Постановление ЦК об организации борьбы в тылу германских войск было принято 18 июля 1941 года, но уже 5 июля 1941 года приказом по НКВД СССР образуется Особая группа при наркоме во главе с Судоплатовым. Заместителями Судоплатова были назначены такие чекистские "зубры", как Серебрянский, Маклярский, Дроздов, Мордвинов, Гудимович, Орлов.
3 октября 1941 года Особая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й отдел НКВД при сохранении непосредственного подчинения Берии. Наконец, 18 января 1942 года 2-й отдел был развернут в 4-е управление НКВД с расширением задач и полномочий.
Летом 1941 года была сформирована отборная 25-тысячная (!) Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, эта подлинная кузница партизанских кадров для спецотрядов и спецгрупп, с которой связаны имена Медведева, Ваупшасова, Стехова, Прокопюка, Кузнецова.
Бюрократы в погонах из Генштаба и наркомата обороны провалили начало "большой" войны. Теперь они так же проваливали войну партизанскую. Шёл январь 1942 года, а Генеральный штаб "полным ходом" еще формировал ЦШПД.
Подчинённый же наркома Берии, капитан ГБ Дмитрий Медведев, будущий Герой Советского Союза, за это время успел сформировать спецотряд "Митя", 4 сентября 1941 года уйти в Брянские леса, провести там и в Белоруссии ряд операций, 12 января 1942 года вернуться в Москву, 17 февраля получить свой первый орден Ленина и начать готовиться к новой выброске уже под Ровно.
Но все фронтовые победы Лаврентия Берии на войсковых фронтах и фронтах "специальных" не то чтобы меркнут, но отходят на второй план по сравнению с тем, что сделал член ГКО Л. П. Берия для организации того военного тыла, лозунгом которого были слова: "Тыл - фронту".
ДА, ГЛАВНОЙ линией судьбы Берии в войне стала его работа в Государственном Комитете Обороны. И чтобы дать ей общую оценку, я воспользуюсь для начала сведениями из сборника документов "Лаврентий Берия. 1953", изданного Международным фондом "Демократия". Это - самый надёжный способ лишить ненавистников Берии возможности что-либо возразить, ибо вот что признают за Лаврентием Павловичем сами "демократы":
"Постановлением ГКО от 4 февраля 1942 г. о распределении обязанностей между его (ГКО. - С.К.) членами Берии был поручен контроль за выполнением решений по производству самолетов и моторов, вопросами формирования ВВС, кроме того, в дальнейшем (не в дальнейшем, а уже до этого! - С.К.) на Берию был возложен контроль за выполнением решений о производстве вооружения, миномётов, боеприпасов, танков, а также наблюдение за работой трех наркоматов: нефтяной, угольной промышленности и путей сообщения.
В 1944 году Сталин назначает Берию заместителем председателя ГКО и председателем Оперативного бюро ГКО, рассматривавшего все текущие вопросы".
Кое о чем в этой справке не упомянуто, да и хронологически здесь охвачен период лишь с начала 1942 года (а ведь был же и год 1941-й!), однако в целом справка "демократов" отражает военную нагрузку Лаврентия Павловича верно.
При этом нередко бывало и так, что обязанности тех, кто "проваливался", Сталин перекладывал на Берию. Как известно, на человека грузят столько, сколько он снесёт. А Берия нёс столько, сколько на него грузили.
Вот на него и грузили.
С самого начала войны!
Нередко утверждают, что производство вооружений и боеприпасов курировал Николай Вознесенский, зампред Совмина, пред Госплана, в 1950 году расстрелянный как один из важнейших фигурантов по "делу Госплана" (в Госплане обнаружилась пропажа более сотни важнейших секретных документов) и "ленинградскому делу".
Анастас Микоян в своих позднейших "мемуарах" 70-х годов, увидевших свет уже в "перестроечные" годы, описывая историю учреждения ГКО и немало привирая и перевирая, утверждал:
"Вознесенский попросил дать ему руководство производством вооружения и боеприпасов, что. было принято. Руководство по производству танков было возложено на Молотова, а авиационная промышленность и вообще дела авиации - на Маленкова. За Берия была оставлена охрана порядка внутри страны и борьба с дезертирством."
Что тут скажешь - всем дела по плечу нашлись, и какие дела!
Ну, а Берия?
Да на что этот бывший муссаватистский контрразведчик и будущий империалистический шпион годен? Разве что доверить ему в трудное для России время шпану по подворотням ловить, да дезертиров по лесам вылавливать.
Это всё - в изложении Микояна.
В действительности же с самого начала войны наркомат вооружений по линии ГКО подчинили Берии, и даже клевещущий, по сути, на Берию бывший замнаркома Новиков признаёт, что "отвечал он за нас перед Сталиным лично".
Новиков вспоминает, что в конце июля 1941 года у него вышел резкий спор с Берией относительно того, может ли выйти Ижевский завод на выпуск пяти тысяч винтовок через три месяца. Новиков настоял на записи срока в семь месяцев.
Однако уже в ноябре 1941 года ижевцы изготавливали четыре тысячи, а к концу лета 1942 года - двенадцать тысяч винтовок в сутки! И Новиков хвалился приехавшему в Ижевск Ворошилову, что "винтовки текут у нас круглые сутки из недели в неделю, из месяца в месяц". Судя по этому, на уровень пяти тысяч Ижевск вышел к концу 1941 года, то есть - менее чем через пять месяцев.
Как член ГКО Берия отвечал за контроль за производством чуть ли не всех видов вооружений, в том числе - миномётов. Этот вид оружия до войны не всеми военными оценивался по достоинству, несмотря на очевидную боевую эффективность и простоту, хотя Сталин, к слову, на совещании при ЦК ВКП(б) 14–17 апреля 1940 года по итогам войны с белофиннами рекомендовал обратить внимание на миномёты в следующих выражениях:
"Почему миномётов нет? Это не новое дело. В эпоху империалистической войны в 1915 году немцы спасались от западных и восточных войск - наших и французских, главным образом минами.
Людей мало - мин много. Двадцать четыре года прошло, почему у нас нет до сих пор миномётов? Ни ответа, ни привета".
Теперь миномёты нужны были в неограниченном, так сказать, количестве.
Как, впрочем, и всё остальное.
И 5 сентября 1941 года Берия создаёт в НКВД новый, 7-й специальный отдел НКВД СССР по чекистскому обслуживанию миномётного вооружения, который просуществовал до 14 ноября 1942 года во главе с И.М. Ткаченко.
Вернёмся к цитированной выше "демократической" "объективке" на Берию, где утверждается, что лишь после Постановления ГКО от 4 февраля 1942 года и даже позднее Берии, кроме прочих многочисленных заданий, "был поручен контроль за выполнением решений о производстве вооружения, миномётов, боеприпасов.".
В действительности же, как мы знаем, эти (хотя не только эти!) поручения от Сталина Берия имел задолго до помянутого Постановления, с первого же военного месяца.
Одна эпопея с миномётами чего стоит!
Думаю, что и в этом - в кураторстве Берии отыскивается причина того, что, несмотря на все потери промышленного потенциала, выпуск миномётов промышленностью за 1941 год вырос по сравнению с мирным 1940 годом в 4,34 раза - с 38 тысяч до 165,1 тысячи!
Это и был стиль Берии, выраженный наиболее кратко и убедительно - в цифрах.
Но Берия курировал и производство боеприпасов, и авиационное производство, хотя официально за него отвечал Маленков. Последний организационной хваткой обладал, однако - не бериевской кондиции. Поэтому Маленкова нередко подстраховывал Берия.
Причём кое-что о качестве "кураторства" Маленкова говорит тот факт, что уже после войны возникло неприглядное "авиационное дело". Суть его была в том, что нарком Шахурин сдавал ВВС дефектные самолёты, а командующий ВВС Новиков их принимал, а потом лётчики на фронте гибли не в боях, а из-за срыва в полёте обшивки.
Берия отвечал и за танки. А насчёт того, как это вышло, есть компетентное свидетельство Бориса Глебовича Музрукова, выдающегося организатора промышленности, дважды Героя Социалистического Труда. Свою первую Звезду он получил 20 января 1943 года как директор "Уралмаша" за производство танков, а вторую - 29 октября 1949 года как директор комбината № 817 - за первый наш плутоний для первой атомной бомбы РДС-1. Привлёк его к "атомным" делам именно Берия, знавший Музрукова с войны по "танковой" линии.
С июня 1955 по март 1974 года Борис Глебович был директором крупнейшего центра разработки ядерного оружия в "Арзамасе-16" (КБ-11, позднее - Всесоюзный НИИ экспериментальной физики).
Много позднее Музруков доверительно рассказывал "атомным" коллегам:
"Первое время танковую промышленность курировал Молотов.
Было худо. У авиационников (их ведь фактически "вёл" Берия. - С.К.) есть и энергия, и топливо, и сырьё, а у танкистов - бедно-бедно.
Мы - попросили Малышева (нарком танковой промышленности. - С.К .), чтобы он попросил Сталина сменить нам шефа, и он сменил. Назначил шефом танковой промышленности. Берия. Стало, конечно, лучше с сырьём, энергией, топливом, продовольствием.".
В 1965 году на вопрос о военных впечатлениях от Берии Борис Глебович ответил:
"Что можно сказать о человеке, который много выше тебя и с которым у тебя отношения - четкое и суровое подчинение? Личных впечатлений нет, что касается дела, то в той степени, которая требовалась для курирования, компетентность была. Он жестко "разносил", но и помогал. Не знаю времени, когда бы он спал или отсутствовал, в любое время дня и ночи звони, и всегда он на месте".
Спрашивается, а когда же он, пардон, "по бабам" гулял?
Я уже говорил, что партийные бюрократы от культуры рекомендовали вырезать бритвой из 5-го тома Большой Советской Энциклопедии статью о Лаврентии Павловиче. Но слишком много сделал за свою жизнь Лаврентий Берия для России, чтобы вот так - взмахом бритвы - убрать его если не из официальной истории, то из всех томов БСЭ, изданных до 26 июня 1953 года - дня его ареста.
Поэтому в томе 12-м БСЭ, подписанном в печать 28 мая 1952 года, на странице 318-й в статье "Государственный Комитет Обороны" и после 26 июня 1953 года можно было, взяв 12-й том в любой библиотеке Союза, прочесть:
"Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 отмечены особые заслуги членов ГОКО в усилении производства вооружения и боеприпасов и снабжения армии в трудных условиях военного времени: в области производства танков - заместителя председателя ГОКО В.М. Молотова; в области производства вооружения и боеприпасов - члена ГОКО Л. П. Берия; в области производства самолетов и моторов к ним - члена ГОКО Г.М. Маленкова; в области постановки дела снабжения Советской Армии продовольствием, горючим и вещевым довольствием - члена ГОКО А.И. Микояна. Этим указом им присвоены звания Героев Социалистического Труда".
Обращу внимание читателя на то, что якобы "любимец Сталина" Николай Вознесенский, которому его "демократические" приверженцы создают имидж "организатора военной экономики", не получил Геройской Звезды ни тогда - в 1943 году, ни позже.
Любопытный ведь факт, не так ли?
Что же до остальных награждённых, то их вклад в дело организации
Победы вне сомнений заслуживал тех наград, которые они получили. Однако Молотов и Маленков заработали свои Золотые Звёзды всё же не совсем тем, за что их Сталин официально наградил.
Микоян был награждён именно за то, что он реально и делал.
Берия же Звезду Героя получил лишь за вооружения и боеприпасы, хотя Лаврентию Павловичу то и дело приходилось подстраховывать официального "авиатора" Маленкова, а "танкиста" Молотова и вовсе заменить.
А ведь Берия курировал ещё и "нефтяной", "угольный" и "железнодорожный" наркоматы!
Собственно, не было, если разобраться, ни одного крупного, государственного уровня, дела во время войны, к которому так или иначе не имел отношения Берия.
Весной 1942 года создаётся труднейшее положение на железных дорогах - в освобождённых районах нет путей, инфраструктуры станций, а в тыловых - "пробки". 13 марта 1942 года создаётся особая группа ГКО, на которую возлагается вся ответственность за перевозки по железным дорогам. Состав группы: Каганович, Берия, Маленков, несколько сотрудников Наркомата путей сообщения и несколько работников ВОСО - службы военных сообщений.
Оперативная, "техническая" сторона дела - на последних, а ответственность на ком?
23 августа 1943 года образован Комитет при СНК СССР по восстановлению хозяйства в районах, освобождённых от немецкой оккупации, под председательством Маленкова. Члены: Берия, Микоян, Вознесенский и
Андреев. Тогда перечень фамилий шёл не строго в алфавитом порядке, а по очерёдности ответственности. Зная это, читатель может понять сам - кто был кем и в этом Комитете.
И всё это - не взамен, а в дополнение к уже на Берию взваленному!
С 1944 года Берия, наряду с Молотовым, стал заместителем Председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина. В ГКО тогда была сосредоточена вся полнота государственной власти - это ведь был чрезвычайный орган военного времени. Реально это означало, что Берия становится вторым человеком в государстве после Сталина. Молотов и в начале войны больше был занят не оперативными, а внешнеполитическими делами, а уж во второй половине войны - тем более.
Известный составитель биографических словарей Константин Залесский утверждает, правда, в справочнике "Кто есть кто в истории СССР. 1953–1991", что вторым-де после Сталина был Молотов, но в этом утверждении столько же правды, сколько в приводимых Залесским же словах Хрущёва о якобы пьянстве Берии на ужинах у Сталина.
Во-первых, напиваться на ужинах у Сталина мог лишь непроходимый глупец, совсем не знающий Сталина. На этих ужинах не напивался даже Хрущёв.
Во-вторых, у Берии были с молодости больные почки, и уже поэтому он пил мало.
В-третьих же, Берия так или иначе к злоупотреблению спиртным расположен не был - не тот тип натуры.
ЕСТЬ такое понятие - "гамбургский счёт". Свою историю оно ведёт от абсолютно закрытых чемпионатов мира по борьбе, которые периодически устраивали в начале XX века цирковые борцы, сняв для этого цирк в Гамбурге.
Антрепренёры борцов выстраивали их рейтинги так, как это было выгодно для цирковой коммерции, поэтому нередко сильнейшего заставляли проигрывать слабейшему. А мастерам ковра хотелось знать и подлинную силу каждого. Вот они и боролись в пустом цирке - без дураков. И у профессионалов ценился лишь "гамбургский" чемпион.
Так вот, если выстраивать "гамбургский рейтинг" персональных заслуг в Великой Отечественной войне, то абсолютный "чемпион" очевиден - это Иосиф Сталин.
Но вторую ступеньку надо отдать Лаврентию Берии!
Глава 5. 1945–1953. Россия делает сама: решение Атомной и Ракетной проблем
16 ИЮЛЯ 1945 года в Аламогордо, пустынной местности американского штата Нью-Мексико, взорвалась первая в мире атомная бомба. Пока это был лишь испытательный взрыв, об успехе которого тогда знал лишь ограниченный круг людей в США, в Англии ив. СССР - благодаря внешней разведке.
А в августе 1945 года, за два дня до начала наступления Советской Армии в Маньчжурии, по приказу президента США Трумэна и без консультации с Советским Союзом началась атомная бомбардировка густонаселенных городов Японии.
6 августа 1945 года атомная бомба была сброшена на Хиросиму, 8 августа - на Нагасаки.
Так Америка публично продемонстрировала всему миру, что она обрела атомную монополию. И почти сразу же начался как дипломатический, так и публичный атомный шантаж Советского Союза.
Вот лишь один из сотен примеров. В 1947 году профессор Техасского университета Р. Монтгомери писал: "В течение 24 часов мы можем уничтожить 75 миллионов русских, не потеряв и ста человек. Если надо уничтожить русских, то давайте сделаем это сейчас, не будем ждать три года".
Военный министр США Генри Стимсон не стеснялся заявлять, что теперь
Америка может вести переговоры с Россией, "демонстративно потрясая" атомной бомбой. В мировой политике Америки началась эра "атомной дипломатии", что в отношении СССР означало, как я уже сказал, атомный шантаж.
Вопрос ликвидации атомной монополии США и создания собственного ядерного оружия стал для СССР вопросом жизни и смерти - буквально!
О том, что в Англии и в США ведутся атомные работы, советское руководство знало по крайней мере с осени 1941 года, однако тогда было не до того. Но уже 28 сентября 1942 года было принято распоряжение ГКО № 2352сс "Об организации работ по урану".
11 февраля 1943 года было принято очередное распоряжение ГКО № ГОКО-2872сс, начинавшееся и заканчивавшееся так:
"В целях более успешного развития работ по урану:
I. Возложить на тт. Первухина М.Г. (тогда - зампред СНК СССР и нарком химической промышленности. - С.К.) и Кафтанова С.В. (председатель Комитета по делам высшей школы при СНК СССР и уполномоченный ГКО по науке. - С.К.) обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь спецлаборатории атомного ядра Академии наук СССР.
Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В.<.>
II. Обязать руководителя спецлаборатории атомного ядра (Лаборатории № 2 Академии наук СССР. - С.К.) проф. Курчатова И.В. провести к 1 июля 1943 г. необходимые исследования и представить Государственному комитету обороны к 5 июля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива."
А первым куратором атомных работ от Политбюро был назначен неудачливый "танкист" Молотов. При всём моём искреннем и немалом уважении к Вячеславу Михайловичу, должен, забегая вперёд, сказать, что "атомщиком" он оказался не более удачливым, чем "танкистом".
Я НЕ ПИШУ историю Атомного проекта СССР, хотя полноценной такой истории пока не существует и заняться ею стоило бы. Так или иначе, эта тема давно на общественном слуху, и на многих коллизиях начала наших масштабных работ по урану я остановлюсь кратко - в том объёме, который нужен для этой книги.
Так, сообщу, что кураторство Молотова начинающемуся Атомному проекту пошло не впрок, и 19 мая 1944 года Первухин направил Сталину письмо, где предлагал:
".Создать при ГОКО Совет по урану для повседневного
контроля и помощи в проведении работ по урану, примерно в таком составе: 1) т. Берия Л.П. (председатель совета), 2) т. Молотов В.М., 3) т. Первухин М.Г. (заместитель председателя), 4) академик Курчатов И В. ".
Собственно, с этого момента переход руководства атомными работами в СССР к Берии был предрешён, причём без каких-либо инициатив со стороны самого Берии.
В тот момент из всех, имеющих отношение "к урану", Первухин был наиболее "статусным" лицом, кроме Молотова, естественно. Вот Первухин и решился на верный шаг - формально не идя против Молотова, предложить Сталину в кураторы Атомной проблемы того, кто мог стать для неё подлинным "мотором". А Сталин редко отвергал разумные предложения.
Значение же Берии для нашего Атомного проекта можно уложить в шесть слов: "Без Берии бомбы не было бы".
Во всяком случае - в те сроки, в которые мы её сделали.
А сроки тогда.
Сроки тогда определяли: быть великой России и далее, или - не быть.