К сожалению, болезнь не позволила Брюсу продолжить его любимое дело и участвовать в исследовательской работе петербургских ученых. Несмотря на это, в последние годы жизни, проведенные в Глинках, Брюс занимался активной научной деятельностью. Особенно это относится к его занятиям наблюдательной астрономией.
Первый российский астроном
Астрономическими наблюдениями Я. В. Брюс, получивший прекрасное по тому времени образование в одной из школ Немецкой слободы, начал заниматься еще в 1680-е годы.
Однако серьезные шаги в изучении и практическом применении астрономических знаний им были сделаны в 1698 году во время Великого посольства.
В ходе пребывания в Голландии Петр I решает поехать в Англию для приобретения навыков строительства кораблей с использованием чертежей и технической документации. С этой целью он вызывает Брюса из Москвы. 6 января 1698 года группа из шестнадцати человек во главе с Петром выехала в Англию. Брюс в составе этой группы имел особый план работы, согласованный с царем. Помимо всего, запланированного Петром, он и Брюс посещают монетный двор в Тауэре, которым руководил в те годы И. Ньютон, проводя денежную реформу в Англии.
В этот период И. Ньютон и Э. Галлей активно занимаются совершенствованием рефлекторных телескопов, работавших на системе отражательных зеркал. Создатель Пулковской обсерватории В. Я. Струве (1793–1864) назвал деятельность английских ученых "основой наших астрономических знаний". Пик расцвета этой деятельности пришелся именно на конец 1690-х годов. "При этом посчастливилось присутствовать Брюсу", - сообщает исследователь В. Л. Ченакал.
После отбытия Петра на континент в апреле 1698 года Я. В. Брюс "с особыми полномочиями" был оставлен в Англии до конца года. Он работает несколько месяцев в лаборатории Ньютона, выступает с докладами на заседаниях научного Королевского общества Англии от имени коллектива ученых. Сотрудничает с руководителем Гринвичской обсерватории Дж. Флэмстидом. Фактически в конце 1698 года Брюс возвращается в Россию в качестве первого российского ученого-энциклопедиста, проводника идей И. Ньютона.
Канадский ученый В. Босс в книге "Ньютон и Россия" (Кембридж, 1972 год) на огромном фактическом материале показал, что развитие научных знаний в нашей стране, формирование штата Санкт-Петербургской академии наук, открытой в 1725 году, происходили благодаря Я. В. Брюсу под влиянием ньютонианства, что сразу вывело Россию на передовые позиции в развитии научных знаний.
Во время пребывания в Англии Брюс начал создание рукописной книги "Статьи по математике и астрономии". Книга имела разделы: "Угловой сектор", "Построение синусов, тангенсов и секансов", "Основы пропорции диаметра окружности к ее длине", "Техника логарифмов или действия с логарифмами", "Основные логарифмы заданных чисел", "Проблемы астрономии", "Теория движения планет", "Орбита Луны", "Орбита Солнца", "Проекция орбиты Солнца", "Три известных долготы Солнца, находящихся в его апогее и перигее".
Статья из этой книги "Теория движения планет" в качестве научного трактата хранится в библиотеке Кембриджского университета и библиотеке Российской академии наук в Санкт-Петербурге.
Вернувшись из Англии, Брюс консультирует Петра I при проведении астрономических наблюдений. Известны опыты наблюдений за затмением Солнца в 1699 году, полетами болидов (звездных тел) в 1704 и 1716 годах. Консультации Брюса касались определения местоположения и подбора приборов и инструментов для проведения таких наблюдений. В 1706 году Брюс по просьбе Петра высылает ему чертеж инструмента для определения высоты склонения Полярной звезды и подробное описание применения инструментов для успешного проведения такого опыта.
В 1699 году Петр поручил Брюсу организовать в Москве "навигацкую школу". Наиболее удобным помещением для размещения этой школы была признана построенная в 1692–1695 годах в Москве на Земляном Валу Сухарева башня. Так как эта башня возвышалась над землей на 64 метра и к тому же находилась на одном из наиболее высоких мест Москвы, то Брюс нашел, что одновременно с размещением в ней "навигацкой школы" она может быть весьма выгодно использована и для устройства в ней обсерватории.
С января по июнь 1700 года в этой башне Брюс оборудовал первую государственную астрономическую обсерваторию. Имеются сведения, что в этой обсерватории, кроме астрономических зрительных труб, Брюсом были размещены измерительные инструменты - секторы и квадранты - для определения времени по звездам Большой и Малой Медведицы. Здесь же был помещен привезенный в Москву из Голландии еще при жизни Алексея Михайловича большой звездный глобус диаметром 2 метра 13 сантиметров работы наследников известного голландского географа Жуильяма Блеу.
В 1716 году Брюс сообщил Петру о том, что им на Солнце "усмотрены" пятна, и тут же добавил, что, насколько ему известно, их "уже с 30 лет не видно было" и он "от роду своего впервые увидел". Это его заявление дает, таким образом, основание считать, что солнечные пятна, обнаруженные Галилеем, первым в России исследовал Я. В. Брюс.
Все эти отрывочные данные полного представления о характере и объеме выполненных Брюсом астрономических наблюдений, конечно, не дают. Однако по ним уже можно предполагать, что объем его работ был достаточно обширен.
На то, что выполнявшиеся Брюсом уже в первые годы его занятий астрономией наблюдения были серьезны и заслуживали большого внимания, показывает такой факт.
В 1803 году французский астроном Жозеф Жером Лаланд опубликовал ставшую известной в свое время "Историю астрономии". Излагая хронику событий в наблюдательной астрономии с древнейших времен до конца XVIII века, он в записи, стоящей под 1700 годом, указал, что в этом году "некоторые наблюдения" проводил Брюс. Какие именно наблюдения Брюса имелись при этом в виду, неизвестно. Однако если бы они не имели научного значения, то вряд ли он стал бы включать их в свою летопись, где им отмечалось лишь то, что действительно представляло интерес для истории астрономии.
Публикации Лаланда являются пока едва ли не единственным источником, проливающим свет на проведение астрономических наблюдений Я. В. Брюсом в Глинках. В перечне астрономических событий 1728 года он вторично упомянул имя ученого, говоря, что в этом году "Брюс произвел астрономические наблюдения…". Никаких документов, которые рассказали бы нам, какие именно астрономические наблюдения вел тот в Глинках, пока не найдено.
Здание обсерватории, построенное, как считают исследователи, по собственному проекту Брюса, имело открытые лоджии и было очень удобно для проведения наблюдений.
В описи, составленной сразу после смерти Я. В. Брюса в 1735 году, значились ящики со 140 стеклами "от зрительных разных труб", самых различных размеров объективы и всевозможные, "в оправах и без оправ" окуляры, и призмы, и зеркала, и прочие оптические детали астрономических инструментов. Приводимые в описи размеры почти для всех стекол показывают, что здесь были линзы от 6 до 200 миллиметров в диаметре и от 27 метров до нескольких миллиметров фокусом. В описи значатся различные глобусы, солнечные часы разных конструкций, астролябии, квандранты, перископы, секстанты, дальномеры, вогнутые зеркала, зрительные трубы, штативы и многое другое.
Как писал исследователь В. Л. Ченакал: "Трудно себе даже представить астрономическую обсерваторию начала XVIII века, которая могла бы вместить в себя все это оборудование".
Насколько хороши были астрономические инструменты Брюса, показывает такой факт. В октябре 1737 года В. Н. Татищев в одном из своих писем в Академию наук писал, что у него имеется "квадрант не очень малой с перспективой (со зрительной трубой)", у которого "все обороты и все движения на бесконечных шурупах", то есть с червячными винтами, и что этот квадрант был сделан ему "с обрасца графа Брюса".
Санкт-Петербургская академия наук, получив в 1735 году оборудование глинковской обсерватории Брюса, в течение долгого времени пользовалась им для укомплектования инструментария своей астрономической обсерватории.
Сохранился, например, "репорт" руководившего с 1726 по 1747 год обсерваторией Академии наук астронома Жозефа Никола Делиля, датированный апрелем 1746 года, в котором он, касаясь обеспеченности вверенной ему обсерватории нужными инструментами, писал: "…Что ж касается до прочих маленьких инструментов, которых еще на обсерватории недостает, то понеже Академия Наук получила… многие инструменты из пожитков покойного фельдмаршала Брюса, для того не потребно будет из других земель более выписывать".
Уже один этот документ наглядно показывает, какую ценность для академии составило собрание астрономических инструментов Брюса.
Многие приборы и инструменты Брюс изготавливал сам. Так, например, в Эрмитаже и сейчас хранится металлическое зеркало для отражательного телескопа, на обороте которого имеется гравированная надпись: "Сделано собственным тщанием графа Якова Вилемовича Брюса в августе 1733 года".
