим добывающим ведомством. Придется перед своими прикрываться работой по "крыше".
Заказчик не заставил долго ждать себя. Директор НИИ, главный конструктор и еще один специалист приехали в Минвнешторг. Институт испытывал трудности в разрешении проблемы - "вписать" в стандартные фотоприборы спутника-шпиона серии "Космос" больший объем пленки. Требовалась принципиально новая фотопленка на более тонкой основе, с более тонким слоем фотоэмульсии при более высокой разрешающей способности.
Изучив мировую практику, в том числе материалы разведки, НИИ пришел к выводу, что ни одна страна, даже США с ее "Кодаком", не решали эту проблему - ни в интересах космоса, ни ширпотреба.
Я напомнил, что недавно по линии спецгруппы МВТ по заданию ВПК проходило задание по добыванию из США фотопленок из серии экспериментальных, причем того же "Кодака".
- Мы их получили, но нужна еще тоньше, - сказал специалист. - Основа у нас есть - от "Агфа-Геварт" из Бельгии. Это шесть микрон полимерной пленки, а вот эмульсии нет ни в США, ни в Японии, ни в ФРГ или Бельгии.
- И как вы видите разрешение этой задачи? - спросил я, все более увлекаясь предстоящим сложным делом.
- Соединение разных технологий разных фирм…
- И разработка принципиально нового? - начинал понимать грандиозность замысла. - Какие есть идеи?
Директор, главконструктор и специалист переглянулись и воззрились на шефа "третьего добывающего ведомства".
- Говорите, говорите, - подбодрил он. - Ведь и полимерная пленка из Бельгии, фотопленки и фотопластинки для космоса, да и кодаковские пленки - это все дело рук Анатолия Борисовича.
- Нас не устраивают даже шесть микрон. Мы решаем принципиально новую задачу - создать пленку, у которой эмульсия будет основой, хотя бы частично.
- Но ведь "Космосы" летают чуть ли не каждый день.
- А сколько они стоят! Миллион за один полет. Мы хотели бы продлить съемки в космосе раза в два. Нужно собрать в один "куст" - на одной из фирм Запада - сведения о самых современных фотопленках.
Итак, мне, как представителю разведки, отводилась роль гаранта и организатора решения этой задачи на конспиративной основе. Нужно было найти среди иностранных связей человека, который не только согласился бы на такую работу, но и смог выйти на фирму-проектировщика и изготовителя оборудования. Нужно было найти такую фирму, получить ее согласие на работу по фиктивному контракту в обход запретов КОКОМ. Наконец, найти каналы комплектования оборудования и вывоза в Союз, минуя рогатки контроля.
Я остановился на Японии, имеющей свои возможности в США. Диапазон возможностей с позиции Японии был значительно шире: тонкие пленки для фотоматериалов, оборудование и отдельные узлы для производства и, наконец, спецфотоэмульсия для авиакосмических пленок.
У меня была заветная папочка - обобщение опыта. Что греха таить, любил посидеть и поразмышлять над фактами и случаями из оперативной жизни, превращая их в схемы и таблицы. В то время, в семьдесят шестом, папочка содержала всего несколько листочков, но каких! Например, один с заголовком: "Япония - канал для "эмбарго"". На нем несколько тезисов:
• Япония активно занята ПШ - промышленным шпионажем во всех областях науки и техники, причем во всех регионах мира;
• закона, запрещающего ПШ, в стране нет;
• ПШ - удел отдельных фирм и корпораций;
• "японское ЦРУ" - ИИБ (исследовательское информационное бюро) при кабинете министров, в его составе всего около ста человек, включая представителей от разных министерств;
• связи с США: через ТНК, наднациональные фирмы, путем слияния фирм, филиалы, международные организации;
• отделения и филиалы в США, Европе, СССР и соцстранах;
• особенность: японцы необычный объект интереса как люди, коммерсанты, специалисты и ученые.
На листочке делалось обобщение по каналам добывания информации и образцов: США, Европа (Англия, Италия, Франция, ФРГ), международные выставки, затем через Японию в СССР.
Я остановил внимание на красочной схеме. Условные знаки рассказывали мне об источниках и их связях на фирмах. Эта схема была самым ценным материалом в моей "коллекции". Она вобрала в себя более десятка полезных источников и полтора десятка подисточников, которые имели, выход на десятка три компаний - торговых, производственных, японо-американских и других. Они имели связи и отделения, а иногда филиалы, в двух десятках стран на всех континентах. По этим каналам уже не однажды поступала информация, которой источники обладали сами или могли получить по заданиям разведки через подисточников, чаще всего "втемную".
В цепочке: источник-подисточник-фирма-производитель фотооборудования прослеживалась связь со США и Англией. Там источник "Касандр" - имеет опыт работы с заданиями по скрытой поставке в Союз образцов, в том числе и объемных, а главное - опыт работы с фотооборудованием ему не в новинку.
Недели через две "Касандр" был вызван в Москву. Оговорили возможных кандидатов из числа австрийских, английских и японских фирм. Конечно, мы понимали, что лучше всего было бы иметь дело с японской фирмой, имеющей источников в "китах от фотодела".
"Касандру" рекомендовали вселить руководству фирмы желание убить двух зайцев: заработать на делах с русскими и обогатить свой (да и мировой) опыт новой технологией и оборудованием на этом специфичном рынке, давно уже поделенном. Прием уже не раз использовался нами через своих источников.
О деталях моих переговоров с НИИ "Касандру" я не говорил.
Менее чем через месяц я получил условный телекс: "Фирма найдена, приезд ожидается в ближайшие месяц-два". И действительно, вскоре источник привез в Москву трех японцев - вице-президента фирмы "Конидай фото", главного специалиста и коммерческого директора. Троица была полномочна решать вопросы практического характера.
В целях безопасности от КОКОМ в Москве японцы были якобы проездом. "Касандр" начал приучать японцев к скрытности действий. Те дали "обет молчания", но не нашей стороне, а "Касандру". Такой подход всех устраивал, ибо не называл вещи своими именами.
Переговоры были трудными. Требования по технике были столь необычными, что настораживали японскую сторону. Японцев не покидало сомнение в возможности решения задачи, сформулированной русскими.
Но больше всего их беспокоила коммерческая сторона дела. И не столько сумма контракта и порядок оплаты, сколько гарантии с участием арбитражного суда - ведь контракт будет иметь фиктивную часть, которую в суде представить невозможно. Спас положение "Касандр", убедивший японцев довериться советской стороне.
Три раза представители фирмы побывали в Москве… Контракт был подписан с соблюдением всех внешних формальностей, но с фиктивной стороной дела.
Как стало известно через "Касандра", фирма раздобыла ноу-хау у ведущих фотокомпаний. Проектирование, изготовление оборудования и испытание его с последующей отработкой технологии заняло время до конца года. Осенью наши специалисты побывали в Японии, прикрываясь посещениями других фирм и промышленной ярмарки. Визитом они остались довольны, тем более что к этому времени "Касандр" "подработал" одного из специалистов фирмы "Конидай", который передал за вознаграждение ноу-хау по тематике фотодела, полученное в результате ПШ.
Фирма "Касандра" выступала торговым посредником, но в силу своей малости не могла быть финансовым гарантом проекта ни для нас, ни для производителя. Последний мог попасться на ПШ по тематике фотопленок, когда решал свою задачу в США или Англии, ФРГ или Бельгии. Тогда он не выполнил бы контракт на разработку "русской идеи". С другой стороны, он мог не справиться с технической задачей, оказаться в поле зрения того же КОКОМ.
Наконец, и фирма "Касандра" могла стать объектом интереса КОКОМ при вывозе оборудования на основании экспертизы, которая позволила бы убедиться, что в Союз вывозят товар строгого эмбарго. При этом и "Конидай" и фирма "Касандра" попадали бы в "черные списки". А это уже лишение права для них иметь дела с двумя десятками стран-членов КОКОМ.
Это их риск. А наш? Не будет нужной нам технологии - потеряем время. В случае провала будет невозможно решить проблему нашей "оборонки", ибо КОКОМ возьмет под строгий контроль все каналы поставки по сходной тематике в Страну Советов. Наши материальные потери сводились к минимуму - это предварительная оплата в размере пяти процентов от суммы контракта. Хотя и эта сумма была значительной.
Все наши действия: переговоры "Касандра" с фирмой, подготовка отправки и оформление документов оборудования велись при участии разведчика, который совместно с "Касандром" разрабатывал стратегию и тактику ведения дела на всех этапах.
В результате наше военная космическая программа получила самый современный фотоматериал для космической разведки с помощью спутника-шпиона серии "Космос". Эффективность определялась не только разрешающей способностью фотопленки, но и тем, что вместо трех "Космосов" на орбиту выводился лишь один. И это в то время, когда стоимость одного полета была миллион рублей, а цена буханки хлеба - 10 копеек, книги - менее рубля, автомашины - 5000 рублей.
Когда готовился указ о награждении участников операции с фотопленкой для "Космосов", НИИ включил разведчика в списки. Поддержал кандидатуру и шеф "третьего добывающего ведомства". Но не руководство НТР. Шефу "третьего" было сказано: "Это его не главная задача в работе с позиции МВТ…"
Ради государственного дела мне пришлось пойти наперекор руководству НТР. Такое не прощается. Но именно в полезности отечеству и состояла моя главная награда.
Ведомственные амбиции расцветали на теле живой разведывательной работы. Награды раздавать тем, кто был ближе к начальству, за податливость, бесхребетность. Я же был строптив, с чиновничьей точки зрения назойлив, а значит, неудобен, хотя бы это и ради дела.
Нет, сегодня мне не горько от былых несправедливостей. Сегодня я свободен, ибо никому ничего не должен: ни руководству, ни НТР, ни госбезопасности в целом. Работал, не считаясь с оценками, как мог. И мне удалось кое-что сделать. Это главное.
С годами я обратил внимание на странную особенность: если разведчик в силу разных причин проваливался, был арестован, его представляли к награде. После этого его карьере "открывался зеленый свет".
Провал в разведке - это волна шпиономании, политический ущерб стране. Выставляя "погоревшего" разведчика в ореоле "мученика", руководство госбезопасности преследовало определенную цель - получить от правительства и партии своеобразную "индульгенцию" на право провалов, узаконив его путем официального награждения "виновника торжества".
А как быть с рядовыми, чернорабочими разведки, кто не провалился? Их ведь было большинство! И нет мне ответа.
На середину 80-х пришлось разбухание штатов в центральном аппарате и в резидентурах, "показуха" достигла своего апогея. На партийной конференции представители всех подразделений разведки собрались в актовом зале штаб - квартиры на восемьсот мест. В президиуме сидели руководители разведки и курирующий ее представитель ЦК КПСС. Энергичный в "показухе" очередной начальник НТР, но не истинный ее руководитель, бодро докладывал о достижениях. Отчитаться было чем. Но почему-то особо он выделил работу над специальным заданием ЦК партии по добыванию технологии производства высококачественного мороженого.
Подуставшие от словопрений разведчики дремали или обсуждали шепотом свои проблемы. После сообщения "о разведзадании по мороженому" зал разразился неистовыми аплодисментами. Это был, можно считать, первый массовый вызов бюрократизации разведки. Это был и вызов политике управления страной "кремлевскими старцами".
Вот почему августовские события девяносто первого года я воспринял как возможность перемен в моей стране.
Глава 6
Ответный ход
Финал "ближнего боя"
В феврале семьдесят восьмого года я интенсивно готовился к очередной встрече с канадцами. Однажды мой куратор по операции "Турнир" позвонил мне домой и попросил следующим утром приехать в штаб-квартиру в Ясенево. Рабочий день начался в кабинете Калугина.
- Анатолий Борисович, канадцы начали очередную кампанию против советской колонии. Объявили, о выдворении тринадцати человек - дипломатов и из торгпредства. Такого они еще не устраивали.
Я почувствовал: что-то произойдет с "Турниром". И не обманулся.
- Нам поручили принять ответные меры. Пока хотим уведомить канадскую сторону - через их министерство иностранных дел - о противоправной работе КККП в среде советских граждан. В общем виде. Может быть, они поймут, что у нас есть что представить на суд канадской общественности.
