– в некоторые виды снарядов вносились небольшие конструктивные изменения (замена нестандартных взрывателей, элементов выстрелов, снятие лишних ведущих поясков и т. д.).
Побольше цифр есть в издании "Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.", Москва – Тула, издательство ГАУ, 1977 г. Некоторые таблицы из него выложены в Интернете на сайте "Солдат. ru" в разделе "Документы".
Например, в 1-м томе на с. 62–63 в таблице 46 дается "Распределение артскладов по военным округам, емкость и загруженность их по состоянию на 1 января 1941 г.". Эта дата не совсем интересна, так как за первое полугодие 1941 г. в них еще могли подвезти немало эшелонов. Но все же получается, что на 1.01.1941 в ПрибОВО, ЗапОВО и КиевОВО было завезено 21 413 вагонов артбоеприпасов. Или 42 % (под половину!) из всего по стране 50 570 вагонов. Около 10 тыс. вагонов было завезено в ЛенВО и ОдесВО. То есть более половины вагонов артбоеприпасов страны на 1.01.1941 находилось в пяти западных округах.
По таблице 25 (там же, т. 1, с. 266–267) видно, что на 23 июня 1941 г. там же, в пяти округах, находилось и около половины снарядов страны в миллионах штук. Но есть и более подробная таблица 26 "Обеспеченность западных приграничных округов (ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО) арт. боеприпасами основных калибров на 22 июня 1941 г." (т. 1, с. 269–270). Но ее данные не совсем сходятся с таблицей 25. В частности, в 5 западных округах на 22.06.41 числилось:
– 45-мм пушечных выстрелов – 17,2 млн;
– всего выстрелов среднего калибра (76-мм – 152-мм) – 21,6 млн;
– всего минометных выстрелов – 17,6 млн.
Сколько наступало немецких танков? 3300?
Только 45-мм снарядов приходилось по 5 с лишним тысяч на каждый немецкий танк.
"Мало!!!"
Мало?
А еще 4 с лишним миллиона 122-мм гаубичных выстрелов.
И под 9 миллионов 76-мм выстрелов для полковых и дивизионных пушек.
Мало?
Куда ж они делись?
Какую-то картину может дать таблица 43 ("Уменьшение общих ресурсов боеприпасов к концу 1941 г. (тыс. шт.)") (т.1, с. 402–403).
Из нее: винтовочных выстрелов по стране за вторую половину 1941 г. с учетом поставок из промышленности было 8,3 млрд штук. Из них в боях израсходовали 0,9 млрд, а 1,75 млрд потеряли "просто так".
Мин разных калибров было 39 млн. В боях потратили 8,5 млн. "Просто так" потеряли 8,4 млн.
Из 9 с лишним млн 122-мм гаубичных выстрелов в боях потратили 1,8 млн и "просто так" потеряли 2,3 млн.
А всего выстрелов наземной артиллерии (без мин и зенитных) за второе полугодие 1941 г. с учетом поставок промышленности было 72 млн штук. Из них в боях потратили 13,3 млн и "просто так" потеряли 16,7 млн.
Тут может возникнуть вопрос: а почему реально потратили лишь половину имеющегося, а не пустили и его в дело? Я не могу на него однозначно ответить. Во-первых, неизвестно, насколько точно велись расчеты и насколько правильно даются цифры в таблицах. Во-вторых, есть информация, что сходящие с конвейера снаряды не готовы для стрельбы с закрытых огневых по таблицам. Они должны вылежать на складах два-три месяца. Кроме того, вероятно, в общем количестве учитывались и отчасти бракованные. А также надо помнить и такой элемент, как невозможность "освоить" все снаряды наличным количеством "живых" батарей. Ведь снаряд сам по себе не полетит. Для этого нужны "стволы". И не только на складах, а и в арт. частях. Причем интенсивность стрельбы различается в зависимости от планов командования и ситуации на фронте. Вообще снаряды надо копить. Серьезная операция малым расходом не решается (бесполезно). А одна артиллерия в прорыв тоже не пойдет. Но и противник не будет ждать, пока все подготовятся. Видимо, вот "так и получилось".
Но что означает потери "просто так"? А это означает "небоевые". Они составили в среднем более половины всех потерь боеприпасов в июне – декабре 1941 г.
Скорее всего, львиная доля из них должна приходиться на июнь в приграничной полосе.
И есть пример того, сколько и как терялось. В 1992 г. в издательстве "Русская книга" была издана "Скрытая правда войны: 1941 год". В ней есть глава "Трагедия тыла" с рядом таблиц и цитат из разных донесений с фронта.
На стр. 86–87 размещены цитаты из сов. секретного "Донесения в Госконтроль СССР" о потерях боеприпасов Западного фронта (не позднее 10 июля 1941 г.).
Из него примеры (в том числе к 122-мм гаубицам – питаю я слабость к этому оружию, экзамен по нему сдавал):
...
"2. Всего уничтожено, оставлено противнику и взорвано противником:
1. Винтпатрон… 17 324 000 [шт.]
<…>
5. Мин разных калибров… 900 000 [шт.]
6. 45-мм выстрелов… 510 000 [шт.]…
10. 122-мм гаубичных выстрелов… 155 000 [шт.]…
3. Кроме того, на складе № 391 – Лепель:
Взорвано… Выдано войскам
1. Винтпатрон… 32 586 484 [шт.]… 17 139 942 [шт.]
<…>…
11. 122-мм выстрелов… 8943 [шт.]… 16 668 [шт.]…
4. На складе № 591 – Лепель:
1. Винтпатрон… 17 500 000 [шт.]… 2 500 000 [шт.]
<…>
7. 122-мм гаубичные… 393 600 [шт.]… 20650 [шт.]…"
Сравнение разных таблиц разных изданий показывает некоторые расхождения. В какой-то степени это понятно, если учесть, что вряд ли кто-то поштучно считал потери патронов и снарядов в боях. Эти цифры могут оказаться усредненными по общим количествам подачи/хранения и возникших общих остатков. Но цифры впечатляют. Только на Западном фронте за первую пару недель одних только винтпатронов только на некоторых складах "просто так" было потеряно не менее 70 млн штук! И не менее 560 тыс. одних только 122-мм гаубичных выстрелов!
"Не такое уж и большое" количество, по мнению маршала Яковлева.
Но все познается в сравнении…
Во 2-м томе книги "Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг." (ГАУ, 1977 г., с.256) есть Таблица 37 "Сравнение ресурсов боеприпасов и их расхода в действующей армии в 1944 г.". По ней действующая армия в 1944 г. истратила:
76-мм дивизионных выстрелов 24,8 млн штук.
122-мм гаубичных выстрелов 7,6 млн.
152-мм гаубичных выстрелов около 1 млн.
152-мм гаубично-пушечных выстрелов 2,5 млн.
203-мм гаубичных выстрелов 168 тыс.
120-мм мин 15,5 млн.
Это понятно. В 1944 г. РККА вела успешные наступления. Это был год "10 Сталинских ударов"! В бой шли артиллерийские дивизии и корпуса прорыва! То тут, то там на огромном фронте "Бог войны" блистал своей боевой работой! Его огонь прокладывал дорогу рвущимся на запад новым мехкорпусам и танковым армиям! Расход снарядов должен был быть очень "убедительным"! Например, 122-мм гаубичных выстрелов потратили аж в 3 раза больше, чем потеряли "просто так" в 1941 г…
Но в 1941 г. "просто так" теряли не только снаряды и орудия. Следом за бесполезностью без бензина и снарядов терялись тысячами танки, грузовики, полевые хлебозаводы, миллионы котелков, спецавтомобили, авиационные бомбы, километры проводов, радиостанции, одних только самолетов в первый день войны под 1200 штук и т. д. и т. д.
Важнейшей причиной такого кошмара был довольно высокий темп продвижения немецких войск в первые пару недель после нападения на СССР, который и развалил советскую систему тылового обеспечения мотомехвойск. Кстати, именно по теории мотомехвойны, которая так и гласила, что главное в начальной операции – ТЕМП!!! С задачей как можно дальше разрушить у противника тыл. Это не лошадей кормить клевером на подножном корму. Танки клевером питаться еще не научились. Об этом говорил маршал Тимошенко в заключительной речи на декабрьском совещании 1940 г. Знали об этом и немцы, которые летом 1941 г. в Белоруссии устроили "Формулу-1" до Борисова (восточнее Минска). На это намекает и генерал Иовлев, который написал в уже упоминавшейся выше статье "В боях под Минском": "Нам показалось странным, что немцы не преследовали нас. Оказывается, как пишет Гудериан, при передаче приказа 17-й танковой дивизии произошло какое-то недоразумение: части дивизии не получили приказа оставаться на участке фронта вокруг окруженной группировки и продолжали продвижение на Борисов.
Следовательно, генерал Вебер полагал, что его подчиненные держат фронт окружения, а они в это время самовольно шли на Борисов. Все рвались без оглядки вперед, желая первыми получить лавры победителя".
Подобная ситуация сложилась и на Юго-Западном фронте, когда под Луцком – Ровно – Бродами советские мехкорпуса пытались организовать контрудары, а немецкие танки рвались вперед к Житомиру. А в результате Красной Армии потом пришлось кинуть свои танки без бензина и без толкового обеспечения боеприпасами и откатываться назад к Киеву.
Без пополнения боеприпасами и бензином мотомехчасти через день-два боев превращаются в потенциальный трофей и в потенциальных пленных для противника. В мотомехвойне иначе никак! Вот и гуляет в Интернете масса фото брошенных летом 1941 г. советских танков. В том числе интересные фото на проекте "Военный фотоальбом". Конечно, танки гибли и в боях, что тоже видно на фотографиях. Но есть и брошенные в походном положении. В колоннах и одиночками. Т-26 и Т-34, Т-28 и Т-35, КВ-1 и КВ-2. С развернутыми башнями назад, со снятыми пулеметами, с запасными коробками передач на борту. На дорогах, на полях и в кюветах. И брошенные колонны орудий с тягачами.
И один и тот же сюжет в воспоминаниях выживших солдат и командиров, кто встретил войну у западной границы. Например, в уже упоминавшихся мемуарах генерала Болдина Ивана Васильевича "Страницы жизни", 1961. В ночь на 23 июня были приведены в порядок обороняющиеся части, и им пополнили боеприпасы и продовольствие "из скудных запасов, какие удалось спасти из горящих складов" (с. 96). Но это была последняя с них "заправка". Потом Болдину позвонил командир 6-го мехкорпуса генерал-майор Хацкилевич и сказал, "что кончаются горючее и боеприпасы. Танкисты дерутся отважно. Но без снарядов и горючего наши машины становятся беспомощными. Дайте только все необходимое, и мы расправимся с фашистами" (с. 97).
А мог ли ему помочь Болдин? Было понятно, что "кончится горючее, и танки остановятся. А это – проигрыш боя. Погибнут люди, техника, прекратит существование превосходный механизированный корпус, и врагу будет открыт путь" (с. 97). Понимать-то понимал, но склады оказались где-то не там. Вообще у командующего Западным округом (а затем фронтом) должен был быть зам. по тыловому обеспечению. И генерал Болдин как "первый" зам. командующего должен был знать ситуацию со складами, где что выкладывалось и можно ли было воспользоваться теми запасами после немецкого нападения. Но почему-то Болдин не желает вспоминать об этом. Видимо, он просто знал, что получить "запасы" уже не удастся. Поэтому он только пообещал, а реально послал два самолета в Минск с просьбой, чтобы "срочно организовать переброску горючего и боеприпасов по воздуху. К сожалению, и этот самолет, и вылетевший затем второй погибли, не достигнув цели. Тяжело сознавать, что все попытки помочь танкистам безуспешны…" (С. 98.)
Можно, конечно, посмеяться над такой просьбой. Горючее для танков самолетами? Но проблема была именно в нехватке времени. У врага же с горючим было получше, и он не ждет, пока его найдут советские войска. Поэтому или самолетами, или уже будет просто некому его везти. Что и получилось. И армия стала разваливаться. Еще цитаты из мемуаров Болдина (с. 98-101):
...
"Третий день идет война. Фактически находимся в тылу у противника. Со многими частями 10-й армии потеряна связь, мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее, но боевые действия в районе Белостока не прекращаются ни днем ни ночью…
На НП прибыл Хацкилевич. Он явно нервничает:
– У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожать танки.
– Да, пожалуй, иного выхода нет, – отвечаю я. – Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить…
На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам…
– Что будем делать? – спрашивает Никитин.
– Воевать…
– С этим я согласен, Иван Васильевич. Только чем воевать? Винтовки без патронов, пулеметные ленты тоже пусты. Танков нет: мы их сами сожгли.
– Чем воевать? Немецким оружием. Забирать его у противника и им же бить гитлеровцев. Помнишь, как в гражданскую воевали?…
– Сами у беляков отбивали… В общем, Иван Васильевич, мне теперь задача ясна. Разрешите отделиться от вас и действовать самостоятельно.
Я дал согласие. Решил, что, идя разными путями, мы выведем из окружения больше войск. Условились о маршрутах и расстались…
К вечеру 27 июня вышли на опушку леса. Видим недалеко три танка БТ-7. Похоже на то, что они заняли оборону.
Подходим к машинам. На корточках, прислонившись к броне, сидят танкисты. Увидев нас, поднялись. Старший доложил, что боеприпасов у каждой машины по комплекту, а горючего нет…
Только присели было, как проселочная дорога закурилась пылью, и на ней показалась вражеская колонна из 28 танков. Каждая минута дорога. Приказал танкистам открыть огонь.
Наш удар оказался для гитлеровцев настолько неожиданным, что, пока они пришли в себя и открыли ответный огонь, мы уничтожили двенадцать вражеских машин. К сожалению, у нас кончились снаряды, и фашисты начали безбоязненно нас расстреливать. Один за другим загорелись наши танки. Оставив их, мы стали отходить к лесу…
К вечеру повстречали нескольких красноармейцев. Их часть разбита. Оставшиеся в живых разбрелись.
– Почему без оружия? – спрашиваю. Немолодой красноармеец Гундоров, с густыми отвислыми усами, отвечает:
– А зачем оно, если патронов нет? Я свою винтовку, правда, приберег, да толк-то от нее какой?
– Будет толк. Мы ещё повоюем…
– Это мы понимаем, – соглашается Гундоров. – Досадно только, что наверху у нас что-то проглядели".
Вот именно! "Проглядели"! Но что? Как можно было так планировать оборону страны, если не было продумано боепитание войск в условиях внезапного нападения противника? С какой целью так странно размещали склады, что после отхода от границы их нельзя было использовать и приходилось их или уничтожать, или оставлять немцам? А когда снаряды и патроны терялись тысячами и миллионами на складах, а на руках у бойцов их остатки таяли за считаные дни, то о какой крепкой обороне в окопах и траншеях могла идти речь?
Из статьи генерала Пастуховского (стр. 23–25):
...
"В связи с быстрым продвижением противника на восток пришлось оставить или уничтожить значительное количество материальных средств. Только на Западном фронте за первую неделю боевых действий (с 22 по 29 июня) было потеряно 10 артиллерийских складов, что составило свыше 25 тыс. вагонов боеприпасов (30 проц. всех запасов), 25 складов и баз, где хранилось более 50 тыс. т (50 проц.) горючего, 14 складов с почти 40 тыс. т (50 проц.) продфуража и большое количество других материальных ресурсов [9. ЦАМО СССР, ф. 208, оп. 14703, д. 1, л. 36; оп. 2454, д. 27, л. 152].
Фронтам и армиям пришлось вести напряженные боевые действия с ограниченным количеством частей и учреждений тыла, а иногда и без них.
…
По этим причинам уже в первые дни боевых действий возникали перебои и даже срывы в материальном обеспечении войск. Так, 23–24 июня 1941 года при нанесении Западным фронтом контрудара по сувалковской группировке гитлеровцев 6-й и 11-й механизированные корпуса остались без горючего (израсходовано в ходе марша) и боеприпасов в самый разгар боевых действий [16. История Второй мировой войны 1939–1945. – Т. 4. – М.: Воениздат, 1975. – С. 40]. Из-за отсутствия горючего не смогла участвовать в контрударе 23 июня 1941 года 28 тд Северо-Западного фронта. Перебои в подвозе привели к тому, что в 3-й и 10-й армиях Западного фронта с 26 июня возник острый дефицит в боеприпасах, горючем и продовольствии [17. ЦАМО, ф. 208, оп. 2454, д. 22, л. 566; оп. 3038, д. 15, л. 10–12]. Неритмичность и срывы в материальном обеспечении войск имели место в этот период на Юго-Западном и Южном фронтах.
Сложилась парадоксальная ситуация: на складах и базах в тыловых районах фронтов и армий хранились большие запасы всех видов материальных средств, а из-за нераспорядительности, неорганизованности и отсутствия связи войска не знали об этом и испытывали острый недостаток в боеприпасах, горючем, продовольствии и вещевом имуществе" .
Вот она, теория мотомехвойны (теория "блицкрига") в действии! Быстрей!!!
А как этому противодействовать? Только заранее подготовленной обороной. Что писал в 1939 г. Любарский в обзоре войны в Испании? " Опыт Испании доказывает, что при современных мощных средствах наступления нельзя строить оборону в оперативном масштабе без ряда хорошо укрепленных тыловых рубежей с противотанковыми районами и отсечными позициями". То есть вбухивать железобетон на самой границе в оперативном масштабе в целом бесполезно. Если угроза нападения не ощущается, то для чего эти ДОТы нужны вообще? А если ощущается, то самое эффективное – оценить варианты возможных главных ударов и на их путях где-то в глубине своей территории создать эти самые "тыловые рубежи". И еще дальше держать мотомеханизированные резервы, чтобы после вражеского нападения хватило времени направить их на перехват. И где-то там, в тылу, создать серьезные склады боепитания, а не выдвигать их в приграничную зону. И организовать в места прорывов подачу боеприпасов для своих войск. Иначе получится то, что получилось в июне 1941 г., когда вдруг оказалось, что оборона страны совершенно не готова.
Но по какой причине так наплевательски отнесся советский Генштаб к задаче ее подготовки? Какие еще он сочинял "другие" планы? Сколько надо было иметь знаний, чтобы этого не понимать? Какой "знаток" руководил всем этим безобразием? Фамилия!
Виктор Суворов в "Разгроме" отвечает: Жуков. Который якобы и был "главным планировщиком", а судя по мемуарам, являлся и величайшим стратегом и крупнейшим полководцем. Он все-все понимал как надо, только боялся высказать это вслух.
Но выше уже рассматривалось, что Жуков не был "главным планировщиком". А советский Генштаб не был и "мозгом армии". В Стране Советов были "планировщики" повыше. Во главе с самым главным "играющим". Имя его – Иосиф Сталин.