В книге показаны героические действия зенитчиков в ходе Сталинградской битвы. Автор рассказывает, как стойко и мужественно они отражали налеты фашистской авиации, вместе с другими воинами отбивали атаки танков и пехоты, стояли насмерть на волжских берегах.
Содержание:
Урок мужества. Вместо предисловия 1
1. На волжском берегу 2
2. Первый дивизион 5
3. Необычное пополнение 7
4. Трудный экзамен 10
5. Сухая Мечетка 12
6. Огонь на меня! 15
7. Спартановка 17
8. Латошинка 19
9. Орудия стреляют с крыш 21
10. У стен Тракторного… 22
11. "Весельный флот" 24
12. Неожиданная встреча 26
13. На переднем крае 28
14. Переправа, переправа… 29
15. "Спокойный" уголок 31
16. Важный пакет 33
Рубежи бессмертий. Послесловие 34
Вербинский Михаил Васильевич.
Зенитные залпы
Урок мужества. Вместо предисловия
Воздушный лайнер, стартовав во Львове, шел курсом на Ростов, чтобы затем направиться к берегам Волги, Под крылом - сплошные облака разных расцветок и причудливых очертаний. Порой казалось, что не облака проплывают внизу, а вздымаются огромные клубы дыма. Такие вот тяжелые тучи, густые, клубящиеся, висели над Волгой летом тысяча девятьсот сорок второго года. Тогда ежедневно в волжское небо, к Сталинграду, прорывались сотни фашистских бомбардировщиков, сбрасывали фугасные и зажигательные бомбы. Над заводами, фабриками, жилыми кварталами полыхали пожары, и голубизну неба закрывал плотной пеленой дым.
С тех пор как рассеялись над Сталинградом черные тучи, прошло немало лет…
Пассажирский самолет пересек широкую пойму тихого Дона, пролетел близ Цимлянского моря. Не стало клубившейся внизу громады облаков, и над Волгой, к которой приближался воздушный корабль, было голубое, чистое небо. С высоты полета угадывались протянувшиеся вдоль реки кварталы большого города. Светились белизной островки зданий, темнели массивы садов и парков.
Город отмечал знаменательное событие - тридцатилетие Сталинградской битвы. Из разных концов страны прибывали гости - самолетами, поездами, автобусами, теплоходами.
Гости города - уже пожилые люди, с боевыми орденами и медалями, радостные, возбужденные. Это - ветераны войны, защитники Сталинграда, участники жестокого сражения на волжском берегу. Вместе с гостеприимными волгоградцами они направились на предприятия, в учебные заведения. Многие ветераны торопились в Тракторозаводской район, в Спартановку.
Спартановка тоже в кумачовом наряде. "Горячий привет героям боев - войнам-зенитчикам!" - гласят слова, написанные на красном полотнище, что на здании спартановской средней школы. Перед ее фасадом - курчавые деревья, пламенеющие цветы на клумбах. В скверике собралась группа убеленных сединой фронтовиков. Все больше и больше становится круг ветеранов. Голоса приветствий, смех, шутки. В скверик торопливой походкой направляется невысокий коренастый человек. Худощавое его лицо взволновано. Это - Иван Новицкий. Он прибыл с Украины вместе со своим сыном Юрием.
- Хлебороб идет! Иван Александрович! С Подолии приехал!
- Да не один - с сыном!
- Здравствуйте, дорогие однополчане! - громко воскликнул Новицкий, счастливо улыбаясь.
К нему порывисто шагнул высокий, подтянутый мужчина с орденом Красного Знамени на пиджаке.
- Давненько не виделись с тобой, Хлебороб! - в один дух выпалил Николай Манухин, бывший комиссар зекитно-артиллерийского полка, приехавший на эту встречу с Северного Кавказа. Обнялись, расцеловались ветераны. На лице Манухина забегали веселые морщинки, и лучистый свет лился из его улыбчивых голубых глаз.
