5.
Перед уходом в армию Поручику устроили мощную отвальную. Веселились так, что Князь умудрился подбить глаз папе Поручика. В ту пору он быстро напивался и чтобы приятель не портил праздник, его связали.
Князь: Пришел отец Поручика и потащил меня в ванну приводить в чувство. Окунул башкой в воду и крепко меня держал - чтобы я не мог вырваться. Когда я понял, что он меня держит больше, чем у меня хватает воздуха в легких, - я разозлился. На второй раз я не выдержал и, когда он меня поднял, просто залепил ему в глаз. Поставил бланш спьяну.
Один из музыкантов ушел в армию, но репетиции все равно продолжались. Теперь уже с другим барабанщиком. Новый барабанщик и раньше участвовал в репетициях группы, - скажем, когда им нужен был какой-нибудь скрип гроба, он подыгрывал либо на басе, либо на барабанах. Универсального помощника звали Леша "Ягода" Горшенев, и он был младшим братом Горшка.
Леша Горшенев: С детства музыку жутко ненавижу. Меня определили в музыкальную школу учиться играть на аккордеоне. Когда, наконец, получил "кол", то оставил ноты и музыкальный дневник в троллейбусе - и вышел. Больше никогда не ходил в музыкальную школу. Хотя в школе занимался в духовом оркестре. Так и остался в музыке.
КНЯЗЬ: Я не знаю, что тогда было у Леши в планах на будущее, но тогда он как раз начал приобщаться к музыкальной деятельности. Для меня он остается доброжелательным пареньком. Младшим братом Горшка, но более ответственным, чем Горшок. Он всегда с хитрыми шутками выглядывал из-за двери и с улыбочкой наблюдал, как мы с Горшком скрипим над новой песней. А потом сам пошел по этим стопам.
Тем временем люди из военкомата стали навещать Горшка и Балу. Отец Горшка был военным. Ему хотелось, чтобы сын отдал Родине все долги. Миша и сам настроился, что послужить все-таки придется. Но на медкомиссии ему сказали: сколиоз. К строевой службе не годен.
А вот Балу забрали. Хотя и всего на пару месяцев. Саша был парнем крутого нрава. Служить его определили в стройбат. Там на Балу сразу наехала дедовщина. Причем наехала серьезно. И зря. Потому что не надо было выводить Балу из себя. Он просто кого-то стукнул табуреткой. И его оттуда комиссовали.
Ну и самым последним в армию забрали Князя. Буквально за четыре дня до Нового, 1994 года. Недели за две до этого он решил взяться за ум, и стал бегать по утрам. Никаким шоком для Князя его призыв в армию не стал.
Князь: Когда мы ехали в автобусе, светило яркое солнце. До этого были пасмурные дни. А тут восходило солнце - и оно развеяло всю фигню. Я его воспринял как напутствие. У меня появилась романтика - что не на каторгу еду, а на испытание. Так все и получилось.
Как только Андрей ушел в армию, Горшок заехал к нему домой и забрал все готовые и неготовые тексты. В течении ближайших двух лет он собирался писать к этим текстам музыку и исполнять ее во время концертов.
Князь мог проходить службу спокойно: затеянное им дело было кому продолжить. Горшок продолжал выступления в "Там-Таме", и представлял и старые песни, и те, что собрал из князевских. А Андрей в письмах стал ему новые отсылать. "Камнем по голове", например. И сам времени зря не терял - пел в армии "Прыгну со скалы".
ГЛАВА 2
БЫЛ ПРАЗДНИК, МУЗЫКА ЗВУЧАЛА
(Аудитория группы: …триста-четыреста человек)
1.
В 1991-м в России открылся первый независимый музыкальный клуб. Он назывался ТаМtАm, а организовал его Сева Гаккель, - бывший виолончелист группы "Аквариум". Именно из этого клуба выросли многие "монстры" сегодняшней отечественной рок-музыки. В "ТаМtАm’е" в то время тусовались все будущие звезды: от молодого музыканта Ильи Черта (тогда еще игравшего в группе "Military Jane") до Евгения Федорова, только-только собравшего свою группу "TequillaJazzz". Там выступали первые русские панки и первые русские рокабилы. Именно там были даны первые концерты музыки в стиле Oi! и первые рэп-концерты. В клубе ТаМtАm вообще очень много чего началось.
Многие тусовались в "ТаМtАm’е" - а Горшок там практически жил. Поскольку к тому времени Миша давно ушел из дома и жил едва ли не на улице, компания панков из "ТаМtАm’а" была ему родной и близкой. Именно в этом легендарном "ТаМtАm’е" "Король и Шут" сыграли свой первый полноценный концерт как уже сформировавшаяся группа. На время первого концерта группы Поручик все еще был в армии. И вместо него играл Леша Горшенев. Более того - в тот вечер он играл сразу в двух командах: сначала - в "Короле и Шуте", а потом - в "Вибраторе".
Первые концерты "Короля и Шута" были очень веселыми. Горшок - на вокале, а Князев - так, погулять вышел. Он выходил на сцену, но петь не мог: его микрофон, как правило, не работал. Звукорежиссеры, работавшие с ними на концертах, никогда прежде не видели, чтобы в группе было два вокалиста одновременно. Поэтому всегда делали громко Горшка и тихо - Князя. А может, в ту пору оно было и к лучшему, ведь петь он тогда нормально не умел. Ну и, само собой, перед концертами сильно выпивали: когда много выпьешь - не волнуешься.
Князь: В моей памяти есть один концерт, перед которым я так напился, что ушел из дому в пижаме и дерматиновой косухе. Во лбу - пол ящика пива. Приехал в "ТаМtАm" - сразу на сцену, и там полтора часа просто отходил. Был выключен микрофон, я в него что-то орал, рассказывал стихотворение про мертвую женщину, падал на барабаны. Себя помню только по тому, что видел на записи. Себя изнутри не помню.
Зато уже тогда поняли, что такое пого. И знали - когда-то пого будут устраивать на стадионах. И не ошиблись. Сева Гаккель тоже не ошибся, сказав как-то раз - не то в шутку, не то всерьез: ""Король и Шут" будет собираться стадионы". Дошутился.
2.
В 1994-м Поручик наконец вернулся из армии. "А ты вообще хочешь музыкой заниматься?" - поинтересовались у него ребята. "Ну, да, - ответил Поручик, - Было бы прикольно"
Леша Горшенев: Я изначально знал, что надолго в их группе не задержусь. Все-таки у нас с Мишкой видение разное. Разные музыкальные темы. Мне всегда самому хотелось стоять на сцене и петь. Порик вернулся - и молодец. Я и не претендовал. Для меня все это было несерьезно. Просто времяпрепровождение.
Пока Князев был в армии, играли без него. Состав вообще еще толком не определился. В какой-то момент из группы ушел Рябчик. Он с самого начала верил в "Короля и Шута" и считал группу гениальной. И ушел он по причине, которая вполне заслуживает уважения: в ту пору "Шуты" слишком много бухали и стали баловаться психотропами типа галлюциногенных грибов. Его уход отчасти напоминал уход Glen Matlock из "Sex Pistols" - тот тоже не был достаточным панком для того, чтобы играть в группе. Правда, Matlock еще и в трудовой книжке написали, что, мол, уволен из-за сильной любви к "The Beatles" (читай - мелодизм).
На какое-то время за бас встал Балу, а вместо него на гитаре стал играть новый участник группы - Петя. Высокого волосатого парня, больше похожего на металлиста, в группу привел Горшок. Петя был наркоманом, не выходил из депрессии и прогуливал репетиции.
Князь: Когда мы начинали играть, он очень хорошо шарил по гаммам. Соляки лепил по полной программе. Но нам-то нужно было, чтобы была песня, а не наворот. Горшок пытался отслеживать, чтобы он играл то, что надо. Но Петя тут же забывал, что ему сказано, и постоянно импровизировал. В нашей группе такого быть не должно.
Петя вылетел из группы, а в качестве басиста появился прожженный панк Гриша - бас-гитарист развалившейся группы "Вибраторы". Гриша был человеком тоже не очень обязательным. Однажды он просто не пришел на концерт в клуб "Гора". Потом - еще раз. А потом напился на фестивале "Наполним небо добротой" и не смог сыграть ни одну песню. После этого расстались и с Гришей. Но это все было значительно позже.
А в 1995-м у "Короля и Шута" появился директор. Звали его Дима "Шумный" Журавлев. Он работал ведущим на питерском "36 телеканале". Там у него была программа о современной клубной музыке. Шумный ходил по клубам и снимал группы, которые с тех пор успели превратиться в легенды, а тогда собирали зал от силы в триста человек: "Химеру", "Джан Ку", "Сплин", - ну и "Король и Шут"…
К тому времени "Король и Шут" стали одной из самых заметных в городе клубных команд. Из клуба в клуб за ними даже ездили первые фанаты. Ну и Шумный решил стать Малькольмом Маклареном: увидев в группе отечественных "Sex Pistols", он предложил ребятам поработать их директором.
3.
Время шло. Околомузыкальный бизнес развивался: группы выпускали альбомы, продюсеры учились их продавать. Где-то открывались новые клубы, где-то закрывались старые. После ТаМtАm-а "Король и Шут" выступали в "Полигоне", "Горе", "Тене", "Лесопилке" и "Арт-клинике".
Проблему с басистом решить все-таки удалось. На бас встал Балу. Потому что на одном из концертов в "ТаМtАmе" Горшок заприметил молодого гитариста, игравшего в группе "Аусвайс". Убедительно и бодро он играл тяжелый панк. Горшок посмотрел и почти сразу пригласил Яшу Цвиркунова в свою группу.
Яша: Он сказал, что позвонит через две недели и начнутся репетиции. Я все ждал, позвонит или забудет? Позвонил. Назначил встречу у метро "Проспект Просвещения". Я приехал и прождал его два часа. Тогда я еще не знал, что он всегда опаздывает. А он появился и спросил:
- А что ты не пошел на точку?
Удивился, когда я сказал, что не знаю, где она.
Теперь уже не вспомнить, был ли кто против, или все радовались приходу нового гитариста. Просто вскоре после прихода Яши в группу группа стала набирать популярность. Совпадение?
Количество поклонников группы росло. Когда публика стала приходить в клуб "Спартак", "Гора", "Полигон". Не просто потусить, а именно на "Короля и Шута". Музыканты поняли, что их действительно слушают.
Князь: Я тогда еще не знал, что наше творчество будет распространяться механизмом "из рук в руки". Одного зацепило - он следующему отдал. Нам было приятно, что на каждом следующем концерте народу все прибавлялось.
Бывали и другие концерты. На которых народу можно было по пальцам пересчитать. Но чем дальше, тем таких концертов становилось все меньше. Во многом это была заслуга их директора. Сотрудничество группы с Шумным длилось несколько лет. Первым шагом стало постоянное участие группы в программе Шумного "Лестница в небо". Именно Шумный в своей программе начал их отесывать и выводить в люди. То есть элементарно учил, как вести себя перед камерой, - иначе они включали полных идиотов.
Напившись пива и осмелев, Горшок еще мог что-то сказать в эфире. Князев - нет. Однажды, его спросили, как он выдумывает сюжеты для своих стихов. Князь ответил прямо:
- Ну, когда я начинаю о чем-то задумываться, то появляется фантазия, которая и приходит в голову, а когда она приходит - начинается то, что рождается.
Шумный договаривался о выступлениях везде, где только можно. Группе оставалось писать музыку и работать на сцене. Горшок часто ночевал у Шумного - потому что постоянно уходил из дома. Одновременно Шумный вел и "просветительскую" работу: у него дома слушали много музыки и отсматривали записи английских групп. В первую очередь, разумеется, панк-групп. Вызывающая и революционная музыка консервативных англичан заставляла терять рассудок не одно поколение. Молодежи хотелось свободы и анархии. Им было скучно в консерватизме. И именно эта бунтарская музыка давала возможность реализовывать свои силы и побуждения. Сказать "нет" форме и комплексам. "Да" - свободе. Оттого панк-движение на Западе так быстро и разрослось. Наркотики, свобода секса - что может быть притягательнее для неокрепших душ. Однако в нашей стране дело обстояло иначе. Все тот же протест, все та же противоположность. Но какой, на фиг, консерватизм? Берем глубже. Какая-то тупая зоновская концепция. Многострадальная гонимая страна. Железный занавес. И вдруг - панк-рок. Оттого и клюнули.
Князь: Все величайшие деятели нашего русского рока подкованы политически. Имеют свою гражданскую позицию и призывают молодежь к чему-то. А сейчас людям хочется нормальной жизни и свободы. И в принципе, панк может развиваться в нашей стране очень легко.
На одном из концертов в клубе "ТаМtАm" группа познакомилась с Александром Долговым, главным редактором журнала "Fuzz".
Александр Долгов: По моей инициативе группа "Король и Шут" стала участниками фестиваля "RadioFUZZ", который прошел в ночь с 21 на 22 июня 1996 года. Группе выпала честь закрывать фестиваль в пять тридцать утра. Ребятам было поставлено единственное условие - быть трезвыми, с чем они, к моему удивлению, справились.
Именно на этом фестивале их заметила Наташа Крусанова, режиссер "Пятого канала". Под утро на сцене она услышала нечто совсем непривычное и необычное. Присмотрелась - по сцене метался человек. Как позже выяснилось - Горшок. Наташа не могла оторваться от сцены до тех пор, пока группа не спела последнюю песню.
В ту пору Наташа работала на программе "Ржавые провода". Это был совершенно иной уровень, нежели у Шумного на крошечном 36-м канале. Петербургское телевидение тогда было федеральным. Аудитория канала составляла несколько миллионов человек.
Крусанова подружилась с группой и какое-то время ходила на все концерты "Короля и Шута" вместе со своим одиннадцатилетним сыном. Она посмотрела на них еще раз, а потом еще один, еще и… И приняла в каком-то смысле судьбоносное для группы решение - снять о них программу "Белая полоса". Наташа встречалась с Князем и Горшком, рассказывала, что и как видит в передаче… Но какое-то время между ними был connection errors - музыканты просто не могли поверить, что это не шутка - и кто-то всерьез хочет снять программу о них.
Наташа Крусанова: Они на тот момент очень отличались от остальных. "Белая полоса" - передача хоть и с музыкой, но она не про музыку. Она про людей, которые делают музыку. Поэтому если бы они меня чем-то не устроили - я бы не стала снимать. Они полностью отвечали моим внутренним запросам: были неизвестны, я их полюбила и очень хотела, чтобы их полюбили другие. И за десять лет я ни разу не пожалела ни на мгновение, что сделала программу, и до сих пор с ними общаюсь.
Съемки длились несколько дней. Отдельно снимались песни-клипы, отдельно - поездка на автобусе с заездом на репетицию, и отдельно - интервью. Руководство "Пятого канала" предоставило телестудию, но все остальное приходилось доставать самим. Оператор купил за свои деньги дым. На съемках к его камере привязали настольную лампу, а Крусанова ползала где-то рядом - следила, чтобы шнуры не запутались.
Наташа Крусанова: Передачу заметили все. И каждый так или иначе пытался меня обидеть. Высказывались:
- Что за дерьмо ты сделала? Что за подворотню вытащила на экран? Зачем это надо?
Было ощущение, как будто меня считают изгоем. Но меня это совершенно не трогало. Потому что я понимала, что сделала какое-то важное дело - и сделала его хорошо.
Когда программа пошла в эфир, Князев лежал в больнице. И страшно переживал, что не может посмотреть передачу сам. Поэтому обзванивал всех друзей и знакомых - разузнать, как получилось. Ему казалось, что, как только он выйдет из больницы, проходу не будет: звезда как-никак. И искренне удивлялся, почему по дороге домой его никто не узнал.