Идет дождь. Плохо. Потом солнце никак не зайдет. Снова плохо. Сняли!
Макет сделали в четыре раза больше, чем я просила.
Ролан сорвался. Лечится в Ленинграде.
Посмотрела материал Поликлиники. Что на глаз казалось смешным - увы…
Чугунная решетка упала на Соломина. Еще бы чуть… Я же просила починить ее!..
Виталий разошелся… импровизирует. Утром я ему "повменяла", что от него с экрана - никаких флюидов… Вот он их поднакопил и выдал…
Оператор ударил правую ногу… Ну что ж, будет снимать одной левой…
Смотрела "Кинопанораму". Рязанов цитировал Мандельштама. Счастливый… Читает… У него есть время читать. Суп, чистая рубашка, кран, гвоздь его не отвлекают. Мне нужна своя "жена", чтоб оставалось время на Мандельштама…
А потом еще одна фраза:
Очень устала… Но надо "шевелить органикой"…
Вифлеемская и другие звезды
Нужно было снять эпизод, где на экскурсию в обсерваторию приходят священники.
Можно было приклеить бороды, нарядить статистов в рясы, и - вперед. Но врать не хотелось. Аня Москвина, второй режиссер, пугала - нельзя вообще снимать такой эпизод… Это богохульство.
Я набралась нахальства и позвонила в Патриархию.
- У меня такой эпизод в сценарии. Это не противоречит?
- Нет.
- Значит, можно?.
- Можно.
- А дадите?
- Дадим.
Пришли пять священников. Красивые. Умные. Образованные.
Один окончил духовную академию, другой - завотделом проповедей в епархиальном журнале, третий - бывший капитан дальнего плаванья, четвертый - бывший инженер, отец шестерых детей, и еще один с фотоаппаратом. Шутят и отвечают на шутку
- Вы все такие красивые! Мои девушки отпали.
- Раньше надо было отпадать. Теперь поздно.
- Почему?
- Мы все женаты. А развод нам запрещен.
Мы думали, они денег за съемку не возьмут, но все же выбили им ставку для эпизодников, на всякий случай, поприличнее - аж 12 рублей на человека. Взяли. И даже больше взяли бы - если б мы им дали…
Но зато мы их не пользовали как обычных артистов, а организовали по-честному экскурсию. Я попросила настоящего сотрудника обсерватории рассказывать о настоящих звездах. Тот испугался:
- Но это же не по Библии.
- Не волнуйтесь. Участи Джордано Бруно вы избежите. Рассказывайте все как есть.
Священникам очень понравилось. Задавали много вопросов. Вели себя очень естественно в кадре - им было интересно.
В монтажной
Картина монтировалась тяжело. Было несколько финалов, несколько вариантов "генеральной линии" героя, было много опустошающих худсоветов, перечеркивающих предложения и оценки друг друга…
Худсоветы - советы худеющим.
Я же форму свою берегу.
И мечтать я, и жить, и надеяться
По советам чужим не могу…
Однажды в загородной электричке - я сбежала на природу, в лес, в тишину - встретила одну умную кинокритикеКсу. И решила - вот может выйти достойное применение: пришить ее ум к моему делу… И устроила ей просмотр материала, ожидая Большого Полезного Совета.
Она посмотрела… Потом, забросив ногу за ногу, плела нечто о сорокалетних, которые хотят себя проверить, а попадают в руки девочек, а это и есть жизнь… Она как бы писала статью о картине, которой еще нет. И ничего по делу… Делать кино и писать о нем - разные-разные вещи…
Без понтов
На этой картине впервые встретилась в работе с каскадером Сережей Воробьевым. Потом мы с ним очень много работали, и я буду еще о нем рассказывать в связи с другими картинами. Профессионал. Придумщик. С прекрасным чувством юмора. С синими горящими талантливыми глазами.
Пришел и сказал:
- Мне нужно вот это и это.
Принесли. Он взял и попал под машину - такой был трюк. Быстро, точно. И без понтов.
Бывают такие каскадерские понты. Начинают рассказывать долгую историю, как и что они будут делать и как это сложно. И сколько коробок надо принести, и какие маты стелить, и сколько это будет стоить…
Знаю, что сложно. Знаю, что опасно. Но вы сами выбрали себе эту профессию.
Позвонил мне сочинский приятель Володя Бутылочное горлышко:
- Линишна! Как там Соломин?
- А что?
- Ну под машину же прыгал!
- Да это не он, Володя. Это каскадер.
- Вот у вас так всегда в кино. Как что страшное - так кошкодер. Слишком вы артистов балуете!
С-прессо-ванные мысли
"Искренне Ваш" в отличие от других моих картин очень редко показывают по ТВ. Это обидно, но и понятно: слишком все привязано ко времени. Хотя там превосходные актеры и смешные диалоги Азерникова.
Примерно тогда же питерский режиссер Виктор Трегубович делал картину "Прохиндиада, или Бег на месте". Там был примерно такой же герой. Но все-таки другой. Нашего Пашу Добрынина одна красивая газета назвала "маленьким Фаустом". В нем были грусть, самоирония, доброта. В "Прохиндиаде" герой остался прохиндеем.
Почти в это же время вышла "Блондинка за углом". Там астроном Андрея Миронова грузил ящики в магазине, пел поясняющие фильм песни и перевоспитывал продавщицу.
"Картина "Щиро Ваш…" утворюе своеридну трилогию из стричками "Блондинка за рогом" та "Прохиндиада""… - констатировал украинский журнал "Новины киноэкрану".
И не было практически ни одной газеты - от Москвы до самых до окраин, - которая бы, расчленяя каждую из этих картин, не объединила их для собственных умозаключений и не имела своего суждения или осуждения. Особенно строго некоторые "осветители" требовали четкой осуждающей позиции авторов по отношению к герою нашей картины.
"…Возникает вопрос, всегда ли создатели фильмов отдают себе отчет в том, где проходит граница между разоблачением зла и его невольной пропагандой?" - писала "Ульяновская правда".
"…Не сразу осознаешь, как губительно влияние таких типов на общество…" - разгадывал "Вечерний Минск".
"…Я глубоко убеждена, что всякий вид искусства несет в своем начале идеологию: буржуазную или только коммунистическую. Честно говоря, я не заметила в Вашем фильме коммунистической морали, а ведь компромисса никак не может быть!" - клеймила зрительница Ирина Гаврилюк.
"Не пытайтесь обнаружить подлинную социальную взволнованность авторов, взявшихся говорить о теневых сторонах действительности", - негодовала Эльга Лындина в "Советской России".
Но!
"..Герой фильма вызывает симпатию… И в том, что ему приходится действовать так, а не иначе, есть и наша вина. Почему именно этот Паша устраивает всему миру то, что по своему положению, долгу, наконец, зарплате, должны делать другие люди? Каждый на своем месте!.."- защитником героя от Системы выступила "Комсомольская искра" из Одессы.
И был еще один человек - вновь назначенный главный редактор тогдашнего Госкино СССР, демократичный, артистичный и интеллигентный Армен Медведев.
…Стояла жаркая пора сдачи картины. Редакторский худсовет Госкино уже вдоволь потоптался… Уже в воздухе болтались ярлыки… Уже картине грозило обрезание… Заключительное слово - новому начальнику. А он взял да и умыл всех: принял картину без поправок, поздравил с победой и очень интересно рассказал, про что кино.
Армен Медведев заставил и меня смотреть свой фильм иначе… Ведь я практически ни разу после картины "Предположим, ты капитан…", в которой точно знала ЧТО хотела сказать и шла к этому ЧТО по слишком прямой линии, ни разу с той поры не ставила жесткой цели, ни разу не прорубала аллеи к Высшему смыслу. Шла интуитивно.
И когда меня сегодня спрашивают, о чем мой фильм, я честно, не лукавя, отсылаю их к просмотру и к собственному усмотрению… Нет, конечно, про что-то я кое-что… но это совсем не означает, что в результате так оно и есть.
ДЕСЯТЬ КАПЕЛЬ ПЕРЕД СТРЕЛЬБОЙ
Формула американского вестерна: сюжет не меняют - меняют лошадей. Автор сценария Эдуард Акопов, мой товарищ по Высшим курсам, пренебрег этой десятилетиями выращиваемой на Западе формулой и придумал очаровательную свою: пришел, увидел, показал.
А вот за что я…
Жанр будущей картины "Человек с бульвара Капуцинов" мы с Эдиком Акоповым определили так - ироническая фантазия в стиле вестерна.
Сценарий лежал на "Мосфильме" шесть лет, и все шесть лет он мне нравился (и не только мне). Я хотела его ставить (и не только я). Во-первых, материал давал достаточную свободу, чтобы делать не просто вестерн, а ироническую комедию с ассоциативными "коленцами" в любую сторону нашей жизни. Во-вторых, тема этой истории - тема человека, преданного своему делу (и это дело - КИНО!), - мне дорога.
Денис Горелов, журналист-"эквилибрист", написал к десятилетию картины статью "Крестный путь интеллигента от мегафона к "смит-и-вессону"":
"Алла Сурикова сглазила демократическую интеллигенцию. Место… мистера Феста прочно занял мистер Секонд, исходящий из тезы: Потребитель всегда прав. Сам мистер Фест не умер. Никто не заметил, как брошенный зрителями и прокатчиками, оставшийся в обществе любимой беби и изумленного мецената из бывших налетчиков, Ланцелот впервые взял в руки револьвер. Ланцелот стал реалистом. Финальная песня начиналась словами: "Как следует смажь оба кольта…""
Несколько лет спустя тот же Горелов написал статью о том, что картина была выпущена как противоалкогольная агитка.
А поскольку других картин Денис, видимо, не смотрел, то к следующей дате у него будет возможность поупражняться в связи с "Человеком с бульвара Капуцинов" и в углубленном анализе других тем, как-то: заказные убийства, вражда рас, влияние проституции на развитие искусства и осмысление жизни при смене профессии - от гробовщика к кинокритику и наоборот.
За достоверное изображение
Но материал сценария требовал большого риска. И не только с моей стороны, но и со стороны студии.
Тогда, в ноябре 1985 года, я лишь смутно догадывалась, что меня ждет в условиях нашего кинопроизводства. Может быть, это да еще определенная доля женского легкомыслия меня и спасли. Справедливости ради надо сказать, что мое легкомыслие разделили и вся съемочная группа, и дирекция киностудии "Мосфильм" (тут решающую роль сыграла неунывающая Нина Николаевна Глаголева), и даже Госкино. Куда они смотрели?! Ведь не случайно один из призов, доставшихся нашей картине, формулировался так: "За достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства".
Недавно "Независимая газета" провела независимое расследование, какие фильмы чаще всего показывали по разным каналам последнего года уходящего века. Оказалось, на первом месте "Человек с бульвара Капуцинов". Пустячок, а приятно! А "Дом Ханжонкова" 28 декабря 2000 года канонизировал нашу картину как лучшее кино о кино уходящего века и наградил всех участников встречи, в том числе и маленького Андрюшу Миронова, внука Андрея Александровича, медалями братьев Люмьер. И не пустячок - а снова приятно!
Первый
На самом деле фильм для меня начался даже не со сценария (пусть не обидится на меня Эдик Акопов), а с исполнителя главной роли - с Андрея Миронова. Меня часто спрашивают, мог ли главную роль сыграть кто-то другой. Я поставлю вопрос иначе: была бы вообще эта картина, если бы Андрей Александрович Миронов не захотел в ней сниматься? И это не преувеличение. Не дань памяти прекрасному артисту. Картина началась с Андрея. С того момента, как я поняла, что мистера Феста (в переводе с английского Фест - Первый) - человека с бульвара Капуцинов, фанатика кинематографа, решившего переустроить мир при помощи "синема", будет играть именно он. И он сказал свое "да".
Я храню в архиве текст его последнего газетного интервью - он дал его в день отъезда Театра Сатиры на гастроли в Ригу корреспонденту "Вечерней Москвы":
"На кино не остается времени, все забирает театр. Но ставя "Тени", занятый по горло, я не мог отказаться от роли Феста в фильме Суриковой. И потому, что мы с ней работали над фильмом "Будьте моим мужем", и потому, что предложенный ею материал и на сей раз оказался очень симпатичным, прежде всего по благородной идее, по характеру героя.
Что-то меня сразу подкупило в Фесте, подружило с ним. И то, что он по-своему Дон Кихот, и то, что, если можно так сказать, он не просто чудак, а очень своеобразный счастливый неудачник или неудачливый счастливец. Странное сочетание? А ведь живое, непридуманное, и для меня - и в экранной моей биографии - новое".
Что именно показалось "симпатичным" Андрею в исходном материале сценария?
"Человек с бульвара Капуцинов" - название картины для нас содержало определенную символику и почти исчерпывающую характеристику главного героя. (Когда фильм уже вовсю "раскручивался", я занялась исследовательской деятельностью - научное прошлое иногда прорывалось - и обнаружила, что во многих киноизданиях (не во всех) бульвар назван женским именем Капуцинок. На этом бульваре находился женский монастырь. Женским именем с клокочущей буквой К называть не хотелось совершенно. Тогда был объявлен среди своих конкурс на лучшее название за бутылку хорошего коньяка. Названия посыпались: "Заряжай!", "Не для слабых душ", "Приключения мистера Феста в стране боевиков", "Пришел и показал" (по аналогии с "Иди и смотри"), "Тушите свет!", "Я люблю Первого" и другие. Мне было более всего по душе "Десять капель перед стрельбой". С этими "каплями" я и пошла в Госкино… Но мудрый Армен Медведев сказал: во-первых, название "Человек с бульвара КапуцинОВ" уже существует во многих рекламных источниках информации, во-вторых, ошибся не Акопов, а переводчик той самой толстой книги о кино, которая уже давно стоит на наших полках… Объявленная бутылка была распита по-братски со всеми участниками конкурса.)
Именно на этом парижском бульваре размещался первый в мире кинотеатр братьев Люмьер, откуда двинулись по белу свету ретивые и наивные киномиссионеры.
В нашем фильме Андрей Александрович играет одного из них, играет вдохновенно, весело, страстно… самого себя. Только в фильме мистер Фест оживает, когда его убивает Черный Джек, а Андрей умер по-настоящему. Это был его последний фильм.
Но тогда, жарким летом 1986 года, когда мы - творческая группа - рискнули освоить совершенно новый для советского тогда еще кинематографа жанр вестерна, а на берегу Тихой бухты собралась потрясающая суперзвездная сборная советских артистов, настроение у всех было азартным и шалым. Главная сложность состояла в том, чтоб "звезда с звездою говорила" - в кадре.
Звездный букет
Меня, как и многих других режиссеров, часто спрашивают, как удается уговорить звезд и собрать для работы такой состав - самых неуловимых людей. Секрет в том, что хорошим актерам хочется сниматься в комедии по хорошему сценарию.
Олег Табаков, исполнитель роли бармена Мак-Кью,
- на тот момент актер МХАТа, ректор театрального института, главный режиссер только что созданного молодежного театра (всем известной ныне "Табакерки"), Немало было сделано, чтобы Олег Павлович мог совмещать все это с работой над фильмом, потому что в этой роли и в этом составе я видела только его. Да и сам себя он видел. Подтверждение тому - как он работал. Он придумал себе такие трубочки в ноздри, которые делали его нос широким, а лицо "плюшевым", коварно-добродушным. Думаете, это очень приятно - целый день существовать с "растопыренным" носом?! А он - терпел! И даже улыбался. И даже не терял аппетит. Единственное, с чем постоянно приходилось бороться, - он поглощал исходящий реквизит, положенный его герою, задолго до начала съемок… Когда однажды мы заменили положенные бармену Мак-Кью орешки на бутафорские, он очень "удивился" и слегка заскучал… Мы не стали больше экспериментировать с исходящим реквизитом. Настроение артиста дороже. И на это он отвечал самозабвенной игрой и блестящей импровизацией. Правда, только до команды "Стоп!" А после - Олег Павлович мгновенно находил место для горизонтального положения и тут же засыпал: берег силы. Но если раздавалась команда: "Приготовились к съемке" - он первым, "огурчиком" стоял в кадре, будто талант его, в отличие от своего хозяина, и не задремывал ни на секунду.
Снимался он практически отдельно от других, а в монтаже - как будто не выходил из павильона даже на перерыв. Высокий класс профессионализма! Удивительный талант!
Моя восьмидесятидвухлетняя мама, дочитав автобиографическую книгу Олега Павловича, которую он подарил мне на день рождения, сказала:
- Ему тоже досталось от жизни будь здоров как.
Это была ее высшая оценка…
И еще. Когда мы только начинали картину, мне предстояла одна "животная" операция. Я мимоходом обмолвилась Олегу Павловичу. Мгновенная его реакция, очень редкая в нашей нынешней жизни и оттого ценимая мною выше многих других человеческих качеств: я могу чем-то помочь? Больница? Врач?
Спасибо ему. Это остается навсегда.
Николай Караченцов в роли ковбоя Билли Кинга
- к моменту съемок уже покорил Париж в ленкомовском спектакле ""Юнона" и "Авось"", а в нашем фильме, помимо всех своих замечательных актерских качеств - удивительной пластичности и музыкальности, - во всех трюковых сценах снимался сам, без дублера, даже тогда, когда сломал палец на ноге.
С Караченцовым мы никогда прежде вместе не работали и даже знакомы не были. Я пригласила его попробоваться на роль Черного Джека. Он пришел активный, решительный и бесповоротный: "Я это уже играл, мне это неинтересно". Потом выдержал паузу и прежде чем уйти, небрежно бросил: "Я бы, пожалуй, сыграл Билли Кинга".