Когда Филби стал полноправным сотрудником СИС, то информационный поток от него резко увеличился. В Москву стала регулярно приходить документальная информация касательно разнообразных вопросов функционирования британской разведки, ее структуры и кадрового состава, резидентур и отдельных агентов, особенно 5-го контрразведывательного отдела.
Филби с энтузиазмом подключился к борьбе с нацистской резидентурой на Пиренейском полуострове, получив доступ к ценной информации, включая дешифрованные телеграммы абвера. Благодаря Филби Центр впервые узнал о связях британской разведки с адмиралом В.-Ф. Канарисом.
Информация добывалась также через личные контакты с сотрудниками МИ-5, МИДа Великобритании, американских спецслужб. Например, в конце ноября 1941 г. Филби прочитал дешифрованное сообщение немецкого посла в Токио, который уведомлял Риббентропа о скором нападении Японии на Сингапур. Ким внимательно наблюдал за развитием ситуации вокруг открытия Второго фронта. В середине августа 1943 г. он согласился на предложение работать после войны в контрразведывательном отделе СИС.
В ходе Второй мировой войны Филби сообщает в Центр важные сведения о том, как союзники воспринимают СССР, о вооруженных силах Германии и засылаемых на территорию Советского Союза диверсантах, о попытках немцев вести сепаратные переговоры с Францией и Англией. В 1943 г. разведчик из разговора с американским офицером узнал о том, что американцы и англичане вместе создают урановую бомбу.
Филби продвигался по службе. Он писал: "Я рассматривал все занимаемые мною посты в СИС исключительно как прикрытие своей основной деятельности, а мое стремление к компетентному выполнению своих служебных обязанностей диктовалось стремлением занять те должности, на которых я мог принести максимальную пользу Советскому Союзу". То, чему он научился у советских разведчиков, очень помогло ему и позволило считаться лучшим сотрудником британской спецслужбы. В 1944 г. Ким становится главой 9-го отдела СИС, занимавшегося отслеживанием "советской и коммунистической деятельности" в Англии. В это время предоставляемая им советской разведке информация была бесценна.
В конце войны резидент оказался в опасной близости от провала. В 1945 г. советский вице-консул в Стамбуле К. Волков ходатайствовал в английском консульстве о предоставлении ему с супругой политического убежища, обещая раскрыть имена советских агентов, работающих в СИС. Узнав об этом, советское руководство сразу же отозвало вице-консула домой.
По окончании войны Филби едет в Стамбул в качестве резидента СИС. В период с 1949 по 1951 г. он обеспечивает координацию действий англичан с ЦРУ и ФБР, узнавая таким образом о намерениях основного противника СССР.
Поскольку работа Филби находилась под грифом "особо секретно", то говорить о ней довольно сложно. Сам он высказался в своей книге так: "Не мне, советскому разведчику, снабжать противника информацией или рассеивать его мучительные сомнения, поэтому я умышленно почти не упоминаю о моей работе с советскими товарищами… Это обидно, потому что описание моей работы в советской разведке было бы, наверное, самой интересной частью моей истории. Но до тех пор, пока идет тайная война с непримиримым противником, основные принципы нашей деятельности сохраняют свою первостепенную важность. Первый из этих принципов, грубо говоря: держи язык за зубами!"
Кое-что все-таки просочилось. В частности, известное "албанское дело", когда американцы и англичане в конце 1940-х гг. планировали внедрить агентов в Албанию, чтобы поднять мятеж. Советский разведчик уведомил Центр, и сразу по прибытии агентов на место их схватили и расстреляли.
Когда в 1951 г. в Великобритании раскрыли коллег Кима по "Кембриджской пятерке", то он успел предупредить Г. Бержеса и Д. Маклейна об этом и спасти их от ареста. Но тучи неумолимо сгущались. Компрометирующие связи привели к тому, что в 1952 г. его отозвали в Лондон и допросили с пристрастием. Но не добились признания, и за недостатком улик Ким был отпущен.
Хотя ему и удалось публично восстановить свое доброе имя, в 1955 г. он все-таки подает в отставку. Правда, уже в следующем году по заданию английской разведки он журналистом едет в ливанский Бейрут. В течение 7 лет он продолжает собирать ценную информацию о деятельности и планах Великобритании и США в этом регионе и передавать ее в Москву.
В 1963 г. угроза раскрытия его стала реальной и Филби нелегально вывезли в столицу СССР. Здесь он работал консультантом по спецслужбам Запада и в одном из институтов встретился с Р. Пуховой, ставшей впоследствии его супругой, с которой счастливо жил до самой смерти. 11 мая 1988 г. Филби не стало. Похоронили выдающегося разведчика на Новокунцевском кладбище Москвы.
Значимость того, что он делал при жизни, вполне можно выразить словами одного из представителей ЦРУ, оценившего работу Филби следующим образом: "Это привело к тому, что все чрезвычайно обширные усилия западных разведок в период с 1944 по 1951 год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали."
Глава 4. Леопольд Треппер
Талантливого разведчика Леопольда Треппера на Западе называют руководителем "Красной капеллы" и почитают в этом качестве, хотя это не совсем отражает действительность.
Леопольд родился 23 февраля 1904 г. в еврейской семье в маленьком польском городке Ноймаркт. В 1914 г., спасаясь от наступавших русских войск, семья переехала в Вену, где мальчик поступил в еврейскую гимназию. В 1917 г. после смерти отца Треппер вернулся в Галицию и начал работать, чтобы прокормить семью, оставшуюся без мужчины.
Через некоторое время Леопольд вступил в молодежную еврейскую организацию Польши "Молодой страж" и в 1920 г. стал одним из ее руководителей. Уже в следующем году молодой человек возглавил отделение организации в Домброве и сотрудничал с подпольной Коммунистической партией Польши. В дальнейшем Треппер перебрался в Израиль, где его неоднократно задерживали за подрывную коммунистическую деятельность. В 1929 г. по решению британских мандатных властей Леопольда выслали из Израиля. К концу этого года он прибывает во Францию и продолжает поддерживать контакты с коммунистами. Здесь Треппер работал на еврейскую газету, проявляя способности к европейским языкам.
Когда французская контрразведка раскрыла местную советскую агентуру, в основном состоявшую из коммунистов, на Леопольда снова пало подозрение. В 1932 г. ему пришлось уехать из страны на учебу в СССР, где на него и обратили внимание соответствующие спецслужбы: ему предложили работу в Управлении службы внешней разведки Красной армии под руководством Я. Берзина.
В 1936–1937 гг. Леопольд занимался служебными заданиями в Бельгии и Франции (псевдоним - Отто). Суть их заключалась в исправлении последствий провала разведывательного звена в Париже. Закончив работу, разведчик возвратился в Москву, но отдыхал недолго. С новым заданием его опять отправили в Бельгию: он должен был наладить поставку иностранных паспортов, необходимых разведке.
В 1938 г. московский резидент в Бельгии выносит на рассмотрение Разведуправления план по формированию агентурной сети в этой стране под вывеской торгово-экспортной фирмы, но с перспективой расширения деятельности на всю Северную Европу. Реализации плана дали "зеленый свет".
Непосредственно перед Великой Отечественной войной он передавал в Москву важные сведения. В мае 1941 г. вместе с ценными военно-экономическими данными Леопольд доводит до сведения московских начальников, что немцы выполняют масштабную переброску войск к северной и западной границам СССР. И уже в июне называет точную дату начала войны. Но И. Сталин не поверил этому донесению, как и сообщениям от других разведчиков, сочтя все это британской или немецкой дезинформацией.
В период с 1938 по 1940 г. он руководил обширным звеном "Красной капеллы". Необходимо особо подчеркнуть, что только звеном, поскольку "Красная капелла" представляла собой децентрализованную разведывательную сеть зачастую не связанных между собой групп. В Бельгии и Франции "Красной капеллой" считают именно резидентуры Треппера. Отчасти такая путаница связана с тем, что он часто без согласования с Центром менял клички: то он Отто, то Адам Миклер, то Гран-шеф, то Жан Жильбер.
16 августа 1940 г. по указанию Москвы Треппер отправился во Францию, поставив вместо себя руководителем бельгийской резидентуры А. М. Гуревича (Кент).
В Париже Треппер занимался организацией сопротивления. В ноябре 1942 г. в Париже Леопольда задержала германская контрразведка. Гестапо предложило ему поучаствовать в дезинформационной операции, в ходе которой он должен был продолжать передавать сведения в Москву, но уже под контролем нацистов. Операция именовалась "Большая игра". Находясь под арестом, разведчик с помощью активистов коммунистической партии Франции смог составить и переслать в Центр подробный отчет о провалах резидентуры и о деятельности немцев по дезинформированию советской разведки.
В декабре 1941 г. в Брюсселе Л. Треппер встречался с товарищами по бывшей бельгийской резидентуре. В доме функционировал радиопередатчик, вышедший в эфир более чем на 5 ч. Естественно, его запеленговала немецкая контрразведка. Многих присутствующих на вилле задержали, но Леопольду удалось скрыться.
Рассчитывая не допустить провала разведсетей в Швейцарии и Италии, Треппер согласился участвовать в радиоигре, на что получил одобрение Москвы, организовавшей после его отчета свою радиоигру. Через некоторое время разведчик узнал, что схватили связного французской коммунистической партии и, не дожидаясь, пока до нацистов дойдет информация о переданном им отчете, в сентябре 1943 г. совершил побег и прятался до освобождения Парижа.
Наступивший 1945 г. для Треппера был неудачным, поскольку его вызвали в Москву и арестовали. Несмотря на ожесточенные допросы, он не признался в предательстве. Тогда его обвинили в компрометирующих связях с евреями и в январе 1947 г. приговорили к 15 годам лишения свободы. В мае 1954 г. дело Леопольда пересмотрели, отменив приговор за отсутствием состава преступления.
Не добившись от Н. С. Хрущева согласия на возрождение еврейской культурной жизни в СССР, в 1957 г. он уехал в Польшу. Там он занимался просветительской деятельностью, выпустив в общей сложности свыше 200 книг, посвященных по большей части холокосту в странах Восточной Европы.
Когда в 1968 г. в Польше развернулась антисемитская кампания, Треппер ушел из издательства и попросил власти разрешить ему переехать в Израиль, на что получил отказ. Под международным давлением польские власти в 1973 г. разрешили Леопольду покинуть страну. И уже на следующий год он прибыл в Израиль, где вскоре написал книгу "Большая игра. Воспоминания советского разведчика". В России она появилась только в 1990 г. Треппер же скончался в Израиле в 1982 г.
Свою книгу Леопольд закончил словами, которые вполне могут служить напоминанием человечеству: "…Я принадлежу к поколению, ставшему жертвой мировой истории. Люди, в ходе октябрьских боев присягнувшие коммунизму, которых понес вперед сильный ветер революции, не могли подозревать, что спустя десятилетия от Ленина не оставят ничего, кроме его забальзамированного тела на Красной площади. Революция выродилась, и мы присутствовали при этом. Но разве мы этого хотели? Разве стоило бороться ради такого извращения идеи? Разве мы не принесли свою жизнь в жертву поискам какого-то нового мира? Мы жили мыслями о будущем, и так же, как мечта о рае для верующего, так и наша мечта о будущем оправдывала то неопределенное настоящее, в котором мы жили.
Мы хотели изменить человека и потерпели неудачу. Этот век породил два чудовища - фашизм и сталинизм, и наш идеал потонул в этом апокалипсисе".
Глава 5. Наум Эйтингон
Истории советской разведки известны два человека, награжденные полководческими орденами Суворова, - это П. Судоплатов и Н. Эйтингон. Последний знаменит еще тем, что был одним из тех, кто возглавлял операцию "Утка" по ликвидации Л. Троцкого в 1940 г.
Будущий разведчик, Наум Эйтингон родился 6 декабря 1899 г. в г. Шклове Могилевской губернии, сейчас это территория современной Белоруссии. Он проучился 7 лет в Могилевском коммерческом училище и весной 1919 г. поехал в Москву на курсы при Всероссийском совете рабочих кооперативов. В начале осени Наум возвратился домой и вместе с коммунистами внес посильный вклад в восстановление советской власти в Гомеле.
Весной 1920 г. в 20 лет молодой человек вступает по линии партии в ряды сотрудников ВЧК. Годом позже он становится заместителем председателя ЧК Гомельской губернии. В этом качестве Наум успел принять участие в вооруженных столкновениях с польскими бандами Булак-Балаховича, в разработке и задержании неугомонного авантюриста Э. О. Опперпута, который был начальником Минского укрепрайона, в нейтрализации савинковской организации "Народный союз защиты Родины и свободы".
Весной 1923 г. Наума вызывают в Москву и назначают сначала уполномоченным, а затем заместителем начальника отделения Восточного отдела ОГПУ. Через 2 года Эйтингон заканчивает восточный факультет Военной академии РККА. Тогда же его назначают в иностранный отдел ОГПУ, а через некоторое время отправляют в Китай служить Советскому Союзу в качестве резидента внешней разведки.
С 1926 г., занимая для вида должность вице-консула, он возглавил резидентуру в Пекине, а со следующего года - ив Харбине. Результатом работы на китайском направлении можно считать освобождение нескольких советских военных советников, которых захватили в Маньчжурии местные националисты, воспрепятствование захвату советского консульства в Шанхае агентами Чан-кай-ши.
Весной 1929 г. Эйтингона направляют в Турцию, чтобы мобилизировать агентурную сеть на получение разведданных в австрийском, японском, французском посольствах Константинополя. Он заменяет Я. Блюмкина, отозванного из-за контактов с Л. Троцким.
Когда Наум возвратился в Москву, его повысили до заместителя начальника Особой группы при председателе ОГПУ. По роду деятельности он часто бывал за границей, например в американском штате Калифорния, где занимался созданием глубоко законспирированной резидентуры, а также во Франции и Бельгии.
В 1936 г. в Испании шла гражданская война, и Наум под именем Леонида Котова посетил Мадрид, чтобы помочь в подготовке органов госбезопасности страны, в руководстве партизанскими операциями республиканцев, в налаживании разведывательной и контрразведывательной работы. На завершающем этапе войны он следил за отправкой в советскую столицу испанского золота, оценивавшегося в более чем 500 млн долларов.
На тот момент испанской резидентурой НКВД руководил А. Орлов. Он же возглавлял операции по устранению троцкистов и являлся советником по безопасности у республиканцев. В июле 1938 г. Орлов сбежал во Францию, прихватив с собой кассу резидентуры. Когда в войне наступил переломный момент, главным резидентом стал Эйтингон.
Осенью 1938 г. приверженцы генерала Франко с помощью немецких военных частей захватили Барселону. Интересно, что с ними в город вошел военный корреспондент британской газеты "Таймс" Ким Филби, знаменитый член "Кембриджской пятерки". Поскольку предыдущего резидента уже не было, то Эйтингон принял его на связь через Г. Берджеса. Сохранение "Кембриджской пятерки" - одна из заслуг Наума. Вместе с тем в Испании он приобрел бесценный опыт руководства партизанским движением и организации разведывательно-диверсионной работы. Эти знания ему пригодились буквально в ближайшие годы на фронтах сражений с нацистами.
В 1939 г. испанская война закончилась поражением республиканцев, в результате чего пришлось производить эвакуацию советских специалистов и добровольцев. Весной 1941 г. разведчик снова оказался в Москве, где 17 июня 1941 г. был удостоен ордена Ленина.
5 июля 1941 г. Эйтингон, будучи заместителем П. А. Судоплатова, руководившего Особой группой при наркоме внутренних дел СССР, принимал участие в организации диверсий и формировании отдельной мотострелковой бригады особого назначения, знаменитой своей деятельностью за линией фронта. В это спецподразделение принимали только добровольцев. Они проходили соответствующую диверсионную подготовку для выполнения заданий особой важности. К тому же Наум сыграл значительную роль в проведении самых известных оперативных радиоигр против нацистской разведки - "Монастырь" и "Березино".
Основным "актером" этих "драм" был агент НКВД А. Демьянов: советский псевдоним - Гейне, а немецкий - Макс. Как впоследствии выяснилось, германское военное руководство слитком сильно полагалось на разведданные абвера из источников в советском верховном командовании. Это и понятно, поскольку стратегические ходы Красной армии в 1942–1943 гг. действительно совпадали с предсказанными Демьяновым, но все-таки это были по большей части отвлекающие маневры. В итоге операция "Монастырь" получилась на удивление успешной. Макса считали наиболее ценным своим информатором в абвере. Немецкая сторона даже наградила его "Железным крестом с мечами". От СССР ему достался орден Красной Звезды.
Что касается Эйтингона, то за выполнение специальных заданий во время Великой Отечественной войны его удостоили орденов Суворова II степени и Александра Невского. В победном 1945 году ему присвоили звание генерал-майора госбезопасности.
Когда было создано подразделение, связанное с вопросами "атомного шпионажа", Эйтингон многое сделал на этом поприще для организации взаимодействия отечественных спецслужб и ученых-атомщиков. Кроме того, он участвовал в установлении контроля над болгарскими урановыми рудниками, данные о наличии которых в Родопских горах были получены в феврале 1945 г. Именно эту руду применяли для запуска 1-го советского атомного реактора. Позднее на территории Советского Союза обнаружат более значительные месторождения. Необходимо было поддерживать у американцев убеждение в том, что Советам очень нужны болгарские залежи. Для этого Науму пришлось предпринять полномасштабные дезинформационные мероприятия и длительное время "водить за нос" спецслужбы США.
Сразу после войны Эйтингон продолжал разведдеятельность. В частности, в 1946–1947 гг. он курировал подготовку к выводу за рубеж разведчика Р. Абеля.
В годы войны советская разведка приобрела большой опыт и оставила задел на послевоенное время. Еще в 1942 г. в Турции Н. Эйтингон создал обширную резидентуру для проникновения по окончании войны в боевые организации Палестины. А сведения, полученные Наумом в 1943 г. в Китае, помогли нейтрализовать диверсионные группы, действовавшие там под руководством британской разведки.
До октября 1951 г. разведчик оставался заместителем Судоплатова, возглавлявшего в МГБ службу диверсий за рубежом. Помимо этого, Наум руководил проведением антитеррористических операций на территории страны. 28 октября 1951 г., когда он вернулся в Москву из Литвы, где принимал участие в ликвидации бандформирований "лесных братьев", то был арестован по обвинению в "заговоре МГБ". После смерти Сталина 20 марта 1953 г. Эйтингона освободили и даже восстановили на работе. В мае его назначили заместителем начальника 9-го отдела МВД, отвечавшего за проведение разведывательно-диверсионных мероприятий.
21 июля 1953 г. Наума опять задержали, но уже по "делу Берии". Его приговорили к 12 годам лишения свободы и заключили во Владимирскую тюрьму. Освободили Эйтингона в 1964 г. Ас 1965 г. он работал редактором в издательстве "Международные отношения".