Потом командование Западного фронта судили и расстреляли. Как бы за потерю управления войсками, которая привела к катастрофическим потерям. Но на самом деле за все это советскому высшему военно-политическому руководству в первую очередь надо было расстрелять себя. Но тогда судьба страны могла оказаться под очень большим вопросом. И не дошел бы партайгеноссе Гитлер до Владивостока. За месяц. Вот в чем оказался парадокс ситуации. Но потеря стратегического добра в значительных количествах в июне 1941 г. со срочной необходимостью масштабной эвакуации потом дорого обошлась стране. И долго "акуалась". И не все так просто в "просчетах" 1942 г. Но это уже другая тема.
И может возникнуть вопрос: а маршал Жуков коснулся этого вопроса в своих мемуарах? Оказывается, коснулся. В 9-й главе "Накануне Великой Отечественной войны" (Изд. 2002. Т. 1. С. 236; пропущенный текст 1-го издания с. 214 (1972 г.) дается в квадратных скобках, замененный текст – жирным):
...
"В течение весны 1941 года центральными снабженческими органами Наркомата обороны была проделана большая работа по увеличению неприкосновенных запасов всех приграничных западных округов за счет государственных резервов по горючему, продовольствию и вещевому снабжению. Окружные артиллерийские склады пополнялись значительным количеством боеприпасов за счет баз Наркомата обороны.
Нарком обороны, Генеральный штаб и я в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам [ближе к потребителям.] Казалось бы, [правильно, но потом выяснилось, что все мы] это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. [Когда началась война,] Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить [в свои руки] материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов".
Насколько "резко"? Почему фронт так быстро оказался прорван? Учитывалась ли такая ситуация при планировании? На эти вопросы маршал ответа не дал. "Слегка ошиблись", "с кем, дескать, не бывает", "потом героически исправили". Особенно обращает внимание фраза про "надвигающуюся войну". Надвигалась она, надвигалась и вдруг разразилась неожиданно. Да так, что все предвоенные планы оказались ненужными. А отсюда и вывод: оборону страны от неожиданного нападения в них вообще не учитывали. ВООБЩЕ!!! Учитывали что угодно, но не это.
А если некоторые любители истории будут продолжать настаивать, что в СССР в 1941 г. готовилась исключительно оборона, то можно вспомнить еще про один ее важный элемент. Уж если и ожидается вероятность отступления то ли до Смоленска, то ли до Москвы или еще дальше (как уверял Молотов), то что ж отступать "просто так"? Например, немцы, уходя, ценные объекты взрывали, а железные дороги специальными машинами сгибали в бараний рог и резали шпалы напополам. Не говоря уже про разбрасывание мин. Вы знаете, сколько шпал можно вырезать из ствола одной сосны? Отвечаю: ДВЕ. А сколько их требовалось тогда для укладки на каждом километре? Много. И саперам наступающих войск приходилось терять время, чтобы заменить разрезанные шпалы на целые. И терять время на разминирование. Вот и пришлось тратить годы на возврат того, что потеряли за месяцы.
В РККА к 1941 г. знания по этой теме и опыт имелись. Но не были востребованы. И все это тоже не хотят обсуждать историки. И Виктор Суворов в "Разгроме".
Куда делись мины в июне 1941 г.?
1
Хотя если вспомнить, то оказывается, что Виктор Суворов много внимания уделил проблеме минирования в "Ледоколе". И там же периодически приводил цитаты из книги бывшего "главного минера" и специалиста по диверсиям полковника Старинова И.Г. "Мины ждут своего часа". – М.: Воениздат, 1964. Цитаты о том, что перед войной в западных областях СССР инженерные оборонительные мероприятия не выполнялись, производство мин сокращалось, старые оборонительные объекты оказались заброшены. В 4-й главе "Зачем Сталин разделил Польшу" в третьем разделе Суворов написал про 1940 г. – начало 1941 г.: "… Один из участников тех событий полковник ГРУ И.Г. Старинов довольно откровенно описывает это так: "…Инженерное управление Красной Армии направило заявку на 120 000 железнодорожных мин замедленного действия. Этого количества вполне бы хватило для того, чтобы в случае вторжения германской армии парализовать все железнодорожное сообщение в ее тылах, от которого она полностью зависела. Но вместо заказанного количества было получено… 120 мин" ("Мины ждут своего часа". С. 186). А между тем мина – самое простое, самое дешевое и очень эффективное оружие".
И добавляет в 9-й главе "Почему полоса обеспечения была уничтожена накануне войны":
...
"Вот Маршал Советского Союза Г. Кулик разговаривает с полковником Стариновым, который тогда был начальником отдела заграждений и минирования Главного инженерного управления РККА: "Миноискатели давай, сапер, тралы давай!" ("Мины ждут своего часа". С. 179. ) А ведь маршал о германской территории говорит: на советской территории уже все мины обезврежены и заграждения сняты. Вот что маршал дальше говорит: "Не так назвали ваш отдел, как надо. Надо бы его в соответствии с нашей доктриной назвать отделом разграждения и разминирования. Тогда и думали бы иначе. А то заладили: оборона, оборона… Хватит!" ( Там же. Выделено Стариновым )…Но интересная вещь: в оборонительной войне вопросам разграждений вообще не надо уделять никакого внимания. Нужно создавать только заграждения и, опираясь на них, изматывать противника, а затем быстро отходить к другой, заранее подготовленной линии заграждений" .
В целом, конечно, правильно. Но есть неточности. Заранее подготовить линии заграждений на каких-то участках можно, но противник будет стараться их обойти или пытаться прорвать более слабые участки. Вот французы подготовили заранее свою линию Мажино, а немцы взяли и обошли ее стороной. Или могут подготовить мощный артиллерийский "кулак", как было при прошибании Зееловских высот. Поэтому важную роль в замедлении темпов вражеского наступления должна играть установка минных полей на всем протяжении отступления. А не только от участка к участку. И для этого надо заранее подготовить команды саперов по установке мин и заранее изготовить промышленностью их большие запасы разных моделей.
Конкретный пример приведен в другой книге Старинова, которую Суворов не читал. Она называлась "Белофинские мины и ловушки и борьба с ними" и была срочно издана в январе 1940 г. 4 января ее "поставили в производство", а 8 января уже "подписали в печать". Срочность обуславливалась очень большой актуальностью – в то время шла война с Финляндией и в РККА требовались инструкции по разминированию. Вот полковник Старинов их срочно и написал.
В его книге, кроме массы рисунков и схем установок мин и ловушек финнами и методов их снятия, приведены переводы трех финских документов по обращению с минами и правила их установки. Интересно то, что написаны они в октябре 1939 г. Реально война началась 30 ноября, но за полтора месяца до этого финны начали активно устанавливать мины и ловушки на угрожаемых участках. При этом возникали трагедии, что и вызвало необходимость в дополнительных инструкциях. Они подписаны командиром 4-го егерского батальона полковник-лейтенантом М. Нурми и старшим офицером капитаном Кархоненом. Первый документ имеет дату 17.10.1939. Через несколько дней после того, как 13–14 октября в Финляндии была объявлена мобилизация. И хотя война велась недолго – около трех с половиной месяцев, до 13 марта 1940 г., но советские войска на ней понесли серьезные потери, и часть из них приходится именно на срабатывание мин и ловушек. Открывает солдат дверь в сельском доме, а ее ручка привязана к чеке от гранаты. Проходит солдат по снежной тропе, а на ней снегом присыпан натяжной трос к ящику с минами. И т. д. Причем в одной из инструкций говорится, что:
...
"4. На каждую настоящую мину следует установить всегда 6-10 ложных мин. Для этого можно употреблять кучи сосновых ветвей, солому, сено, навозные кучи, землю и т. д. Первым долгом таким образом нужно заминировать дороги на всем их протяжении. В некоторых местах можно установить ловушки, которые должны будут взорваться при устраивании ложных мин" (стр. 26).
К чему может привести такая тактика? К главному в обороне в мотомеханизированной войне: к потере темпа наступающего. Чтобы он не гнал по дороге колоннами на максимальной скорости, а по-черепашьи тащился за саперами-разминерами. Одно дело идти по ровной дороге, а другое – увидеть то тут, то там навозные кучи, из которых торчат какие-то проволочки, а у дороги стоит указатель с надписью "Мины!". А можно и латинскими буквами, чтобы было доходчивей – "Minen!" И тогда вопрос, на какой день дошли бы немцы до Борисова в июне 1941 г. или в июле до Житомира.
Причем для обороняющегося установка такого оружия не требует больших затрат. Достаточно построить солдат и выдать каждому упаковку мела, набор "пустых" проволочек, мотки бечевки, саперную лопатку и инструкцию, как имитировать сплошные минные поля. А следом идут настоящие саперы, которые добавляют настоящие мины/ловушки. И пусть наступающий решает сам, гнать ли ему "Формулой-1" или постоянно "спотыкаться" и вызывать команды своих саперов.
На стр. 23–24 обсуждаемой книги Старинова написано:
...
"Работы по разминированию должны производиться с соблюдением всех мер предосторожности. Даже одиночные мины и ловушки могут вызвать жертвы со стороны работающих по восстановлению и в техразведе.
Работа по разминированию требует особого внимания, бдительности и сноровки. Следует тщательно разведывать и не пропускать ни одной ловушки и мины.
Работая по разминированию, будьте внимательны, не пропускайте ни одной ловушки, будьте осторожны и пользуйтесь кошкой для обезвреживания ловушек и для открывания дверей веревкой – для выдергивания проводников.
Изучайте систему установок – каждое направление минируется по-своему. На коварство врага ответим большевистской организованностью и бдительностью, красноармейской смекалкой, бесстрашием и осторожностью и тем самым сведем на нет все усилия белофинских банд".
Связь требования раздавать миноискатели с подготовкой только наступления можно и оспорить. А если удастся организовать контрудар, а наступающий противник успел поставить какие-то мины? Вот миноискатель и пригодится в обороне. Но организация команд по установке мин еще в довоенный период – это и есть конкретный элемент именно подготовки обороны. Финляндия готовилась обороняться и этим элементом не пренебрегла. А делалось ли нечто похожее в СССР у западных границ?
Можно ли почитать воспоминания какого-нибудь сапера о том времени?
Во-первых, не делалось. Про установку минных полей вспомнили уже после немецкого нападения. Ближе к Смоленску и Ленинграду.
И почитать про это можно.
2
В 1987 г. в Киеве "Политиздатом Украины" был выпущен сборник "На рубежах мужества: Рассказывают фронтовики, 1941–1945". Составитель – О.Е. Сухолотюк, 319 с. Там есть статья капитана в отставке Т.К. Кузнецова "Ратные дела саперов". В первой половине 1941 г. он служил в саперном батальоне в ПрибОВО. По образованию он был инженером-взрывником, окончил в 1935 году Московский горный институт. Осенью 1940-го его призвали в армию и послали на курсы усовершенствования командного состава. После их окончания он стал командовать 3-й саперной ротой 259-го отдельного саперного батальона, который формировался в одном из южноуральских городов. Ночью 10 марта 1941 г. их подняли по тревоге и за четверо суток передислоцировали по железной дороге под город Таураге Литовской ССР (тогда почти на границе с занятой немцами Мемельской областью). И до 22 июня 1941 г. они срочно возводили свой участок приграничного оборонительного рубежа длиной почти 350 километров – от Балтийского моря до правого фланга полосы Западного ОВО. Никакими установками минных полей они не занимались, а строили ДОТы и копали противотанковые препятствия. Практически на границе. Зачем? И ежедневными заботами стала копка по четыре кубометра каменистой земли, переноска бревен, мешков с цементом, носилок с бетоном.
25 мая 1941 г. к ним вышли французские пленные, которые вели какие-то работы на немецкой стороне. И конкретно сказали, что немцы готовятся напасть на СССР и прокладывают от своих позиций хода сообщения вплотную к границе. В ближнем тылу они уже сосредоточили много орудий и танков. И каждый день прибывают подразделения моторизованной пехоты.
Но Жуков почему-то в тот раз этим перебежчикам не поверил, и саперы 259-го саперного батальона не получили приказ срочно ставить минные поля, а продолжили сооружать не особо полезные ДОТы на границе. А после немецкого нападения у батальона оказалось мало боеприпасов, и после одного короткого боя ускоренным маршем он двинулся в отступление в направлении Шяуляй – Остров – Псков – Ленинград.
По дороге они обзаводились трофейным оружием, запасами взрывчатки и винтовок с бывших литовских и латышских складов, дорогу к которым им указывали местные жители, нашли немецкий грузовик. А вот под Ленинградом они наконец-то занялись и минными полями – проверяли немецкие и ставили свои. "Вовремя…"
3
Но некоторые любители военной истории со стажем любят помахать майскими 1941 г. "Директивами наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии командующим западными округами" и заявить, что там есть и про создание тыловых оборонительных рубежей, и про минирование. Действительно, на словах про это там упоминание есть. Но как? Насколько они были серьезны и правдивы? На все 100 %? А если вчитаться повнимательней? Например, в седьмой раздел директивы в адрес Западного ОВО " VII. Распоряжением Командования Западного особого военного округа:
1. Подготовить тыловые рубежи:
21 ск – на фронте Меречь, Ротница, Озеры, Лунно.
47 ск – на фронте Мурава, Пружаны, Днепровско-Бугский канал до Городец".
Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что эти населенные пункты и объекты располагаются по линии север – юг на расстоянии 30–45-60 км от нынешней западной границы Белоруссии. И не совсем понятно указание "подготовить". Только теоретически в рамках плана? Или уже начать вкапываться реально? А к какому сроку? И что они означают? Рубежи обороны на случай отхода? Или просто места для дислокации каких-то подразделений/частей? Если ожидается реальное нападение врага, то, видимо, команда должна быть более конкретной: " немедленно приступить к созданию тыловых рубежей обороны на… с готовностью к (дате)…! ". А так, когда ничего конкретно не сказано, то реально ничего серьезного сделано и не будет (как и оказалось в дальнейшем). Но читаем дальше:
"2. Предусмотреть нанесение контрударов механизированными корпусами и авиацией во взаимодействии со стрелковыми корпусами и противотанковыми бригадами".
И как предусмотреть? Заранее написать приказы? Даже не зная, где и как будет прорываться противник? И проверить какими-нибудь учениями? Несколькими механизированными (!!!) корпусами (по три дивизии в каждом), несколькими стрелковыми корпусами (аналогично), плюс серьезная авиация и бригады ПТО? А по какому противнику? По имитаторам? Лично я когда-то участвовал в подобной имитации – медленно ездил на танке Т-64Б по полигону, рядом с которым шли цепью шесть сержантов, периодически кидавшие взрывпакеты и стрелявшие короткими очередями из АК-74 холостыми патронами с белыми пластмассовыми пулями. Как можно составить конкретный план подобных "учений" без хотя бы минимальных исходных данных по срокам и территориям? В каких районах может прорваться противник? Какими силами? На какой местности (на каких рубежах) выгоднее всего организовать контрудары? Что говорит разведка? И вообще, угроза нападения "теоретическая" или "с часу на час"? Если второе, то не планы надо сочинять, а немедленно поднять войска по тревоге и срочно копать те самые тыловые оборонительные рубежи! А если такая команда не отдается, то это значит, что реальная угроза нападения не ощущалась. Но тогда и все разговоры о подготовке "контрударов" – дезинформация. Точнее говоря, еще вопрос, для каких задач требовалось подготовить взаимодействие крупных масс войск. Вполне полезным оно может оказаться не только в обороне. Да и любой "контрудар" – это тоже вариант наступления. Но читаем дальше:
"3. Обрекогносцировать и подготовить тыловые рубежи на всю глубину обороны до р. Березина вкл.".
Река Березина протекает с севера на юг восточнее Минска на расстоянии в среднем в 350 км от современной западной границы и впадает в Днепр в 60 км северо-западнее Гомеля в Восточной Белоруссии. Общая площадь для "работы" получается примерно 300 км * 350 км = 105 тыс. кв. км. И вот их "быстренько обрекогносцировать"? Или "не быстренько"? А чем занимались военные начальники раньше? Разве, когда строили укрепрайоны на старой госгранице, рекогносцировкой никто не занимался? И карт возможных оборонительных рубежей никто никогда не составлял? А в мае 1941 г. они вдруг потребовались? А к какому сроку? И вопрос для чего – только составить план ее проведения? Или уже ее выполнить? А что означает "подготовить тыловые рубежи"? Уже срочно перекопать Белоруссию до реки Березина вдоль и поперек окопами и траншеями? И накидать минных полей? Или только нарисовать на бумаге планы этих окопов и траншей с минными полями? Торопиться надо или не надо? Еще есть достаточно времени или нет? Странный вообще-то подход к делу, если подходить к нему серьезно. Или эта задача касается, скорее всего, размещения поступающих контингентов людей и техники по мобилизации? С этой точки зрения действительно полезно и понятно. Не совсем понятен следующий пункт в директиве: