В этой книге даны теоретические основы артиллерийского дела по классификации пушек и ядер, расчеты по определению угла прицеливания в зависимости от калибра, расстояния и высоты положения пушки. Даются практические советы по использованию полевых орудий.
Автор разъясняет, как возможно производить стрельбу не обученным геометрии (землемерии) пушкарям, дает практические советы при стрельбе разными ядрами (каменными, железными, свинцовыми) с расчетами масштабов для точности стрельбы, при использовании разного калибра пушек и мортир.
В книге содержатся описания составляющих порох элементов, способы обнаружения в земле селитры и ее приготовления для использования при создании пороха, подробно характеризуются различные пороховые составы и рецепты, где применяются селитра, сера и уголь, рассказывается об изготовлении "светящихся и дождевых ядер", применяемых для фейерверков.
В учебнике представлены составы ручных гранат, зажигательных и дымовых ядер, "потешных" ядер с бегающим по земле и воде огнем и даже даются пояснения, "как именной огонь делать". Также здесь содержатся сведения об устройстве фейерверков и салютов на различных увеселениях. Книга сопровождена приложениями, в которых приводятся не только расчеты, но и изображения различных видов орудий, ядер, гранат и устройств для фейерверков.
Во многом эта книга стала настольной для исполняющего обязанности генерал-фельдцейхмейстера Я. В. Брюса, поэтому и были очевидны успехи преобразований в российской артиллерии.
Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым
Как Брюс из старого человека молодого сделал
В Сухаревой башне жил этот Брюс. Ну, тут только банки стояли с разными составами да подзорные трубы, а главная мастерская у него была в подземелье - там и работал по ночам. Мастер на всё был. Вот раз взял, да и сделал горничную из цветов. Настоящая девушка была: комнату убирала, кофий подавала, только говорить не могла. Приходит царь Петр Великий.
- Хороша, говорит, у тебя служанка, только одно плохо - не говорит. Немая, что ли? - спрашивает.
А Брюс говорит:
- Да ведь она нерожденная. Я, говорит, из цветов ее сделал.
А царь не верит:
- Полно, говорит, языком трепать, мыслимое ли это дело?
- Ну, говорит Брюс, смотри!
Вынул из головы служанки булавку, она вся рассыпалась цветами. Царь и смотрит, дескать, что это за чудо такое?
- Как, говорит, ты этого добился?
- Наукой, - говорит Брюс.
- Да ведь наука науке рознь, - говорит царь. - Может, волшебством? Ты, говорит, лучше признайся.
А Брюс ему отвечает:
- Мне, говорит, нечего признаваться. Вот мои книги, вот составы, смотри сам.
Посмотрел Петр книги. Видит - книги ученые. А Брюс не все книги показал ему: самые главные по волшебству были спрятаны в подземелье, тринадцать штук. Очень редкие и тогда были, а теперь и не найти. Но Петр все же не поверил ему. А без волшебства тут ничего не поделаешь. Только ведь это не такое волшебство, вроде колдовства. Это в деревне раньше были колдуны. Действительно, попадались знатоки… И так у них заведено было: от отца сыну передавалось, весь род - все колдуны были. Но до Брюса им далеко. Есть и теперь в деревне, только не колдуны, а выдают себя за колдунов, и не от науки действуют, а наобум святого Лазаря. Иной-то дуролом поймает лягушку и примется шилом ей голову колоть.
- Мне, говорит, надобно достать лягушиные мозги, чтобы сделать лягушиное масло.
А для чего, спроси. Он и не скажет - сам не знает. Он слышал звон, да не знает, где он. Тут не каждая лягушка годна, а нужна жаба, да и не мозги ее требуются, а сердце. Положат ее в муравейник, муравьи и объедят ее. Да ведь все с умом надо делать, а не на авось. Тоже вот и травы: надо знать, какая против какой болезни действует. А то дадут тебе такого настоя, что ты на стену полезешь или станешь на людей кидаться. На все нужна наука, но только без ума и наука ни к чему.
Тоже вот и Брюс: науки науками, а ум-то у него все разрабатывал.
Заботы первого года руководства артиллерией
Следует отметить, что в эти первые годы Северной войны генерал-фельдцейхмейстер еще не имел штаба, не было и канцелярии, и во многих случаях Я. В. Брюс вынужден был лично вести всю переписку и документацию по Артиллерийскому приказу. К примеру, отвечая на письмо артиллерийского комиссара Новгорода Дмитрия Екимова, сообщавшего о пушках, у которых "раздутые запалы" и неудовлетворительное состояние запасов, Яков Вилимович, находясь в Смоленске, советует: "Тебе наипаче порадеть, и тех пушек, у которых запалы роздуло, досмотри подлинно, а осмотря, у которых запалы гораздо разгорелись, вели налить меди впушку столько, коль дуло широко, а запал прикажи вновь повертеть перед заливкою".
В связи с перебоями поставок в Новгород и Ладогу Брюс 3 апреля просит у канцлера графа Г. И. Головкина: "Зело время поздает, а отмилости твоей ни седле ни узде не прислано, а привесть сюды к уреченному числу никоими меры буде невозможно, от чего мне бедство быть может. Того ради прошу, пожалуй, прикажи, государь, не мешкав те припасы к нам отпускать". После этого Брюс поручает артиллерийскому командиру в Москве, дьяку Никите Павловичу Павлову, получить, подремонтировать и направить в Смоленск присланные Головкиным палубы с пушками, вооружением и боеприпасами. Он торопит своих подчиненных, артиллерийских комиссаров, поскольку готовятся походы русских войск в Эстляндию, Лифляндию и Польшу.
Яков Брюс использовал и другие способы доставки артиллерийских припасов из Москвы в Смоленск. Об этом ему сообщает в своем письме боярин Т. Н. Стрешнев: "Послал я с Москвы в Смоленеск сподводчики человека своего Микиту Семенова, которые подводчики повезли свинец. Пожалуй к тому человеку свою всякую милость и тех подводчиков прикажи отпустит беззадержания, естли вазможна, Тихон Стрешнев. Из Москвы Майя в 5 день (1705)".
При получении этого письма Брюс, находившийся тогда уже в Витебске, 7 июня написал ответ Стрешневу: "…ты, государь, изволил ко мне писать, чтоб человека твоего, которой повез свинец до Смоленска, отпустить немедленно, и то писмо меня в Смоленску незастало; а естлиб застало, и яб за твою, Государь милость мог всячески услужить пожеланию вашему".
В Витебске же нагнал Брюса сам Петр, задержанный в Москве лихорадкой, и 12 июня царь с фельдцейхмейстером приехали в Полоцк, где находились фельдмаршал Огильви и генералы Репнин и прочие с пехотными полками, где также располагалась и полевая артиллерия.
1 июля 1705 года вся армия тронулась из Полоцка в Вильну. В этом походе Брюс получает весьма неприятное известие из Поречья от артиллерийского дьяка Ивана Козлова о состоянии артиллерийских частей. "Пушкари, которые ныне у меня в Поречье, таскаются по миру, а провиант им хлеба не дает. Изволь поговорить Семену Григорьевичу (кн. Волконскому), чтоб он о том к провианту отписал". Под "провиантом" понимается служба, которую с 18 февраля 1700 года возглавлял окольничий С. И. Языков. Эта служба и занималась поставкой хлеба армии. А ее руководитель имел звание "генерал-провиант".
Я. В. Брюс очень быстро отреагировал на это письмо, и артиллеристы Ивана Козлова получили провиант. Об этом Козлов сообщает через несколько дней уже из Москвы: "…благодарен за отеческую твою, государя моего благость. Что надо мною оботпуске удивил милость, что возздам? Воздаст тебе, государю, Бог вся благая на лета многа, и я убоги должен здомишком вечно Бога молить. И не остави милости твоея отмени, якоже и прежде, и отпиши о мне князь Федору Юрьевичю (Ромодановскому. - А. Ф.) милостиво. Неоткуду помощи чаю, токмо на Господа Бога и на твою, государя моего, милость".
Артиллерия Брюса стояла в Вильне до 10 августа 1705 года. К тому времени в Прибалтике военные действия происходили с переменным успехом. Русские войска под командованием Шереметева столкнулись со шведским войском генерала Левенгаупта под Гемауэртгофом и потерпели поражение, во многом из-за того, что Шереметев, не дожидаясь пехоты, атаковал шведские войска одной кавалерией. В этом сражении был оставлен шведам и обоз с пушками. Однако полного разгрома 15 июля под Гемауэртгофом не было, поскольку, опасаясь подхода русской армии, который мог привести к окружению шведов, Левенгаупт был вынужден отвести свои войска к Риге. Именно к Риге Петр приказывает отправить часть артиллерии, находившейся в Вильне.
Получив повеление царя отправить Двиною под Ригу пять и более мортир, Брюс пишет князю Ромодановскому, отказывавшему в безденежном отпуске бомб, гранат и железа из Сибирского приказа на Москве: "И о том как твое изволение: доносить о сем или нет царскому величеству? Я чаю, что не болно прилично будет. Того ради, прошу, изволь о сем комне отписать. А лутчеб оное у править бездокуки царскому величеству для того, что ево величество и без таких дел есть многое трудное управление".
Неудача компенсировалась взятием Митавы 4 сентября. Причем Петр I, осадив Митаву, 17 августа посылает повеление Брюсу, чтобы он погрузил на суда 18-ти и 8-фунтовые пушки "да бомб сверх перваго наряду послал бы тысячу как наискорее". Именно артиллерия, посланная Брюсом, решила исход этого сражения. После четырехдневной осады была проведена изнурительная для шведской крепости десятичасовая бомбардировка, после которой крепость капитулировала. А через десять дней сдался и Бауск. Победителям достались огромные трофеи, в десятки раз превосходящие потери при Гемауэртгофе, - 290 пушек, 23 мортиры и 35 гаубиц в Митаве и 46 пушек, две мортиры и восемь гаубиц в Бауске.
Трагедия в Гродно
Из Вильны Я. В. Брюс направляется в Гродно, где планировалось разместить русскую армию на зимние квартиры. В Гродно прибыл король Август 11 и наградил русских генералов новоучрежденным орденом Белого орла, высшей в то время наградой Польши. Среди награжденных оказался и Я. В. Брюс.
Размещение на зимних квартирах в Гродно предполагало осуществление там не только военной деятельности. Для Брюса да и самого Петра появляется возможность заняться исследовательской работой и ремеслом. Не случайно 5 ноября Петр пишет в Москву Стрешневу письмо с просьбой выслать в Гродно токарный станок Я. В. Брюса. Сам же Брюс, занимавшийся усовершенствованием состава пороха, отправляет Шереметеву в Астрахань письмо, в котором излагается просьба о разведке залежей серы.
Б. П. Шереметев с частью русских войск был отправлен в Астрахань в июле 1705 года для подавления там восстания, начавшегося 30 июня.
Именно в Гродно Брюс добивается того, что артиллерийские полковники были сравнены в жалованье с высшими офицерами Преображенского и Семеновского полков. Кроме этого, именно в Гродно Брюс впервые вводит школу измерений английскими фунтами и дюймами вместо прежней аршинами и вершками, а также артиллерийские калибры, основанные на использовании английского фунта. Хотя фунтовые калибры были в ходу в русской артиллерии до 1705 года.
Вопреки планам Петра I пребывание нашей армии на зимних квартирах в Гродно едва не завершилось трагедией.
Зная о том, что крепость недостаточно приспособлена для обороны, Карл XII, игнорируя сложившиеся в то время законы военного искусства, начинает зимнюю кампанию, и в первых числах января 1706 года его армия оказывается в непосредственной близости от Гродно.
Шведский король пытается блокировать русскую армию в крепости, чтобы взять ее штурмом.
Возникает опасность разгрома нашей армии, тем более при подходе шведов к Гродно Август II, командовавший после 7 декабря объединенной союзнической армией, бежит из крепости 17 января в сопровождении шестиста драбантов и четырех полков русских драгун, якобы для того, чтобы привести на помощь осажденным саксонские войска.
По повелению царя выезжает из Гродно Меншиков.
Таким образом, положение осажденных в Гродно становится критическим. В этой ситуации Петр I проявляет твердый характер, настаивая на немедленном выводе армии.
Для Брюса эпопея в Гродно стала тяжелейшим испытанием. Не раз он слышал упреки от командующего русскими войсками генерал-фельдмаршала Огильви в том, что "артиллерийская упряжь и прочие подвозные снаряды плохи". Кроме того, Петр I приказывает выходить армии из крепости и советует "полковых пушек взять с собою сколь возможно (в чем зело смотреть, чтобы не отяготиться: брать зело мало, а по нужде хотя и все покинуть); тяжелую же артиллерию и прочее, чего нельзя увезти, бросить в воду, не взирая ни на что: только бы людей спасти".
Когда же 24 марта армия, по настоянию и плану Петра, выходила из окружения, покидая Гродно, по приказу Огильви, тяжелые лошади Преображенского полка были впряжены под пушки вместо никуда не годных артиллерийских лошадей, а затем "пушки и свинец и всякие припасы полковые артиллерные пометали в реку, а телеги пожгли".
Так создаваемая с огромным трудом русская артиллерия понесла при осаде Гродно огромный урон. Но наряду с неудачами было и немало успехов в развитии артиллерийского дела.
По выходе из окружения Я. В. Брюс узнает о том, что уже к 1 февраля в Москве были отлиты по новым чертежам 100 мортирцов 6-фунтовых да 26 пушек 3-фунтовых, и у них уже "почели оттирать прибыли и ставить на сверло, и к ним начали станки делать и колеса оковывать".
Были сшиты и 460 пушкарских кафтанов, стоивших вместе с камзолами и штанами по 7 рублей 5 алтын и 20 января отправленных в Гродно дьяком Никитой Павловым.
Получил также Брюс письмо от князя Ромодановского, который 9 января писал из Москвы: "…челом бью на твоем жалованье, на гостинце, на терочке табашной. В доме твоем славили (с царем на святках) и все слава Богу исправили добре".
Стратегический план царя состоял в отступлении к Киеву. Брюс приехал в древнюю столицу Руси 8 мая 1706 года. Оказавшись в Киеве, он занимается составлением описи не только количества и качества необходимых к станочному делу досок, ступиц, косяков, осей, но и числа колесных ступиц с их мерою. Иными словами, Яков Вилимович предполагает совершенствование артиллерийской пушки и артиллерийского станка.
Даже находясь в гродненском лагере, он продолжал руководить Приказом артиллерии.
К сожалению, многие письма Брюса не доходили до адресатов, так как курьеров перехватывали шведы. Иногда в Москву (или в Гродно) попадали лишь дубликаты или трипликаты корреспонденции.
Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым
Как Брюс из старого человека молодого сделал (продолжение)
И всё доступно было ему. Квартира его была на Мясницкой - жена там жила. И посейчас дом его цел, гимназия там раньше была. Так вот Брюс сделал вечные часы и замуровал их в стену. И до настоящего времени ходят эти часы. Приложишься ухом к стене и слышишь, как стучат: тик-тут… тик-тут… А сверху вделал в стену такую фигурную доску, а к чему - неизвестно. Ну, думает хозяин, к чему эта доска? Долой ее! Начали выламывать - не поддается. Позвали каменщика. Он стук киркой, а кирка отскочила, да его по башке тоже стук! Каменщик удивляется:
- Что за оказия? - говорит.
Да тут хозяин проговорился:
- Эту, говорит, доску еще Брюс вделал.
Тут каменщик и принялся ругать хозяина:
- Что же, говорит, ты раньше не сказал мне об этом? Пусть, говорит, черт выламывает эту доску, а не я! - и ушел.
Хозяин и приказал закрасить эту доску. Ну, выкрасили, а ее все еще видно. И вот тут что главное: как быть войне, доска становится красной. Перед японской войной замечали, перед германской… Закрашивали ее сколько раз, она все выступает. А где подъезд - медная доска прибита и на ней какие-то буквы вырезаны, и тоже неизвестно для чего. Приходили профессора, смотрели:
- Это, говорят, Брюсова работа, а что означает - ничего, говорят, не можем понять.
А ведь, гляди, не даром же прибита доска?..
"Надзрение" за типографией
В том же году на Якова Вилимовича была возложена еще одна обязанность, связанная с надзором за деятельностью Гражданской (Новой) типографии в Москве. Типография возникла в 1705 году по инициативе энергичного "купецкого человека" кадашевца Василия Онуфриевича Киприанова и должна была выпускать в свет книги только светского содержания. В указе от 30 мая 1705 года об ее учреждении говорилось, что наука в школах умножается, а книг учебных нет, и, таким образом, основной задачей типографии становился выпуск учебных пособий.
Она должна была печатать книги "докторские, математические и архитектонские и водам взводительные", а также "нотные".
Вместе с типографией создавалась и "библиотека", которая одновременно служила и книжной лавкой. В. О. Киприанов получил право торговли не только своими изданиями, но и продукцией Московской типографии (Печатного двора). Он также осуществлял надзор за частной книготорговлей, поскольку продажа печатных изданий без проверочного знака ("герба") Киприанова запрещалась.
Как видим, задачи типографии по выпуску учебной литературы были тесно связаны с проблемами развития образования и, соответственно, с деятельностью Артиллерийской, Пушкарской, Навигацкой и других школ. Вероятно, это и стало причиной того, что Петр I вверил попечение новым наполовину частным предприятием своему высокообразованному сподвижнику Я. В. Брюсу.
Была, правда, и еще одна причина такого решения Петра. При создании нового учреждения, призванного издавать просветительскую литературу, выполнять государственные заказы, необходимо было определиться с финансированием такой деятельности, точнее, с тем, через какое ведомство будет идти бюджетное финансирование. Петр определяет это осуществлять Артиллерийскому приказу. Поэтому Первая гражданская типография попала в ведение к исполняющему обязанности командующего войсками артиллерии Якову Вилимовичу Брюсу.