- Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск, - сказал Верховный, - что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.
Очень не любил Верховный, когда с ним не соглашались. Но в этом случае его можно понять. Ему хотелось сиять, сбить накал зарубежных обвинений в том, что Советская Армия не пришла на помощь восставшим в Варшаве, а Жуков, не будучи политиком, не хотел ради не совсем понятных ему политических интересов идти на дальнейшие жертвы и продолжить наступление, которое, как он считал, не принесет успеха. Политические и военные интересы в данном случае не совпадали. Но верх одержал Жуков и тем самым спас десятки тысяч жизней советских солдат и офицеров, не согласившись и твердо отстояв свою точку зрения в этой напряженной дискуссии с Верховным Главнокомандующим. Непросто было, глядя в лицо властолюбивому Верховному и в присутствии трех членов Политбюро, которые тоже наседали на Жукова, отстоять свое мнение и доказать нецелесообразность дальнейших жертв на фронте. Этот случай может быть тоже и своеобразным ответом тем современным обвинителям в газетах, которые говорят, что Жуков проводил операции, не считаясь с потерями, лишь бы добиться успеха. Проще всего в данном случае было бы, как говорится, взять под козырек и угодить Верховному, сказав: "Ваше приказание будет исполнено" - и продолжать наступление... Но Жуков на это не пошел. Жуков не хотел допустить ненужных жертв в этом, по его твердому убеждению, совершенно бесполезном продолжении военных действий.
Сложилась ситуация в отношениях Жукова и Сталина, очень похожая на ту, которая была в 1941 году, когда Сталин за такое же отстаивание Жуковым своей точки зрения снял его с должности начальника Генерального штаба. Причем обстоятельства повторялись даже в деталях. Тогда тоже Сталин сказал Жукову: "Выйдите и подумайте, а мы тут пока будем решать..." Там тоже Жуков только разложил карты, чтобы собраться с мыслями, как его сразу же вернули в кабинет и Сталин ему объявил: "Мы сможем обойтись и без вас" - и освободил его от обязанностей начальника Генштаба, назначил командующим Резервным фронтом и отправил организовывать наступление под Ельней, которое, собственно, и предлагал проводить Жуков.
Теперь время было уже не то. И Сталин был не тот, и Жуков тоже очень изменился, завоевал авторитет в вооруженных силах, да и у самого Сталина. Теперь просто так с ним круто обойтись было нельзя. И Сталин это понимал. Но все же, как бы ни смягчал он эту "размолвку", как бы ни обставлял ее какими-то "декорациями" необходимости перемен, суть дела не изменялась: фактически Сталин после этого разговора Жукова с должности снял. Маршал в воспоминаниях не распространяется в обсуждении этого происшествия. Он просто описывает ход этого разговора и дальнейшие его последствия. Но давайте мы спокойно проанализируем то, что произошло, и я уверен, что мы еще раз увидим проявление и подтверждение на конкретных поступках самовластия Сталина, его очень болезненной амбициозности, с одной стороны, и твердости, и решимости Жукова - с другой.
В то время уже входил в употребление термин "сталинские удары". Позднее в учебниках, исторической литературе прочно укрепилось определение "десять сталинских ударов".
Мы в предыдущих главах отмечали появление у Сталина ревности по отношению к популярности Жукова. С приближением победного завершения войны вполне допустимо тайное намерение Верховного: после многих неудач в первый год войны (несомненно, "подмочивших" его репутацию) подправить свой авторитет более конкретным вмешательством в боевые дела, которые теперь идут так успешно, и это, несомненно, принесет ему славу умелого полководца и лавры победителя.
В подтверждение допустимости такого предположения приведу продолжение разговора Сталина с Жуковым.
- Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки? - спросил Сталин.
Обращаю внимание на то, что Сталин не высказывает причины или обстоятельства, требующие более конкретного сосредоточения руководства в его руках. Юридически он и так Верховный Главнокомандующий, практически неограниченный властелин. Зачем ему понадобилось это более детальное вмешательство в боевые дела?
Жуков так ответил на этот вопрос Сталина:
- Да, количество фронтов уменьшилось. Протяжение общего фронта тоже сократилось, руководство фронтами упростилось, и имеется полная возможность управлять фронтами из Ставки.
Вот так, по-деловому, исходя из обшей обстановки, сформулировал Жуков аргументы в пользу намечаемых Сталиным перемен. Если такое обоснование высказал бы сам Сталин, все мои предположения о личных амбициозных чувствах Верховного не стоили бы, как говорится, и ломаного гроша. Но подкрепление моим предположениям дает сам Сталин в продолжении разговора:
- Вы это без обиды говорите?
Значит, Иосиф Виссарионович имел в виду, спрашивая мнение Жукова, не только изменения в стратегическом руководстве, но и личностные: как отнесется Жуков к тому, что Верховный отстраняет его, как представителя Ставки от руководства крупными операциями фронтов и, говоря по-простому, тянет одеяло на себя.
Жуков отвечает со спокойным достоинством:
- А на что же обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся безработными.
Жуков в ремарке к этим своим словам в "Воспоминаниях..." пишет: "...пошутил я". Но вдумайтесь, какой подтекст в этой "шутке". Разговор идет об "обиде", и Жуков, как человек тактичный и хорошо воспитанный, отвечает обидчику, как принято в таких случаях: мол, что вы, что вы, не беспокойтесь, я не обижаюсь. Значит, обиду Сталин все же наносил. В чем она заключается? В том, что Верховный отстраняет его от больших дел. То, что Жуков это понимает и дает понять собеседнику, что понимает, отчетливо просматривается в его словах: "Думаю... не останемся безработными". Все тут прозрачно высказано: с объявлением этого решения Сталина маршалы Жуков и Василевский уже "безработные", но Жуков надеется, что выйдет из уже состоявшегося положения "безработного".
На этом разговор был прерван. Но Сталин, видимо, обдумал свой ход еще раз, и, посчитав, что элемент обиды все же присутствует, а ссориться с Жуковым он не хотел, потому что по-настоящему уважал и ценил маршала, пригласил его к себе, и "позолотил пилюлю":
- Вы и впредь останетесь моим заместителем.
Ну, и чтобы окончательно уважить Жукова, Верховный буквально играет на его полководческом самолюбии:
- 1-й Белорусский фронт находится на Берлинском направлении. Мы думаем поставить вас на это направление.
Вот он, "карт-бланш": я беру все в свои руки, а вам дарю лавры покорителя гитлеровской столицы - Берлина. Для Жукова, как полководца и "военной косточки", до глубины души конечно же такая перспектива лестна, почетна и утешительна.
Этим назначением Сталин себя реабилитировал в глазах военачальников, которые восприняли назначение Жукова как заслуженный закономерный шаг. Кому же брать Берлин как не Жукову? И вот Сталин, вместе со всей армией, любящей и уважающей маршала Жукова, именно ему и оказывает эту высокую честь.
Все восприняли это решение Сталина как еще одно проявление его мудрости. И действительно, в тонкости мышления ему не откажешь: добился, чего хотел - будет завершать войну, возглавляя всю победоносную армию, и конкурента "выдвинул". Да, именно не снял, не обидел, не понизил, а выдвинул на почетное руководство завершающей исторической операцией.
Обиженным оказался один Рокоссовский, который уже предвкушал лавры покорителя Берлина, но, вдруг судьба отвернулась от него, и пришлось передать фронт Жукову.
Много лет Рокоссовский и Жуков считались друзьями, но горький осадок в душе Константина Константиновича остался на всю жизнь. И не только остался, но порой и выплескивался. (Но об этом поговорим позже.)
Шедевр военного искусства
Варшавско-Познаньская операция, которая переросла в Висло-Одерскую, - произведение высочайшего личного полководческого искусства маршала Жукова. Если во многих крупных стратегических операциях он был координатором действий нескольких фронтов и в них был заложен замысел Ставки, большую роль играли командующие фронтами как разработчики плана и исполнители его, то в этой операции Жуков - единоначальник, творец и осуществитель с начала и до победного конца.
Жуков сказал новое слово в военном искусстве - применил оригинальный способ прорыва глубокоэшелонированной обороны противника на большую глубину в кратчайшие сроки.
Подобной битвы в истории войн не было! По красоте, лихости, быстроте, результативности это сражение войдет в историю военного искусства как один из блестящих примеров талантливого новаторства полководца. Историки и теоретики военного дела, на мой взгляд, еще не оценили, не придали должного значения в своих трудах Висло-Одерскому шедевру мастерства Жукова.
После таких подступов, наверное, пора перейти к описанию самой Висло-Одерской операции. Однако она настолько сложна, многопланова и многоступенчата, что изложить ее коротко и доступно для широкого круга читателей невозможно. Но образное, художественное описание дает возможность показать суть дела наглядно и более доходчиво, чем в пухлом профессиональном, научном изложении.
Даже не искушенные в военных делах читатели, наверное, слышали о "кумулятивных" и "подкалиберных" снарядах. Для тех, кто не слышал, поясню. С увеличением толщины брони танков появилась необходимость увеличивать пробивную способность снарядов.
Большим по величине снарядом можно пробить и более толстую броню. Но такой снаряд должна выстреливать и более крупная пушка. А большая пушка не годится для стрельбы прямой наводкой в борьбе с танками. Для противодействия маневренным и быстроходным танкам необходима тоже подвижная, легкая пушка. Да и производство тяжелых пушек и снарядов стоит гораздо дороже. Изобретатели и военные ученые пошли по пути создания более пробивных снарядов для пушек, уже имеющихся на вооружении армии. И создали. Кумулятивный снаряд, в котором благодаря особой конфигурации взрывчатки внутри снаряда увеличивается ударная сила взрыва, направляя его не вразброс, как в осколочном для поражения живой силы, а в одном направлении. Для сравнения представьте себе увеличительное стекло, которое собирает солнечные лучи в пучок и прожигает или поджигает дерево или бумагу, на которую этот луч направлен.
Очень оригинально и экономно решили военные ученые проблему пробойной силы изобретением еще и подкалиберного снаряда. Сохранив внешнюю конфигурацию и калибр, пригодный для стрельбы из существующих пушек, они вставили внутрь снаряда сердечник (разумеется, описываю я это упрощенно). И вот снаряд по старому расчету бьет в броню, пробивает ее или недопробивает, на этом его расчетная функция свершилась. А тяжелый сердечник, находящийся внутри снаряда, продолжает полет по инерции, да еще толкаемый силой взрыва, добивает броню (если снаряд ее не прошиб) и, влетая внутрь танка, поражает в нем экипаж и оборудование. Следовательно, в противотанковом снаряде его пробивную силу увеличивает вот этот самый сердечник, находящийся внутри основного калибра, поэтому и название такое - подкалиберный.
А теперь нам придется заглянуть в далекую историю - в 1916 год, четвертый год первой мировой войны. Тогда из-за появления большого количества пулеметов и скорострельной артиллерии стало почти невозможным прорывать оборону, хорошо оборудованную в инженерном отношении. Война стала изнурительно-позиционной. Войска долго стояли на одних позициях, все попытки прорыва приводили к неудачам и большим потерям.
Наконец, в июне 1916 года командующий Юго-Западным фронтом русский генерал Брусилов нашел способ прорыва позиционной обороны. Он, имея почти равные с противником силы (573 тысячи штыков и сабель против 448 тысяч; легкой артиллерии 1770 против 1301, но, уступая в тяжелой артиллерии более чем в трое: 168 против 545 орудий), решил, наступая на всем фронте, создать на нескольких участках, намеченных для прорыва, превосходство в 2-2,5 раза.
Благодаря этому "изобретению" Брусилов прорвал фронт противника на 70 километров на одном из участков и за три дня продвинулся в глубину на 25-30 километров и взял город Луцк. Через неделю войска Брусилова разгромили 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа-Фердинанда и продвинулись на глубину 65-75 километров. Дальнейшее (вполне возможное) развитие прорыва было остановлено из-за отсутствия резервов, пассивности соседей и противодействия свежих частей противника.
В этом сражении, в течение мая-июля, противник потерял полтора миллиона только убитыми, а российская армия - 500 тысяч.
Некоторые теоретики считали, что оборона благодаря современному инженерному оборудованию и массовому насыщению пулеметами и артиллерией стала неодолимой для наступления.
Брусиловский прорыв вошел в историю военного искусства как новая форма прорыва позиционной обороны.
Этим способом прорыва широко пользовались полководцы всех воюющих государств во второй мировой войне, в их числе и Жуков.
А то, что изобрел Георгий Константинович в Висло-Одерской операции по вкладу в военное искусство не менее значимо.
Жуков прибыл в Люблин, в штаб 1-го Белорусского фронта 15 ноября 1944 года (начальник штаба генерал М. С. Малинин, член Военного совета К. Ф. Телегин) и на следующий день вступил в командование. Рокоссовский в этот же день убыл на 2-й Белорусский фронт.
На сей раз маршал Жуков "скрестил шпаги" с командующим группой армий "А" генерал-полковником И. Гарпе, и не только с ним, но и с самим верховным главнокомандующим Гитлером, потому что 1-й Белорусский фронт стоял на Берлинском направлении и этому участку уделялось постоянное внимание всего военного руководства Германии, здесь были сосредоточены главные силы.
Перед фронтом Жукова была выявлена всеми видами разведки мощнейшая оборона глубиной до 500 километров, с семью оборудованными мощными укрепленными рубежами. На каждом рубеже до трех позиций и в каждой позиции по нескольку траншей, опять же последовательно одна за другой. И всюду минные поля, проволочные заграждения, надолбы и рвы против танков, доты и дзоты, врытые "в землю танки, орудия прямой наводки, бесчисленное количество пулеметов, пушек, минометов. В глубине обороны - авиация на ближних и дальних аэродромах. Ну и, наконец, эти позиции занимала и совершенствовала самая главная сила - войска, солдаты, офицеры, генералы, хорошо обученные, прекрасно владеющие оружием.
Жукову надо пробить всю эту оборонительную махину, выполненную в семи вариантах (рубежах), каждый глубиной 10-15 километров со всеми ловушками, отсечными и ложными позициями общей глубиной, повторяю, 500 километров. (Брусилов прорывал всего один такой десятикилометровый рубеж.)
Прикиньте: как пробивать такую оборону?
Не станем мучиться долго в предположениях, воспользуемся опытом известных нам полководцев.
Маршал Еременко, наверное, тщательно изучил бы позиции противника, нашел бы в них слабые места, сосредоточил бы там главные силы и стал прорывать один рубеж за другим.
Маршал Рокоссовский в проведенных им операциях показал большую гибкость - он любитель фланговых ударов, обходов. И в этом случае он прорвал бы оборону на каком-то узком участке и стал бы сматывать рубеж за рубежом, громя их с фланга и тыла.
Что изобрел (не боюсь этого сравнения - анализ, изучение ситуации и находку в методе вполне можно приравнять к научному открытию, изобретению, ну а коль скоро мы говорим об искусстве, к блистательному проявлению этого самого военного искусства) Жуков: пропорол все семь рубежей одним ударом на всю глубину в 500 километров в феноменально короткий срок - за 15 дней!
Чтобы пройти 500 километров пешими колоннами без боев, нужно именно столько дней и ночей - по уставу суточный переход - 45 километров. 500:45=12 суток; после каждых трех дней перехода полагается отдых - сутки, - вот и получается 15 суток обычного марша без боевых действий.
Как же можно за 15 дней пробить такую махину с боями?!
Оказывается, можно, в этом и проявилась талантливость и гениальность полководца Жукова.
Вот теперь нам понадобятся ранее приведенные пояснения о подкалиберных снарядах.
Наметив три участка для прорыва обороны противника, Жуков создал на этих главных направлениях пробивные мощные танковые кулаки. Например, с Магнушевского плацдарма, после первого удара трех общевойсковых армий, били в наметившийся прорыв две танковые армии (по взятой нами аналогии - кумулятивные противотанковые снаряды с мощной пробивной силой, направленной в одном направлении).
И как только эти танковые армии пробивали главный оборонительный рубеж, - дальше, в глубину обороны, устремлялись передовые отряды (подкалиберные сердечники!) и мчались вперед в пространстве, не имеющем плотного насыщения войсками (они остались позади на главном рубеже).
Таким образом, построив войска по принципу действия подкалиберного снаряда, Жуков пробил мощнейшую оборону противника на глубину 500 километров в невиданно короткие сроки.
Причем передовые отряды были введены Жуковым на трех направлениях. Они не только пробились в глубину, но дезорганизовали, деморализовали войска на тыловых рубежах и помогли следующим за ними армиям расширить прорыв до 500 километров по фронту.
Левее фронта Жукова 12 января перешел в наступление (на два дня раньше) 1-й Украинский фронт под командованием маршала Конева. Правее 13 января (на день раньше) двинулся вперед 2-й Белорусский фронт Рокоссовского. Эти фронты наступали успешно и продвинулись на несколько десятков километров.
Фронт Жукова ударил 14 января, да так, что через два дня войска 1-го Белорусского фронта догнали и обогнали ушедших ранее вперед соседей справа и слева.
Чтобы долго не описывать сложные перипетии сражения, приведу цитату (ее и Жуков использовал в своих воспоминаниях) из книги немецкого генерала Типпельскирха: "К вечеру 16 января на участке от реки Ниды до реки Пилицы уже не было сплошного, органически связанного немецкого фронта. Грозная опасность нависла над частями 9-й армии, все еще оборонявшимися на Висле у Варшавы и южнее. Резервов больше не было".
Благодаря таким успешным действиям, 1-й Белорусский фронт не только осуществил план Варшавско-Познаньской операции, но сражение приобрело более широкие и глубокие масштабы и переросло в крупнейшую в истории войн Висло-Одерскую операцию, осуществленную двумя фронтами - 1-м Белорусским (Жуков) и 1-м Украинским (Конев) при содействии 2-го Белорусского (Рокоссовский).
Жуков настолько опережал своих соседей, что Сталин был вынужден сдерживать его:
- С выходом на Одер вы оторветесь от фланга 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров. Этого сейчас делать нельзя. Надо подождать, пока 2-й Белорусский фронт закончит операцию в Восточной Пруссии и перегруппирует свои силы за Вислу.
- Сколько времени это займет? - спросил Жуков.
- Примерно дней десять. Учтите - 1-й Украинский фронт сейчас не сможет продвигаться дальше и обеспечивать вас слева, так как будет занят некоторое время ликвидацией противника в районе Оппельн - Катовице.
Жуков понимал: противник деморализован и не способен сейчас на упорное сопротивление и поэтому настаивал на своем: