Фирма Серуша действовала следующим образом. Она закупала вычислительную технику в разных странах мира (у Серуша было еще 14 дочерних компаний в разных частях света, открытых, естественно, на деньги КГБ), после чего доставляла ее в ФРГ. Оттуда эта техника, снабженная поддельными фрахтовыми документами и накладными, переправлялась сначала в ГДР, а затем в СССР. Фирма Серуша извлекала баснословные прибыли из этого бизнеса, и эти деньги шли на разные цели: одна часть покрывала расходы ПГУ, другая шла непосредственно самому Серушу и его людям.
На деньги, вырученные на этих операциях, Серуш приобрел себе жилплощадь и на своей второй родине - в СССР. Он купил квартиру на Фестивальной улице у Речного вокзала, а также выкупил у знаменитой певицы Людмилы Зыкиной дачу в Опалихе, на 26-м километре Волоколамского шоссе. Именно там чаще всего он и будет встречаться с Высоцким, когда их пути будут пересекаться в Союзе.
Но вернемся к событиям весны 1974 года.
29 апреля Высоцкий и Влади выезжают на "железном коне" в Париж. Во время этого вояжа Высоцкий познакомился сразу с двумя своими соотечественниками: артистом балета Михаилом Барышниковым, который в те дни находился с гастролями в Париже, и художником Михаилом Шемякиным, выдворенным в 1971-м из СССР, который до этого проживал в Ленинграде. Отметим, что всего через полтора месяца Барышников тоже станет отщепенцем - сбежит на Запад. Однако это не станет для Высоцкого поводом прекратить с ним общение, когда он будет приезжать за границу. И советские власти ни словом не упрекнут в этом барда, хотя всем остальным советским гражданам общаться с отщепенцами было категорически запрещено под угрозой суровых санкций.
Вспоминает М. Шемякин: "Я прослушал несколько песен Высоцкого - и меня прежде всего потрясла "Охота на волков". Одной этой песни было достаточно для меня, чтобы понять: Володя - гений! Все, баста! В этой песне было сочетание всего. Как говорят художники: есть композиция, рисунок, ритм, цвет - перед тобой шедевр. Тоже самое было в этой песне - ни единой фальшивой интонации…".
Мы прекрасно помним эту песню 1968 года. Помним мы и строчку из нее: "Обложили меня, обложили, но остались ни с чем егеря". Действительно, "егеря", мечтавшие "сожрать" Высоцкого, ничего не могли с ним поделать ввиду мощной крыши над его головой, воздвигнутой его покровителями в советских верхах. Он мог себе позволить все, что захочет как у себя на родине, так и за рубежом, будучи в полной уверенности, что эти покровители его не сдадут.
На родину Высоцкий возвратился в начале июня 1974 года на новом "железном коне" - бежевой "БМВ-2500", которая заняла место старенького "Рено", отправленного на заслуженный покой. Точнее будет сказать, что Высоцкий купил не одну, а целых две "бээмвухи" - бежевую и серую: последнюю доставили чуть позже. Спрашивается, на какие такие шиши наш герой приобрел себе сразу две иномарки, если сама Марина Влади некоторое время назад уверяла нас, что зарплата у ее супруга была более чем скромная? А ведь госпошлина только за одну иномарку в СССР тогда достигала 8 тысяч рублей! А тут сразу две - значит, надо было заплатить 16 тысяч!
Но мы же отмечали, что французская кинодива лукавит - деньги у Высоцкого были, причем деньги немалые. Правда, мог быть и другой вариант - советские власти разрешили Высоцкому не выплачивать госпошлину по каким-то высшим соображениям - так, например, произошло тогда же с нашим великим вратарем Владиславом Третьяком. Послушаем его рассказ:
"Желтую двухместную "Тойоту" я получил в 1976 году как приз лучшему игроку на Кубке Канады. Сидел тогда у телевизора, и вдруг объявляют: по решению жюри Третьяку - "Тойота". Представляете? Я чуть с ума не сошел. Ее прислали сюда и сначала обложили пошлиной 8 тысяч рублей. Я сказал, что не смогу. Ведь огромные деньги. Но потом Министерство внешней торговли разрешило мне взять беспошлинно с условием, что пять лет не буду продавать…".
Нечто подобное могло случиться и с Высоцким. Однако здесь возникает другой вопрос: за какие такие заслуги? С Третьяком понятно - он был знаменитым игроком, офицером Советской Армии, членом ЦК ВЛКСМ, его любил и ценил сам Брежнев, обожавший хоккей. Но Высоцкий-то был полудиссидентом, за которым к тому же тянулся длинный алкогольный шлейф. У него даже никакого официального звания не было. За что ему могли простить госпошлину на два автомобиля? Может быть, за то, что он прекрасно справлялся с деятельностью агента советского влияния за рубежом, что не могло не быть оценено либералами во власти?
Кстати, с бежевой "БМВ" потом произошла весьма неприятная история. Она окажется среди… угнанных, и Высоцкого обяжут пользоваться только одной - законной. Но наш герой, вновь следуя смыслу своей песни "Охота на волков", что называется, "забьет" на "егерей". Он будет гонять на обеих иномарках, переставляя с них номера. В итоге краденую машину все-таки отследит Интерпол и потребует вернуть ее обратно в Германию. А с Интерполом связываться Высоцкий не станет, что понятно: КГБ хоть и мощная организация, но зачем так открыто подставляться?
Пока Высоцкий рассекает по Москве и окрестностям на двух иномарках, из страны выдворяется его коллега по песенному жанру Александр Галич. Как мы помним, давление властей на него началось еще в конце 1971 года, когда он был исключен из всех творческих Союзов (писательского и кинематографического) и остался практически без работы. После этих событий положение Галича стало катастрофическим. Еще совсем недавно он считался одним из самых преуспевающих авторов в стране, получал приличные деньги через ВААП, которые от души тратил в дорогих ресторанах и заграничных вояжах. Теперь все это в одночасье исчезло. Автоматически прекратились все репетиции, были сняты с репертуара спектакли, заморожено производство начатых фильмов.
Оставшемуся без средств к существованию Галичу приходится пуститься во все тяжкие - он потихоньку распродает свою богатую библиотеку, подрабатывает литературным "негром" (пишет за кого-то сценарии), дает платные домашние концерты (по 3–5 рублей за вход). Но денег - учитывая, что Галичу приходилось кормить не только себя и жену, но и двух мам, а также сына Гришу, который родился в 1967 году от связи с художницей по костюмам Киностудии имени Горького Софьей Войтенко, - все равно не хватало. Все эти передряги, естественно, сказываются на здоровье Галича. В апреле 72-го у него случается третий инфаркт. Так как от литфондовской больницы его отлучили, друзья пристраивают его в какую-то захудалую клинику. Врачи ставят ему инвалидность второй группы, которая обеспечивала его пенсией… в 60 рублей.
Власти не спускали глаз с Галича, причем помогали им это делать… некоторые друзья барда, о которых мы уже говорили в первой главе нашего повествования. Когда в 1974 году за рубежом вышла вторая книга песен Галича под названием "Поколение обреченных", это послужило новым сигналом для атаки на барда со стороны властей. Когда в том же году его пригласили в Норвегию на семинар по творчеству Станиславского, ОВИР отказал ему в визе. Ему заявили: "Зачем вам виза? Езжайте насовсем". При этом КГБ пообещал оперативно оформить все документы для отъезда. И Галич сдался, прекрасно понимая, что властям не угоден ни он сам, ни его песни - в отличие от того же Высоцкого, песнями которого заслушиваются все, в том числе и многие из власть предержащих. 25 июня Галич навсегда покинул Советский Союз.
Высылка из страны певца четко укладывалась в стратегию кремлевских либералов, которые, влияя на Брежнева, убедили его в том, что опасность для идеологии представляют лишь "радикальные подрывные элементы", в то время как остальные безопасны, а иные из них, как тот же Высоцкий, даже полезны.
На момент высылки Галича Высоцкий вместе с "Таганкой" был на гастролях в Набережных Челнах. И там в один из дней - 1 июля - он подбил своих коллег заехать в Елабугу, причем лично выбил катер у городского начальства, чтобы посетить дом, где в августе 1941 года свела счеты с жизнью поэтесса Марина Цветаева. Как мы помним, Цветаева была женой Сергея Эфрона - сотрудника НКВД, который выполнял секретные задания чекистов в Париже и Берлине. Учитывая, что Цветаева знала о деятельности своего супруга и даже выгораживала его перед французской полицией, можно сказать, что они были агентурной парой - почти такой же, как Владимир Высоцкий и Марина Влади. Не этим ли обстоятельством можно было объяснить и желание нашего героя съездить в Елабугу?
Тем летом Высоцкий как актер был задействован сразу в двух фильмах - "Бегство мистера Мак-Кинли" и "Единственная дорога". Роли у него там небольшие: в "Мак-Кинли" это певец Билл Сигер, в "Дороге" - советский военнопленный Солодов. Обе ленты снимались на "Мосфильме" летом 74-го. Причем в первом фильме был один характерный эпизод, о котором вспоминал режиссер Михаил Швейцер: "Во время съемок "Бегства мистера Мак-Кинли" прибежала Соня (второй режиссер и жена Швейцера Софья Милькина) и сказала: "Сейчас звонили из КГБ и просили отпустить ровно на один час Высоцкого"".
Кстати, наш герой имел шанс в том году сняться еще в одной мосфильмовской картине - комедии Георгия Данелии "Афоня", в роли главного героя сантехника Афони Борщева. Но Данелия предпочел ему Леонида Куравлева. Почему? По словам режиссера, "Остановились на Куравлеве. И не ошиблись! Есть в Куравлеве какой-то секрет. Афоне в его исполнении прощают то, чего никогда бы не простили ни Афоне Ольбрыхского, ни Афоне Высоцкого. А этого мы и добивались. Нам хотелось, чтобы зрители в конце фильма не возненавидели нашего Афоню, а пожалели…".
Натурные съемки "Мак-Кинли" и "Дороги" проходили на Балканах: в Венгрии ("Мак-Кинли") и Югославии ("Единственная дорога"). Вообще в те годы Высоцкого часто будет тянуть на Балканы. И вообще складывается такое впечатление, что его и пригласили в оба фильма только ради того, чтобы он посетил эти края. Ведь роли у него не только маленькие, но и бессловесные - он только песни поет. Вот и сам Высоцкий говорит об этом же: "Роль у меня (в "Единственной дороге". - Ф. Р.) без слов, без единого слова, но зато с песнями… Роль со смертью, чтобы так дней за пять отсняться, умереть, спеть и закончить. Я под это дело съездил в Югославию…".
Кстати, тем летом Высоцкий пытался пробить через ОВИР возможность для себя ездить за границу с помощью многократной визы, и посол СССР во Франции Червоненко вызвался быть ходатаем певца в этом деле. Однако московские власти не стали делать для Высоцкого исключения, поскольку практика многократных виз в СССР еще не была внедрена: это случится во второй половине 70-х, чем Высоцкий в итоге и воспользуется. А пока он многократно отправляется за границу под благовидным предлогом - под видом артиста, который снимается в фильмах, где есть загранпоездки.
В Венгрии, где Высоцкий помимо съемок дал серию концертов в советских воинских частях (17–25 июля 1974 года) с ним произошла любопытная история. Она случилась в городе Матиаш Фельде. Вот как его описывает высоцковед М. Цыбульский, ссылаясь на слова заведующего постановочной частью Народного театра Южной группы войск Л. Орлянского:
"Зал Дома офицеров был довольно большим, но все равно не смог вместить всех желающих, многие зрители стояли. Что Высоцкий пел, я не помню, но запомнил зато такой эпизод: начальник политотдела генерал Ищенко, его жена и несколько человек из "свиты" демонстративно встали со своих мест в первом ряду и покинули зал. Произошло это в самом начале концерта. Высоцкий вроде как и не заметил их ухода, а может не показал вида".
Далее М. Цыбульский размышляет об этом эпизоде следующим образом: "Довольна странная история, причем странно не то, что генерал ушел с концерта, а то, что он, явно будучи недоброжелателем Высоцкого, разрешил провести его выступление. Ведь начальник Дома офицеров был непосредственно подчинен начальнику политотдела и просто не мог организовать его выступление без его ведома. В Советской армии у начальства испрашивали разрешения и по куда менее значительным поводам…".
Попытаемся продолжить мысль высоцковеда. Судя по всему, о том, что Высоцкого "крышует" ведомство Андропова, фронтовик генерал Ищенко прекрасно знал. И решил выразить Высоцкому демонстративное презрение как креатуре чекистов. Ведь генерал мог вовсе не приходить на тот концерт в Доме офицеров. Однако он специально туда пришел, дождался, когда в зал набилось побольше народу, после чего покинул его на глазах у изумленной публики. Конечно же, большинство собравшихся не поняли истинного смысла этого жеста или поняли его слишком прямолинейно - дескать, политруку не нравится творчество Высоцкого, зато те, кто был посвящен, в том числе и сам Высоцкий, прекрасно во всем разобрались.
Завершив съемки и гастроли в Венгрии, Высоцкий 26 июля уже был в соседней балканской стране - Югославии, чтобы уже отсняться в фильме "Единственная дорога" режиссера Владо Павловича. Фильм рассказывал о том, как в годы войны группа советских военнопленных, которых фашисты заставили вести колонну машин с горючим, подняла восстание. Высоцкому в ленте досталась самая короткая роль (10 съемочных дней) - роль военнопленного Солодова, который погибает в самом начале похода. Но перед этим его герой успевает спеть песню "Мы не умрем мучительною жизнью…", которая была не столько о войне, сколько подразумевала современную действительность. Высоцкий был филигранным мастером подтекста и ловко клеймил советскую реальность, надев на себя форму времен войны:
Нас обрекли на медленную жизнь -
Мы к ней для верности прикованы цепями…
Или:
Но разве это жизнь - когда в цепях,
Но разве это выбор - если скован!..
Причем в кадре Высоцкий пел эту песню, обливаясь кровью после многочисленных ударов прикладом автомата от фашистского конвоира. В подтексте этой сцены читалось следующее: вот таким же образом и советские коммунисты вроде Михаила Суслова избивают Высоцкого за его свободолюбивые песни. Судя по всему, именно ради этого нашего героя и пригласили на эту роль: чтобы он пропел с экрана о своей - и таких же как он либералов - нелегкой доле в СССР.
В Югославии Высоцкий и Влади пробыли больше месяца. Причем всего 9 дней наш герой снимался в "Единственной дороге", а съемки проходили в крупнейшем порту Черногории Баре на Адриатическом побережье - кстати, самый деловой город в этой небольшой республике. И если вся съемочная группа жила на берегу, то Высоцкий и Влади поселились отдельно - на небольшом острове, который соединяла с сушей длинная дамба, в бывшем рыбачьем становище, теперь превращенном в фешенебельную гостиницу для туристов. Высоцкий приезжал на съемки на своем автомобиле, быстро снимался (вне очереди), после чего уезжал в неизвестном направлении. То есть времени на то, чтобы заниматься агентурно-шпионскими делами, у него было более чем достаточно.
Как вспоминает актер Г. Юхтин, "Я играл немецкого капеллана. Нас собирали отдельно от военнопленных, и поэтому с Высоцким я почти не общался. Только однажды, когда он приехал с Мариной на остров Цветов, где была последняя остановка перед отлетом на родину, у нас оказалось время для разговоров. Собралась почти вся группа. Нас фотографировали. Потом я видел некоторые снимки. Наши актеры выглядели импозантно, как иностранцы, а Высоцкий и Влади, наоборот, были одеты и очень просто и вели себя естественно…".
Во время пребывания в Югославии Влади застает врасплох неприятное известие: позвонила ее родная сестра - неизвестные воры обокрали ее парижскую квартиру. Причем украли почти все подчистую: драгоценности, серебро, меха, кинокамеры, радиоаппаратуру. Это известие вызвало у Влади… приступ смеха, в то время как Высоцкий встретил его без особой радости. По словам Влади, "Я сообщаю тебе эту новость весело, будто забавную историю. Ты же страшно расстроен. В твоих глазах все эти вещи - бесценные сокровища. Мне приходится тебя утешать…".
Расстройство Высоцкого понять можно. Он ведь наполовину был евреем, а это люди более чем прагматичные. Поэтому он и был озадачен: теперь надо снова трудиться в поте лица, чтобы побыстрее восполнить похищенное.
Отдыхая на острове, супруги находят время и для выездов на материк. Так, они приезжали в Белград, где дали два концерта: один - у приятеля Высоцкого В. Терехова (22 августа), другой - в советском посольстве в Белграде (23 августа). Оба концерта, судя по всему, были ширмой: они должны были обеспечить прикрытие суперпаре для того, чтобы встретиться с агентурой КГБ в Югославии.
Послом СССР в этой стране в ту пору был В. Степаков, который когда-то заведовал отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС и приложил руку к гонениям на Высоцкого в конце 60-х: речь идет о статьях в газетах "Советская Россия" и "Комсомольская правда" летом 1968 года; кстати, и свое письмо в ЦК КПСС наш герой направлял на имя Степакова. В иных обстоятельствах Высоцкий вряд ли бы принял предложение своего недоброжелателя выступить перед ним с концертом, но теперь ситуация была иной - Высоцкий уже был вхож в "большие кабинеты" и, видимо, хотел показать это послу.
Вообще, та поездка отняла у Высоцкого много нервов. Несмотря на то, что внешне все выглядело чинно и благородно - несложные съемки в фильме, отдых на острове, - на самом деле эта поездка почему-то негативно сказалась на самочувствии нашего героя. Как будто он не отдыхать ездил на остров, а ходил там чуть ли не по лезвию ножа. В итоге, когда в начале сентября 1974 года он отправился с "Таганкой" на гастроли в Вильнюс, там у него случился психологический срыв. А предшествовал ему следующий эпизод, датированный 10 сентября.
В тот день актриса Театра на Таганке Алла Демидова должна была выехать из Вильнюса в Москву, чтобы там отсняться в ряде эпизодов фильмов "Бегство мистера Мак-Кинли" (в небольшой роли певца Билла Сигера в нем снимался и Высоцкий, да еще и написал к фильму целых 9 баллад) и "Выбор цели". Но, приехав на вокзал, внезапно обнаружила, что забыла в гостинице парик. Пришлось сломя голову лететь обратно. Запихнув парик в чемодан, Демидова выскочила на площадь перед гостиницей, но ни одного свободного "такси" там уже не было. А время поджимает, да и дождь хлещет вовсю. В этот миг на своем собственном новеньком "БМВ" к гостинице подруливает Высоцкий. Он только что выступал с концертами сразу в двух учреждениях - ВНИИРИПе и клубе "Заря", в руках у него охапка цветов. Демидова, естественно, к нему: "Подвези, Володя!". А он, такой безотказный до этого, на этот раз отказывает, сославшись на усталость и заверив коллегу, что такси сейчас непременно подъедет. Такси действительно подъехало, но на душе у Демидовой долго оставался муторный осадок.
Высоцкий действительно мог тогда устать после двух концертов. Но может быть и другое: у него в тот вечер могло быть назначено важное свидание, которое он никак не мог пропустить. А сказать Демидовой правду он не мог, потому и сослался на усталость. Встреча же эта ввергла Высоцкого в такую депрессию, что спустя три дня он и сорвался в "пике". Ему даже пришлось лечь в больницу, правда, пробыл он там всего лишь день, после чего попросту сбежал. Бывший при нем почти постоянно его коллега по театру Иван Дыховичный рассказывал следующее: