"НАУКА НУЖНА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОКОРЯТЬ ПРИРОДУ"
Как только весной 1789 года Бреге и Бетанкур решили немного расширить своё обувное производство, им тут же из Версаля дали понять, что этого делать не следует. Поэтому неудивительно, что после революции 14 июля 1789 года среди её вождей оказалось так много друзей и знакомых Абрахама Луи Бреге. Однако, несмотря на протекционистские меры, Франция после революции не стала лидером европейской промышленности. Её товары не выдерживали конкуренции не только с английскими, но даже с итальянскими, швейцарскими и австрийскими. Паровые машины, как и раньше, применялись только на водокачках и в угольных шахтах компании "Анзен", где их было установлено двенадцать. В бумагопрядении, например, паровая машина во Франции впервые была запущена только в 1812 году.
В народе насаждалось мнение, что "богатство не может быть титулом: торговля иссушает душу постоянной страстью к наживе, поэтому у коммерсанта нет ни веры, ни отечества, а только забота о прибыли". Бетанкур не разделял этой точки зрения: он всегда считал, что экономика - такая же творческая наука, как математика или физика. И хотя Испания была более отсталой, чем Франция, у себя на родине Бетанкур никогда не видел, чтобы крестьянки не имели бы ни одной пары чулок или башмаков, а крестьяне из-за отсутствия деревянной или иной обуви ходили бы босиком.
А во Франции в любой неурожайный год от голода умирали сотни тысяч человек. Несправедливое распределение доходов всегда возмущало Бетанкура; он искренне верил, что с развитием науки и техники произойдёт не только облегчение тяжёлого физического труда, но и обязательно повысится материальное благополучие всего населения планеты. Однако до этого было ещё далеко.
В это время Франция была крестьянской страной. К концу XVIII века доля городского населения составляла всего 12%, а в Англии - 23%, в Нидерландах - 37%, в Италии - 17%, в Португалии - 16%. Даже в сельскохозяйственной Испании она была больше, чем во Франции, и составляла 13%.
При Людовике XVI сельское хозяйство оставалось основой экономики и находилось в крайне отсталом положении. Около трети годных к обработке земель не возделывались и были покрыты песком или вереском. Орудия и способы обработки земли были весьма примитивными: в большей части Франции преобладало трехполье, однако кое-где сохранялось двухполье. Урожайность была значительно ниже, чем в Англии. Только в редких случаях крестьянин являлся землевладельцем. Как правило, он арендовал надел у сеньора, выплачивая за это весьма высокий ценз и хлебный оброк - шампар.
Французская революция покончила с устаревшими формами промышленности и землепользования, освободив энергию предпринимателей и народных масс. Но буржуазия ещё долго испытывала потребность в объединяющем начале - органах, где можно было обсуждать вопросы экономической политики государства и таким образом оказывать давление на правительство. В конечном итоге такими органами стали промышленные и торговые палаты. Многие вопросы, обсуждавшиеся в них, касались научно-технического прогресса.
Вот что писал по этому поводу знаменитый французский химик Шапталь: "Раньше открытия учёных оставались мёртвым грузом в их письменном столе или же в записках академий, а фабриканту, казалось, и в голову не приходило, что их применение может ему пригодиться в делах… Нынче же между ними сложилось в высшей степени интенсивное взаимодействие: мануфактурщик спрашивает совета у учёного… и, поддерживая друг друга, они вместе идут по пути совершенствования промышленности".
Итак, философский принцип Фрэнсиса Бэкона: "Наука нужна для того, чтобы покорять Природу и ставить её силы на службу человека" - был положен в основу буржуазного общества. Такое взаимодействие науки с производством не могло не сказаться и на развитии высшей технической школы во Франции.
ОРДЕН СВЯТОГО АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
Живя в Париже, Бетанкур пристрастился к французской литературе и часто, уже в Петербурге, поражал собеседников глубоким знанием Корнеля, Расина, Боссюэ, Лафонтена, Вольтера или Руссо. Литература всегда была предметом его особого интереса; он не только был начитан, но и часто наизусть цитировал многих авторов. Это поднимало его в глазах Александра I, тоже считавшего себя знатоком французской литературы. Поэтому русский царь любил приглашать Бетанкура не только на рабочие встречи, но и на светские.
В 1810-1811 годах это случалось очень часто. Один такой приём, устроенный в честь дипломатического корпуса, прошёл летом 1811 года в Петергофе. На балу в Большом Петергофском дворце генерал Бетанкур получил из рук царя орден Святого Александра Невского - золотой крест с лучами, покрытыми красной эмалью, между ними, под императорской короной, золотые двуглавые орлы с венками в лапах. В центре креста Бетанкур разглядел изящное конное изображение Александра Невского, в боевом облачении синего цвета, в красном плаще. Вокруг центрального медальона на красном поле золотыми буквами девиз ордена "За труды и Отечество". Эта награда в России являлась высокой и довольно редкой, поэтому все присутствующие тут же устремились к Бетанкуру с поздравлениями. Среди них и посол Соединённых Штатов Америки Джон Квинси Адаме с супругой.
ПОСОЛ ДЖОН КВИНСИ АДАМС
С этим посланником Августин де Бетанкур встречался уже не раз. Первая встреча состоялась год назад у Ааваля, французского эмигранта, потерявшего во время революции всё своё состояние, но удачно женившегося на русской княгине Козицкой, принадлежавшей к одной из самых богатых семей России, и таким образом с лихвой вернувшего утраченное богатство. Господин Лаваль, в прошлом принц де Лаваль-Монморанси, был тонким знатоком литературы и изящных искусств. Чета Бетанкур любила бывать у него в гостях - там собиралось образованное общество Петербурга.
В последний раз господин Лаваль хвастался перед Адамсом и Бетанкуром своими новыми приобретениями - картиной "Рисская зарисовка" итальянского живописца Джованни Гверчино и футляром, расписанным фламандским художником Давидом Тенирсом-младшим, за него он выложил неслыханную по тем временам сумму - четыреста дукатов.
Постепенно Бетанкур и друг Лаваля - американский посланник Адаме сблизились. Этому прежде всего поспособствовали их супруги - обе, несмотря на домашнюю занятость и светский образ жизни, чувствовали себя в России весьма одиноко. При встрече с Адамсами жена Бетанкура любила повторять шутку: познакомившись с Бетанкуром во Франции, Томас Джефферсон стал президентом Соединенных Штатов. Поэтому, с легкой руки Августина, по возвращении домой Джон Квинси Адаме также обязательно станет президентом.
Истории неизвестно, вспоминал ли Джон Квинси Адаме 4 марта 1825 года заснеженный Петербург и Анну Джордейн, когда, положив правую руку на Библию, давал присягу, вступая в должность американского президента. Однако доподлинно известно, что Джон Квинси Адаме, бывший посланник Америки в России, стал шестым президентом Соединенных Штатов.
А пока, в 1811 году, жены Августина де Бетанкура и Джона Адамса дружат и часто ездят друг к другу в гости. Госпожа Адаме никому не поверяла душевных тайн, кроме мадам Бетанкур, а та, в свою очередь, в свете держалась так, будто знала обо всём намного больше, чем все остальные.
Весной 1812 года Джон Квинси Адаме оставил в своём дневнике следующую запись:
"20 мая. Мы получили печатные приглашения от генерала Бетанкура присутствовать при аттестации студентов Института путей и сообщений, иными словами, Школы инженеров, сегодня и завтра с 10 до 14 часов, а между 10 и 11 утра я пришёл с мистером Смитом.
Экзамен касался в первую очередь математических дисциплин - арифметики, алгебры, теории количественных отношений и прогрессий с построением логарифмов при использовании таблиц, элементарной геометрии, планиметрии, таблиц синусов и объяснения принципа действия необходимых средств.
Пришедшим студентам было, как мне показалось, от 14 до 19-20 лет, а экзамен был настоящим и достаточно суровым. Задачи, предложенные для решения, были для них совершенно неожиданными. Ряд их, требовавших долгого и с ложного решения, предлагались присутствовавшими гостями, а не собственными преподавателями. Они подключились к решению с готовностью и усердием - при весьма небольшой помощи своих учителей, при этом достигалась наибольшая точность. Я говорю "приблизительно", потому что большая часть экзаменационных вопросов была вне моей компетенции, и потому я не мог следить за скоростью решений, которая удавалась им.
21 мая. Этим утром я был в Школе инженеров на второй день экзаменов. Экзаменовали старших - 19-20 лет. Думаю, они готовились к окончанию Школы. Их спрашивали по широкому кругу вопросов - от вычисления конусов до бесконечных рядов чисел. В основном все отвечали быстро и уверенно, хотя встречались и ошибки, вызванные, видимо, смущением от необычной обстановки.
Главными экзаменаторами были четыре французских офицера, приглашенные в школу, а теперь собиравшиеся вернуться во Францию. Всем заведением управлял генерал Бетанкур, испанский офицер, всего три года проведший на русской службе. Экзаменовались четыре или пять молодых людей. К двум часам дня экзамен был окончен. Г-н Безерра был единственным французским посланником, который сидел рядом со мной. В его распоряжении было не более получаса. Экзаменовали их хорошо. К рисункам прилагались фамилии профессоров и экзаменуемого. Среди профессоров - Тома де Томон, которому принадлежали все эскизы.
Великолепное здание, где находилась школа, и прилегавший к нему большой и элегантный парк были приобретены князем Юсуповым. Просторный зал, где проходил экзамен, предназначался для библиотеки, но книг пока не было. Вдоль стен размещались книжные шкафы, а в восьми-десяти футах выше находилась галерея, к которой примыкали учебные помещения, иногда высотой в два этажа, в алфавитном порядке и по отраслям науки. Почти все шкафы были пустыми, на дверях, ведущих в зал, были лишь изображения книг. Зал, таким образом, служил своеобразной эмблемой обучения. Впрочем, для этого учебного заведения не требовалось слишком много книг, так как упор делался исключительно на математику.
Впрочем, князь Юсупов, владелец дома, располагал великолепной библиотекой, которую, полагаю, он здесь и разместил. Всё сохранилось в первозданном виде. Расходы на содержание школы были немалыми, тем более что занятия вели иностранцы. Среди девяти или десяти профессоров, проводивших экзамен, только один мне показался похожим на русского: он постоянно вмешивался в ход решения, иногда пытаясь помочь и тем, кто в этом не нуждался, а иногда и смущая их вместо того, чтобы просто помочь. Генерал Бетанкур при этом высказывал взглядами и жестами своё неудовольствие и, наконец, потребовал, чтобы молодым людям не мешали делать своё дело".
ПЕРВЫЙ В МИРЕ ЗЕМЛЕЧЕРПАТЕЛЬНЫЙ ЭКСКАВАТОР
В 1811 году Бетанкур, как всегда, много работает. По заказу Адмиралтейства он создает первый в мире землечерпательный экскаватор. В основу был положен механизм ковшовой драги, созданной ещё в XVII веке немецким инженером Мейером и представлявшей собой транспортер с черпаками, - таким образом процесс черпания стал непрерывным. Бетанкур только заменил в ней тяговую силу на паровую. По его проекту на Ижорском заводе изготовили паровую машину мощностью пятнадцать лошадиных сил с двумя валами и установили её на барже. Производительность экскаватора превзошла все ожидания, превысив показатели самых лучших европейских дноуглубительных машин в пятьдесят раз.
В августе 1812 года землечерпательный снаряд Бетанкура был доставлен в Кронштадтский порт, где без капитального ремонта проработал около восьми лет. Ковши бесперебойно черпали со дна песок и глину и опрокидывали их в лодки, отвозившие груз на берег. Таким образом была полностью очищена и углублена акватория Кронштадтского порта, а также прочищены реки и каналы острова Котлин. Немного позднее на Ижорском заводе была создана ещё одна паровая землечерпалка по проекту Бетанкура - её использовали для углубления реки Ижоры.
КАМЕННООСТРОВСКИЙ МОСТ
В 1811 году Бетанкур приступает к проектированию Каменно-островского моста через Малую Невку, соединившего Каменноостровский проспект с Каменным островом. Раньше на этом месте находилась наплавная переправа, построенная по проекту архитектора А.Ф. Виста ещё в 1760 году, но к 10-м годам XIX века она совершенно устарела. Бетанкур сконструировал деревянный семипролетный арочный мост, за ним в народе на долгое время закрепилось название - Бетанкуровский. Этот мост оказался единственным выдержавшим знаменитое наводнение в Санкт-Петербурге в ноябре 1824 года. Все остальные мосты в столице в тот злополучный день были разрушены или смыты водой.
Строительство моста велось под руководством инженеров А.Д. Готмана и С.О. Пантелеева и было завершено в 1813 году. Мост стал достижением отечественной инженерной мысли того времени и послужил образцом для строительства аналогичных мостов. Речные устои моста были сварными, а береговые - каменными, из розового гранита, на свайном основании. Их установил известный "камнетёсных дел мастер" Самсон Суханов, попавший на строительство моста по рекомендации профессора Института Корпуса инженеров путей сообщения и главного архитектора Санкт-Петербургской биржи Жана Тома де Томона, бежавшего в своё время из Парижа от террора якобинцев и поселившегося сначала в Вене, а затем в Петербурге.
КАМЕНОТЁС САМСОН СУХАНОВ
Первая встреча Бетанкура с Самсоном Сухановым случилась весной 1812 года и произвела на испанца удручающее впечатление. Перед ним стоял человек высокого роста; лицо его обезображивал глубокий узкий шрам от верхней части лба до шеи, он прорезал всю левую щеку, делая её одутловатой. И хотя толстый красный рубец давно затянулся, борода на нём не росла. Наружность мастера напомнила Бетанкуру забытые картинки детства: береговая охрана Канарских островов привозила на Тенерифе пойманных в Атлантическом океане карибских или марокканских пиратов, их внешний вид очень походил на облик "камнетёсных дел мастера"
Суханова. Не хватало одного - золотой или серебряной серьги в ухе. Но, познакомившись с этим человеком ближе и оценив его незаурядный талант, Бетанкур нежно полюбил русского самородка и в дальнейшем использовал его во многих самых важных архитектурных проектах.