- Николай Афанасьевич, комиссар наш фронтовой! - весело произнес Новицкий. - Рад был нальчицким письмам! В гости на Подолию, надеюсь, приедете?
- Надо приехать, надо! - подтвердил Манухин. И едва он выпустил из объятий подолянина, как того сразу обнял Николай Скакун, совершивший путь к Волге из Киева.
- Ишь, каким стал комбат четвертой, - негромко гудел Новицкий. - Был тоненький, худощавый, а теперь как раздался в плечах! Погоны полковника! Молодец, хвалю за успехи!
И тут же перед Николаем Скакуном вдруг появился высокого роста, осанистый человек в темном модном костюме. Встал навытяжку.
- Товарищ полковник! Товарищ комбат! Старшина четвертой батареи прибыл в ваше распоряжение!
- Вольно, товарищ старшина! - с добродушной улыбкой ответил Скакун и крепко пожал руку Морозову. - Где же трудишься?
- Волга меня приворожила. И теперь под ее крутыми берегами есть склады, которыми ведаю как начальник ОРСа речного порта.
Подошли еще трое, прибывшие из молодого города Волжского, фронтовые подруги-зенитчицы: Елена Арестова, Клавдия Труш, Анна Яковлева. Им навстречу бросилась львовянка Ангелина Ясинская…
Из остановившегося такси выходит Левон Акопджанов. К нему поспешил Иван Новицкий. Обнялись крепко, как родные братья.
- Ты, может быть, на "Волге" из самого Азербайджана, горная душа?
- Да нет, прилэтел, - с акцентом отвечает кавказец. Черные его глаза светятся радостным блеском. Он тепло здоровается со всеми, приговаривая: - Сто лэт жизни, дорогой! Сто лэт жизни, дорогая!
И вот волгоградка Римма Давыденко, немало сделавшая, чтобы организовать такую встречу однополчан, объявляет:
- Тише, друзья! Комиссар говорить будет! Все притихли, устремив взгляды на Манухина. Николай Афанасьевич снял шляпу, приподнял руку.
- Дорогие однополчане! - прозвучал по-прежнему зычный голос, а темные широкие брови теснее сдвинулись к переносице. - Мы с вами находимся на священном волжском берегу, где в сорок втором стояли насмерть. Разрешите мне по праву бывшего комиссара полка произвести боевую перекличку зенитчиков, отличившихся в сталинградских боях.
- Пожалуйста, просим! - зашумели голоса. Манухин поднес к глазам список однополчан, начал читать.
- Старший лейтенант Новицкий!
- Старший лейтенант в отставке Новицкий прибыл на боевую перекличку! - послышалось в ответ.
- Старший лейтенант Скакун! - объявляет Манухин.
- Полковник Скакун прибыл!
- Прошу извинить, звание я назвал по военному времени, - пояснил Манухин и продолжал перекличку.
- Старший лейтенант Даховник!
- Погиб смертью храбрых в боях за Родину! - пен слышалось в ответ.
- Капитан Косырев!
- Погиб смертью храбрых…
- Ефрейтор Ангелина Ясинская!
- Ясинская прибыла на боевую перекличку! - проз звучал женский голос.
- Сержант Доценко!
- Погиб смертью храбрых…
Манухин называл фамилии фронтовиков, а в ответ звучало:
"Я!", ""Прибыл!" или "Погиб смертью храбрых…"
Многих унесли суровые бои. Но собравшиеся на боевую перекличку ветераны помнят о своих павших одно* полчанах, с гордостью называют их имена.
…А в школу с портфелями и ранцами торопливо шли ученики. В скверике они останавливались, внимательно рассматривали собравшихся фронтовиков, и, конечно, ребята думали о том, что интересно было бы послушать этих людей, побывавших в огне боев. Прозвучал переливчатый звонок. Ученики быстро скрывались за массивной школьной дверью. Манухин же, обращаясь к однополчанам, предложил:
- А теперь, друзья мои, в классы. Ребята нас ждут на урок мужества…
В 7-й класс пришел Николай Афанасьевич Манухин.
