После торжественной части и бокалов шампанского состоялось совещание высшего руководства, на котором последний раз присутствовали Геринг, Гиммлер, Риббентроп и многие другие высокопоставленные нацисты. Обсуждался один вопрос - что делать дальше? Многие понимали: судьба Берлина решена, его не удержать, надо организовать руководство армией где-то вне столицы. И только Геббельс, имперский комиссар по обороне столицы, яростно настаивал на том, что Берлин должен держаться до последнего и что контакты с англо-американским командованием дают надежду на то, что скоро произойдет перелом. После долгих споров было решено разделить военно-политическое руководство на три части. Гитлер с Геббельсом и Борманом остаются в Берлине, с ними штаб оперативного руководства и часть офицеров генерального штаба сухопутных сил. Второе руководство создавалось в Баварии и в Австрии под названием "Альпийская крепость". Там высшим руководителем был назначен фельдмаршал
Кессельринг. Основная его задача была не столько ведение боевых действий, сколько содействие Вольфу. И сам он должен был также предпринимать все меры для достижения конкретных результатов по сговору с англо-американским командованием. В северной части Германии создавалось третье управление, где руководителем был адмирал Дениц.
После совещания присутствовавшие в этот день на торжестве в честь дня рождения старались как можно быстрее выбраться на своих машинах из Берлина.
Последний, и самый весомый, подарок ко дню рождения Гитлера преподнесла артиллерия Жукова: в этот день она впервые обстреляла район имперской канцелярии. Гитлер позвонил начальнику штаба ВВС и потребовал, чтобы он авиацией подавил дальнобойные батареи противника, обстреливающие территорию его бункера. Но начальник штаба генерал Коллер даже не осмелился доложить фюреру, что его обстреливает уже не дальнобойная артиллерия, которую надо подавлять авиацией, а обычная полевая артиллерия с окраин Берлина.
Взятие Берлина
21 апреля войска Жукова ворвались в Берлин на его северо-восточные окраины, а танковые соединения, обходя город, устремились на запад. К южной окраине Берлина подступили части Конева, а его танковые соединения, обходя город, продвигались тоже на запад. Таким образом, уже четко наметились клещи, которые вот-вот должны были сомкнуться западнее Берлина.
Командующий 2-й гвардейской танковой армией генерал Богданов получил приказ от Жукова:
"2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение.
Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4-х часов утра 21 апреля 1945 года любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада Сталину и объявления в прессе. Жуков. Телегин".
Однако выход частей на окраину Берлина не оправдал надежду Жукова на быстрое продвижение войск по городу. Завязались очень тяжелые уличные бои, и, как известно,, 2-я гвардейская танковая армия не смогла выполнить этот приказ командующего фронтом.
Берлин, как губка, впитывал в свои кварталы войска. Сохранить управление, не утратить возможность руководить ходом боевых действий было очень трудно. Жукову и войскам, несмотря на долгую войну, не приходилось вести уличных боев в таком огромном городе. Скопище многоэтажных домов, переплетение улиц и переулков поглотили несколько армий. Сражение распалось на тысячи разрозненных схваток за дом, этаж, подвал.
Жуков не видел своих войск даже на главном направлении. Да и где оно теперь, это направление главного удара - там, где танковые армии рвались в обход, чтобы замкнуть кольцо окружения, или в рукопашных схватках за каждый дом на подступах к рейхстагу?
Линия фронта в прежнем привычном понимании здесь уже не была линией, на некоторых участках фронт стал вертикально - дыбом, потому что шел бой в многоэтажных домах. А в соседнем квартале передний край ушел глубоко под землю, в подвалы, канализационные шахты, тоннели метро.
Но где бы ни шли бои, Жуков ощущал их напряжение, знал, кто продвигается вперед, а у кого застопорилось. Маршал как тысячами нервов был связан проводами телефонной связи и невидимыми радиоволнами со всеми наступающими соединениями. Он говорил с командирами, они слышали его твердый, уверенный голос. Невидимый, он был с ними повсюду, одних подбадривал, других строго подгонял, третьих - бранил нещадно. Как говорится, каждому свое, что заслужил, то и получай!
В бункере Гитлера предпринимались все меры для того, чтобы, с одной стороны, стянуть в Берлин войска, находящиеся поближе, и использовать еще существующие крупные группировки для деблокирования столицы. Утром 21 апреля был вызван в ставку командующий группой армий "Центр" Шернер. Шернер был самым исполнительным, даже среди немцев отличающимся не только педантичностью, но зверской требовательностью. Среди солдат у него была кличка "Мясник" за жестокость и беспощадность в отношении своих подчиненных.
Фюрер приказал Шернеру пробиваться с его группой армий "Центр" на выручку Берлина. Генерал Шернер щелкнул каблуками и бодро ответил, что приказ фюрера будет выполнен в точности. Чтобы прибавить своему спасителю энергии, Гитлер произвел Шернера в фельдмаршалы.
Фюрер тут же собрал присутствующих в бункере военачальников и обслугу, представил им нового фельдмаршала, все поздравили Шернера с высоким званием.
После процедуры с Шернером начальник генштаба Кребс и Йодль, докладывая обстановку Гитлеру на фронте, упомянули о боевой группе Штайнера. Это была небольшая группа из оставшихся частей, которые были объединены под командованием генерала СС Штайнера.
Командующий группы армий "Висла" хотел прикрыть свой правый фланг этой группой. Гитлер тут же ухватился за это сообщение и приказал поставить задачу группе Штайнера - с юга отрезать вклинившиеся части Жукова и окружающие Берлин. Для осуществления этой задачи Гитлер приказал навстречу группе Штайнера перейти в контрнаступление 56-му танковому корпусу.
Весь этот день и следующий ждали докладов и сообщений о том, как группа Штайнера выполняет свою задачу. Но никак не могли установить прямую связь со Штайнером. Наконец Гиммлер сообщил: Штайнер начал наступление, 56-й танковый корпус продвигается навстречу.
Гитлер, окрыленный этим сообщением, отдает приказ:
- Всех, кто может ходить по земле, немедленно передать Штайнеру. Каждый командир, который не выполнит этого приказа, будет казнен в течение пяти часов!
Гитлер в своем пылком воображении уже представлял, как эти две группировки, наступающие навстречу друг другу отрезают клинья советских армий и деблокируют Берлин. Генералы, находящиеся в окружении Гитлера, поминутно звонят в штаб группы армий "Висла" и требуют доклада о продвижении и результатах наступления группы Штайнера. Однако все эти радостные надежды были только в воображении Гитлера. В действительности соединения Жукова громили и группу Штайнера, и 56-й танковый корпус и продолжали наступление. Но никто не осмеливался доложить эту правду фюреру.
22 апреля на совещании в бункере Кребс и Йодль докладывали обстановку. Йодль, уже привыкший не огорчать Гитлера, пытался и на этот раз пространно говорить о каких-то частных успехах войск в Саксонии и в Италии. Гитлер прервал его:
- Что вы ублажаете меня мелочами! Где же все-таки находится Штайнер?
После продолжительного молчания и растерянности генералы были вынуждены доложить правду о том, что группа Штайнера успеха не имела и фактически разгромлена. Гитлер просто закатил истерику:
- Немецкий народ не понимает моей цели! Он слишком ничтожен, чтобы осознать и осуществить мои цели. Если мне суждено погибнуть, то пусть погибнет и немецкий народ, потому что он оказался недостойным меня!
Гитлер вызывает коменданта Берлина генерала Реймана и приказывает ему:
- Соберите все силы и ни в коем случае не допустите прорыва противника в центр города и обеспечьте прикрытие правительственных кварталов!
Во исполнение приказа фюрера были брошены в бой 32 тысячи берлинских полицейских и одновременно были выпущены из тюрем все уголовники и тоже брошены в бой. Собрав эти последние резервы, и еще солдат из разбитых частей около 80 тысяч, и несколько батальонов фольксштурма, Рейман "сколотил" группировку до 300 тысяч человек. Он прилагает все силы для того, чтобы выполнить приказ фюрера.
Кейтель предлагает фюреру еще один, на его взгляд, довольно эффектный шаг: снять войска с Западного фронта и бросить их на деблокаду Берлина. Кейтель говорит, что это, конечно, ослабит позиции в переговорах с англо-американцами, но другого выхода нет. С другой стороны, чем быстрее англо-американцы продвинутся на Восток и встретятся с советскими частями, тем скорее произойдет между ними конфликт.
Для выполнения этой задачи самым быстрым должен быть поворот 12-й армии Венка, находящийся на Западном фронте и ближе всех к Берлину. Йодль поддерживает предложение Кейтеля и уверяет фюрера в том, что Венк со своей армией способен прорваться к Берлину и деблокировать его. Гитлер после некоторого размышления отдает приказ - снять все войска с Западного фронта и перебросить их на выручку Берлина. Для выполнения этого приказа из ставки Гитлера выезжает Кейтель. Он встречается с генералом Венком и объявляет ему: "Мы боремся отныне только против Востока, а не против Запада".
Что представляла собой к тому времени 12-я армия Венка? В нее входили курсанты военных училищ и школьники, недавно призванные в армию, а также старцы самых предельных возрастов, мобилизованные в последнее время. Многие соединения этой армии просто числились номинально, а в действительности уже не представляли боевых единиц. Например, 41-й танковый корпус, оборонявшийся против англо-американцев на Эльбе, по сути, не имел ни одного боеспособного полка. Правда, был в распоряжении Венка один 20-й корпус под командованием генерала Коллера, который более-менее сохранил вид боевого соединения. Вот ему и приказал Венк наступать в направлении Потсдама для деблокады Берлина.
Йодль сказал генералу Коллеру при постановке задачи:
- Мы повернем 12-ю армию на Восток, независимо от того, что предпримут американцы на Эльбе. Возможно, что тем самым мы покажем им, что хотим драться лишь против русских.
Теперь в ставке Гитлера появляется новая надежда. Все ждут прихода армии Венка. Изыскиваются возможности для того, чтобы продержаться до ее прихода в Берлин.
Геббельс, как всегда энергичный и верноподданный фюреру, заверяет, что он, как верховный комиссар Берлина, заставит каждого жителя драться с советскими войсками. Срочно печатаются тысячи листовок, которые расклеиваются по всему городу, и в этих листовках имперский комиссар возлагает на каждого жителя города ответственность "за оборону своего дома, своей квартиры". Все члены молодежной организации "Гитлерюгенд", независимо от возраста, считаются мобилизованными. Фаустпатроны раздаются 12-летним мальчикам. Во всех этих распоряжениях, листовках и приказах непременно присутствует последняя фраза, за невыполнение распоряжения будет применяться расстрел.
Геббельс посчитал, что генерал Рейман недостаточно энергично организует оборону города, и на его место был назначен новый комендант Берлина полковник Кетнер.
Понимая, что крах Третьего рейха уже недалек, Геринг и Гиммлер, желая спасти свои шкуры, начинают вести переговоры и искать возможности договориться с союзниками за спиной Гитлера. 23 апреля Йодль сообщил Герингу о том, что Гитлер принял решение оставаться в Берлине до последнего. Йодль также проинформировал Геринга о том, что принято решение повернуть 12-ю армию под командованием генерала Венка, да и все войска Западного фронта на Восток.
Геринг, опасаясь, что Борман перехватит инициативу переговоров с союзниками и таким образом возглавит Германию после капитуляции, принимает решение действовать активно. Поскольку он был официально объявлен преемником Гитлера в случае смерти фюрера, он решает воспользоваться этим своим положением, но в то же время опасается вызвать гнев Гитлера, как бы эти его начинания не были преждевременными. Для того чтобы подстраховать себя на всякий случай, Геринг посылает Гитлеру 23 апреля следующую телеграмму:
"Мой фюрер! Ввиду Вашего решения остаться в Берлине, согласны ли Вы с тем, чтобы я немедленно взял на себя в качестве Вашего преемника на основе закона от 29 июня 1941 г. общее руководство рейхом с полной свободой действий внутри страны и за рубежом? Если я не получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это подтверждением отсутствия у Вас свободы действия и что условия, требуемые в Вашем указе, имеют место, и буду действовать во имя блага нашей страны и нашего народа. Вы знаете, что я чувствую по отношению к Вам в этот суровый час моей жизни. Я не имею возможности выразить это словами. Может быть, Бог защитит Вас и быстро доставит сюда, несмотря ни на что. Преданный Вам Геринг".
Эту телеграмму первым прочитал Борман. Он пришел с ней к Гитлеру и с соответствующими комментариями очень в неблагоприятном смысле для Геринга, который, не дождавшись результатов битвы за Берлин, уже берет на себя обязанности главы государства, и что Геринг заказал самолет для того, чтобы вылететь в штаб Эйзенхауэра и лично с ним договориться о капитуляции на Западном фронте.
Телеграмма Геринга и комментарии Бормана потрясли фюрера, он сначала расплакался, а потом пришел в неописуемую ярость. Незадолго до этого Гитлеру доложили о том, что англо-американцы отказались от продолжения переговоров с генералом Вольфом. И теперь, получив телеграмму от Геринга, Гитлер понял, почему эти переговоры там прерваны: теперь все на себя берет Геринг, и с Гитлером уже не желают разговаривать через Вольфа.
Борман, давно ненавидевший Геринга и искавший возможность его убрать, решил воспользоваться удобным моментом и подсказывает фюреру, что за такое предательство надо бы Геринга расстрелять. Но Гитлер, несмотря на свою ярость, посчитал это чрезмерным. И тут же вместе с Борманом сочинил следующую телеграмму:
"Время вступления в силу закона от 29 июня 1941 г. я определяю сам. Я не лишен свободы действия. Запрещаю любой шаг в указанном вами направлении".
Одновременно Гитлер устно приказал шефу службы безопасности и СД Франконии обер-штурмбанфюреру Франку немедленно арестовать Геринга по обвинению в государственной измене. Приказ Гитлера был выполнен. Геринг арестован. Вместо него командующим ВВС назначен генерал фон Грейм, бывший командующий 7-м воздушным флотом.
В эти же дни вел активнейшие переговоры и рейхсфюрер СС Гиммлер. Он намеревался встретиться с Эйзенхауэром и через Бернадотта послал заявление:
"Я заявляю, что западные державы победили немецкие вооруженные силы. Я готов безоговорочно капитулировать на Западном фронте. Я готов также обсудить технические детали осуществления капитуляции немецких вооруженных сил в Дании и Норвегии".
Кроме этого, Гиммлер отправляет письмо и английскому фельдмаршалу Монтгомери с надеждой, что оно будет доложено и Черчиллю. В этом письме были и такие слова: "Теперь, когда Германия разгромлена, Британия осталась один на один с азиатскими варварами. Важно спасти живую силу Германии... Поскольку она вскоре вновь понадобится, чтобы вместе с англичанами драться против русских".
И еще в одну инстанцию обратился Гиммлер. Он послал обращение к главе временного правительства Франции генералу де Голлю: "Готов признать: вы победили! Но что вы станете делать теперь? Собираетесь положиться на англосаксов? Они будут обращаться с вами как с сателлитом и растопчут ваше достоинство. Или, может быть, вы вступите в союз с Советами? Они установят во Франции свои законы, вас же ликвидируют... В самом деле, единственный путь, который может привести ваш народ к величию и независимости, - это путь договоренности с побежденной Германией. Заявите об этом немедленно! Вам необходимо безотлагательно вступить в контакт с теми деятелями рейха, которые еще располагают реальной властью и готовы направить свою страну по новому пути. Они готовы к этому. Они просят вас об этом". Таким деятелем, готовым вступить в новые отношения, конечно же Гиммлер имел в виду себя.
25 апреля предложения Гиммлера были рассмотрены в Вашингтоне и в Лондоне. Но поскольку к этому дню уже советские войска, обойдя Берлин, соединились в Потсдаме, а части 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе с войсками союзников, то теперь уже не было никакого смысла начинать переговоры с Гиммлером. И 28 апреля не только было отвергнуто предложение Гиммлера, но и по радио объявлено, что он вышел с таким предложением и что последовал отрицательный ответ западных держав. Это сообщение Лондонского радио было доложено Гитлеру.
Опять Гитлер теряет самообладание, впадает в ярость и, несмотря на то что Гиммлер начинал и вел эти переговоры с его благословения, на этот раз раздосадованный не столько действиями Гиммлера, сколько тем, что намерения о капитуляции перед западными союзниками срываются окончательно, Гитлер отдает приказ о розыске и аресте Гиммлера.
Фюрер приказал немедленно вызвать к нему представителя Гиммлера при ставке группенфюрера Фегелейна. Однако в служебном помещении, там, где должен был находиться Фегелейн, его не обнаружили. Гитлер кричал:
- Разыскать Фегелейна живым или мертвым!
И тут выяснили, что Фегелейн, спасая шкуру, еще три дня назад убежал из бункера фюрера.
Все же Фегелейна эсэсовцы изловили и доставили к Гитлеру. И тут же по приказу Гитлера он был расстрелян во дворе имперской канцелярии.
22 апреля был напечатан последний приказ Гитлера:
"Запомните: каждый, кто пропагандирует или даже просто одобряет распоряжение, ослабляющее нашу стойкость, является предателем! Он немедленно подлежит расстрелу или повешению! Это имеет силу также и в том случае, если речь идет о распоряжениях, якобы исходящих от гаулейтера, министра, доктора Геббельса или даже от имени фюрера. Адольф Гитлер".
По радио постоянно объявлялось, что фюрер остается в столице и что там, где фюрер, там - победа.
21 апреля Гитлер перешел в новое, более глубокое бомбоубежище, которое только что для него специально было достроено. Оно находилось рядом с прежним бомбоубежищем, которое размещалось под рейхсканцелярией, но над этим бункером уже был 8-метровый слой бетона. Этот "фюрер-бункер" на 40 ступенек находился ниже прежнего. Здесь были комнаты, предназначавшиеся для самых приближенных. В этот новый бункер фюрер пригласил преданного ему Геббельса и его семью.
Магда Геббельс была фанатичной нацисткой и очень преданна фюреру. Она даже своих шестерых детей всех называла именем, начинающимся с первой буквы фамилии фюрера "X". Пять девочек - Хайда, Хильда, Хельга, Хед-да, Хальда и единственный сын Хельмут (ему шел 10-й год). Фрау Геббельс привела своих детей и сама пришла в бункер фюрера не только с целью безопасности, она решила до конца быть с любимым фюрером. А конец этот приближался.