"Володя сидел в одной комнате гостиничного номера, я - в другой. Он что-то писал, вдруг вскочил, промчался мимо меня на балкон, я физиологически почувствовал, что будет нечто страшное. Еле успел выскочить за ним - он уже стоял по ту сторону балкона. На нем была кожаная куртка - я ухватился за нее, она выскальзывала, и тут он посмотрел мне в глаза. Конечно, я не удержал бы его силой. Я удержал его мольбой - он посмотрел на меня и из чистого человеколюбия ухватился за перила…".
Вполне вероятно, в срывах Высоцкого была виновата Марина Влади. Не случайно Валерий Золотухин в те дни записал в своем дневнике следующие строчки: "А мне сдается, он (Высоцкий. - Ф. Р.) рвать с ней хочет. Что-то про свободу он толковал. Раньше, дескать, она именно давала ее. А теперь вот именно она и забирает ее…".
Впрочем, по версии самой Влади порвать с мужем хотела именно она, а не наоборот. Марина в те дни жаловалась Давиду Карапетяну: "Еще одна такая реклама в журнале - и ни один уважающий себя режиссер не захочет иметь со мной дела (Влади снималась в рекламе, чтобы обеспечить им с Высоцким достойную жизнь. - Ф. Р.). Все. Он меня постоянно предает, причем в самые неподходящие моменты. Я сделала все, что смогла. Пора спасать свою шкуру".
Напомним, все эти события происходят спустя две недели после того, как Высоцкий и Влади вернулись из поездки по Югославии. Внешне - феерической поездки. И вдруг - такие срывы и такие заявления! Здесь явно крылась какая-то тайна, объяснить которую звездная чета никому была не в состоянии. Однако обратим внимание на следующий факт. Вскоре после этих заявлений обоих супругов к ним начинают поступать весьма заманчивые творческие предложения - например, им пообещают выпустить диски сразу на двух звукозаписывающих фирмах - одной советской ("Мелодия") и одной французской ("Шан дю Монд"), которую тоже можно назвать просоветской, поскольку она была на балансе Французской компартии. Как будто кто-то свыше помогал не развалиться их браку посредством новых заманчивых предложений. Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся к событиям октября 74-го.
Видя, в каком самочувствии находится Высоцкий, Любимов принимает решение временно отстранить его от работы в театре; вполне возможно, что кто-то свыше посоветовал режиссеру дать актеру необходимый для него отдых.
Устранившись от работы на сцене, Высоцкий не бросил концертировать - дал несколько выступлений не только в Риге, но даже одно в Москве, где он пробыл несколько дней. После этой поездки певец вернулся другим человеком - заметно повеселевшим. И даже рассказал своим коллегам по театру о том, как этим летом ездил в Югославию на съемки фильма "Единственная дорога". С гордостью сообщил, что приобрел там дорогую обновку для… своей супруги Марины Влади - дубленку.
Однако уже очень скоро настроение Высоцкого вновь подверглось перемене. Но на этот раз причина была трагическая: 2 октября, на съемках фильма "Они сражались за Родину", внезапно скончался Василий Шукшин. Было ему всего 45 лет. Большинство его коллег восприняли эту кончину как личную трагедию. Говорят, Андрей Тарковский, едва ему об этом сообщили, упал в обморок. А Владимир Высоцкий впервые в жизни… заплакал. Позднее он сам признается в этом: "Я никогда не плакал. Вообще. Даже маленький когда был, у меня слез не было - наверное, не работали железы. Меня даже в театре просили - я играл Достоевского, и режиссер сказал: "Ну, тут, Володь, нужно, чтобы слезы были". И у меня комок в горле, я говорить не могу - а слез нету. Но когда мне сказали, что Вася Шукшин умер, у меня первый раз брызнули слезы из глаз…".
На похороны Шукшина Высоцкий специально примчался из Ленинграда (там теперь гастролировала "Таганка") в Москву, выжимая из своей "бээмвухи" предельную скорость. Гнал так, что протекторы кипели.
Случилась в те дни еще одна смерть, которая отразилась на Высоцком. Речь идет об уходе из жизни министра культуры СССР Екатерины Фурцевой (24 октября). Причем уже тогда в обществе широко обсуждалась версия о том, что смерть эта последовала не от естественных причин, а в результате суицида - якобы министр покончила с собой на почве личных и служебных переживаний. Для нашего героя эта смерть в какой-то мере стала благом, поскольку сдвинула с мертвой точки вопрос выхода в свет его первого диска-гиганта. Дело в том, что на тот момент на его счету было только три пластинки, причем все - миньоны. Как мы помним, в апреле этого года Высоцкий и Влади напели на "Мелодии" два десятка песен под клятвенное обещание руководителей фирмы грамзаписи, что большая часть этих произведений войдет в диск-гигант. Однако затем на пути этого диска возникли трудности - выход его стал торпедироваться. И одной из активных участниц этого процесса была именно Фурцева.
Когда бывший помощник Андропова Георгий Шахназаров (он тогда работал в должности заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС, а последний, как мы помним, имел непосредственное отношение к международным делам агента влияния Высоцкого) взял на себя хлопоты по "пробиванию" диска-гиганта певца, осадила его, причем достаточно резко, именно Екатерина Алексеевна. Она лично позвонила Шахназарову и спросила. "Зачем вы проталкиваете пластинку Высоцкого?". "Международник" объяснил: дескать, это талантливый человек, надо дать ему дорогу. На что Фурцева изрекла: "Не вмешивайтесь не в свои дела - вылетите!".
В итоге с должности Шахназаров не вылетел, но свои попытки помочь Высоцкому тогда оставил. Вопрос о выходе диска повис в воздухе и висел до тех пор, пока была жива Фурцева. А едва она ушла из жизни, как эта проблема легла на плечи ее преемника - нового министра культуры СССР Петра Демичева. Но о том, как будут развиваться события в этой истории дальше, разговор впереди, а пока еще пару слов о работниках Международного отдела ЦК КПСС.
Вспоминает Р. Косолапов (в 1966–1974 годах - лектор, консультант, руководитель группы консультантов, заместитель заведующего в отделе пропаганды ЦК КПСС, в 1974–1976 годах - первый заместитель главного редактора газеты "Правда"): "В отношении ребят из Международного отдела ЦК КПСС ходили легенды. Даже частушка была такая: "А там все мальчики, румяные и левые. А в глазах у них Тольятти и Торез, и здоровый сексуальный интерес". Левыми назывались тогда, понятное дело, не левые совсем, а правые. И ориентации те проявлялись, конечно, слегка, но зоркий наблюдатель видел это хорошо. Эта тенденция сквозила во многом. Скажем, в стремлении выезжать за рубеж, на Запад по возможности, и в нелюбви к поездкам куда-то в третий мир. Резко сказывалась в отношении к войне во Вьетнаме: "Они хотят поссорить белых людей", - это нас с американцами. Такие суждения имели место. Я помню, я сам дважды ездил во Вьетнам, участвовал в войне. Естественно, был полон уважения к этому, по-настоящему серьезному, какому-то милому народу, трудолюбивому и ласковому в общении. И мне непонятно было это желание от него отмежеваться, которое шло от атмосферы в международных отделах. Не было, конечно, разделения на партии, но тенденции, настроения - протольяттинские, скажем так, в духе известного доклада Хрущева на ХХ съезде, там с поправками, с окультуриванием некоторых моментов, пассажей. Было сочувствие чехословацким событиям. Отдельные личности допускали известный бойкот даже намечавшимся мероприятиям. И сказать о монолитности настроений было очень сложно…".
И вновь продолжим знакомство с событиями конца 1974 года.
В дни, когда умерла Фурцева, в Москву приехала Марина Влади. Супруг встретил ее как ни в чем не бывало, даже не заикнувшись о том, что совсем недавно жаловался друзьям на свои "несвободные отношения" с женой-иностранкой. А все потому, что должен был прекрасно понимать, как может отразиться на его дальнейшем благополучии его разрыв с Влади - распад такой агентурной суперпары был чреват отрицательными последствиями по всем направлениям: как по бытовым, так и по творческим. Да и пример Александра Галича незримо маячил перед глазами: оказаться без средств к существованию, да еще и выброшенным за кордон, где его мало кто ждал, Высоцкому явно не улыбалось.
Пробыв в Москве пару недель, Влади улетела в Париж, чтобы к Новому году снова быть в Москве. Здесь она частый гость и ни в чем не знает отказа; напомним, что в 70-е ОВИР выдаст ей 72 въездные визы в СССР - в среднем по 6 раз в год!. Кстати, прилетела Влади в роскошной норковой шубе стоимостью не в одну тысячу советских рублей. А ведь совсем недавно, летом 1974 года, ее, как мы помним, обокрали подчистую, вынеся из парижской квартиры не только драгоценности, но и меха. Однако почти все украденное быстро оказалось возмещено новыми покупками и подарками, которые ей, видимо, преподносили состоятельные люди из ближайшего окружения, вроде того же Бабека Серуша.
21 января 1975 года Высоцкий и Влади отправились на прием к новому министру культуры СССР Петру Демичеву - как мы помним, он сел в это кресло после того, как в конце октября прошлого года покончила с собой прежняя хозяйка Минкульта Екатерина Фурцева. Цель у визитеров была одна: сдвинуть с мертвой точки вопрос о выходе первого диска-гиганта Высоцкого, который должен был выйти еще в прошлом году: весной 74-го Высоцкий и Влади напели на "Мелодии" более двух десятков песен для этого "гиганта". Демичев принял гостей весьма радушно: усадил за стол и приказал своему секретарю принести чай и сушки - исконное угощение тех времен в начальственных кабинетах. Под этот чаек и полилась беседа, которая длилась около получаса. Говорили, естественно, об искусстве. Высоцкий, как бы между делом, стал сокрушаться о несчастливой судьбе спектакля Театра на Таганке "Живой": дескать, в бытность министром культуры покойной Фурцевой ему никак не удавалось выйти в свет. Демичев спросил: "А кто играет Кузькина?". "Золотухин", - ответил Высоцкий. "Это хороший актер", - улыбнулся в ответ министр и пообещал лично посодействовать в выпуске спектакля на сцену; поскольку слово свое он не сдержит, можно сделать вывод, что ответ министра был продиктован лишь его желанием заболтать проблему.
Впрочем, лукавили тогда обе стороны. Например, со стороны Высоцкого лукавство заключалось в том, что он в те дни активно выступал с концертами, где пел песню "Старый дом" ("Что за дом притих…"), где Россия-матушка, как в современном, советском, варианте, так и в дореволюционном изображалась в весьма неприглядном свете. Для представителя "русской партии", к которой принадлежал Демичев, подобный взгляд был неприемлем. А то, что Демичев слышал эту песню, сомневаться не приходилось: он внимательнейшим образом следил за творчеством Высоцкого.
Известен случай, который произойдет чуть позже, когда диск-гигант выйдет у певца во Франции. Принимая артиста у себя, Демичев спросит: "Что же вы не привезли мне из Франции ваш диск?". Певец ответит: "А что вам стоит выпустить его здесь?". На что министр откроет сейф и продемонстрирует… ту самую французскую пластинку Высоцкого. Кое-кто из высоцковедов на этом примере делает вывод о двуличии министра: дескать, с одной стороны, он запрещает Высоцкого, а с другой - собирает его пластинки. Хотя дело может быть в ином: диски певца Демичев собирал чисто из служебных надобностей - чтобы быть в курсе того, о чем поет Высоцкий.
Диски с песнями нашего героя были и у Андропова. Впрочем, не только диски - иногда его подчиненные приносили ему и концертные выступления Высоцкого, где звучали песни, интересные шефу КГБ с точки зрения текущей политики. Так что поэтическое творчество барда председателю КГБ было хорошо известно, что вполне объяснимо: артист, который так виртуозно манипулировал миллионами людей с помощью в общем-то нехитрых приемов в виде поэтических откровений под гитару, был достоин того, чтобы им заинтересовался главный чекист страны. Андропов, будучи человеком умным и любящим поэзию, легко разгадывал большинство подтекстовых намеков в поэзии Высоцкого.
Спустя пять дней после визита Высоцкого и Влади в "Мелодию", 26 января 1975 года, из жизни ушла звезда советского кинематографа Любовь Орлова. Почему вспомнилось это событие? Дело в том, что покойная была долгие годы замужем за кинорежиссером Григорием Александровым, и их тандем воспринимался в том же контексте, что и тандем Высоцкий - Влади: он был очень популярен в народе, причем не только внутри СССР, но и далеко за его пределами. Более того, некоторые люди подозревали их в… сотрудничестве с советскими спецслужбами, в том, что этот тандем служил прикрытием для некоторых международных операций КГБ, вроде "атомного проекта" в конце 40-х. Вот как об этом писал в своих мемуарах влиятельный чекист П. Судоплатов:
"…В Западной Европе Василевский (сотрудник внешней разведки, начальник II отдела. - Ф. Р.) выгодно использовал очарование Любови Орловой, знаменитой киноактрисы, и ее мужа, Григория Александрова, режиссера, в качестве прикрытия для встреч с Бруно Понтекорво, Фредериком Жолио-Кюри и другими известными западными учеными…".
Поэтому, видимо, не случайно, что первые зарубежные поездки Орловой, сначала одной, затем с Александровым, в страны Западной Европы совпали с детективной охотой советских спецслужб за секретами атомной бомбы. При этом ни один из биографов этой звездной четы почти никогда не упоминает о подобных встречах, хотя все эти биографы подробно перечисляют имена известных западных деятелей литературы и искусства, с которыми Орлова и Александров были знакомы. Весьма похожая история присутствует и в нашем случае - с Высоцким и Влади.
"Враг не ведал, дурачина…"
Окрыленные обещаниями Демичева помочь в выпуске диска, Высоцкий и Влади 24 января 1975 года выехали на автомобиле "БМВ" из Москвы, направляясь в сторону западной границы. В дороге Высоцкий встретил свое 37-летие. Благополучно миновав Польшу и Западную Германию, они приехали в Париж, где их ждало пренеприятное известие. Влади сообщили, что ее старший сын Игорь в очередной раз угодил в наркологическую клинику - как мы помним, он употреблял наркотики; та же история случится и с племянником Влади. Супруги, естественно, сразу же навестили парня, но успокоения этот визит им не принес - дело у Игоря зашло слишком далеко; забегая вперед, отметим, что в итоге он сумеет "завязать" с пагубной привычкой.
В те же дни на студии "Шан дю Монд" Высоцкий записывает свой первый французский альбом (двойной), состоящий из 22 песен. Напомним, что эта студия содержалась на деньги ФКП, то есть на советские: как уже отмечалось, Москва делала значительные денежные вливания во Французскую компартию - от одного до нескольких миллионов франков в год - и имела тесные связи как с советским Минкультом, так и с "Мелодией". Учитывая, что Марина Влади была крупным функционером ФКП, можно быть уверенным, что идея с этим диском принадлежала именно ей. Впрочем, не только. По сути, это была одна из разновидностей оплаты трудов Высоцкого на международном поприще со стороны Старой площади и Минкульта, где как раз произошла ротация министров. Вкладываясь в этот диск, советская сторона ничем не рисковала. Пока Высоцкий был "гоним" в СССР, интерес к нему в среде русской эмиграции в Париже был достаточно высок. На этот интерес и рассчитывали те, кто выпускал этот диск.
Кстати, одним диском дело не ограничилось. Тогда же во Франции было выпущено 30 аудикассет с записями песен советских бардов, среди которых был и Высоцкий. Причем его песен на этих кассетах было большинство - целых 272. Все это, видимо, было не случайно, а могло прямо вытекать из заинтересованности советских верхов в достойной оплате своего агента влияния, а попутно и распространении славы о нем в парижских интеллектуальных кругах и среди европейских еврокоммунистов.
Вообще в середине 70-х советские еврокоммунисты присутствовали во всех слоях элиты: как в политических, так в экономических и культурных. Та же "Таганка" была выразителем именно подобных идей, о чем уже говорилось: не случайно Юрий Любимов был лично представлен одному из главных идеологов еврокоммунизма, лидеру Итальянской компартии Энрике Брелингуэру, который и явился автором этого термина - еврокоммунизм. К числу еврокоммунистов советского розлива можно было причислить и Владимира Высоцкого, который а) служил в "Таганке", почти полностью разделяя ее идеи, и б) был женат на еврокоммунистке французского розлива Марине Влади. Посредством своего творчества Высоцкий влиял на советский социум в том направлении, которое было выгодно еврокоммунистам, а в СССР - корпоратократам, то есть кремлевским глобалистам.
Кстати, именно в тот свой приезд, если мне не изменяет память, Высоцкий написал знаменитые строчки, адресованные его другу и коллеге по "Таганке" Ивану Бортнику:
Ах! Милый Ваня - мы с тобой в Париже
Нужны, как в бане пассатижи!..
Но давайте задумаемся вот о чем: почему это Высоцкий, считая себя в Париже столь ненужным, постоянно туда рвется? А скоро наступят такие времена, когда он будет ездить во Францию чуть ли не каждый месяц. С чего бы это? Да с того, что гнать его туда могла не только личная надобность, но и служебная - как агента влияния советских либералов. Поэтому на Западе он был вовсе не "пассатижами в бане", а "молотом в кузнице" - весьма даже нужным и незаменимым в свете того, за кого его там держали. Ведь никто и подумать не мог, что гонимый советскими властями Высоцкий на самом деле гоним только ради того, чтобы на Западе быть лучше "проданным".
В марте 1975 года Высоцкий и Влади съездили в Лондон, благо это недалеко от Парижа - надо только пересечь Ла-Манш. Эта поездка, как и все остальные, обставлена супругами как сугубо творческая: дескать, Высоцкому позарез надо набраться впечатлений, чтобы затем использовать их при работе над песнями к пластинке "Алиса в стране чудес", которую ему заказали на "Мелодии" и которую он выполнил лишь частично: часть песен была написана им некоторое время назад, другая часть - отложена.
В Лондоне супруги навестили давнего друга Высоцкого - сотрудника советского посольства Олега Халимонова. А тот вдруг уговорил Высоцкого дать концерт в советском посольстве. И хотя подобное выступление в планы нашего героя не входило, он с удовольствием согласился.
Концерт вызвал настоящий ажиотаж. Поскольку советская колония в Лондоне была довольно большая, а зал в посольстве мог вместить только несколько десятков человек, желающим попасть на концерт пришлось тянуть жребий. Начало представления было настороженное, но стоило Высоцкому спеть несколько песен, как публика раскрепостилась, и обстановка в зале стала по-домашнему теплой.