Лампа, вышедшая из строя, проработала меньше часов, чем в среднем все остальные, вышедшие из строя до этого по всем зенитно-ракетным войскам (такая статистика велась и результаты непременно доводились до личного состава). Он почему-то считал, что лампа как угодно должна доработать срок не меньший чем среднестатистический. Свои рассуждения он подкреплял такими словами, как "наша страна еще бедная, бережливость и экономия должны позволить сохранить средства для разгрома ненавистного врага" и т. д., и т. д. Да-а, а вот тебе и путь к победе! Предательский поступок вот что это! Про себя так расценивал этот поступок. Можно такие "дела" наделать…
При отъезде я сказал командиру и его заместителям о том, что этого техника нужно отстранить от должности, что об этом будет мое ходатайство перед командованием полка. Они было пустились в рассуждения, стали просить не поднимать этот вопрос в полку, но я был непреклонен. Я по другому не мог.
Через два дня ко мне подошел Нам и сказал, что тот техник в нашем полку больше не служит.
Я привел только два примера. А вообще встречи с китайцами и различного рода инциденты происходили довольно часто.
Китайские войска были введены, насколько мне известно, после того, как стали суммироваться слухи о высадке десантов в Северном Вьетнаме. Занимались, в основном, по своей массе восстановительными работами. На дорогах, разрушенных местах работало большое количество китайцев. Жили в отведенных для них населенных пунктах, военных городках, сохранившихся еще со времен французской колонизации. Каждое подразделение имело прикухонное хозяйство. Содержали скот, выращивали овощи. На место работ ездили обычно на грузовых машинах. В кузовах машин солдаты стояли, набитые битком. Ехали с поднятыми верх транспарантами, портретами Мао Цзе Дуна. Оружие всегда при себе. На местах работ вывешены лозунги, флаги, большие и малые портреты Мао, выполненные на бумаге, картоне, фанере. Вьетнамские товарищи старались возить нас по дорогам, где китайцев не было. Но, если требовала обстановка, то приходилось ехать и мимо них. Сколько мы простаивали из-за них на дорогах, переправах! Остановив нашу машину и узнав, что едут "лиенсо", они окружали нас, начинали выкрикивать ругательства, бросали камни, сыпали на крышу землю, песок. Чтобы не могли двигаться, впереди машины ставили "козлы" из оружия, портреты Мао. Попробуй тронь! Приходилось задраивать окна, отворачиваться, ложиться на пол, но ни в коем случае не вступать в пререкания и разговоры. Переговоры вели сопровождающие лица. Их для этого уводили в сторону вагончиков, будок. Как потом рассказывали, начинали звонить по телефону своему командованию, выясняли кто, куда едет, можно ли пропускать. И, продержав несколько часов, пропускали дальше.
Широко известен во Вьетнаме случай с советским геологом Васильевым, который, проезжая мимо китайского подразделения, был подвергнут нечеловеческим унижениям. Его силой ставили на колени перед портретом Мао, заставляли целовать. В конце концов, не добившись желаемого, жестоко избили. Присутствовавшие при этом вьетнамцы ничего не могли сделать, были бессильны против разъяренных солдат. После долгого лечения в госпитале, нашего геолога отправили в Союз. Получил инвалидность.
Помню, однажды мы торопились на стартовую позицию и попытались обогнать медленно двигавшийся грузовик с китайскими солдатами. Мы думали, что они нас не узнают. Но боковой тент автомашины УАЗ был поднят, к сожалению. Увидев нас, грузовик стал преграждать нам путь. Мы - влево, он - вправо, мы - вправо, он - влево.
Двигавшиеся навстречу по узкой дороге автомобили, велосипедисты, пешеходы шарахались в разные стороны, чтобы не быть сшибленными грузовиком, делавшим опасные зигзаги. В надежде на то, что они уедут вперед, мы остановились. Не тут-то было! Они тоже остановились и даже стали слезать с машины с криками, размахиванием оружием. Но дело до серьезного конфликта не дошло: стал собираться народ (как раз въехали в какую-то деревню). При многочисленных свидетелях китайцы не решились на продолжение своей затеи и вынуждены были уехать восвояси.