- Ребята, - обратился он к учащимся. - Земля, на которой расположен поселок Спартановка, обильно полита кровью советских воинов, мужественно защищавших от фашистов подступы к Сталинграду. В Спартановке, под Орловкой, Ерзовкой, Дубовкой, вдоль Сухой Мечетки занимали огневые позиции зенитные батареи. Когда фронт был далеко от Волги, на батареях шла боевая учеба, бойцы изучали технику, сплачивали расчеты. А потом… Двадцать третьего августа сорок второго года, - вспоминает ветеран, - к боевым порядкам батарей прорвались десятки фашистских танков. И зенитчики, которые обычно ведут огонь по самолетам, ударили по наземным целям - танкам. Первой открыла огонь батарея лейтенанта Черного. Лавина танков атаковала ее огневую позицию. И батарейцы сдержали натиск врага.
- Вот это здорово! - с восхищением произнес один из учеников. - Но, наверно, трудно было Черному и его бойцам?
- Батарея, ребята, погибла… - И Манухин поведал, как это произошло. Ведь он сам в тот августовский день (находился среди Зенитчиков…
Бывший командир батареи Николай Скакун в 5-м классе делился воспоминаниями о боевых делах своей батареи. Находясь на огневой позиции близ русла Сухой Мечетки, четвертая вступила в бой с танками. Одну за другой отражали бойцы танковые атаки врага. С середины дня и до позднего вечера. Разбиты зенитки, кончились снаряды. Но на этом бой батареи не кончился…
- Отбили ли атаки танков? Как же дрались бойцы, когда не стало снарядов? - интересовались школьники,
Сколько лет прошло с тех пор? А все, что происходило тогда у Сухой Мечетки и на четвертой и на соседней - шестой Михаила Рощина, - крепко запомнилось и живет в памяти Николая Скакуна.
Тем временем Иван Новицкий в 6-м классе рассказывал:
- На КП первого дивизиона вышли фашистские танки. Отбить их атаку находившиеся здесь в блиндажах бойцы не имели возможности. Положение было трудное. И тогда командир дивизиона старший лейтенант Даховник приказал ближайшим батареям открыть огонь по своему КП.
- Как же сложилась судьба Даховника и всех тех, кто вместе с ним был на командном пункте? - спрашивали ребята.
А когда шестиклассники удовлетворились ответами бывшего командира батареи, они услышали не менее интересный рассказ о Зайцевском острове, где долго стояла вторая батарея.
Ребята знали, что Зайцевский остров - это маленькая полоска суши, образованная двумя рукавами Волги напротив тракторного завода. Многие направляются нынче на остров, чтобы позагорать на песчаных пляжах, забросить там удочку. А что делалось там в войну, для ребят было неведомо. И об этом рассказал Иван Александрович слушателям. Ведь его батарея простояла на Зайцевском не один месяц - в самую трудную пору боев на Волге.
И так в каждом классе спартановской школы, которая в городе числится под номером 84, побывали ветераны 1077-го зенитно-артиллерийского полка, занимавшего огневые позиции к северо-западу от тракторного завода. Шел урок мужества…
И в школе № 87, расположенной в молодом рабочем поселке Волжской ГЭС, тоже принимали ветеранов былых боев. Сюда прибыли из Москвы, Киева, Уфы, с Урала, Кавказа, Прикарпатья фронтовики-зенитчики 73-го гвардейского полка малокалиберной зенитной артиллерии.
5-й класс. Место учителя на очередной урок занял человек в военной форме с посеребренными висками - это капитан запаса Василий Савонин, командовавший во время боев на Волге батареей МЗА. Но не о себе повел рассказ ветеран, он говорил о бойцах двенадцатой батареи, которая стояла возле самого берега, у латошинской паромной переправы. Орудия МЗА вели огонь по фашистским самолетам, а потом вступили в смертельную схватку с прорвавшимся противником.-
- Бойцы зенитной батареи бились до последнего снаряда, до последнего патрона и гранаты, но не сошли со своего рубежа, - сообщил Василий Савонин. - Никого из этой батареи не осталось в живых. Но потом нашелся один из участников того боя и поведал, как сражалась героическая батарея.
- Расскажите об этом! - просили ученики. И Савонин рассказывал.
А о том, как бились с врагом расчеты орудий МЗА, огневые позиции которых находились на крышах сталинградских заводов, поведал ученикам 8-го класса бывший командир дальномерного отделения Николай Банников.
- Огневые позиции на крышах? - удивлялись школьники. - Как же можно было вести бой с таких огневых позиций, когда враг бросал "зажигалки" и крыши и дома горели?
Банников рассказывал так, как было. В его памяти хорошо запечатлелись дни тяжелых боев на "высотных" огневых позициях, с которых зенитчики защищали город.
Шестиклассники засыпали вопросами ветерана боев Алексея Бочкова, рассказавшего, как воевали зенитчики, находясь в боевых порядках пехоты, на переднем крае. И сам он участвовал в таких схватках. Тринадцать осколков вонзилось в его тело, но он не покинул поля боя.
- О Лене Земцовой расскажите, ее фамилия высечена в зале Вечной Славы на Мамаевом кургане! - просили ученики 4-го класса, где беседу вела зенитчица, сражавшаяся в одной из батарей орудийным номером, Клавдия Струначева.
- Жизнь Лены - настоящая легенда, - услышали из уст зенитчицы внимательно слушавшие ее школьники, - Простая девушка, окончившая в сорок первом десятилетку, добровольно ушла на фронт. Была медсестрой, связисткой, санинструктором. Не страшилась ни пуль, ни снарядов. Чудом уходила от смерти и" снова шла в бой. Вот так с ней бывало. - И Струначева рассказывала о подвигах своей фронтовой подруги.
Немолодая миловидная женщина, у которой среди многих наград - орден Ленина, бывший военфельдшер Антонина Жидкова вела урок в 9-м классе. Ребята тут же к ней с вопросом:
- За что вас орденом Ленина наградили?
Антонина Михайловна - гвардии Тоня, как до сих пор называют ее друзья-однополчане, отвечала. Вспомнила, как из горящего помещения вытаскивала заваленных там бойцов и сама едва не погибла в дыму и пламени. Как на середине Волги барахталась в ледяной воде, когда вражеский снаряд разбил маленький плотик, на котором она переправляла раненых на левый берег. Мало было в те минуты надежды на спасение. И то была не последняя встреча со смертью. Позже чудом спаслась от осколков взорвавшихся в лодке боеприпасов. А затем вновь из огненной круговерти выносила раненых…
* * *
И казалось ученикам, слушавшим ветеранов боев, что к ним пришли на занятия былинные богатыри и подарили им много необычных легенд. Но знали ребята, что эти легенды невыдуманные. Герои их - люди большого ратного подвига. У каждого из них был свой боевой путь к тому рубежу, который стал самым тяжелым испытанием, уроком высокого человеческого мужества.
1. На волжском берегу
За окраинами города - холмистая степь. Один из холмов, безлюдных и тихих, вдруг стал напоминать взбудораженный муравейник. Здесь появились автомашины, тягачи, орудия, десятки бойцов, занявшихся своим нелегким трудом. Слышится перезвон вгрызающихся в каменистую землю лопат. Разносятся глухие звуки кирок, уханье тяжелых железных ломов.
- А ну-ка посторонись, братва, дай я раскрошу эту глыбу! - прогудел густым басом богатырского телосложения боец, и его увесистый лом с силой опустился вниз.
- Выбрасывай подальше! - звонким тенорком крикнул орудовавший лопатой красноармеец своему напарнику.
- Можно и подальше, - без возражения ответил тот.
- Нажмем, братцы! Скорее делу конец! - прозвучал голос обладателя тяжелого лома.
Бойцы-зенитчики готовят окопы для своих орудий. На лицах с поблескивающей, словно выдубленной кожей струится соленый горячий пот. Грунт, пахнущий ледяной сыростью, неохотно раскрывает свою глубину.
По разрытому гребню холма шагает командир батареи, невысокий, плечистый, угловатый. Это - старший лейтенант Новицкий. До службы в армии он был колхозным бригадиром, выращивал хлеб, и здесь, в зенитном дивизионе, товарищи нередко называли его Хлеборобом.
Идет Хлебороб медленной вразвалку походкой. Брови насуплены, в глазах - задумчивость. Уже много раз, начиная с лета тревожного сорок первого года, батарея перемещалась с места на место. В первые дни Великой Отечественной она занимала огневые на окраине буковинского города Черновцы. Затем артиллеристы рыли окопы для орудий близ Кировограда, Запорожья, в Донбассе, на Дону. И вот теперь - на Волге, в Сталинграде.
В начале войны район Нижней Волги был глубоким тылом. Но Сталинград сразу же, как напал враг, встал в боевой строй. В цехах его заводов ковалось оружие для фронта. Сюда стекался заволжский хлеб, чтобы продолжить путь на запад. В речном порту перегружались нефть, бензин, которые требовались фронту. Крупный индустриальный город на Волге гитлеровцы сразу же включили в число объектов для своих разбойничьих ударов,
Бои велись в западных районах страны, далеко от Нижней Волги, а в Москве намечались меры по защите Сталинграда от налетов вражеской авиации. На пополнение войск противовоздушной обороны города прибывали новые части. Среди них был и отдельный зенитный дивизион, в состав которого входила батарея Новицкого.
За сотни километров фронт. Здесь не слышно ни гула самолетов, ни выстрелов, Но все же бойцы-зенитчики чувствовали себя словно на переднем крае. И потому-то не разгибали спины за работой, не просили отдыха уставшие руки.
- Окоп закончен! - раньше всех доложил невысокий крепыш сержант Алексей Данько, командир первого орудийного расчета. - Разрешите ставить пушку?
Приняв доклад, Новицкий опустился вниз, прошелся по дну окопа, окидывая все придирчивым взглядом.
- Сделали хорошо. А хорошая работа - человека красит!
Комбат нагнулся и взял из-под ног небольшой лоснящийся бурый земляной ком. Прощупал его глазами, смял пружинистыми пальцами, поднес к лицу, глубоко вдохнул, словно хотел вобрать в себя все его запахи. Так он делал когда-то на колхозном поле перед севом, проверяя готовность пашни принять семена нового урожая. Хлебороб поднял руку с зажатой в пальцах скользкой холодной землей.
- Земля-то какая под нами, а?
- С волжского берега! - раздались в ответ голоса.
- Да, священная волжская земля! Помнить это будем, товарищи! - из глубины сердца вырвались эти слова у комбата. А затем он уже другим голосом, официально строгим тоном скомандовал:
- Ставьте орудие!
Закончили рытье окопов и другие расчеты. Заработали, загудели моторы тракторов-тягачей, и стоявшие в стороне пушки, словно фигуры на шахматной доске, передвинулись на свои места.
Одновременно с воинами огневых расчетов трудились и бойцы приборного, дальномерного отделений.
- Скорей, ребятки, нэ отстанэм от других! - Это голос Левона Акопджанова, командира взвода управления, подвижного, горячего по натуре лейтенанта. Его подчиненные - прибористы, дальномерщики рыли окопы для прибора управления артиллерийско-зенитным огнем - ПУАЗО, для дальномера БИ - бинокулярного искателя.