11 декабря.
Позвонил днем Русланов и сейчас же пришел. Очень заинтересован, очень любезен. Тут же устроил Сергея с Екатериной Ивановной на "Турандот".
Разговор начал с того, что Театр и сам давно хотел обратиться к М. А. по поводу Пушкина (близкий юбилей), - только они не надеялись, что М. А. согласится.
Вместе вышли. Спрашивал, не хотим ли строить дачу, - можно было бы записаться в их кооператив дачный.
Вечером у нас Леонтьевы, Арендты, Ермолинские. Угощала их пельменями. После ужина М. А. читал "Тараканьи бега" и сцену в Париже из "Бега".
12 декабря.
Днем были у Вересаева. Рассказали о предложении вахтанговцев, решили идти на договор с театром.
14 декабря.
Русланов звонил дважды, просит придти в театр.
Вечером - Танины, Жуховицкий и Дмитриев. Жуховицкий в "Пиквике" не узнал М. А. в судье, а думал, что он играет адвоката (Болдуман играет, но у них с М. А., действительно, есть какое-то сходство, замечаемое всеми актерами).
Перерыв в ужине для делового разговора с Таниным. М. А. категорически отказывается идти в Верховный Суд, чтобы требовать с ленинградских жуликов-директоров деньги за мхатовские гастроли. Оказывается, они говорили Танину: "У Булгакова и так бешеные деньги".
Откуда? С одного МХАТа? Да и потом, не в этом же дело. Они же не доплатили. Но М. А. настаивает, что все это должен делать Всероскомдрам, что он плохо защищает авторские права.
Оказывается, что Анатолий Каменский, который года четыре назад уехал за границу, стал невозвращенцем, шельмовал СССР, - теперь находится в Москве!
- Ну, это уже мистика, товарищи! - сказал М. А.
Все ушли, остался Дмитриев, сидел долго. Очень опечалил нас: не спит, нервное расстройство. Очевидно, явное переутомление, у него бешеная работа. И кроме того - навязчивые мысли…
15 декабря.
Русланов не позвонил. Неужели опять начинаются эти таинственные исчезновения людей?
Хотя с Грузией мы ошиблись, они на днях опять звонили, звали в Тифлис. М. А. сказал - весной.
Какой-то негодяй снял с Женички шапку на улице.
16 декабря.
М. А. и Вересаев были в Вахтанговском театре. Договорились.
Вечером и ночью звонил Рубинштейн из Камерного театра. Он узнал от Жуховицкого о пушкинской пьесе и предложил договор с театром.
М. А. сказал, что поздно.
Да Камерному и нельзя дать. Штучки.
17 декабря.
Вчера мы были у директора Вахтанговского театра Ванеевой - М. А. подписал договор. М. А. говорил вахтанговцам, что ему крайне неприятно подписывать договор после Толстого, с которым они обвенчались раньше. Вахтанговцы клялись, что они не верят, что Толстой напишет хоть что-нибудь подходящее, и идея его - писать пьесу с Пушкиным - для них неприемлема.
После этого - М. А. - на репетицию "Мольера". А у меня разговор с Егоровым - как они намерены оплатить игру М. А. в "Пиквике".
- Мы его зачислим в актерский цех.
- Он не пойдет. Когда он к вам просился, его не взяли.
Егоров возмущался, что М. А. отдает пьесу не МХАТу.
18 декабря.
У Вересаева. М. А. рассказывал свой план пьесы. Больше всего запомнилось: Наталья, ночью, облитая светом с улицы. Улыбается, вспоминает. И там же - тайный приход Дантеса. Обед у Салтыкова. В конце - приход Данзаса с известием о ранении Пушкина. 19 декабря.
Вечером - Дина Радлова. Откуда-то уже знала о пушкинской пьесе, не советовала работать с Вересаевым.
- Вот если бы ты, Мака, объединился с Толстым, вот была бы сила!
- Я не понимаю, какая сила? На чем мы можем объединиться с Толстым? Под руку по Тверской гулять ходить?
- Нет!.. Но ведь ты же лучший драматург, а он, можно сказать, лучший писатель…
Просила рассказать содержание пьесы, М. А. отказался.
22 декабря.
Портной мхатовский Шендельман приходил мерить М. А. костюм. Рассказывал, что, по распоряжению Станиславского, все костюмы к "Мольеру" будут из бархата и парчи.
Вечером звонок - какая-то ученица театральной школы просит списать сцену из "Турбиных".
У М. А. - Коростин, работа над "Ревизором". М. А. боится, что не справится: "Ревизор", "Иван Васильевич" и надвигается "Пушкин".
А его тянет к роману.
24 декабря.
Елка была. Сначала мы с М. А. убрали елку, разложили под ней всем подарки. Потом потушили электричество, зажгли свечи на елке, М. А. заиграл марш, - и ребята влетели в комнату. Потом - по программе - спектакль. М. А. написал две сценки (по "Мертвым душам"). Одна - у Собакевича. Другая - у Сергея Шиловского. Чичиков - я. Собакевич - М. А. Потом - Женичка - я, Сергей - М. А.
Гримировал меня М. А. пробкой, губной помадой и пудрой.
Занавес - одеяло на двери из кабинета в среднюю комнату. Сцена - в кабинете. М. А., для роли Сергея, надел трусы, сверху Сергеево пальто, которое ему едва до пояса доходило, и матроску на голову. Намазал себе помадой рот.
Зрители: Ольга, Сусанна и мальчики. Успех.
Потом ужин рождественский - пельмени и масса сластей. Калужский пришел со спектакля в двенадцатом часу.
28 декабря.
М. А. перегружен мыслями, мучительными.
Вчера он, вместе с некоторыми актерами, играл в Радиоцентре отрывки из "Пиквикского клуба".
Звонила Оля:
- Судаков до того взволновался, что заявил, что расторгнет договор с вахтанговцами! Укорял Пашу (Маркова), но тот клянется, что не знал ничего о пьесе.
В девять часов вечера Вересаевы.
М. А. рассказывал свои мысли о пьесе. Она уже ясно вырисовывается.
Звонил Русланов - вахтанговцы зовут к себе встречать Новый год. Но мы не хотим - будем дома.
Спускают воду из труб. Батареи холодные. Боюсь, что мы будем мерзнуть. Сегодня на улице больше двадцати градусов.
31 декабря.
Кончается год.
Господи, только бы и дальше было так!
1935
1 января.
Новый год встречали у Леонтьевых. Невероятное изобилие. Они необыкновенно милы и сердечны.
Все было хорошо, но около трех ввалилась компания их соседей Шервинских и их гостей. Мы почти сразу же ушли.
Сегодня у М. А. мигрень. Из-за этого не пошли на премьеру водевилей в Сатиру.
А вечером М. А. полегчало, и он мне диктовал сценарий.
2 января.
Сегодня через ВОКС отправила японскому театру запрошенные "Мертвые души".
Работа над сценарием.
Вечером была за кулисами в филиале, в уборной М. А., смотрела, как его гримировали и одевали, как он выходит на сцену.
В его уборной - клуб, собираются все участники спектакля.
4 января.
Дикий мороз - тридцать два по Цельсию. Днем была с М. А. в театре, их фотографировали всех в костюмах и декорациях ("Пиквик").
Вчера Оля сказала, что назначено чтение новой пьесы Афиногенова, о которой Немирович сказал: "Очаровательный эскиз". Кроме того, Оля говорила, что надо по-человечески пожалеть Афиногенова: и "Ложь" не вышла, и "Портрет" не вышел, а он с чисто большевистской энергией все пишет и пишет…
Потом еще: "Мольер" не может идти ни на большой сцене, ни в филиале. Если на большой пойдет, состав неподходящий, слабый. Если в филиале, то ни с одной пьесой на большой сцене не расходится.
13 января.
Были на генеральной "Китежа". Музыка изумительная, постановка пыльная.
15 января.
Днем в вестибюле филиала М. А. окликнул и потом подошел к нему Анатолий Каменский. Болтлив. М. А. слушал молча, изредка односложно отвечая. Из рассказов А. Каменского: был в Париже на спектакле "Белая гвардия". Когда актеры начали петь "Боже, царя храни…", публика встала. "Не встали только Милюков и я".
16 января.
"Шляпа" в Вахтанговском. Убого. В антракте пригласили чай пить. Там были Вересаев, Нежданова, вахтанговцы.
24 января.
У М. А. грипп, лежит. Горчаков привозил эскизы Вильямса к "Мольеру". Особенно понравились М. А. - лестница у короля, внутренность театра - сцена (в последнем акте) и кладбище.
26 января.
М. А. четыре дня назад пробовал лечить Дмитриева тоже гипнозом - от его страхов. Так вот сегодня Дмитриев звонил в диком восторге - помогло! Когда еще можно придти? Мрачные мысли, говорит, его покинули, он себя не узнает.
5 февраля.
Позвонил, наконец, доктор Берг. Объяснил, что был невероятно занят. Предложил для сеансов - сегодня, седьмого и девятого.
Мы пошли к нему. Сеанс был, как говорил после М. А., замечательно хорош.
9 февраля.
Сегодня вечером у нас были Берги, Леонтьевы, Арендты и Маруся Т. Сначала - до ужина - М. А. и Берг уединились в кабинете для сеанса. А потом все ужинали. Уходя, Берг сказал, что он счастлив, что ему удалось вылечить именно М. А.
10 февраля.
Сегодня М. А. один ходил в Театр на спектакль.
Сегодня М. А. в последний раз играл судью - вводят Курочкина.
Но я почему-то уверена, что М. А. еще будет играть. Не знаю, почему.
12 февраля.
Днем ходили с М. А. на лыжах, по Москве-реке.
Вечером - к Вересаевым.
М. А. читал четвертую, пятую, шестую, седьмую и восьмую картины. Старику больше всего понравилась четвертая картина - в жандармском отделении.
Вообще они все время говорят, что пьеса будет замечательная, несмотря на то, что после читки яростно критиковали некоторые места. Старик не принимает выстрела Дантеса в картину.
А Мария Гермогеновна оспаривает трактовку Натальи. Но она неправа, это признал и В. В.
14 февраля.
Днем приходили из "Красной нови" за экземпляром биографии Мольера.
Оттуда звонили еще давно, но М. А. все не давал ответа. Теперь он уверяет, что они провалятся так же, как Канторович.
15 февраля.
Вечером был Жуховицкий. Вечный острый разговор на одну и ту же тему - о судьбе М. А.
- Вы должны высказаться… Должны показать свое отношение к современности…
- Сыграем вничью. Высказываться не буду. Пусть меня оставят в покое.
16 февраля.
М. А. играл в "Пиквике".
Книга с вклеенным М. Булгаковым портретом
18 февраля.
Вечером были у Вересаевых. Там были пушкинисты: Цявловский с женой, Чулков, Неведомский, Верховский, кроме того - Тренев, Русланов.
Я, по желанию Викентия Викентьевича, сделала небольшой доклад по поводу моего толкования некоторых записей Жуковского о последних днях Пушкина.
За ужином Вер[есаев], шутя, посвятил меня в "пушкинисты" (как в рыцарей посвящали).
Цявловский с диким темпераментом говорил о Пушкине, о книге "Литературное насл. Пушкина". Неведомский болтал, болтал и залил красным вином скатерть.
5 марта.
Тяжелая репетиция у Станиславского. "Мольер". М. А. пришел разбитый и взбешенный. К. С. вместо того, чтобы разбирать игру актеров, стал при актерах разбирать пьесу. Говорит наивно, представляет себе Мольера по-гимназически. Требует вписываний в пьесу.
10 марта.
Опять у Станиславского. Маленький оперный зал в Леонтьевском. Станиславский начал с того, что погладил М. А. по рукаву и сказал: "Вас надо оглаживать". Очевидно, ему уже передали, что М. А. обозлился на его разбор при актерах.
Часа три торговались.
Мысль Станиславского в том, что надо показать во всех картинах, что Мольер - создатель гениального театра. Хочет вписывания таких вещей, которые М. А. считает тривиальными или ненужными.
Яростное столкновение со Станицыным и Ливановым, которые, обрадовавшись поддержке К. С. стали требовать вставок в роли.
Но сегодня М. А. пришел домой в лучшем состоянии, чем в прошлый раз. Как-то успокоился. Говорит, что Станиславский очень хорошо сострил про одного маленького актера, который играет монаха при кардинале - что "это поп от ранней обедни, а не от поздней".
20 марта.
Все это время прошло - у Станиславского с разбором "Мольера". М. А. измучен.
Станиславский хочет исключить лучшие места: стихотворение, сцену дуэли и т. д. У актеров не удается, а он говорит - давайте, исключим.
М. А. говорит:
- Я не доказываю, что пьеса хорошая, может быть, она плохая. Но зачем же ее брали? Чтобы потом калечить по-своему?
Вчера у нас были Оля с Калужским. М. А. рассказывал нам, как все это происходит в Леонтьевском.
Семнадцатый век старик называет "средним веком", его же - "восемнадцатым". Пересыпает свои речи длинными анекдотами и отступлениями, что-то рассказывает про Стаховича, про французских актеров, доказывает, что люди со шпагами не могут появиться на сцене, то есть нападает на все то, на чем пьеса держится.
Портя какое-нибудь место, уговаривает М. А. "полюбить эти искажения".
А сегодня вздумал пугать М. А. французским послом:
- А что вы сделаете, если посол возьмет и уедет со второго акта?
Вчера Гр. Конский рассказывал про К. С.
Шла репетиция в его оперном театре - "Царская невеста". Один молодой певец страшно боялся Станиславского и все старался держаться за печкой.
Станиславский:
- Это кто там за печкой прячется? Как ваша фамилия?
- ….
- Вы кого играете?
- ….
- Вы должны так держаться на сцене, как будто вы самую главную роль играете. Вы оперу знаете?
- Знаю, Константин Сергеевич.
- Продирижируйте всю! С самого начала!
Актер - в поту - берет палочку и дирижирует. После увертюры, которую он, ко всеобщему удивлению, хорошо провел, - К. С.:
- Убрать его из спектакля!
Или еще:
Телешева приводит к Станиславскому Конского репетировать "Мертвые души". Станиславский:
- Как ваша фамилия?
- Конский, Константин Сергеевич.
- Этого не может быть! Таких фамилий не бывает!
М. А. говорит:
- Представь себе, что на твоих глазах Сергею начинают щипцами уши завивать и уверяют, что это так и надо, что чеховской дочке тоже завивали, и что ты это полюбить должна…
26 марта.
Вчера были на концерте вагнеровском в Большом зале консерватории. Дирижировал Сенкар, пел Рейзен - Вотана, прощание и заклинание огня. Оркестр мал для Вагнера, всего человек восемьдесят. Рейзен - страшная дубина.
Сегодня звонил Жуховицкий и рассказывал, что в одном американском журнале Вельс написал статью о советском театре. Там он пишет примерно так, что советский театр, оставив агитацию, перешел на другие рельсы. Во-первых, появилась советская комедия, верней, фарс, во-вторых, ставят классиков, и, в-третьих, есть Михаил Булгаков. Если бы таких драматургов было несколько, можно было бы сказать, что существует советская драма.
М. А. продиктовал мне девятую картину - набережная Мойки. Концовка - из темной подворотни показываются огоньки - свечки в руках у жандармов, хор поет "Святый Боже…"
Наконец, сегодня М. А. написал отзыв о режиссерском сценарии "Мертвых душ". Про многое: "Это надо исключить!" Но исключит ли Пырьев?
29 марта.
Пронзительный ветер и солнце. Весна чувствуется.
В "Известиях" портрет лорда Идена - хранителя печати английского. Молод и красив.
М. А. безумно смешно показывает, что это такое - хранитель печати, как он ее прячет в карман, как, оглянувшись по сторонам, вынимает, торопливо пришлепывает и тут же прячет.
Проводила М. А. в Театр, посидела напротив в артистическом кафе, пока он получал жалованье, потом проводила его к Станиславскому.
Во время нашего отсутствия принесли конверт из американского посольства. Приглашает нас посол на 23 апреля. Приписка внизу золотообрезного картона: фрак или черный пиджак.
Надо будет заказать М. А. черный костюм, у него нет. Какой уж фрак.
Оля по телефону рассказала, что Мамошин говорил Калужскому: "Ячейка устраивает обсуждение "Мольера". Доложим К. С. мнение парторганизации об этой пьесе, а там уже дело Театра".
- Чтобы в филиале шла?
- В филиале - это своим чередом. Но вообще!..
30 марта.
Сегодня с М. А., зайдя сначала к портному Павлу Ивановичу, пошли в Торгсин. Купили английскую хорошую материю по восемь руб. золотом метр. Приказчик уверял - фрачный материал. Но крахмальных сорочек - даже уж нефрачных - не было. Купили черные туфли, черные шелковые носки.
Сергей с Лоли были на концерте.
- Такая дрянь, такая гадость, ни за что больше не пойду.
- А на чем играли?
- На чем попало.
1 апреля.
Вчера М. А. пригласили в партком, там было обсуждение "Мольера". Мамошин говорил, что надо разобраться, что это за пьеса и почему она так долго не выходит. А также о том, что "мы должны помочь талантливому драматургу Михаилу Афанасьевичу Булгакову делать шаги".
О пьесе говорил: "Она написана неплохо".
Заседание было длинное, сперва с исполнителями, потом их удалили.
5 апреля.
М. А. у Вересаева. Читал две последних картины из "Пушкина" - вчерне.
Кто-то рассказал М. А. (он сам не видел), что в Театре вывешена резолюция парткома, в которой сказано что-то вроде того, что "пьесе грозила опасность превратиться в личную драму Мольера, но ввиду того, что К. С. хочет расширить ее, - ее следует выпустить".
6 апреля.
Вечером был Русланов. М. А. рассказал ему содержание "Пушкина". Говорил, что еще не решил для себя, как назвать пьесу. Русланов советовал - "Пушкин".
Русланов записывает нас на дачный участок в их поселке. Мечты о даче.