Родился Самсон Суханов вблизи деревни Завотежицы Евдской волости Вологодской губернии в 1768 году. Рано покинув родной дом, примкнул к поморам, ходившим за рыбой к острову Грумант. Сейчас это место известно как архипелаг Шпицберген. После короткой, но кровавой схватки с белым медведем у Самсона навеки было изуродовано лицо - шрам не скрывала даже густая борода. Больше в море с поморами он никогда не выходил. Работал на берегу: строил водяные мельницы, шил сапоги, валил лес, точил веретёна, ложки, трудился на Якорном заводе в Архангельске. От бурлаков (с ними ходил по Волге) услышал о диковинном городе - Петербурге.
Когда Самсону было около тридцати лет, решил отправиться в столицу. Примкнув подручным к купеческому обозу, оказался на берегах Невы. В это время требовались каменотёсы на строительстве Михайловского замка, и, хотя у Самсона не было никаких навыков в этом деле, его приняли: он очень быстро освоился, научившись виртуозно владеть молотом и зубилом. Старые мастера посоветовали ему вникнуть в тайну камня, понять его и только тогда приступать к работе. "Иначе толку не будет!" - говорили они. Пропустив наставления учителей через сердце, Самсон научился разговаривать с камнем, и камень сам подсказывал, где нужно зубилом прицелиться и как потом по нему молотом ударить. Подрядчики скоро заметили, что камни, обтёсанные Самсоном Сухановым, отличаются от остальных, и стали давать ему более сложные задания.
После постройки Михайловского замка Самсон Суханов сколотил собственную артель - стал работать не на подрядчика, а сам заключал договоры с заказчиками. К нему в артель потянулись самые лучшие мастера-каменотёсы не только из Петербурга, но и со всей России. Самсон Суханов освоил грамоту, азы арифметики, геометрии, научился читать архитектурные чертежи. Первым крупным самостоятельным подрядом стал Казанский собор: его артель должна была возвести колоннады, обращенные к Невскому проспекту, а также изготовить пятьдесят шесть монолитных гранитных колонн внутри собора. Кроме того, изготовить пьедесталы для скульптур и каменные полы по всему периметру собора.
В то время работу мастеровых, в отличие от труда архитекторов, отмечали редко, а Самсона Суханова за строительство Казанского собора наградили золотой медалью.
Потом пришёл черёд Стрелки Васильевского острова. Артель Самсона Суханова вела земляные и каменные работы: перед зданием Биржи насыпали целую площадь, искусственно расширив её и отодвинув Неву на сто двадцать три метра, воплотив таким образом в жизнь замысел Тома де Томона - создание уникального архитектурного ансамбля Стрелки Васильевского острова. Одновременно с устройством на Стрелке гранитной стенки по рисункам Ивана Прокофьева Суханов высек скульптуру бога Нептуна, с трезубцем в руках, на колеснице, украсившую центральный фасад только что построенной Биржи. На противоположной стороне здания мастер создал скульптурную композицию - богиня Навигация с Меркурием и двумя реками. Артель Самсона Суханова возвела на Стрелке Васильевского острова ростральные колонны высотой тридцать два метра. Из пудожского камня выбил резец мастера несколько аллегорических фигур, изображавших русские реки - Неву, Волгу, Волхов и Днепр. Предание гласит, что знаменитые шары на стрелке Суханов вырубил из гранита на глаз, не используя никаких измерительных приборов.
Затем артель работала на строительстве Горного института (архитектор Андрей Воронихин). Суханов принимал участие в создании скульптурных композиций в Адмиралтействе.
Пригласив на стройку Каменноостровского моста артель Самсона Суханова, Бетанкур не прогадал.
МОЛОЧНИЦА С РАЗБИТЫМ КУВШИНОМ
Параллельно со всеми своими многочисленными работами Августин де Бетанкур продолжал заниматься реконструкцией Таицкого водопровода для Царского Села и Павловска. Она окончательно будет завершена только к 1819 году.
В конце 1810 года, благодаря совместной работе Бетанкура с талантливым русским скульптором Павлом Соколовым, в литейной мастерской Академии художеств отливают бронзовую скульптуру "Молочница с разбитым кувшином". Почему именно молочница? Да потому, что это знаменитая героиня одной из басен Жана Лафонтена, любимого поэта Августина де Бетанкура и Александра I.
Об этой бронзовой статуе через несколько лет Александр Пушкин, вспоминая в 1830 году в Болдино Царскосельский лицей, напишет:
Урну с водой уронив, об утёс её дева разбила. Дева печально сидит, праздный держа черепок. Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой, Дева, над вечной струёй, вечно печальна сидит.