Однако это объяснение еще больше распалило Кухарского (еще бы, ведь тогда выходило, что во всем виноват он сам), и он вынес свое суровое решение: Магомаеву в течение года запрещается концертировать по стране, ему разрешено петь только в составе труппы Бакинского театра оперы.
К счастью для певца, его опала продлилась всего лишь девять месяцев. Причем на помощь певцу пришел всемогущий КГБ. В те дни приближался его 50-летний юбилей и на торжественном концерте должны были выступить "сливки" отечественной эстрады. Естественно, без Магомаева обойтись было никак нельзя. Однако когда ему позвонили домой и сообщили о приглашении, он ответил: "С превеликим удовольствием, но Министерство культуры вряд ли разрешит". "Не волнуйтесь, министерство мы возьмем на себя", - прозвучал в телефонной трубке важный баритон. И действительно - проблема была улажена в два счета, и опала Магомаева благополучно завершилась.
В 1969 году Магомаев завоевал две престижные награды в области эстрадной музыки: 1-ю премию на Международном фестивале молодежной песни в Сопоте и "Золотую пластинку" во Франции. В 1971 году режиссер Тофик Исмайлов снял фильм-концерт "Поет Муслим Магомаев", который пользовался большим успехом у зрителей.
Между тем не менее насыщенной была и личная жизнь певца. В первый раз Магомаев женился довольно рано - в 19 лет. От этого брака на свет появилась дочь Марина. Однако столь ранняя женитьба не принесла Магомаеву ничего, кроме дополнительных хлопот, и он развелся.
Наученный горьким опытом, Магомаев затем долгое время не женился, предпочитая гражданский брак официальному (одна из его гражданских жен сегодня живет в Америке).
М. Магомаев вспоминает: "Когда я не был женат, у меня были женщины, причем подолгу, но это все равно было не то. Практически вся моя юность и молодость прошли в гостиницах.
Ну, а гостиница - это, естественно, проходной двор. Кого внизу не увидишь, а обычно всегда очень много было и бакинцев, и просто тех, кто узнавал, ну и, естественно, это все кончалось хождением по ресторанам, застольем в номерах и так далее..."
Холостая жизнь Магомаева длилась несколько лет, пока наконец он не встретил женщину, которая стала его второй официальной женой. Это была известная оперная певица из Большого театра Тамара Синявская.
Т. Синявская родилась 6 июля 1943 года в Москве в рабочей семье. В шестилетнем возрасте она поступила в группу балета Ансамбля песни и пляски, которым руководил В. С. Локтев (ансамбль располагался во Дворце пионеров на улице Стопани, а Тамара жила неподалеку - на улице Мархлевского). В 1953 году перешла в хор ансамбля. Поступив в музыкальное училище при Московской консерватории по классу пения, Синявская перешла в "засценный" хор Малого театра, чтобы хоть как-то поддержать маму, которая одна содержала семью (мама получала 30 рублей в месяц, Тамаре платили 28 рублей стипендии в училище и чуть больше в театре).
В 1963 году Синявская была принята в стажерскую группу Большого театра, а еще через год стала его солисткой. В середине 60-х она закончила Государственный институт театрального искусства по классу пения. В 1968 году ей была присуждена первая премия Международного конкурса певцов в Софии, через год - "Гран-при" Международного конкурса вокалистов в Вервье (Бельгия), в 1970 году - первая премия четвертого Международного конкурса имени П. И. Чайковского в Москве. Стоит отметить, что в репертуаре Синявской были не только классические произведения, но и песни советских композиторов, русские народные песни.
М. Магомаев вспоминает: "Я помню, когда увидел ее первый раз. По телевизору увидел. Мы с друзьями сидели на вечеринке, и как только я ее увидел, сразу всем присутствующим сказал: вот настоящее меццо-сопрано! Я вообще-то не большой поклонник женского голоса. Потому что женщина, когда забирается на высокие ноты, очень редко может вытянуть. Чаще получается эффект "наступили на мозоль". И нужно очень хорошо петь и владеть школой, чтобы крайние верхние ноты не раздражали слушателя. А у Тамары все очень красиво звучало, поэтому я ее сразу запомнил..."
После этого творческая судьба несколько раз сводила Магомаева и Синявскую вместе на разного рода концертных площадках, однако близко познакомиться им не удалось. Так продолжалось до 3 октября 1972 года, когда Синявская в составе группы артистов Большого театра (среди них были Евгений Нестеренко, Нина Фомина, Евгений Райков, Кирилл Кондрашин) приехала на декаду русского искусства в Баку.
Т. Синявская вспоминает: "В филармонии имени деда Муслима, великого азербайджанского композитора Муслима Магомаева, нас подвели друг к другу - это были, по-моему, Роберт Рождественский с супругой. Он мне протянул руку и очень застенчиво так, потупив взор, сказал: "Муслим". Мне стало очень смешно, потому что мы уже как бы были знакомы. Его знали все, и не просто знали, а поклонялись, любили..."
После бакинской встречи Магомаев с Синявской встречались несколько раз в Москве, однако до любовного романа дело тогда так и не дошло - в отличие от Магомаева, Синявская тогда была замужем. Однако, когда в середине января 1973 года Синявская отправилась на стажировку в миланский театр "Ла Скала", Магомаев стал регулярно звонить ей по телефону. При этом, как вспоминает сама Т. Синявская, Магомаев очень своеобразно объяснялся ей в любви: ставил на проигрыватель пластинку с подходящей к моменту мелодией. Она отвечала ему тем же: находила в своей фонотеке другую пластинку и тоже ставила на проигрыватель.
Между тем стажировка Синявской продолжалась более полутора лет. За это время она успела развестись со своим мужем и к приезду в Москву была уже свободна. Однако официально оформлять свои отношения с Магомаевым она не торопилась. Так продолжалось до тех пор, пока их общий знакомый не выдержал, взял их паспорта и отнес в загс. 23 ноября 1974 года они расписались. В тот же день в одном из столичных ресторанов состоялась свадьба на сто персон. Кроме этого, еще человек триста, прослышав об этом событии, собрались возле ресторана и дружно скандировали, чтобы Магомаев исполнил их любимые песни. В такой день певец не смог отказать страждущим и в течение получаса пел на бис в раскрытом окне ресторана. Затем месяца три ходил с бронхитом.
После шумного гуляния в Москве молодые отправились в свадебное путешествие на родину жениха - в Баку. Синявскую приняли там как "гялин" - невестку всего Азербайджана. Сам первый секретарь ЦК КП республики Гейдар Алиев устроил молодоженам по этому случаю торжественный прием на своей даче.
Между тем первые несколько лет супружеской жизни Магомаева и Синявской не были безоблачными. Две сильные, к тому же творческие личности никак не могли поделить между собою семейный пьедестал. Из-за этого между ними все чаще возникали ссоры, некоторые из которых приводили к временной разлуке - в таких случаях Магомаев брал билет на самолет и улетал в Баку. Однако эти отъезды довольно быстро заканчивались воссоединением сторон, при этом первым шаг к примирению делал Магомаев. Очень часто эти примирения, учитывая широкую восточную натуру Магомаева, обставлялись им весьма торжественно и пышно.
Т. Синявская вспоминает: "Был случай, когда Муслим, возвращаясь из какой-то поездки, завернул ко мне на гастроли в Казань. Я пела Любашу в "Царской невесте", и в антракте, когда я вышла на поклон, мне поднесли от него огромный букет - меня за ним не было видно. Там было сто пятьдесят четыре гвоздики! Весь зал ахнул. И, конечно, когда он появился в ложе, зрителям было не до оперы..."
Что касается творческой жизни Магомаева в те годы, то в 1975 году он стал художественным руководителем Азербайджанского государственного эстрадно-симфонического оркестра. А еще через три года принял решение после длительного перерыва вернуться на оперную сцену. Всего в концертном репертуаре Магомаева насчитывается более 600 произведений, среди которых арии из опер: "Свадьба Фигаро", "Волшебная флейта", "Риголетто", "Севильский цирюльник", "Отелло", "Паяцы", "Фауст", "Евгений Онегин" и др.; романсы П. И. Чайковского, С. В. Рахманинова.
В то же время Магомаев не забывал и об эстраде. Он продолжал исполнять песни советских композиторов, сам сочинил более 20 песен. Написал даже музыку к нескольким фильмам: "Я знаю твое лицо", "Только нарисованные цветы боятся дождя" и др. Огромную популярность среди слушателей приобрела работа Магомаева в мультипликационном фильме "По следам бременских музыкантов", где певец исполнил большинство вокальных партий.
В 70-е годы популярность Магомаева у слушателей по-прежнему была высокой. Причем его одинаково горячо любили и простые слушатели, и высокие государственные деятели. Сам Л. Брежнев неоднократно признавался, что у него только два любимых певца - Муслим Магомаев и Людмила Зыкина. На почве этой любви Магомаеву в конце 70-х пришлось несколько раз выступать перед членами Политбюро на "дачных" концертах. Особым успехом у партийной публики пользовалась песня "Вдоль по Питерской...". Когда министерство культуры Франции обратилось к советскому министру Екатерине Фурцевой отпустить к ним на два года Магомаева, та ответила: "Два года - слишком много. У нас Магомаева все любят..."
Между тем, как вспоминает сам М. Магомаев, даже в зените своей славы он не был, что называется, пробивным человеком. Никогда не мог завязать нужные знакомства, терялся, когда надо было что-то выпросить у властей предержащих для себя или своих близких. Певец вспоминает: "Давным-давно, когда мы были еще молодыми, Иосиф Кобзон выговаривал мне: что ты сидишь, у тебя нет никаких знакомств, давай, говорит, я тебе покажу, как надо жить. Я согласился. Мы сели в машину часов в 10 утра. Господи, куда он меня только не возил! В какие-то аптеки, какие-то гастрономы. Потом мы попали в Министерство внутренних дел, к каким-то начальникам. К концу дня я валился с ног. Говорю: не нужна мне такая жизнь, лучше я пойду напьюсь. А он мне: надо всегда иметь нужный круг знакомств, чтобы вовремя воспользоваться их услугами.
Но не могу я так, может, это во мне восточная леность..."
Между тем, несмотря на свою леность, Магомаев к началу 80-х успел получить несколько высоких званий: народного артиста Чечено-Ингушской АССР, народного артиста Азербайджанской ССР, а затем и народного артиста СССР. Он даже какое-то время побыл депутатом Верховного Совета Азербайджана. Как вспоминает певец: "Алиев был моим единственным покровителем, которого я - честно могу сказать - не очень-то беспокоил просьбами личного характера. Больше я ему надоедал с другими людьми. Поэтому он меня и сделал депутатом. Сказал: "Ты и так постоянно для кого-то что-нибудь просишь, так будь депутатом, будешь приходить ко мне на законных основаниях". Ну, депутат из меня очень плохой получился. На сессиях я никогда не сидел, приходил только отметиться, послушать вступительную речь Алиева и уйти тихонечко..."
В 1983 году состоялся дебют Магомаева как драматического актера - в фильме режиссера Эльдара Кулиева "Низами" он сыграл главную роль - великого азербайджанского поэта и философа XII - XIII столетий Низами.
Магомаев и Синявская живут в Москве в самом центре города - в Леонтьевском переулке (бывшая улица Станиславского). Они по-прежнему в прекрасной творческой форме и иногда, пускай не так часто, как раньше, радуют слушателей своим вокалом. К примеру, весной 1997 года Магомаев побывал с гастролями в Омске, Екатеринбурге. На концертах звучали песни прошлых лет, и публика была в восторге.
Из интервью М. Магомаева: "Из новой музыки мне почти ничего не нравится. Я консервативный в музыке, воспитывался на классической музыке: Бахе, Моцарте, опере. Хотя в свое время увлекался модными течениями - тогда модными - один из первых пел твисты и шейки. Но я все-таки поклонник классики и джаза...
Сегодня я пою живьем, а оркестр звучит на фонограмме. Фонограммы я пишу сам, дома. У меня дома и семплеры, и орган - вся компьютерная техника.
В коммерческих клубах я не пою, потому что мне не нравится петь, когда кушают. Раньше все работали на днях рождения генсеков, при шуме и жующих ртах, и это не было позорным. Все пели как миленькие и почитали это за честь. Я же не работаю в клубах потому, что мой репертуар и мое пение не для ночных клубов. И потом, я не ночной человек, не люблю тусовки...
Я не люблю романы. Я себя много раз заставлял читать, например, "Двенадцать стульев". Я не понимаю этого юмора. Мне не смешно. Хотя я знаю, что люди просто заливаются смехом. Мне не смешно, такой у меня склад. Я очень люблю читать фантастику. Мне нравится то, что не связано с Землей, с нашей реальной жизнью, все, что творится там, где не изведано, то, что под землей, под океаном, на небе, на других планетах...
Нищим на улице я, конечно, подаю. Меньше тысячи не получается. У меня мелких не бывает. Но если я вижу, что это просто бич или на водку явно не хватает, я ему не дам. У меня однажды был случай, который меня вывел из себя. В те годы, когда 500 рублей были огромными деньгами, я дал их какой-то нищей старушке. Она так на эту бумажку посмотрела, потом сунула ее в мешок, как будто это рубль. И мне открылся этот мешок, полный денег...
Когда мой водитель начинает мне говорить, что, знаете, трамблер полетел, надо пойти и вот такую запчасть купить, и называет ее, и объясняет мне, куда вставить. Я говорю, я же не рассказываю, как надо партитуру оркестровую писать. Что вы мне рассказываете, как в машине и чего. Я понятия не имею. Вот вам деньги, пойдите и возьмите, что надо. Я не хочу свой мозг засорять информацией, как машина устроена, где у нее что стоит. Хотя есть люди, которые очень любят в ней покопаться. Мой мозг не воспринимает этого, не хочет воспринимать. Мне надо сохранять свои клеточки для музыки, для партитур, нам надо очень много текста в голове держать, надо запоминать много песен, надо играть на рояле, надо фонограммы писать оркестровые на компьютере. Поэтому заниматься машиной у меня нет никакой возможности...
Отдых я не люблю. То есть я люблю приехать, например, в Серебряный бор, часа четыре там провести, подышать, посидеть на воздухе, когда хорошая погода, погулять и уехать. А вот оставаться там подолгу я не могу. Мне нужно домой, к компьютерам, к музыкальным игрушкам. Я должен чем-то заниматься, а там я бездельничаю...
У нас с Тамарой нормальные человеческие отношения. Мы часто ругаемся и кусаемся. Я вообще не понимаю семей, где не бывает ссор. Я вспыльчивый человек, она тоже. Но отходим быстро. Вообще мы уважаем друг друга...
За мной все гоняется фирма "Овация", которая "звездочки" раздает: спойте, мол, один концерт в зале "Россия" - и звезда с вашим именем появится на тротуаре. Странным образом нынче люди "звезды" зарабатывают. Я свою "звезду" долгими годами творчества заслужил. Обойдусь и без того, чтобы мое имя топтали ногами..."
P. S. В 1997 году две малые планеты Солнечной системы были названы именами Муслима Магомаева и Тамары Синявской. На вручении свидетельств о присуждении планетам своих имен Магомаев пошутил: "На своей планете клочка земли не имеем, а в космосе аж две планеты, хоть и малые. Скажите только, как туда добраться".
Дочь М. Магомаева от первого брака - Марина - в детстве подавала большие надежды как музыкант - играла на пианино. По словам отца, он бы сумел уговорить ее стать музыкантом, но мать избрала для дочери совсем другую профессию - картографию. Сегодня она работает в одной из коммерческих фирм.
Семен МОРОЗОВ
С. Морозов родился 27 июня 1946 года в Москве. Его детство и юность прошли в старом московском дворе, которых в наши дни практически не сохранилось. Такие дворы несли в себе особенную ауру, это было государство в государстве со своими собственными законами, традициями, порядками. Дети, росшие в них, дороже всего ценили дружбу, когда одна конфета или булочка делилась на всех. Самым страшным грехом считалось стукачество, и кого уличали в этом грехе, воспитывали жестоко - кулаками и молчаливым презрением.
Признанными лидерами двора обычно становились ребята сильные по духу и по мощи своих кулаков. Морозов к ним не принадлежал, хотя по части поведения причислял себя к гордому племени дворовой шпаны. Про таких обычно посторонние родители говорят "испорченный ребенок" и строго-настрого запрещают собственным детям с ними водиться. Но родительские внушения не всегда срабатывали, и вскоре очередное дитя попадало под влияние "испорченного ребенка" и вкушало все прелести хулиганской вольницы. Ни к чему хорошему это не приводило, и вот уже очередная возмущенная мама приходила в квартиру Морозовых и горько жаловалась главе семьи на шалости его чада. Отец после этого был с сыном немногословен - брал ремень и вваливал по первое число.
Между тем, кроме отца, Семену доставалось "на орехи" и от своих сверстников. Например, был во дворе один мальчишка, который, будучи сильнее, постоянно его колотил. Так продолжалось какое-то время, пока Семену это не надоело. Вскоре он записался в секцию бокса и через пару месяцев сумел дать достойный отпор своему обидчику. А еще через несколько месяцев Морозов отправлял в нокаут противников, правда, уже на ринге, во время юношеских соревнований. Морозов на них стал чемпионом.
В кино Морозов пришел в 11-летнем возрасте, а точнее сказать, оно пришло за ним само. Было это в обычный будний день, когда Морозов вместе со своими друзьями играл в "ножички". Когда игра была в самом разгаре, во двор пришла незнакомая женщина и спросила у ребят: "Кто хочет сниматься в кино?" Реакция пацанов была понятно какая - все с поднятыми руками бросились к ней. И только один мальчишка остался стоять на месте - Морозов. Незнакомку это крайне удивило, и она спросила: "А ты, мальчик, не хочешь сниматься в кино?" Морозов ответил: "Хочу", но с места не сдвинулся. В итоге из всех мальчишек их двора только его утвердили на роль Вальки в картине Владимира Скуйбина "На графских развалинах". Фильм, поставленный по приключенческой повести А. Гайдара, имел колоссальный успех у детворы, и Морозов в мгновение ока превратился в дворовую достопримечательность.
Свою следующую роль в кино Морозов сыграл два года спустя - в фильме Федора Филиппова "Хлеб и розы". А затем на его пути повстречался Ролан Быков, который в 1961 году задумал снять свою первую режиссерскую работу - комедию "Семь нянек".
Стоит отметить, что их путь навстречу друг другу был извилист и тернист. Первоначально Быков в роли трудного подростка Афанасия Полосухина предполагал снимать... себя. Однако эта затея с треском провалилась (никакой грим не смог сотворить из 32-летнего Быкова подростка), и режиссер бросился на поиски кандидата. В итоге он просмотрел более двух тысяч мальчишек 13-14 лет, но достойного этой роли так и не нашел. И тогда на помощь пришла актерская картотека "Мосфильма", в которой вот уже четыре года лежала карточка Семена Морозова. На его кандидатуре Быков и остановился.