Однако политическая ситуация в Испании не могла не сказаться на работе Корпуса инженеров путей сообщения. Амьенский мир оказался недолговечным. Через год война разгорелась с новой силой. Карл IV вынужден был подчиниться союзническому договору с Францией и выступить на её стороне. При этом испанский король всячески доказывал Наполеону, что его страна не в состоянии поддержать французского императора военной силой. После долгих переговоров Бонапарт наконец согласился вместо военной помощи принять денежную компенсацию - ежемесячную выплату в размере 6 миллионов ливров.
Всё это не могло не отразиться на финансировании Корпуса инженеров путей сообщения - сметы строительных работ были урезаны в несколько раз. Только что наладивший работу корпус вместе со всей страной переживал большие финансовые трудности. Понимая, что денежные потоки королевства проходят через руки Мануэля Годоя, Бетанкур попытался улучшить с ним отношения. И случай такой представился.
ТРЕЩИНА МЕЖДУ ГОДОЕМ И БЕТАНКУРОМ
На территории обширного поместья Сото-де-Рома, принадлежавшего королевскому фавориту, необходимо было провести гидравлические работы по укреплению берега реки Хениль. Бетанкур поручил ответственное задание одному из своих лучших учеников - Рафаэлю Баусе. Чтобы избежать будущих наводнений и обезопасить территорию усадьбы, Бауса выполнил земляные работы, построил мост через реку и был крайне удивлён, узнав, что управляющий имением написал Годою письмо, где обвинил его в завышении сметы строительных работ. Ведь смета расходов на укрепление береговой линии была составлена задолго до начала работ.
Бетанкур встал на сторону своего ученика, что привело в неописуемую ярость королевского фаворита. Всей Испании было хорошо известно, какую жадность испытывал этот человек к денежным знакам. Трещина, образовавшаяся между Годоем и Бетанкуром после этого случая, с каждым годом только увеличивалась.
Мануэль Годой, или Мануэлито (так ласково его называл король), передал работы в усадьбе Сото-де-Рома военным инженерам, с большим недоверием относившимся к выпускникам Мадридской школы дорог, каналов и портов.
История со скандалом плохо повлияла на репутацию всего Корпуса инженеров путей сообщения, а о выпускниках Мадридской школы дорог, каналов и портов при королевском дворе заговорили с явным пренебрежением.
"Дон Августин де Бетанкур и дон Мануэль Годой были диаметрально противоположными идиосинкразиями, - писал в своей книге Себастьян Падрон Акоста, - Бетанкур, сдержанный, бесхитростный, чуждый мошенничеству, увлечённый только наукой; Годой, напротив, интриган и сладострастник, предатель не только своего короля, но и родины, заботящийся исключительно о собственном преуспевании и эфемерной славе, поэтому они должны были столкнуться между собой".
В 1835 году граф Торено сообщил в своих записках о Мануэле Годое следующее: "Столь скоро протежировал он людей учёных и уважаемых, сколь унижал их". И это была чистая правда. Однако свободный дух Бетанкура никогда не позволял всесильному временщику унижать себя. Бетанкур вращался в высоких аристократических кругах и знал себе цену. По словам исследователя науки и техники Дмитрия Никольского, "он был близок с Карлосом Хосе Гутьерресом де лос Риос-и-Сармьенто, графом де Фернан Нуньесом и герцогом де Монтельяно, сыном знаменитого испанского дипломата, оказавшего неоценимую поддержку молодому учёному в годы его учебы во Франции. Дружил с французского периода с молодым Франсиско де Валенсия-и-Аранда, графом де Кае а Валенсия. Но особо тесная, интимная дружба связывала его с одним из первых грандов королевства, доном Педро Алькантара де Толедо-и-Сальм-Сальм, носящим титул герцога Инфантадо, - аристократом, входившим в число двенадцати самых знатных вельмож, ведших свой род от вестготских королей, имеющих привилегии надеть шляпу раньше, чем ответить королю, и говорить друг другу ты".
Герцог Инфантадо в то время был приближённым наследного принца Фернандо, будущего короля Испании Фернандо VII (1814-1823), и разделял с ним кровную ненависть к Годою, любовнику его матери. Так что Бетанкур был в самом центре дворцовых интриг и легко мог оказаться не только в тюремном застенке, но и на эшафоте.
Одна из причин, по которой Бетанкур покинул Испанию, - это конфликт с Годоем. Через четырнадцать лет после смерти Бетанкура, в 1838 году, уже в эмиграции во Франции, Мануэль Годой в своих воспоминаниях напишет, что Августин де Бетанкур был "прославленным инженером", сделавшим очень много полезного для своей родины.
РУССКИЙ ПОСЛАННИК
В 1804 году у Бетанкура родился сын, названный Альфонсо, а тремя годами раньше дочь Матильда. Анна Джордейн рожала с завидной регулярностью, но из всех детей выжили только четверо. Бетанкур обожал их всех, но всё-таки особенно дорога ему была Каролина - её он любил чуточку больше, чем остальных.
В 1805 году Бетанкур снова встретился с русским посланником Иваном Матвеевичем Муравьевым-Апостолом, и тот повторил ему сделанное ещё несколько лет назад предложение графа Румянцева о получении высокой должности в Санкт-Петербурге. Бетанкур снова отказался от заманчивой возможности на очень выгодных условиях поехать в Россию. Втайне он ещё надеялся, что сможет уехать на Кубу и там, подальше от королевского двора, переждать какое-то время, пока в Испании кончится смута.
БОЛЬШИЕ АНТИЛЬСКИЕ ОСТРОВА
В письмах от кубинского сахарного промышленника Франсиско де Аранго-и-Парреньо (с ним Бетанкур находился в переписке несколько лет) он постоянно получал приглашения приехать на Антильские острова. Ещё в конце XVIII века по распоряжению Бетанкура из Кадиса в Гавану была отправлена паровая машина, предназначенная для перемалывания сахарного тростника. В это время в Вест-Индии с паровыми двигателями Джеймса Уатта никто ещё знаком не был. На сахарных заводах использовали только рабский труд и силу животных. Рабы на Кубе появились в ходе Семилетней войны, которую Уинстон Черчилль в своей классификации войн отнёс к "Первой мировой".
В 1762 году Гавану захватили англичане. И хотя английский гарнизон продержался всего одиннадцать месяцев, этого оказалось достаточно, чтобы остров начал жить по новым правилам. За это время из Африки было привезено большое количество рабов, увеличилась добыча и переработка сахара, товарооборот продуктов из сахарного тростника вырос в несколько раз. Кубинские промышленники, оторванные от метрополии, не только не разорились, а, наоборот, увеличили свои капиталы, так как Англия ввела режим свободной торговли.
По окончании Семилетней войны, согласно мирному договору, остров был возвращен испанской короне, но теперь она была вынуждена смягчить прежний жёсткий экономический режим на Кубе. Скотоводы и плантаторы получили большие привилегии по ведению внешней торговли.
После окончания Войны за независимость в США торговые отношения между Гаваной и Америкой многократно увеличились. При этом чем хуже складывались отношения между Великобританией и Испанией, тем интенсивнее развивалась торговля между Кубой и США. С 1793 по 1795 год испанцы полностью легализовали торговлю с США, что не могло не привести к резкому спросу на кубинский сахар, производство которого не поспевало за потребностями быстро растущего американского рынка. Кубинцы чувствовали, что им срочно нужно переоборудовать производство новейшими образцами науки и техники, хорошо зарекомендовавшими себя в Англии.
Для этой цели, по их мнению, лучше всего подходил Августин де Бетанкур; с ним в Лондоне и познакомился Франсиско де Аранго-и-Парреньо, игравший на Кубе ведущую роль в создании trapiches - сахарных заводов. Толчком к модернизации производства, как ни странно, стала и французская революция. На острове Гаити (восточная часть его принадлежала Франции, и там трудилось более шестисот тысяч невольников) вспыхнуло восстание, вследствие чего было уничтожено большое количество кофейных плантаций и сахарных заводов. Произошедшие кровавые события существенно повлияли на стоимость товара. Цены на кофе и сахар на мировом рынке стремительно поползли вверх.
Свалившейся удачей кубинские сахарозаводчики захотели воспользоваться в полной мере, поэтому Августин де Бетанкур, способный наладить сахарную промышленность и вывести её на новый уровень, им был крайне необходим. Паровой двигатель, прибывший из Кадиса на Кубу по распоряжению Бетанкура ещё в 1796 году, был установлен в имении Сейбабо и запущен 11 января 1797 года. К сожалению, машина проработала всего несколько недель. Сломалась. Починить её никто так и не смог. В Вест-Индии отсутствовали квалифицированные механики. На Кубе с нетерпением ждали Бетанкура, Ланца и Суреду, но они, по уже известным нам причинам, так до острова и не добрались.
В 1805 году Бетанкур начал снова подумывать о поездке на Кубу. Прежде всего это было связано с его финансовым положением: Испания вошла в полосу гиперинфляции. Во Франции совместное предприятие с Бреге терпело убытки, и Бетанкуру пришлось отказаться от своей доли. Августин никогда не мечтал о богатстве, но ему постоянно не хватало денег. И хотя у него были возможности заработать, он всегда на первое место ставил науку, а уж затем выгоду.
Поездка на Кубу давала уникальную возможность - крупно заработать на сахарном производстве и стать пионером по внедрению паровых машин в Вест-Индии. К тому же сам Мануэль Годой был заинтересован в этом - он имел там личные финансовые интересы. Более того, сама королевская семья подумывала о том, чтобы оставить Мадрид и на какое-то время перебраться в Мексику, как это сделает впоследствии португальский король, переехав в Бразилию.
Однако военно-морское сражение 21 октября 1805 года на атлантическом побережье Испании, около города Кадис, у мыса Трафальгар, между английскими и франко-испанскими вооруженными силами внесло заметные изменения в жизнь не только королевской семьи, но и всех испанцев. В этой решающей морской битве Франция и Испания потеряли двадцать два корабля, а Великобритания - ни одного, правда, в сражении погиб легендарный командующий английским флотом адмирал Нельсон. Победа Великобритании закрепила морское превосходство Лондона, установленное в Атлантике и в Средиземном море ещё в XVIII веке. Всем стало ясно, что из-за политики умиротворения Наполеона, проводимой Мануэлем Годоем ("князем мира"), Испания окончательно потеряла Вест-Индию. И хотя де-юре это произойдёт на несколько лет позже, де-факто отделение Вест-Индии от Испании - неминуемо, как произошло, например, в 1776 году, когда Соединенные Штаты Америки объявили о своей независимости от Великобритании.
Ехать на Кубу не имело смысла. Испания потеряла военный флот и не могла контролировать и охранять торговые пути из метрополии в Новый Свет. Бетанкур снова вернулся к предложению русского посланника Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола.
НОВЫЕ МЕТОДЫ В ОБРАЗОВАНИИ
В 1805 году Муравьев-Апостол был неожиданно отозван в Санкт-Петербург и снят со всех должностей. По некоторым данным, он впал в немилость у Александра I за разглашение "недостоверных сведений" о подготовке убийства Павла I. От поездки в Россию на какое-то время опять пришлось отказаться. 1806 год Бетанкур полностью посвятил преподавательской работе. Он переработал учебные планы по математике, плоскостной и сферической тригонометрии, коническим сечениям, дифференциальному и интегральному исчислению, а также основам теоретической и экспериментальной физики. Учебные планы, составленные Бетанкуром, являлись продолжением и обобщением работы, проделанной в Париже его учителями Гаспаром Монжем и Жаном Родольфом Перроне.
Заслуга Бетанкура заключалась не только в том, что он засеял французские семена в испанскую почву, - он теоретически переосмыслил учебные планы Политехнической школы в Париже (Ecole Polytechniqe), Парижской школы мостов и дорог (Ecole des Ponts et Chaussees) и Высшей нормальной школы (Ecole normale superieure). При этом базой для создания Мадридской школы, как уже было сказано, явился Королевский кабинет машин в Буэн-Ретиро. Это отличало учебный процесс в Испании от учебного опыта Франции - в Париже за учебной партой ещё не изучали паровые машины двойного действия.
БЕТАНКУР-ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ
Ещё в 1799 году Бетанкур выкупил у государства ткацкую фабрику в Авиле и переоборудовал её машинами и станками собственного изобретения. Фабрика выпускала материю из набивного хлопка. Для Испании, особенно для центральной её части, производство было революционным: основные текстильные мануфактуры располагались в Каталонии, а само изготовление хлопчатобумажных тканей в Европе было открыто впервые только в 1772 году в Англии. Однако преподавательская работа отнимала у Бетанкура много времени и не позволяла ему заниматься бизнесом в полную силу, поэтому фабрика оказалась нерентабельной.
Кроме того, Бетанкуру приходилось часто бывать при королевском дворе и принимать участие во всякого рода увеселениях; к ним он относился, с одной стороны, с равнодушием, но с другой - отлично понимая, что это часть его повседневной работы. Именно благодаря частому пребыванию при дворе он смог добиться, чтобы казна вернула себе фабрику в Авиле, а ему возместила издержки, понесённые при модернизации производства. К этому времени долги фабрики достигли двух миллионов реалов. Несмотря на тяжелое финансовое положение самого монарха, он удовлетворил прошение Бетанкура и выкупил предприятие.
Но положение Бетанкура стало не намного легче. В испанской казне совсем не было денег на крупные инженерные проекты, интересовавшие учёного. Все деньги съедал непомерно раздутый военный бюджет и неоправданно высокие расходы на содержание королевского двора. Чтобы пополнить казну, без зазрения совести продавались чины, должности, звания и привилегии. При этом государство не имело флота, а войска находились в жалком состоянии. Чтобы угодить Наполеону, "князь мира" отправил один корпус, под начальством генерала Офарильи, в Тоскану, а другой, в количестве четырнадцати тысяч человек, под командованием маркиза Ла-Романа, - в Данию.
Таким образом, Испания лишилась лучших своих солдат, тогда как под предлогом войны с Португалией на Пиренейский полуостров вторгся двадцатичетырехтысячный французский контингент под командованием маршала Жюно.
После Трафальгарского сражения торговля с Вест-Индией почти полностью замерла. Фабрики и мануфактуры пришли в упадок. В это время Бетанкур принимает решение уехать в Париж, и, к его удивлению, Карл IV его с легкостью отпускает. Через несколько лет из России он напишет старшему брату Хосе: "…в эту эпоху от королевского двора отчуждалось всё индивидуальное, всё у что пользовалось хоть некоторым уважением. Мне предоставили разрешение на путешествие сразу же, как только я его попросил",
ПОСЛЕДНИЙ РАЗ В МАДРИДЕ
В мае 1807 года Бетанкур навсегда покинул Испанию. Через несколько недель после его отъезда в Мадриде начались народные волнения, которые привели к отставке Годоя. Под давлением королевы и для спасения Мануэлито Карл IV отрёкся от престола в пользу своего сына Фердинанда, но, как только дело было сделано, написал Наполеону письмо с отзывом своего отречения. Бонапарт воспользовался моментом и, пригласив в Байонну Карла IV и его сына, лишил того и другого короны, надев её на голову своему родному брату Иосифу, взошедшему на испанский престол под именем Хосе I.
Многие из друзей и коллег Бетанкура присягнули новому монарху. Среди них профессор Хосе-Мария де Ланц, а также освобождённый из тюрьмы Мариано Луис де Уркихо. Властитель дум - писатель, юрист, экономист и общественный деятель эпохи Просвещения Гаспар Мельчор де Ховельянос тоже встал на сторону французов. Этих людей простые испанцы стали презрительно называть Zosefinos или Afrancesados - офранцуженные. Бетанкур ни в коем случае не хотел принадлежать к когорте предателей. К тому же он не мог простить французам, что они сожгли и растащили его коллекцию в Королевском кабинете машин во дворце Буэн-Ретиро, а в Мадридской школе дорог, каналов и портов подожгли архив, практически полностью выгоревший.
2 мая 1808 года в Мадриде вспыхнуло народное восстание, которое французы потопили в крови. Сотни испанцев независимо от того, принимали они участие в мятеже или нет, были расстреляны. После этого события уже вся Испания взялась за оружие. Вот что позднее, в 1886 году, писал Эдуардо Эчегарай: "…в голове Наполеона сверкнула идея пристегнуть нашу родину к своей триумфальной колеснице; его армии не замедлили войти в неё, и началась та ужасная борьба между испанцами и этим колоссом XIX века, продолжавшаяся шесть лет… Школа каналов, дорог и портов исчезла, потому что профессора и студенты, оставив карандаш и циркуль, поспешили взяться за шпаги, а строители, покинув свои орудия труда, схватились за ружья и принялись по воле божьей убивать французов. Школа уже не открылась, её останки были развеяны, Бетанкур покинул свою родину и перешёл на службу к русскому императору, Инспекция путей сообщения исчезла…"
Бетанкуру ничего не оставалось, как покинуть сначала Испанию, а затем и её злейшего врага Францию, - путь его лежал в Россию.
ЗИМА 1812 ГОДА
Новый, 1812 год Петербург встречал балами, катанием на тройках, концертами и маскарадами. Несмотря на политические трудности, в столице Российской империи было шумно и весело.
Государь хотел показать всей Европе, что Россия не унывает и Наполеона не боится. В Петербурге и Москве много говорили о комете (она была видна на небе несколько месяцев) и о возможности новой войны с Наполеоном, хотя в реальность её в высшем свете пока ещё никто не верил.
Январь выдался холодным, промозглым, часто шёл снег, городские дороги убирали плохо - Петербург утопал в высоких сугробах. Лошади стыли у подъездов, закуржавев от морозного инея. На льду Фонтанки, напротив Юсуповского дворца, Бетанкур приказал расчистить снег и устроить небольшой каток. Заказанные ещё несколько месяцев назад для всех детей коньки из Голландии прибыли в конце декабря. Однако Аделина и Матильда наотрез отказались учиться кататься.
А вот Августин Августович и Каролина с удовольствием по воскресеньям выходили на лед и катались пару часов до обеда, обучая стоять на узких стальных полозьях и маленького Альфонсо. Августин Августович и его старшая дочь освоили коньки ещё в Англии, в Сент-Джеймском парке, однако в Петербурге об этом никто не знал, поэтому служащие института, идущие по набережной Фонтанки, с недоумением гадали, откуда испанцы так лихо умеют кататься на коньках. Катание продолжалось до середины марта, пока однажды, во время оттепели, семилетний Альфонсо, один, без сопровождения гувернёра, не отправился на лёд и не провалился в полынью. Ребёнка чудом удалось спасти. Мокрого мальчика на набережную вытащил продавец сбитнем (потом Бетанкур щедро наградил его). Ребёнок пролежал в постели несколько недель с воспалением легких. В следующие зимы Бетанкур запретил детям кататься на льду Фонтанки, и в Юсуповском саду начали заливать искусственный каток.
В 20-х и 30-х годах XIX века катание на коньках стало одной из самых модных зимних забав в Петербурге. Кто знает, может, начало этой моде также положил Августин де Бетанкур?