Если к этому добавить, что часть этого оборудования поступила в физический кабинет Академии наук и в течение длительного времени служила там хорошим пособием для обучения академических студентов практической оптике, то значение указанных обсерваторий Брюса для дальнейшего развития русской науки станет еще более очевидным.
Нельзя не отметить переводческой и просветительской деятельности Брюса в области астрономии.
Помимо рукописной книги по математике и астрономии, написанной в 1698 году, Я. В. Брюс составил и опубликовал в 1707 году карту звездного неба - "Глобус небесный иже о сфере небесной…".
Огромное значение для России имело издание в 1717 году книги Христана Гюйгенса "Космотеорос" в переводе Я. В. Брюса. В этой книге излагались идеи Николая Коперника и Исаака Ньютона на строение Вселенной. Высказывались выводы ученого о множественности миров с критикой учения Р. Декарта. Книга Гюйгенса в популярной форме объясняла новейшие достижения, сделанные в области астрономических открытий к концу XVII века.
Библиотека Я. В. Брюса имела около ста книг, специально посвященных вопросам астрономии. Имелись среди них труды всех видных астрономов XVI, XVII и начала XVIII века (И. Гевелий, X. Гюйгенс, И. Ньютон, Д. Грегори, Дж. Флэмстид, Э. Галлей и др.), разные учебные руководства по теоретической и практической астрономии, а также литература по гномонике, различные календари и таблицы и множество книг по мореходной астрономии. Были в их числе и русские, и немецкие, и английские, и голландские, и шведские, и итальянские, и французские издания. "Одним словом, - отметил исследователь В. Л. Ченакал, - здесь было почти все, чем располагала астрономическая литература того времени".
Подводя итоги сказанному об астрономических занятиях Брюса, его переводческой и просветительской деятельности в области астрономии, следует отметить, что эта деятельность Я. В. Брюса не только открыла новые горизонты в развитии теоретических знаний в России, но и подготовила дальнейшую исследовательскую деятельность в нашей стране известных ученых, среди которых был основатель первого российского университета М. В. Ломоносов.
Научный кабинет и библиотека Я. В. Брюса
Яков Брюс скончался в Глинках 19 (30) апреля 1735 года. В надгробной проповеди, прочитанной при его погребении 14 мая пастором Фрейнгольдом, указывалось, что прожил он 65 лет 11 месяцев и 18 дней, то есть не дожил до шестидесяти шести лет всего 12 дней. В то время возраст достаточно солидный. А учитывая то обстоятельство, что Брюс довольно сильно болел - практически всю жизнь его мучили приступы подагры, - можно сказать, что смерть его не была чем-то неординарным. Тем более в 1728 году скончалась его жена Маргарита (Марфа Андреевна) Мантейфель и он был в последние годы одинок. И все же можно с уверенностью говорить о неожиданности смерти Брюса. Поскольку есть эпизоды, показывающие, что у Брюса были планы, которым не суждено было сбыться.
Первое: находясь в начале февраля в Москве, он покупает дом в Мясницкой части (современный адрес - Мясницкая, 15) в дополнение к тому, что был подарен Брюсу в 1706 году. Видимо, он рассчитывал использовать это здание в своей дальнейшей деятельности. Второе: Брюс заключает договор с вдовой подьячего Стефанидой Васильевой о том, что возьмет в обучение на пять лет ее девятилетнего сына Диму и подготовит его к поступлению в учебное заведение. Договор подписан 4 февраля, то есть за 72 дня до смерти.
И, наконец, третье и, наверное, самое главное обстоятельство, показывающее, что смерть была неожиданной. Находясь в эти дни в Москве, Брюс отправляет в Санкт-Петербургскую академию наук два ящика с приборами и инструментами из своей личной коллекции. При этом предполагается, что им будет написано завещание о судьбе всего научного кабинета и библиотеки и это будет дар Академии наук. Однако след отосланных ящиков затерялся, их судьба до сих пор неизвестна и завещание так и не было написано. Хотя на протяжении многих десятилетий после смерти Брюса ошибочно утверждалось, что якобы Брюс завещал все свое научное наследие академии.
Эту коллекцию и библиотеку Брюс собирал всю свою жизнь. В отличие от многих коллекционеров Брюс, по мнению исследователя С. П. Луппова, выступает перед нами не как простой собиратель, а как ученый, который приобретает то, что ему надо для занятий. И коллекция, и библиотека отражают широту его интересов.
Валентин Босс подчеркивал, что библиотека Брюса составлялась с определенной целью. Прежде всего она отражает интересы физика, естествоиспытателя, астронома, математика и инженера, который по возвращении из Лондона встал во главе сложного движения интеллектуального и социального преобразования России, во время которого русская наука и русский язык начали приобретать свой современный характер. Брюс заложил основы для нового математического научного образования, чем, в свою очередь, была подготовлена почва для основания Петербургской академии наук (в которой он также должен был играть соответствующую роль). Вот почему коллекция книг, инструментов и редких вещей, которые он собирал долгие годы, является уникальной для Петровской эпохи.
Каталог библиотеки Брюса печатался в двух вариантах. Первый, неполный, в 1859 году с коротким и неточным вступлением И. Е. Забелина, где говорилось, что "Тайдеману дана была инструкция, согласно которой он должен был принять вещи и бережно доставить их в Петербург". Принимать и считать вещи академия назначала по "росписи, которая от профессора и секретаря посольства господина Гроса учинена была", вероятно, еще при жизни и по поручению самого графа Брюса, и в инструкции, между прочим, в третьем параграфе говорилось: "Если он (Тайдеман) между оставшимися имениями еще разные печатные книги, и как до истории, так и до прочих наук и знаний принадлежащие рукописные тетради, картины, рисунки, гравюры, инструменты, машины, сосуды старинной или нынешней работы, из какой бы оныя материи не были, также и возвышенной и резной работы, камней, старинные и новые резные монеты и медали, звери, инсекты, коренья и всякие руды найдет, которые в показанной росписи не объявлены, то и имеет он особливую роспись о том учинить и оные вещи к прочим приложить". В конце августа вещи были приняты, уложены и до отправки в Петербург перевезены из дома Брюса в пустой дом князя Юрия Долгорукова, что близ Мясницких Ворот. Здесь они оставались до зимнего пути, потому что осенью Тайдеман везти побоялся, чтобы не учинилось вреда и траты некоторым ломким вещам, каковы были инструменты и посуда. В ноябре их отправили на тридцати подводах и с конвоем для береженья.
Второй вариант был напечатан в 1889 году в пятом томе "Материалов Императорской Академии Наук".
После смерти Брюса в мае 1735 года временно ответственным за библиотеку стал граф Салтыков. 6 июня того же года он получил письменное указание от Кабинета министров "назначить исключительно квалифицированного человека" составить список книг библиотеки Брюса. В этом же письме сообщалось, что академия высылает "специального курьера", чтобы помочь классифицировать "все курьезные вещи" для Кунсткамеры. Но этот специальный курьер так и не прибыл. Салтыков поручил это задание своим знакомым Богдану Аладину и капитан-лейтенанту Гурьеву, которые совершенно не понимали всей сложности возложенной на них задачи.
Поэтому первоначальная опись проводилась не квалифицированно, по-дилетантски, лишь грамотная помощь нотариуса Христофора Тайдемана дала возможность судить о подлинном богатстве библиотеки. Вот как об этом пишет канадский ученый Валентин Босс: "Трудности возникали и по той причине, что книги были на многих иностранных языках - на 12 языках (если не считать и одну неопознанную книгу). Транскрибировались названия книг кириллицей, хотя русских книг было всего 34. Иногда транскрипция названий давалась фонетическая, а иногда делалась попытка перевести название книги. Каждый из четырех составителей каталога вносил свою долю профанации при работе над ним. Неспециалисты Богдан Аладин и капитан-лейтенант Гурьев начали работу первыми, и поэтому в списке шестисот томов библиотеки отсутствуют даты изданий. Христофор Тайдеман подошел к делу более добросовестно, и поэтому немецкие книги во второй половине описи обработаны наиболее полно". Можно добавить, что Академия наук получила не только книги из библиотеки Брюса, но и коллекцию редкостей и ценных вещей, которые Брюс собирал всю жизнь (картины, монеты, приборы, атрибуты восточных культов и многое другое).
Нотариус Христофор Тайдеман и писарь Иван Пухорт прибыли для составления каталога 31 июля. Окончательный вариант каталога насчитывал 98 листов машинописного текста, включал 1579 наименований книг и редких рукописей, географические курьезности, карты, образцы минералов и ботаники, а также астрономические и математические приборы. Этот каталог был действительно единственным документом такого рода в первой половине XVIII века. Каталог наглядно показывает не только широкий диапазон интересов Брюса во всей его полноте, но и пути, по которым учение Ньютона проникало в Россию и становилось научным достоянием.