Таких случаев было немало. Обо всем не расскажешь, но умолчать о событиях, происшедших в Ханое, участником которых был сам лично, не могу. Но прежде о взаимоотношениях Вьетнама, воюющей страны, с СССР и Китаем, государствами, оказывающими всяческую помощь в этой войне. Об отношениях СССР и Китая в тот период мы знаем, что из-за идеологических и других разногласий эти отношения были не просто натянутыми, они были порой откровенно враждебными. Дело, как известно, дошло до вооруженного конфликта на острове Даманском в феврале-марте 1969 года. В этих условиях Президенту Хо Ши Мину приходилось вести очень гибкую политику в отношении СССР и Китая. Один неверный шаг мог привести к искривлению общей линии противостояния агрессору, к ослаблению позиций социализма. Исходя из своих экономических возможностей СССР и Китай оказывали Вьетнаму помощь по различным направлениям. В частности, из Советского Союза для нужд Вьетнама поставлялась зенитно-ракетная техника, самолеты, радиолокационные станции, энергооборудование, топливо и др., а из Китая - зенитно-артиллерийское вооружение, автомашины, стрелковое оружие, продукты питания. В денежном выражении с обеих сторон поступало примерно одинаково. Будь по другому - нарушится баланс, так необходимый в тех условиях для поддержания взаимовыгодных отношений между Вьетнамом и СССР, и Китаем. Военный атташе при посольстве СССР во Вьетнаме генерал Алексей Иванович Лебедев говаривал, что этот баланс временами держится на волоске и временами опасно шатается. Были какие-то невидимые силы, которые искусственно раскачивали этот волосок. Но руководство страны умело держало в руках узду, своевременно реагируя на изменения "путевых" условий и принимая меры для предотвращения раздоров.
Разговоры о размерах помощи со стороны этих двух государств возникли и среди нас, и в разговорах с вьетнамскими товарищами. Донгти Сы, например, до хрипоты спорил о том, чьи эти автоматы? Советские или китайские? На капотах некоторых автомобилей высечены иероглифы с названием завода-изготовителя, на автоматах тоже. Китайские же! Конечно, китайские. Тогда я брал из рук Сы его автомат (он в ночное время стоял на посту по охране нашего лагеря с оружием), быстро разбирал его и тут же быстро собирал.
Спрашиваю:
- Где я мог так обращаться с китайским автоматом? В Китае?
- Не знаю… А где? Наверно здесь уже, во Вьетнаме.
Тогда я зову кого-нибудь из наших ребят и предлагаю проделать такую же разборку-сборку. Любой проделает это, как говорится, с закрытыми глазами без сучка и задоринки. Саня удивлен, даже растерян. Тогда мы общими усилиями объясняем ему что к чему. "Это автомат Калашникова АК", - понимаешь? И т. д. Что Советский Союз передал Китаю лицензию на производство не только автоматов и автомашин, но еще танков, самолетов и множества других товаров гражданского назначения.
- А что высечено на ваших автоматах? - Показываем. Саня теперь верит. Он только до конца не понимает, почему китайцы так себя ведут по отношению к нам…
Еще возникает разговор о самолетах, теперь уже не спорим, просто Сане все хочется знать.
- Вот у нас летают корейские самолеты МИГ-17. Есть советские - МИГ-21. Это как - там МИГ, здесь МИГ?
Да, здесь летают корейские летчики на самолетах МИГ-17. Мы с ними часто встречаемся в гостинице "Занчу". Здоровые ребята, корейские летчики. Спокойные, вежливые. Объясняем Сане что к чему.
Однажды, приехав в столицу по каким-то вопросам, мы стали свидетелями таких событий. Около здания посольства КНР была задержана машина нашего посольства, в котором находился приехавший в составе делегации товарищ из Москвы. С ним в машине был также и сотрудник посольства. Поводом для задержания послужило, якобы, фотографирование здания китайского посольства. Их увели внутрь здания. Прошло много времени, но их не отпускали. Китайское посольство охранялось своими солдатами, в то время как другие посольства - вьетнамской полицией. Проходя часто мимо посольства Китая, мы замечали эту особенность, но не придавали особого значения - война. Кстати, на крыше посольства были установлены зенитные пушки и пулеметы, и в этом тоже ничего особенного. Во время налетов стреляют.
По Ханою прошли слухи, скорее всего пущенные самими китайцами. Якобы готовилось нападение на их посольство, якобы эти двое были разведчиками. Вздор, конечно. Но кому-то так нужно было.
На улицах столицы стали появляться граждане китайской национальности. А их, по словам вьетнамских товарищей, было не менее ста тысяч. Продвигаясь по улицам в сторону "секун лиенсо" - советского посольства, они образовали многотысячную толпу. Возникла угроза нашим людям. Была усилена охрана, подошли дополнительные полицейские наряды. Возле ворот посольства толпа устроила демонстрацию "против готовящегося нападения". Это продолжалось дни и ночи. Толпа то редела, то вновь собиралась.
Со стороны посла также были приняты возможные меры. Установили круглосуточное дежурство работников посольства и военных специалистов, штаб которых, я уже об этом упоминал, находился здесь же. Усилили внутреннюю охрану ворот, ограждений, ограничили движение в городе советских граждан. Мы, прибывшие из периферии, были задержаны до особого распоряжения. Нам было приказано разместиться в гостинице "Занчу" и поддерживать с посольством постоянную телефонную связь.
Через двое суток задержанных отпустили. Естественно, с самого начала никаких доказательств "готовящегося нападения на посольство" не было. Инцидент постепенно утих. Что осталось в душе? Конечно, не только, мягко говоря, недоумение, но и вполне уместное возмущение подобной выходке китайских политиков.
Заводы под кронами деревьев
К весне 1968 года враг потерял в небе Вьетнама тысячи боевых самолетов: бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков, разведчиков. Но существенных успехов, тем более перелома в ходе боевых действий, не добился. И он вынужден был пойти на прекращение бомбардировок северных районов Вьетнама. Это был политический трюк. Это была попытка обмана целых народов. Прежде всего американского, который все больше убеждался в беспросветности продолжающейся войны и все активнее выступал против нее. Руководству США хотелось любыми средствами переменить общественное мнение перед началом нового этапа войны.
В дальнейшем американцы не прекратили бомбардировок Севера. Наоборот, за счет перемещения воздушных ударов к югу ДРВ увеличили их интенсивность. Количество самолето-вылетов стало больше. Бомбардировке подвергались, в основном, районы прилегающие к границе между Севером и Югом. Все это было теснейшим образом связано с положением американских оккупантов в Южном Вьетнаме. А там их дела обстояли плохо. Партизаны освободительных сил Южного Вьетнама наносили один за другим сокрушающие удары по врагу, все больше и больше территории они контролировали. Пытаясь уменьшить помощь с Севера, американцы и перенесли основную тяжесть ударов на демаркационную линию и прилегающие районы.
Проехав по дорогам северного Вьетнама, несведущий человек мог бы сказать и такое: мол, бомбить здесь нечего, все разбито. Да, на первый взгляд, но только на внешний вид. На самом деле все обстояло совсем или точнее, не совсем так. Многие предприятия продолжали работать. Из городов они были вывезены в другие районы страны и разместились в лесах, горах и продолжали делать по возможности свое дело: выпускали продукцию, ремонтировали, а учреждения управляли, занимались научной работой, воспитывали и учили детей. Мы воочию убеждались в этом. Встречались с людьми, работавшими на предприятиях, даже поддерживали тесные связи с несколькими коллективами. Бывали в гостях. Посещали цеха предприятий, размещенных в некоторых случаях почти под открытым небом. Приглашали и к себе в гости. Вьетнамские друзья не скрывали тех трудностей, с которыми им пришлось встретиться. Начальник одного из цехов механического завода Куат рассказывал нам, как с началом бомбардировок, они почти не прекращая работы, эвакуировали весь цех со всем оборудованием и людьми на новое место. Ночами бетонировали места для установки станков, смонтировали дизельную электростанцию, строили навес для цеха, жилье для рабочих и делали тысячи других дел, и это, повторяю, не прекращая выпуска продукции. Этот цех мы посетили вместе с командиром нашей группы подполковником Дмитриевым Александром Васильевичем. Выглядел он вполне по-заводскому и во всю работал и днем и ночью. Было, правда, в нем тесновато. Выстроенные в ряд станки, перемещающиеся вдоль ряда станков тележки с заготовками и готовой продукцией, наглядная агитация, флажки на рабочих местах передовиков создавали обстановку настоящего заводского производства. Только подняв голову вверх и обратив внимание на низкий навес из листьев бамбука, соображаешь: цех-то находится в лесу! Такие строения сверху с самолета не увидишь и не сфотографируешь, не засечешь даже с помощью радиолокаторов. Кроны больших деревьев, зеленые листья на крышах делают их практически неуязвимыми от нападения воздушного противника.
За станками исключительно девушки. Волосы аккуратно заправлены под платочки (так положено по правилам техники безопасности), сосредоточенные лица. Но стоит заговорить с ними (правда начальство этим не довольно), девушки тут же преображаются. Словно солнце выглядывает из-за туч, когда они улыбаются. Узенькие глазенки хитро блестят, никакого уныния, будто и нет войны! Хорошие девчата-вьетнамки. Всем интересуются: откуда, кто, женат ли, сколько детей, получаем ли письма. Разговор сопровождается смехом, шутками.
Еще приглашают в гости. Непременно побываем!
Почему ракета не попадает в цель?
Едем на позицию одного из дивизионов в полном боевом составе. Боевой состав - это когда присутствуют все необходимые специалисты: и по станции кругового обзора, и по станции наведения ракет, и по стартовому оборудованию. При таком составе зенитно-ракетный комплекс проверяется всесторонне, полно и гарантирует хороший успех в бою. Дивизион не нашего полка. Он расположен намного южнее Ханоя, где базируется наш (родной) полк. Причина - последние неудачные пуски ракет.
Неудачных пусков тоже много. Что поделаешь, бывает и такое в боевой обстановке. Не явно выраженные неисправности, ошибки с расчетом… Да мало ли что… В данном случае, по предварительной информации, контроль функционирования проходит нормально, команды на ракету поступают, но она проходит с очень большой динамической ошибкой, срабатывания радиовзрывателя не происходит.
Техника укрыта прекрасно. Кабина управления и аппаратная кабина обведены земляным валом, даже перед дверьми установлены заслоны из ряда пустых тар из-под ракет. Хорошо укрыты и дизеля. Только не нравится передающая кабина - она вся обшита тонкими бамбуковыми палками. Притом бамбук еще сырой, весь зеленый. Я понимаю, что расчеты старались защитить кабину от "шрайка" (это - самоуправляемая ракета, наводится на источник излучения т. е. передатчик, о ней я писал выше).
Начинаем проверку. Все ребята, весь дивизионный расчет находится на рабочих местах. Работаем долго, проверяем тщательно. Дело ответственное, все это понимаем. Все нормально, ни к чему не придерешься. Так было у них и перед реальной стрельбой. В чем дело? Где-то ненормально, это факт. Но где?
У меня есть привычка, если что-то не получается, на какое-то время полностью отвлечься от сути проблемы, забыть ее хоть на короткое время, "освежить мозги", как я сам называю этот прием.
- Алмаз Закиевич, позанимайся минут десять без меня. - Майор Ибрагимов специалист при командире дивизиона. Но он по образованию инженер, хорошо знает технику. Поэтому сегодня он с нами.
- Думаешь, навязываем друг другу свои идеи? И поэтому не можем выйти на верный след?
- Возможно, - отвечаю я и выхожу из кабины. Я уже успел выбросить из головы все мысли, которые минуту тому назад полностью обволакивали ее.
Здесь несколько прохладнее, чем в кабине, хотя солнце еще стоит высоко. Обхожу позицию по кольцевой дороге (по которой подвозят ракеты для заряжения на пусковую установку). Возвращаюсь в центр позиции и сажусь в тенечке. Закуриваю. Мыслями я далеко отсюда, мне не мешает даже шум работающих агрегатов, следящей системы дистанционного управления передающей кабины. Не помню уже о чем думал в тот миг, но что-то мне стукнуло в голову. Визг! Откуда-то вырывающийся визг от вращения кабины. Это Алмаз Закиевич крутит, что-то проверяет. Не должно быть такого звука! Ну-ка, ну-ка, повторись еще пару раз… Медленно подкрадываюсь. Ну, давай еще раз! Давай!
Стою и смотрю на кабину. А она как на зло остановилась. Осматриваю от нечего делать обшивку. Очень толстая обшивка из бамбука. Тяжелая. Что - тяжелая? Я подхожу и щупаю руками эту самую обшивку. Все! Все ясно! В других дивизионах, которые успешно стреляют, обшивки из сухого бамбука, они и тоньше. Точно - загвоздка в этом! Стремглав - в кабину управления.
- Алмаз! Быстро выходи, а ты, Семенович, вращай кабину "П" (так кратко называем мы передающую кабину), и от штурвалов наведения, и от операторов ручного сопровождения! С разной скоростью, в разные стороны!
Семенович (я забыл представить его, он специалист по кабине управления "У") крутит, кабина "П" визжит. Алмаз смотрел не долго.
- Надо срочно скинуть этот бамбук, черт его дери!
- Понял, в чем дело?
- Конечно. Ты как прочищал свой мозг?
- Не прочищал, а освежал.
- Ну, молодец. Теперь дай команду, чтобы быстро скинули эти дрова!
Минут двадцать потребовалось времени, чтобы все встало на свои места. Радостям не было предела. Вьетнамские солдаты, насколько они умеют сдерживать свои эмоции, и то прыгали от радости, совершенно забыв себя. Командир дивизиона немедленно приказал накрыть столы, благо подходило время обеда. Наши ребята тоже не скрывали своей радости. Это же надо! В соседнем полку! Только не слишком дружелюбно глядели на Владимира Смирнова, главного по кабине "П", - как же ты сам не догадался? А тот, потупив глаза, смотрел в сторону и молчал.
Мы даже выпили предложенную бутылку лоамоя…
Радиопомехи
Еще до нашего приезда американцы стали применять радиопомехи против средств ПВО. Они настолько оказались эффективными, что вначале наступила некоторая растерянность. Ракеты сходили с траекторий, взрывались, не долетев до цели. А в иных случаях самолеты на экранах радиолокаторов вообще нельзя было обнаружить. Помеху создавали с помощью специальной разработанной аппаратуры против конкретных локаторов. Американцы уже полностью разведали частоты всех применяемых во Вьетнаме передатчиков и приемников. Если раньше аппаратура помех у противника не была рассчитана на конкретные условия, то теперь она точно "накрывала" наши частоты. Инженерам пришлось поломать головы, чтобы найти противоядие этому оружию. Научились быстро перестраивать каналы наведения ракет, (из-за помехи по этому каналу рули ракеты занимают одно из крайних положений, и ракета отклоняется далеко от своего курса, не попадает в цель). Трудное было время для ракетчиков. Средний расход ракет на одну сбитую цель возросла, достигнув 10 ракет на каждый сбитый самолет. Основная тяжесть борьбы легла на плечи зенитной артиллерии. Но она доставала только низко летящие цели, так же как и пули стрелкового оружия.