- Вы хотите реализовать операцию "Турнир"? Предать гласности ее детали? Но остановит ли это канадцев?
- Щепетильность вопроса в том, что канадская спецслужба стравливает нас с "чистыми" - мидовцами, торгпредовскими, прессой - в списки выдворяемых они тоже попадают.
Озадаченные, мы с куратором покинули кабинет Калугина. Началось характерное для любого государства раскручивание политического давления. Через советскую прессу в адрес канадской стороны последовали обвинения в недружественных актах. ТАСС, "Правда", "Известия" писали о необоснованности обвинений в "недозволенной деятельности наших граждан в этой стране".
Сделала заявление и Коммунистическая партия Канады, в котором обращала внимание общественности страны на попытку отвлечь внимание от противоправных действий канадских спецслужб в отношении своих граждан. "Известия" писали о слежке КККП за политическими деятелями Канады, ее сотрудничестве с американскими разведслужбами.
О работе канадской спецслужбы по вербовке советских граждан пока не упоминалось. Шла обычная в таких случаях перепалка с обвинительным акцентом: "Нас выгоняете, а сами…" Приводились факты вмешательства ЦРУ в дела франкоязычного Квебека. И все это с использованием сведений из канадской прессы. Не миновал упреков даже генеральный стряпчий Канады Уоррен Олменд, который курировал КККП в 1971–1975 годах. Тот самый, что подписал документ о предоставлении моей персоне политического убежища под именем Майкла Дзюбы.
Свертывание операции "Турнир" фактически началось 10 марта 1978 года, когда в "Известиях" появилась обширная статья под интригующим заголовком "Кому это выгодно?" Часть ее была посвящена событиям, связанным с операцией "Турнир". Но и этого было достаточно, чтобы понять: наши органы госбезопасности располагают сведениями о "завербованном русском коммерсанте".
Прочитав статью, я понял, что в ближайшие дни мой коллега Саша начнет готовить дело "Турнир" к сдаче в архив. Наша сторона обвиняла КККП в попытках вербовки советских граждан, в подслушивании их квартир и учреждений. Обо мне было сказано, как о некоем сотруднике торгпредства М., ставшем жертвой происков канадской спецслужбы, упоминались документы на вымышленные имена и гарантийное письмо на случай моего бегства за рубеж.
Канадская пресса активно подхватила сообщения из Москвы. Тем не менее все попытки советской стороны смягчить скандал и помешать выдворению из страны хотя бы несколько "чистых" сотрудников успехом не увенчались.
И вот тогда мне было предложено встретиться с известным писателем и публицистом Аркадием Сахниным, человеком легендарной судьбы. Участник войны, чудом выживший после тяжелейшего ранения, своими острыми статьями он не раз будоражил общественность страны: о работе "вражьих голосов" или организаций типа Народно-трудового союза, разоблачал зарвавшихся чиновников высокого полета. В антисоветские организации за рубежом он проникал под чужим именем с риском для жизни.
Несколько дней мы работали над статьей "Паутина" о событиях 1967–1977 годов. Во второй половине марта она появилась в "Литературной газете". Мои фамилия и место работы были в статье изменены. Выступал я под именем Алексея Богдановича Мартынова. Но факты были изложены почти в полном объеме.
Ажиотаж вокруг публикации быстро улегся, и мне стало тоскливо: я потерял "ориентацию" при отсутствии острых ситуаций "ближнего боя со спецслужбой". Для меня исчезла линия фронта тайной войны - я оказался в глубоком ее тылу.
Воспоминания о "Турнире" грели душу, но не заменяли былую остроту восприятия окружающего мира. Я по крохам собирал разрозненные сведения об этом важном в моей оперативной жизни событии. Два тома с пометкой "хранить вечно" были сданы в архив, и доступ к ним для меня был закрыт. Но личное досье тоже под названием "Турнир" пополнялось. Когда я в 93-м от канадского "коллеги" узнал о названии операции с их стороны - "Золотая жила", в досье входило более семидесяти документов.